Оправданный риск

Барабанящий крышу дождь стих, вот бы также резко унять бушующую песчаную бурю в сердце. Какаши замечает дрожащие узкие плечи. Она разворачивается – он с отвращением к самому себе на дне зелёных глаз угадывает растерянность и не до конца понятный ему испуг. На его губах двухчасовой невысказанный монолог, состоящий из извинений за грубость и разумных объяснений. В воздухе висит её «мне нужно подумать», а Какаши слышит оглушающее «оставь меня в покое». Вздрагивает, в своей голове слышит щелчок входной двери. Картина из прошлого повторится: уходящий женский силуэт. Он останется смотреть в окно, задаваясь вечным вопросом, почему не может оставить за бортом разрушающую отношения неуступчивость. – На улице холодно, – представляет, как она кутается в плащ, как подрагивает от холода и бредёт в неизвестном направлении. Нет, никуда не отпустит, уйдёт сам. – Я вернусь. Успокаивает больше себя, вспоминая, как ждал обещания вернуться, когда дверь закрывалась. Ему хотелось остаться, но он боялся, что от упрямства Сакура, и слова не сказав, сбежит. Отворачивается от него. Какаши прикрывает за собой дверь, преодолевает два этажа. Его обдувает холодным ветром, не обращая внимание на неудобства и падающие с крыши на плечо капли дождя, садится на крылечко. Если ей вздумается в его отсутствие пойти к подружкам или родителям, он её остановит и попросит вернуться. Обратно. В тепло. Вздыхает. Его выводят из себя ситуации, которые выходят из-под контроля, в таком случае приходится прикладывать дополнительные усилия и чем-то жертвовать. Временем, чувствами, привязанностями и людьми. Он привык отвечать за свои поступки, на войне повстречалось множество шиноби, чья нерешительность стоила им жизни. Проще и легче вести за собой и принимать удары. Вопрос доверия и принятия – так он назвал их конфликт. За медленно тлеющей сигаретой он жаждет окунуться в лёгкость прошлых дней. Приятно было после долгого и сложного рабочего дня видеть улыбку и насыщенную зелень её глаз. Беспокойные мысли отступали стоило обнять Сакуру, он чуть морщился от запаха медицинского спирта и отбеливателя – чувствительный к запахам нос улавливал любые изменения. С недавних пор она брызгается приторно сладкой туалетной водой и сменила гель для душа, заменив персик на ягодный микс. «Нам надо срочно разорвать помолвку», – всплывает в голове её взволнованный и мечущийся образ, вызывающий готовность ринуться на защиту. В нём просыпалась сводящая с ума одержимость заслонять собой от разного характера преград, хотя нет сомнений – Сакура способна постоять за себя и в бою, и в словесной перепалке. Стоит больших усилий унять дрожь от одной мысли, что в один день он протянет к ней руку, а она растворится в воздухе. Как отец, Обито и Рин. Поэтому всеми способами удерживает подле себя, не до конца понимая, что к ней испытывает. Какаши вдавливает в землю окурок носком ботинка, словно это поможет справиться с неприятным осадком от той догадки, что появилась после её слов. Первое, о чём он подумал – это как-то связано с молодым лордом. Их последний разговор должен был угомонить его. Застыв с зажатой меж пальцев второй сигаретой, он проигрывает в голове обед с молодым лордом под палящим солнцем Страны Волн. Как сейчас чувствует липнущее к спине хлопковое юката, стекающий по лбу пот и проецирует в сознании смотрящие вдаль голубые глаза. – Что вы будете делать, когда она станет моей законной женой? – Какаши идёт в открытое наступление. – Всё зависит от того, как долго продлится ваш фальшивый брак, – Окико-сан проявляет выдержку к надоевшей жаре, к неуклонному Хокаге, и не видит смысла притворяться незнающим и дальше. – А вы не боитесь потерять свою должность? – Нет, – спокойно и уверенно отвечает Какаши. – В отличие от вас. Я и смерти не боюсь. Следующим Хокаге станет мой ученик, будет ли он вас поддерживать так же, как и я, неизвестно. Другими словами, вы лишитесь расположения всех Каге, а я буду спокойно проживать оставшуюся жизнь. Вы же не будете рисковать ради женщины, которая вас не любит. По непроницаемой маске лорда идёт тонкая трещина: на его красивом лице выступают желваки, а в глазах открытая ненависть. – Не думал, что у вас хватит смелости мне угрожать. – Я даю вам выбор. Остаться хорошими друзьями и по-доброму попрощаться с Сакурой. Или…, – Какаши многозначительно замолкает. – Почему вы идёте на это? – Лучше я разрушу свою жизнь, чем её. Не позволю идти на жертву ради деревни, – он подавляет воспоминания о Рин. Открытая конфронтация возымела эффект, но Какаши не расслабляется, в любой момент ожидая возвращения лорда на сцену. Свет в зале гаснет. Какаши подгадывает время, когда может подняться. Бесшумно заходит в квартиру. Ожидаемо свернувшись клубочком Сакура спит на футоне. Осторожно поднимает её на руки, подмечая складку меж бровей и её метания во сне, и аккуратно кладёт на кровать, накрывая после тёплым одеялом. В свете луны её плечи бледные, а розовые волосы приобретают яркость. На его же плечи наваливается усталость, и он разрешает себе лечь рядом, чувствуя, как отпускает напряжение, как уходят ненужные мысли и утихает песчаная буря. Наблюдать за ней спящей вошло в привычку – он беспрепятственно наслаждается её красотой. В тысячный раз спрашивает, за какие заслуги ему досталось её смелое, любящее и преданное сердце, стремящееся избавить его от одиночества, с которым он свыкся. По привычке проснувшись на рассвете, Какаши понимает, что совсем не хочет вставать. Невольно улыбается, сильнее прижимая к себе Сакуру и зарываясь носом в её волосы – она спит крепко, лишь морщится, и через секунду дыхание выравнивается. Если он задержится на добрые десять минут, ему придётся объяснять своё присутствие. Шизуне никак не комментирует его потрёпанный вид, вежливо здоровается и предупреждает о стопке бумаг, что дожидается на столе второй день. С завистью посмотрев на полную энергии помощницу, Какаши наливает в бумажный стаканчик кофе. – Слышала что-нибудь интересное? – будничным тоном спрашивает, не заботясь о том, что напрягает общительностью Шизуне. – Вы о том, что успели заделать ребёнка? – похоже она на него сердится, беспокоясь за Харуно. Какаши же выплёвывает горячий напиток и жалеет, что вообще заговорил. – Не успел, но надежды не теряю, – хмыкает, вынуждая помощницу побледнеть. – Простите, Хокаге-сама. Какаши вымученно вздыхает и идёт навстречу бумажной волоките. За разбором бумаг время всегда быстро проходит, он ставит печати, что-то перечитывает, делает короткие заметки, в перерывах задумчиво смотрит в окно. Глотнуть пару стопок саке вместе с Пятой – замечательная идея, которая умирает также быстро, как и появляется, когда он вспоминает о Шизуне. В обеденное время помощница ставит перед ним поднос с двумя чашками чая и предупреждает о посетительнице, смотря с хитрецой. – Это Сакура? – от паршивого настроения нет и следа. – Лучше, – Шизуне явно ему за что-то мстит. – Крепитесь, Хокаге-сама. С недоумением провожает взглядом и высматривает посетительницу. Какаши встаёт из-за стола, узнавая в статной женщине со светлыми волосами и глазами цвета малахита Мебуки Харуно, известной своим стойким характером и звучным голосом. Сакура мало говорила о своих родителях, разве что вскользь жаловалась на любопытство матери. – Госпожа Харуно, – Хатаке в растерянности кланяется, кто бы мог подумать, что ему выдастся встретиться с матерью его возлюбленной. – Присаживайтесь, Шизуне приготовила для вас чай. – Зная вашу занятость, – в ней ни капли вежливости, невыразительная твёрдость. – Я пришла с вами поговорить. Надеюсь, наш разговор останется сугубо между нами. – Конечно, – Какаши старается не уступать ей в самообладании, удерживая себя от падения на колени с мольбой о прощении. – Я не самого лучшего мнения о вас, несмотря на ваши заслуги. Мне нужно уточнять причины? Госпожа Харуно не тратит время на обмусоливание его недостатков, к ним относится его возраст, разного рода слухи и вечная занятость. – Понимаю ваше недовольство. – Так какие у вас планы на мою дочь? Любая заминка будет расценена как сомнение, Какаши решается высказать то, что так долго крутилось в голове. – Я намерен на ней жениться к концу этого года. Если она согласится. – Вы сдержите слово? – услышав положительный ответ, Мебуки дарит улыбку, меняясь в лице. – С вами приятно иметь дело. Будем надеяться, она выберет вас. Вы куда лучше того мальчика с тяжелой судьбой. Не смею больше вас задерживать, Хокаге-сама. Нетронутый остывший чай растекается по столу – ноги перестают его держать, когда белое платье с тремя красными кругами скрывается за дверью. Он стирает капельки пота со лба. Харуно Мебуки умеет обезоруживать, появляясь совершенно неожиданно, и вселяя в него неуверенность: с этой минуты он должен завоевать расположение всех членов семейства Харуно. Мысли о свадьбе прижились легко, Какаши без проблем представляет семейную жизнь и никого кроме Сакуры через пять лет рядом с собой не видит. В то же время он не знает, как объяснить желание вступить в брак. Повинны ли в этом его одиночество, та одержимость защищать её или эгоизм. Любовь он никак не относит к причинам, не хочет спутать это понятие с глубокой привязанностью и влюблённостью, чтобы не обнадёжить Сакуру, причиняя боль.

***

Какаши сверяется с наизусть выученным расписанием дежурств Сакуры, не увидев включённый свет из окна ни кухни, ни зала. Что же её задержало? За последние два месяца он сделал вывод: Сакура не из тех, кто избегает разговоров. Поэтому морально готов потратить хоть всю ночь на выяснения отношений. И извиниться, в первую очередь. Исчезнувшая одежда не сразу бросается в глаза, до Какаши постепенно доходит, когда пропадает из виду зубная щётка. Без предупреждения ушла. Довольно-таки своеобразный способ наказания, Какаши совсем не понимает, чего она добивается. Хочет увидеть его злость, обиду или причинить боль, показать, что случится, если он не будет понимающим? Ставит перед ним условие? Вариантов множество. Стрелка часов переваливает за полночь. Он с надеждой смотрит на дверь, пока ещё способен обуздать свою злость. Какаши спокойно реагирует на её выходку лишь по одной причине: он, чёрт возьми, не собирается сидеть и ждать, когда она соизволит объявиться. С него хватит, натерпелся в прошлых отношениях. Паккун появляется эффектно: короткая шерсть встала дыбом, сосредоточенная мордочка и в глазах готовность вступить в бой. – Покажем класс, Какаши! – громким низким голосом приветствует пёс. – Давно ты меня не вызывал. – морщит нос в поисках опасностей, но вокруг тишь, да гладь. – И ради этого я мчался на всех парах? – Гомэн, – Хатаке почёсывает затылок и неловко смеётся. – Мне нужно найти Сакуру. – Насколько силён противник? – Паккун останавливается на полпути. – Я чувствую твою злость и беспокойство. – Всё в порядке, – прочищает горло, сгорая от стыда. Какаши предчувствует, как будут бурно обсуждать нинкены его личную жизнь. – С каких пор ты живёшь с Сакурой? – Просто найди её, – цедит сквозь зубы. Пёс хмыкает, сосредотачивается на поиске, спустя пять минут семенит обратно к шиноби и с ехидством говорит: «У подружки Яманака поискать не пробовал, герой-любовник?». Какаши ограничивается сухим «спасибо». Первым делом Какаши отправился бы искать в родительский дом Сакуры, так что пять минут позора перед преданным псом ничто по сравнению со встречей с Харуно Мебуки. Чудесная ночь для прогулки, считает Какаши, направляясь в сторону особняка клана Яманака, особо не заботясь, что о нём подумают. Это даже веселит – очередной повод подразнить Сакуру. На глаза попадает открытое окно одной из комнат большого дома, и он борется с соблазном перелезть через него (не дай бог окажется в спальне матери Ино). – Ш-шестой?! – спустя вечность ему открывают дверь. Хатаке морщится от пронзительного голоса девушки. – Можно просто Какаши, – он сама вежливость. – Кажется, вы засиделись с Сакурой. – Мы уже всё! Пойду позову, – Ино забавно икает и убегает, сверкая пятками. Уходит ещё десять минут на ожидание. Какаши подпирает плечом косяк двери и, завидев знакомые черты лица, издевательски тянет: «А вот и сбежавшая невеста». С воинственным видом, гордо поднятой головой, Сакура прощается с подругой и проходит мимо него, останавливаясь через два метра. Если бы не маска, он бы нагло и безрассудно поцеловал её прямо здесь и сейчас, но на избавление от преграды расходуется секунда, и три секунды на то, чтобы потянуть на себя – как следствие пропадёт эффект неожиданности. – Вещи, – чеканит он, с наслаждением наблюдая, как Сакура подпрыгивает на месте, боясь на него посмотреть. Предусмотрительная Яманака протягивает сумку, которую Какаши вовремя перехватывает и закидывает за спину. – Спасибо, Ино. Ты прелесть. Та его фальшивую улыбку глазами и комплимент принимает с кислой физиономией. Сакура идёт на шаг впереди, и прибавляет скорость, когда он пытается её нагнать. Какаши ничего не может поделать со своей улыбкой, вызванной поведением бывшей ученицы. Что за детский сад? – Ничего не хочешь мне сказать? – бросает ей в спину. Одно то, что она рядом, успокаивает. – Будем играть в молчанку? Отлично! То ли его похоронный голос, то ли сама ситуация заставляет её резко остановиться, а развернувшись с пунцовым лицом начать борьбу за свою сумку. В изумрудах плещется упрямство. С поджатой от обиды губой крутится вокруг него, подпрыгивает – безуспешно, сумка так и остаётся в его руках. Какаши подгадывает момент: она тянет руку вверх, упуская из виду, как он снимает маску. Притворяется сдавшимся, опуская свою руку – сумка падает на землю. Сакура заворожено следит за полётом вниз своей вещи. Эффект неожиданности срабатывает. Какаши ловит её возмущения губами – поцелуй выходит смазанным, но это выигрывает ему время, чтобы поцеловать всерьёз. Проводит языком по нижней губе, распознавая солоноватый вкус, углубляет поцелуй, срывая тихий стон. Она сдаётся, отвечает на поцелуй и обмякает в его руках. – Ты злишься? – Сакура разрывает поцелуй, заглядывает в темно-серые глаза. Её тёплое дыхание обжигает щёку. – Не злись, я никуда не уйду, – она находит нужные слова, попадая прямо в цель. – Я найду тебя, – Какаши смеётся над своей же слащавой репликой. – Ты не видел записку, да? – Как-то не до этого было, – прижимает к себе, даря согревающее объятие. – А что ты написала? – Ничего, – бурчит ему в плечо. – Драматичное «не ищи меня»? Что-то вроде «забудь меня»? – Ками-сама, я похожа на девушек из твоих романов? – Или пронзительное «я вернусь, только дай мне время»? – продолжает забавляться. У-га-дал. Сакура шипит: «Хватит». Собирая остатки гордости, отталкивает от себя и шествует в сторону его района. Какаши подбирает сумку – что-то обязательно да окажется на земле во время их поцелуев – и идёт следом. – Так чего ты добивалась? – в нём пробуждается спортивный интерес, какой же из вариантов правильный. – Думала над тем, что делать дальше, – позволяет взяться за руки, значит, перестала сердиться. – Меня злит не то, что ты будешь принимать решение. А то, что оставляешь в неведении. Как насчёт сделки? Я отдаю право решать за нас двоих, если ты будешь посвящать меня в курс дела. Похоже, умение вести переговоры перешло ей по наследству от матери. Какаши проникается уважением к обеим представительницам семейства Харуно. Женщины, достойные восхищения. – Прости за то, что был груб вчера. – Да, это было грубо. И сексуально, – прежде чем он успевает что-то ответить, резко прерывает. – Молчи. Ничего не говори! Какаши наслаждается несерьёзным пререканием с ней, чувствуя, как к нему возвращаются хорошее настроение и лёгкость прошлых дней. Он находит причину, почему видит с ней своё будущее – Сакура всецело ему доверяет.