Такая слабость - Лучшая сладость

Была осень. Холодные японские дожди острова Хоккайдо поливали небольшую деревню уже несколько дней. Хотя небольшая это было бы сказано смешно. Четыре улицы, небольшой рынок и отдельные казармы разбитого и когда-то величественного самурайского клана, который бежал от центральной власти и нашёл покровителя в лице молодого, сильного босса европейской семьи Джотто Примо, и прославленной семьи Вонгола. В отдалении от деревни в зарослях хоккайдской ели расположен большой высокий дом, дворец, по меркам Японии старого века, а тем более острова. Каменные стены с металлическими решётками и несколькими башнями. За стенами возвышался красный дворец с белыми крышами с отливами золотой оборки по краям. Высокие, острые шпили, возвышающееся в небо. Красивая деревянная резьба, украшающая крыши. Белокаменная дорожка ведущая к шикарному крыльцу с навесом и висящими фонариками. Несколько ступеней с белокаменными торо* по бокам. И на этом японская архитектура заканчивалась, за место национальных содзи стояли вполне привычные двери, комнаты разделены и заставлены большим количеством мебели. За домом находились конюшни из хорошего крепкого дерева и металлических заграждений. Ну и пожалуй завершало всё это великолепие небольшой сад на отшибе зарослей. Белокаменная беседка, с национальной узорчатой японской крышей, на нескольких тонких колоннах, оплетённые зеленью и украшенные разноцветными бомбори. Небольшой столик посередине с раскиданными вокруг подушками. Джотто смотрел с грустью в окно, сидя за столом в приёмной, напротив его друг и товарищ думал над раскладом и решившись пошёл конём. -Как не повезло, — разочаровано проговаривает босс и ходит ладьёй. -Джотто, не переживай, она скоро приедет, дороги не так сильно развезло, — пытается подбодрить Джи. Джотто глянул на доску и переставил фигуру. В комнату постучали. — Войди! В привычной манере кинул Арчери. Двери отворились. На полу в привычной японской позе, которые итальянцы так понять и не могли, сидели две девушки одна постарше, другая помладше.  — Джотто-сама, Джи-сама, личные покои Джианны готовы, — отчиталась та что по старше.  — Джи, пойдём, сходим, мне интересно посмотреть, — ответил Джотто и поднялся, снимая с плеч китель. Джи кивнул и пошёл за другом на второй этаж, где располагались спальни и комнаты для гостей. Две служанки открыли дверь и пропустили хозяев в спальню.  — Ты даже не представляешь как я рад, — с восхищением проговорил Примо.  — Да, в последний раз мы её с тобой видели пол года назад.  — Неужели, эта учёба закончилась. Наконец-то сестрёнка вернётся, а то без этого цветочка жизнь не та. Комната светлая и большая. Кровать, застеленная голубыми тканями и свёрнутым пуховым одеялом в углу. Недалеко японские шкафчики и столик для утреннего прихорашивания. Сундуки для хранения вещей. Вполне приемлемый большой европейский стол для записей с подсвечниками и цветы, разных расцветок и видов, которые так любит сестра. Шкафчик с книгами и пергаментом для письма, а в углу небольшое кресло для отдыха с пушистым платком.  — Это прекрасно, Джотто я уверен, ей понравится. К прекрасному дому подъезжала возница, среднее между японской и европейской каретой. Старый потомок айн* открыл небольшие дверцы и подал руку госпоже. На мокрую траву ступила молодая девушка лет семнадцати в чёрном платье*, небольшой накидки на плечи и школьных сапожках. Голубые глаза удивлённо смотрели по сторонам. Японец достал вещи, и поклонившись, пошёл вперёд. Девушка отправилась за извозчиком. На пороге стоял высокий, золотоволосый мужчина в белой накидке и чёрной одежде, а рядом взрывной товарищ с розовыми прямыми волосами, татуировка на пол лица в виде странных узоров, прекрасные светло карие глаза, рубашка подчёркивала его хорошо слаженное тело и сильные руки от частого использования меча, длинные аккуратные пальцы, умело орудующие луком и стрелами.  — Джотто, — радостно прощебетала девушка и побежала к брату, придерживая полы, не пышного, но длинного платья. Джотто ступил на встречу к девушке, обнимая дорогого человека за плечи и зарываясь носом в прекрасные золотые волосы.  — Дорогая моя, наконец-то. Девушка украдкой глянула на хранителя брата и два взгляда пересеклись. Джианна отстранилась от брата и сделала реверанс.  — Рада вас увидеть синьор Джи Арчери, — с нескрываемой радостью проговорила девушка, Джи усмехнулся и потрепал её по светловолосой макушке.  — Взаимно, красавица. Джотто улыбнулся, и обернувшись к мужчине, поклонился и передал две золотые монеты. Человек взял монеты, и собрав руки в замок поднёс к лицу и низко поклонился.  — Благодарю господин, спасибо. Джотто приобнял сестру и поцеловав в висок, повёл в дом. Джи кивнув мужчине пошёл за счастливым братом и сестрой. Пожалуй для урагана это будет ещё большим испытанием. Когда она училась в закрытой школе, было тягостно и одиноко, из-за своей немного эгоистичной и взрывной натуры он искал успокоения в объятьях европейских проституток в пабах, а когда переехали в Японию пошёл по местным куртизанкам. Однако каждый раз, видя Примо, он вспоминал младшую сестрёнку Джотто. Прям две капли воды, внешность, характер. Однако Джотто явно не обрадуется такому раскладу и приходилось молчать. Девушка забежала в комнату и закружилась, светясь счастьем и радостью.  — Джианна, познакомься, — отвлёк Примо сестру от обследования новой комнаты, девушка обернулась, возле Первого Вонголы стояли две японки в национальных одеждах и с высокими причёсками, — это мёбу Норико и управляющая Акихира, с сегодняшнего дня они твои подчинённые, мёбу будет тебе во всём помогать. Девушка присела в реверансе и подошла ближе.  — Рада с вами познакомится синьорина Акихира и с сами мёбу Норико.  — Госпожа, — женщины низко поклонились, — можете обращаться к нам в любое время и по любому вопросу, — поспешно немного дрожащим голосом проговорила Акихира.  — Аки, — позвал Джи, женщина обернулась, — она обучалась в закрытой школе благородных леди и к старшим они всегда проявляют почтение, поэтому сильно не удивляйся. -Брат, мне бы хотелось выучить по лучше японский, а в Европе мало учителей, как ты знаешь. -Джианна-сан, мы поможем вам в этом, не переживайте. Девушка кивнула японке и снова закружилась по комнате. Джи отвернулся не в силах вынести такого заманивающего вида. Раннее утро. За окнами поют ручные соловьи. Девушка сидит на небольшой подушки и расчёсывает золотые локоны. Рядом суетится мёбу. -Джианна-сан, какое вам платье приготовить? -Синее, — не оборачиваясь, сказала Джи. Тем временем внизу обедали двое мужчин. Джи был молчалив и Джотто пытался его расшевелит, но помогало мало.  — Джотто, я бы хотел сходить сегодня на рынок.  — Без проблем, только по грязи, слякоти, — удивился Примо. Джи кивнул.  — Я на лошади. В столовую прошла молодая девушка, синее длинное платье*, открытая шея и шикарный бюст, подчёркнутый корсетом.  — С добрым утром, — проговорила девушка. И тут Джи заметил брошку* приколотую со стороны сердца на платье, которую он подарил перед самым её отъездом. Хотя как подарил, просто сунул украшение, завёрнутое в синий шёлковый платок, со словами «В честь поступления».  — Сестра, ты как всегда прекрасна, — воодушевлённо приговорил босс Вонголы и поднялся. А Джи стал ещё темнее. Тот факт, что его подарок она хранит, приносило радость, но то что обожаемая тобой девушка ходит рядом, а ты даже сказать о чувствах не можешь. И ладно бы, Джотто был бы не против, но его сестре шестнадцать лет этим годом стукнуло, а ему ещё немного и исполнится двадцать пять, и что теперь делать. Скорее всего Джианне подберут в избранники, подходящую молодую кандидатуру из богатой семьи и закончится жизнь, даже не начавшись. Джи тяжело поднялся и вышел, оставив чету в одиночестве. Рынок был не сильно большой, но реализовать товар можно было без проблем. Высокий, очень высокий иностранец для местного народа, постоянно украдкой наблюдал за ним. Однако Джи на это внимание не обращал. Привык. Его интересовал небольшой магазинчик госпожи Усахары, дочери которой шили замечательные кимоно и украшения. Мужчина прошёл в небольшое помещение, обветшалое, но вполне приличное. За стойкой стояла немолодая женщина и раскладывала товар на витрину.  — Добрый день Джи-сама, что вас привело в мою скромную обитель.  — Ваши дочери делают замечательные украшения, я отдою им честь, госпожа Усахара, я бы хотел приобрести украшение.  — Конечно, для кого?  — Молодая девушка, нежная и красивая, а волосы как чистое золото, — с такой трепетностью проговорил Джи. Женщина кивнула.  — Азуми, принеси последние ханы-канзаши, из шёлка и камня. Через какое-то время из-под массивных штор показалась маленькая, невысокая девочка. От силы четырнадцати лет, вполне приличное кимоно и распущенные чёрные волосы. В детских ручках сжимала несколько деревянных подносов с украшениями. Девочка поклонилась и всё поставила перед посетителем, отошла всё также, не поднимая лица. Глаза разбежались от великолепия. Джи присматривался, крутил в руках женские украшения и спустя какое-то время определился. Покупку бережно сложил в платок и убрал в сумку, от туда же достал пятнадцать монет и сполна оплатил покупку. Женщина поклонилась.  — Азуми, — строго проговорил Джи. Женщина коснулась плеча младшенькой и та пошла к мужчине. Джи опустился на колено перехватил детскую ладошку и вложил в неё три большие монетки.  — Спасибо господин, премного благодарна, господин…  — Нечего не надо, — проговорил Джи и кивнув японке вышел из магазинчика идя к своему скакуну. Представляя, как канзаши* будет смотреться в её волосах. Джианна внимательно слушала мёбу и записывала очередной символ. Джотто пил зелёный чай и читал занятную книжку Рене Декарта* о философии быта мироздания и равноправия рода человеческого, иногда поглядывая на сестру. Через несколько дней дождь закончился и земля начала подсыхать, по дорогам можно было проезжать без проблем, и выбраться наконец-то в прекрасный сад. Джотто пришлось отказать прогуляться по окрестностям, зато Джи с удовольствием предложил свою компанию. На что девушка довольно закивала и накинув платок пошла на улицу, беря мужчину за руку. Гладкая, бархатистая кожа, ухоженная, нежная. Джи на минуту засмотрелся на руки. Джотто оторвался от бумаг и засмотрелся на прекрасную картину. Невольно на губах скользнула улыбка. Джи склонился, прикасаясь сухими губами к тонким пальцам. Девушка покраснела. Любимый и желанный мужчина, который был таким дорогим, так нежно касался… это всего лишь пальцы, а уже хочется упасть в обморок. — Ну, синьор Джи Арчери, щекотно, — немного наиграно пролепетала девушка и кивнув брату рванула в сад, не выпуская его руки. Примо усмехнулся, и взяв перо вновь приступил к важным документам. Он был уверен в честности Джи, несмотря на то, что тот был уже взрослым мужчиной. Охраны там полно, Норико будет рядом. Несмотря на длинное платье девушка оббегала весь сад, пролезла даже туда, куда почти было невозможно. Радость и веселье, чувство свободы окрыляли девушку. И если Норико покорно шла за госпожой и кивала, иногда отвечая на её вопросы, то Джи. Тот опирался на колонну беседки и просто прикрывал глаза. Для Джи она была сейчас ещё совсем маленьким ребёнком, хотя она год проучилась в закрытой школе. Джи пытался вразумить сестрёнку Примо, но после того как острая ель поцарапала запястья, девушка лишь отмахнулась и подхватив полы платья рванула искать приключений и останавливать он её перестал. До Джи стали доходить странные сигналы, а имеет ли он право прикасаться к такой наивной и светлой девочке. Немного успокоившись, девушка влетела в беседку и упала на подушки. Джи устало выдохнул и подсел ближе. Норико по просьбе Джианны, отправилась в дом за чаем. Девушка облокотилась на плечо друга, но для неё он был гораздо больше, чем обычный приятель или лада*. Вся жизнь! Но признаться Джи в чувствах было стыдно, ведь он уже взрослый мужчина и хранитель брата. Навряд-ли он чувствует, что-то ответное к маленькой, взбалмошной и неусидчивой девочке. Джи незаметно достал белый платок с хрупким большим содержимым и передал Джианне. Та взяла платок и взглянула на светлую красивую заколку, быстра спрятала в карман платья.  — Надеюсь понравится! — Спасибо… Джи, — ответила девушка, заливаясь румянцем, и накрыла его руку своей. Джи повернулся к девушке и слегка улыбнулся.  — Джианна-сан, чай готов, — проговорила Норико. Замечтавшиеся люди отстранились друг от друга, и глянули на мёбу, в руках которой был поднос с чайником и двумя стаканчиками.  — Хорошо, а то неожиданно в горле пересохло, — хрипло выдавил из себя Арчери. Норико немного удивилась странному поведению господина и госпожи, но виду не подала. В скором времени увидели и Примо, который раздавал новые указания охране. Прошло около недели. Все жители дома обитали вполне спокойно. Утро. Норико помогает Джианне заплести волосы и украсить новой заколкой. Расчёска проходит мягко невесомо по золотым волосам и закручивает волосы в причёску. -Джианна-сан, очень красивое канзаши, у того, кто его выбирал хороший вкус, — подала голос Норико. Девушка улыбнулась и взглянула на украшение. -Правда? Мне тоже очень нравится, — ответила девушка и достала из шкатулки брошь, — у него действительно хороший вкус. Джианна поднялась и прошла к сундуку с вещами и глянула на Норико, которая закрыла и убрала шкатулки в тумбочку. Немного покопавшись, девушка достала светлую, длинную накидку из тёплой, приятной ткани с рисунком по краям и протянула мёбу, та развернулась к девушке и немного растерянно глянула на госпожу.  — Бери.  — Нет Джианна-сан, я не посмею.  — Бери, иначе я обижусь, — уже грубее протянула девушка и глянула на мёбу. Та дрожащими руками приняла подарок и прижав к себе, склонилась в поклоне к самому полу и всевозможно благодаря госпожу за щедрость. Джи присела перед мёбу и приобняла. — Просто ты единственный мой друг здесь с которым я могу поговорить и ты очень много для меня делаешь. — Отстранилась и присела на пол, опираясь ладонью.  — Я не хочу возвращаться в Италию, меня выдадут замуж за наследника дворянина, графа или военной знати и прощай моя свобода. Японка накрыла ладонь госпожи.  — Джотто-сама вас очень любит и не допустит этого. Привалившись к двери стоял Примо и хотел войти, но слова насчёт замужества подняли давно спящего беса в душе. Джотто сильно любил сестру и не желал ей плохого, да и в своё время она избежала замужества с одним из кандидатов, только благодаря его воли. Не допущу, пусть даже придётся идти против отца. Сестра не будет всю жизнь страдать из-за старых правил, которые установила монархия. В целом находится в Японии было интереснее чем в школе благородных леди. В Японии было красиво, свежо, каждый день прекрасный запах елей, можно повалятся в траве, побегать босиком, не затягивать корсет до потери дыхания и хруста в спине, злые тётеньки не заставляют красиво писать, подавать чай или собирать тысячелистник для гербариев. Изучать муторную философию и непонятные кружочки с завитушками, рассказывать наизусть всю история родного великого королевства. Вообще брат давал много свободы и выполнял большинство прихотей младшенькой сестрёнки, ведь была она у него единственной. Но больше всего девушку радовало то, что теперь она может находится рядом с возлюбленным мужчиной и даже без жёсткого надсмотра матери, отца или камердинера, не было сплетничающих строгих мадам и малолетних девиц, которые прислуживали и на сто раз пересказывали новую новость. Теперь каждое утро можно видеть эти красивые пронзительные глаза, лёгкую усмешку или когда он работал со старшим братом и был более чем серьёзен. В один из ветреных дней, брат не разрешал выходить на улицу, что-бы сестрёнка не заболела. Прошлась вдоль стеллажей с книгами в комнате старшего брата и в голову пришла странная и отчаянная идея. Возвратившись в комнату, достала перо с чернилами, длинный пергамент, конечно была ещё и белая бумага, как говорила Акихира — васи, но пока к ней девушка не привыкла и писала по старинке. Долго девушка аккуратно выводила красивые строчки. В конце, перечитав и улыбнувшись, взяла атласную ленту для волос и перевязала. Постояла со свёрнутым листком и спрятала от чужих глаз. Тем временем в кабинете Джотто обстановка накалялась.  — Со стороны хокайдского залива к нам явились гости англичане под видом голландских купцов.  — Покромсаем! — Просто ответил Джи.  — А с материка императорские кланы, начинают угрожать клинками.  — И их покромсаем.  — А ещё распадается соседнее поселение, — ради интереса сказал Джотто и украдкой взглянул на Джи.  — А что тут сложного, проучить и объяснить, что второго предупреждения не будет, — сухо ответил Джи. Джотто скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.  — А ещё тут один из самурайских кланов чем-то не доволен и хочет аудиенции.  — И так живут лучше чем все остальные казармы и чем-то ещё недовольны, проучить надо, а зачинщиков заставить выдать и прилюдно пристрелить. Босс Вонголы подался вперёд и сложил руки на столе, золотые пряди закрыли один глаз.  — Джи, друг мой, что с тобой происходит? Зачем действовать так радикально?  — Чтобы быть уверенным и иметь подстраховку, — тихо ответил Джи.  — Говоришь всё правильно, — признал Джотто, — ты случаем не приболел?  — Благодарю за беспокойство Примо, не переживай просто не спал.  — Если у тебя проблемы со сном, обратись к Акихире, у неё есть замечательные целебные травы, помогают расслабится.  — Если, станет хуже, конечно схожу к ней или к местному врачевателю. Джотто улыбнулся, а Джи снова и снова убеждался, что с боссом ему повезло. Примо отвернулся к окошку и улыбнулся. Снова Джи увидел сходство между желанной и старшим братом. Но спокойствие было не вечным. Примо и Арчери пришлось отбыть по важным делам и вступить в бой с противником, которые хотели потревожить только, что наступившие затишье в жизни мафиози. Джотто хотел и сам справится со всем, но Джи как преданный небу ураган не пожелал отпускать босса одного. Девушка забежала в кабинет брата. Два самых дорогих человека собирались, об скором отъезде говорили и два чёрных скакуна возле ворот. Джи копался в тумбочке и доставал карты местности, Джотто выкидывал вещи из сундука ища оружие, которое он не брал уже давно. Пара перчаток с эмблемой Вонгола… а вот и накидка… на самом дне продолговатая шкатулка с гербом. Джотто присел на колени и с ностальгией глядя на две золотые подвески с украшениями. Сзади накинулись и почти прижали Джотто к сундуку.  — Что случилось Джианна, дорогая? — обеспокоенно спросил Джотто, глядя на грустную сестру, на ресницах показались слёзы.  — Джотто, зачем тебе уезжать, а вдруг там опасно. Примо слегка улыбнулся и потрепал сестру по волосам.  — Джианна, всё будет хорошо, я не когда не проигрываю, ведь я знаю, что обязан вернутся.  — Обещаешь? — спросила младшенькая. Примо прижал сестру к себе, зарываясь носом в золотые волосы и отмечая привлекательную заколку. Странно, от куда она у неё?  — Клянусь, что я вернусь, даже без одной царапинки. Девушка сжала рубашку брата и кивнула прижимаясь щекой к ключице.  — А с синьором Джи Арчери? — немного с опаской спросила Джианна. Золотоволосый мужчина на минуту задумался и странным косым взглядом глянул в сторону товарища. Неприятный огонёк в душе, подкинул подозрение, но очень быстро Джотто взял себя в руки.  — Конечно, с этим вспыльчивым ненастьем не чего не случится. Джи уронил сумку на пол, смотря на сидевших брата и сестру. Примо обернулся, и Арчери передёрнуло, глаза приобрели коричневатый оттенок. Ураган не выдавая каких либо эмоций отвернулся к сумке и махнув рукой вышел из кабинета. Хотя от взгляда босса было реально страшно, конечно Джотто всегда спокоен, но когда дела касается безопасности того, что ему дорого будь семья или Вонгола, Примо мог взбесится и такую баталию устроить, и мало кто сможет выйти живым. Хоть Джотто добр, милосерден и отходчив, но и переломать кости он умеет не хуже Алауди. Ведь не зря последний признал его силу, как босса и вступил в семью. Всё таки переживает, как приятно это знать. Из дома вышел босс, в перчатках, плаще и подвесках, кои он уже давненько не одевал, сзади, удерживая за край одежды шла Джианна, а следом брела Норико.  — Всё будет хорошо сестра, мы вернёмся, — твёрдо сказал Джотто и поцеловал сестру в лоб, а затем запрыгнул на скакуна и натянул поводья, конь заржал и встал на дыбы. Джи поскакал вперёд, Джотто не отставал. Ураган обернулся и улыбнулся, а затем забывшись в задании поскакал за боссом. Товарищи разделилась возле красивого водопада, под которым росла густая растительность, а внизу кристально чистое озерцо. Когда Джи прибыл к одному из берегов острова, подход к Хоккайдо, через небольшой залив, уже велось сражение. Не жалея скакуна мчался почти день и успел вовремя. Оставив лошадь, Джи без лишних раздумий рванул в гущу баталии. К белокаменной площадки уже причалил один корабль, а второй заходил с другой стороны. Казнозарядный* длинноствольный пистолет вылетел из кобуры и пристрелил одного из противников. Небольшая пробежка вдоль причала, враги падали под ноги урагану, не в силах, что-то предпринять против такой скорости и реакции. Тут Джи заметил удар в спину заму-капитана второй казармы с которым он частенько виделся и контактировал. Когда-то величественный род, но после очередных распрей разорённый, Такэда Сингэн эмигрировал подальше от ключевой знати сёгуна и стали одним из низших родов самураев и были лишены каких либо прав клана и почёта. Джи перехватил у одного из захватчиков меч и в последний момент отбил удар, кровь хлынула на ураган, камзол оказался заляпан кровью уже после первой минуты борьбы. Арчери был зол, не сдержан и жесток, от ураганной ярости некто не мог спастись. В скором времени войны разобрались с захватчиками, а Джи добил особо надоедливых. Последнему повезло меньше, выхватив из его рук собственный меч, Джи один раз взмахнул клинком и поделил его на две части. На лицо брызнула ала горячая кровь. Неужели всё закончилось! Тем временем Джотто разбирался с градоправителем одного из поселений. Особо Джотто японец не интересовал, покоя не давала сестра и Джи. Под конец разговора Примо разозлился и поступил так как посоветовал Арчери. Сам же мужчина надеялся, что это не вызовет большей бури со стороны людей, но задержатся всё-таки пришлось. Босс Вонголы не мог допустить запустения и развала города, ведь два небольших поселения просто погибнут без ключевого связующего звена с регионом Канто. Джи вернулся гораздо быстрее своего босса, только вот сильно много выпил. По случаю удачного задания зам-командира Кэйташи Син пригласил его выпить. Плюс нашлось хорошее вино в трюмах англичан. Слегка подвыпивший Джи приехал обратно, и узнал от охраны, что Джотто ещё не вернулся. Вечер. Ураган снова пьёт и не хочет останавливаться, на это у Джи были свои причины. Вот в комнату входит один из самураев и передаёт свёрнутое письмо. Джи кивает и всматривается в строчки, хранитель пить умел, и напиться до забытья с его выдержкой было сложно, и сейчас вполне здраво рассуждал. «Ясуши Шоичи, должен сообщить, что мне придётся остаться в городе. Прошу принять Джи Арчери по возвращению и передать ему временное управление над особняком. Вонгола Примо Джотто». Джи отложил письмо и приказал Акихире принести саке. Солнце уходило с небосвода, сменяясь вечерни холодом. Однако хранитель холода не боялся и сидел в одной рубашке в беседке и нещадно пил, не жалея собственного организма, сердцу было больнее. Джи всегда действовал рационально и обдуманно, несмотря на взрывной характер, за что хранители его и уважали да и сам Джотто, который доверял товарищу. Поэтому пил хранитель крайне редко, да и не больше пары гранёных стопок, и самое главное не при Вонголе и упаси Мадонна Примо. Последний на дух не переносит алкоголь, просто из каких-то своих соображениях. Джи поднимает глаза к небу и прислушивается к шелесту листьев. После сегодняшней встречи с сестрой Примо стало на душе ещё хуже, понимая, если он проколется, Джотто ему устроит весёлый конец. Чёрт, Мадонна, если ты действительно меня слышишь, объясни, почему в этой жизни всё так складывается приотвратно. За, что мне такое испытание, я уже устал быть наказан этой любовью. Как это больно смотреть на это милое создание, держать за руку, слышать как с её губ срывается своё имя и ещё противнее не видеть эти беззаботные забавы и не слышать смех. Устал, я не хочу вечно мучится в одиночестве или прожить с той, которую не люблю. Как же хочется снова ощутить её губы на щеке, как она невинно, неуклюже прикоснётся. Джианна, ты моё всё, я брошу к твоим ногам всё и даже свою жизнь. Но законы, правила! Она же младшая сестра босса и дворянка, порядочная невинная дева… мой свет… ей подберут более хорошую кандидатуру в лице наследника, богатого благородно рода, или сына военачальника высшей касты, но она же зачахнет без свободы и без чувств, о которых она так мечтает. Джотто! Повезло ей с братом, такая любовь, но от этого не легче. Разница в возрасте, статусах и социальных положениях, ааааааааааа… как всё несправедливо. Что-же делать с таким пороком? Легче застрелится! Идти к Примо? Ага, ещё бы: «Джотто знаешь тут кое что случилось, я до одури люблю твою сестру, что брежу ей и днём и ночью, я понимаю что у нас разница в возрасте почти девять лет! «. Глупее нечего и не придумаешь. Зачем ты отвечала мне взаимностью тогда? Куда мне убежать, чтобы забыть эти голубые очи, сколько надо выпить, чтобы навсегда забыть звонкий, спокойный голосок, сколько нужно биться о землю и кричать, но забыть прекрасную невинную улыбку… прошу, ответь, СКАЖИ! И вот пусть не заливают чушь книги про любовь, принцев и принцесс, рыцарях и их дамах, ни черта любовь не прекрасна, если не взаимна и ещё хуже если запрещена по всем фронтам. Шекспир ты был прав, это горькая мука любить и мучится, от этого с каждым днём всё больше и сильнее, утонуть в омуте желания, один раз и больше не выплыть и задыхаться в боли от жажды той, что так близка, но на самом деле далека. Джи аккуратно прошёл в комнату, пытаясь не шуметь и не потревожить сон Джианны. Девушка спала, хоть и был ещё день. Джи на какое-то время любовался девушкой. Волосы рассыпаны по синему покрывалу и так интересно играют на солнце, что пробирается сквозь окошко. Платье сливается с пастельной тканью, а на фоне этого в свете ослепительных лучей играет бликами подарок. Взгляд поднялся чуть выше на грудь и красивую шею, на губах милая еле заметная улыбка. Какое права я вообще имею здесь находится или просто случайно прикасаться к этому созданию? Теперь понятно, почему Джотто так бережёт свою сестру от других. Ладонь сильнее сжала букет красных амариллисов, а губа закушена до крови, хотя это чисто женская привычка, в чём Джи давно убедился, но на это было плевать. Джи отвёл взгляд и прошёл к столу, ставя его в одну из ваз, стоявших возле стола. Послышалось шуршание. Джи нервно повернулся, а это всего лишь девушка свернулась калачиком, сжимая в ладонях край платья. Мужчина тяжело выдохнул, прикрывая глаза и взяв лежавший неподалёку плед, накрыл девушку, прижимаясь губами к виску. Не задерживаясь более, он вышел закрывая лицо рукой. Не увидев взгляд чистого неба в след. Рука потянулась к новой бутылке, но она была пуста. Отправил одного из самураев за смотрящей.  — Акихира… Акихира… Женщина спустя какое-то время пришла и отступила, увидев пьяный и злой взгляд господина.  — Что вам угодно, Джи-сама?  — Аки тебя какие бесы тормозили, мне сколько ждать? Неси ещё саке!  — Конечно, но…  — Принеси и свободна и ещё, как я знаю у тебя вроде семья в городе, можешь провести с ними время!  — Но, Джи-са…  — Я сказал, принеси и топай в город, чтобы до утра я тебя не видел и что-бы носу не казала из жилища оного. И учти, обманешь, я узнаю! Всё иди! Женщина поспешно кивала и удалилась. Этот всё узнает! Внутри оказалась ещё несколько стопок сакэ. Обведя пьяным взглядом сад и немного поёжившись, прислонился к холодному камню, лбом остужая разгорячённое лицо и мысли прикрыл глаза. Такой бардак был в голове, алкоголь всё перевернул с ног на голову. Алкоголь не избавил от боли, а лишь частично притупил и начал сеять в голове странные мысли, которым Джи был не рад и на секунду, ненастью Вонголы стало страшно. Но, в беседке вечно не просидишь и пришлось возвращаться. Хотя добраться, надо было ещё постараться. Мир слегка шатался и окрашивался в тёмные цвета. Ненавистный дождь, когда он кончится? Зачем природа придумала сезон дождей? Ещё немного и урожай сгниёт на полях. Мужчина всматривается в небо, ощущая как холодные капли бьют по щекам. Вот коварный враг… Лестница! Для Джи особого труда подняться не стоило, но мир готов был кувыркнутся, после одного взгляда вверх или вниз. Девушка резко проснулась, принимая полу-горизонтальное положение. В коридоре странный шум и голос. Любимый, слегка грубый, но дорогой. В темноте Джи нащупала свечи и спички, зажгла два подсвечника, один взяла с собой и накинув на плечи пушистый, тёплый платок. Выбралась в коридор, прошла по широким коридорам, впереди шёл мужчина. Руки убраны в карманы, с волос стекает вода.  — Джи, — прошептала девушка, но он услышал и поднял пьяный взгляд на Джианну. Такая озадаченная и… и… милая… Девушка стояла и чувствовала терпкий аромат вина и острый местного сакэ.  — Джианна, — хрипло и ласково проговорил Джи, а взгляд переменился. Девушка отошла, проснулся инстинкт самосохранения. В свете небольших свечей он выглядел всё так-же притягательно, но опасно. В конце-концов она стала уходить спиной к комнате, не поворачиваясь к хранителю брата спиной, а тот надвигался. Медленно, развязно ступая и не сводя пожирающего взгляда с неё. И вот кажись дверь, девушка заскакивает в комнату и не успевает запереть дверь. Он не чего не говорил, просто подходил, также отобрал подсвечник ставя его на тумбочку и любуясь лицом девушки в полумраке.  — Джи…  — Джианна, — хрипло проговорил мужчина и подался к девушке, та дёрнулась, но тут же оказалась в объятьях урагана, который так сильно держат, но не причинял боли, по нутру ударил запах алкоголя, а коже стало холодно от мокрой одежды.  — Джи, что ты делаешь, отпусти!  — Джианна, — прошептал мужчина, гладя спину, платок спал с плеч, оставляя девушку в длинной сорочке, — я устал, от всей несправедливости, что происходит. Ты так прекрасна, что я не могу отвести взгляд и не могу перебороть себя. — Приподнимает девушку за подбородок, заглядывая в голубые глаза, — Чертовка, соблазняешь меня, каждый раз, заставляя желать тебя всё больше. Ты хоть понимаешь, что творишь со мной?  — Джи, я прошу прощения, Джи, прости, но отпусти, мы разберёмся с этим обещаю.  — Не надо притворятся, ты сама знаешь, что это полный бред, я к тебе даже прикоснутся не могу.  — Джи, я те…  — Молчи, просто молчи, — Джи взглянул на растерянную девушку, в глазах проскальзывали нотки страха. Напугал! Руки сильнее сжали нежное тело в грубых объятьях. — Я не могу вынести этой пытки, околдовала… как с твоей стороны глупо было принимать от меня чувства, будто зверю кусочки мяса кидала и дразнила, Чертовка. Девушке стало обидно от его слов, ведь она его любит и теперь он её за это обвиняет. А Подарки — это была вежливость. Джианна отвела взгляд, сердце резко кольнуло, но очень скоро Джи снова заставил посмотреть ему в глаза. Губы сплелись в поцелуе, такой желанный, но противный из-за жестокости и алкоголя, мужские губы сминали девичьи, прикусили нижнею губу и воспользовавшись замешательством, ворвался внутрь, язык провёл по дёснам, обвивал язык, а руки сжимали талию и прижимали к разгорячившемуся мужскому телу. Джи блаженно прикрыл глаза, наконец-то долгая мечта сбылась. Голубые глаза слегка прикрыты и наблюдают за мужчиной. Первый поцелуй, первый и любимый мужчина, но все ожидания пали прахом. Девушка снова дёрнулась и ударила мужчину по щеке, со всей силой. Джи отшатнулся и схватился за горящую щёку. Интересно, у них в семейке у всех скрытый потенциал? Хотя в своё врем Джотто настоял на том, что-бы её то-же обучали силовым искусствам… мда… Девушка рванула из комнаты, но скорость оказалась быстрее у него. Джи уже откровенно дрожала в руках хранителя родного брата, который так бесстыдно гладил талию и целовал шею. Одна ладонь спустилась на грудь и ощутимо сжала. Девушка брыкалась, но безуспешно. Стыдно, противно и неправильно. Девушка предполагала, что это далеко не всё и убедилась в этом, когда Джи потянул её назад и упал вместе с ней на кровать и придавил к простыням. Нет смысла сопротивляется, Джи сильнее, опытнее и старше, он боец и боец жестокий, он всегда получает, что хочет и не мирится с провалом, но нужно попробовать.  — Джи пожалуйста, — прошептала девушка уклоняясь от поцелуев.  — Ты так прекрасна, даже не представляешь на сколько, так обаятельна, невинно притягательна, — шептал он ей на ушко, заставляя девушку краснеть. Снова попробовала выбраться, но к результату это не привело. Как обидно, надежда на счастье сгорает, не так девушка представляла любовь, и уж тем более обидно было то, что Джи был сейчас так груб и жесток. Где-то в мечтах она грезила, о Джи, что для девы её положения не позволительно и хотела чтобы он был первым мужчиной, но чтобы он брал силой… Нет!  — Джи, я люблю тебя, — выкрикнула девушка, надеясь вразумить мужчину. Ураган не отступил, он дорвался до того, что хотел и плевать на последствия. Пальцы прошлись по плечу и послышался треск сорочки. На глазах появились слёзы. Сильные руки так бесстыдно ласкали грудь и оставляли красные пятнышки на плечах, мужское тело сильнее придавливало деву к кровати.  — Я хочу тебя, — фраза, которая убила девушку, — твою душу, тело, хочу и остановится не могу, не сейчас… Девушку перевернули на спину и тут же руки схватили запястья, а губы припали к девичьей груди, прикусывая, посасывая розовую вершинку и рыча от удовольствия.  — Джи, не надо, — прохрипела девушка, надеясь дорваться до сознания мужчину. Алголь, мужская похоть и желанье были сильнее, и мужчина не отдавал отчёта своим действиям. Были проблески осознания, но они мимолётны, как и поцелуи по всему телу. Джи пришлось принять не малые усилия удерживая девушку, та брыкалась, кусалась и отталкивала его, а по алым щёчкам стекали горячие слёзы от осознания того, какая ситуация происходит и что Джи несмотря на всё её просто обесчестит. Это же позор, я же не смогу потом смотреть родителям в глаза. Родители ладно, можно пережить, но как Джотто, у него интуиция Вонголы, он поймёт, сколько не скрывай. Надо остановится! Я не могу, не имею права! Пощади Магдалина, дай мне силы обуздать всю похоть, что сейчас нельзя сдержать. Я не хочу причинить вред той что люблю. Сильно больно, желание взять её так велико… как всё удачно складывается, алкоголь, наш верный друг и враг, Примо как ты вовремя уехал… Он меня убьёт, если я что-то сделаю его обожаемой младшей сестрёнке, но он сам виноват, что она у него такая соблазнительная. Прости Примо, что не смог оправдать твои желания и сберечь сестру, хотя обещал. Прости друг, Прости. Зубы прикусили уже набухшие вершинки на груди, вырывая из девушки болезненный всхлип. Зубы были острыми и оставляли боль. Тут же губы оказались в его плену, а рука пробралась под поясницу, прижимая тело к своему и сжимая пальцы на её запястье.  — Джи, умаляю остановись, не надо, умаляю. Но он не слышал, уже вовсю дурея от белоснежной кожи, запаха и дыхания. Девушка отвернулась и больше не пыталась остановить его, только из всех сил отталкивала, используя последние силы. Но, выходило это боком, девушка выдыхалась, а сила и вес мужского тела не давали продохнуть, голова кружилась от острого запаха алкоголя, а Джи только сильнее возбуждался, пробегая пальцами по подтянутому животу и накрывая чувствительную кожу, чуть ниже живота.  — Нет, Джи прошу убери, не надо, — теперь у девушки началась самая настоящая паника, Джи заставил замолчать деву, жадным поцелуем, ведь хотел он слышать стоны, но не как не мольбы и крики. Колено протиснулось сквозь сжатые ноги, надавливая, а руки не трепливо, частично порвав всё же подняли подол сорочки. Хотя от неё уже мало, что осталось. Расстегнуть широкий ремень и рубашку оказалось ещё той задачей, пальцы от нетерпения ходили ходуном, а всё естество желало войти в такое желанное, чистое тело.  — Джианна, Джианна, — хрипло шептал мужчина, рубашка слетела на пол, как и остатки сорочки. Тело так притягательно тёрлась о её, ощущая гладкость и нежность. Губы прикрыли её, а пальцы схватили за бедро, а дальше пустота. Боль отрезвила, заставляя задёргается с новой силой и отчаянно прокричать в губы дорогого, но теперь уже не точно. Джи глубоко вошёл, не сдерживаясь, одним мощным толчком. Крик раздался в комнате, неожиданно. Глаза широко распахнулись, а руки смяли простынь. Шум в голове, боль по всему телу и неприятное осознание того, что по бедру стекает кровь. Мужчина навалился на девушку, вжимая в матрас и начал движения, доводя до потери всяких граней. Низ живота ныл, в горле пересохло, и крики отдавались болью. Ладонь упирались в накаченную грудь хранителя Вонголы. — Джианна, Джианна…  — Джи, больно, больнооо… ааа, хааа… — стонала девушка, плача. Неожиданно руку, которая комкала одеяло, уж очень нежно накрыла большая мужская ладонь, переплетая пальцы… Комната в одной из казарм, стражей города. На футоне в скупо обставленной спальне спал босс Вонголы. Сон не шёл, что-то тревожило, выворачивая нервы и спокойствие Джотто на изнанку. Одеяло сползло к талии и не выдержав ночного кошмара Примо с диким хрипом подскочил. Домой, однозначно, надо, не так. Интуиция не когда не подводит. В особенности Джотто!!! Примо быстро поднялся и одев накидку с перчатками выбежал в коридор, чуть ли не бегом добираясь до навеса, где спал скакун босса Вонголы.  — Джотто-сан, что случилось? — спросил запыхавшийся капитан седьмого отряда.  — Надо домой, что-то не так, — коротко бросил Примо и вывел лошадь за ворота.  — Но, в ночь ехать опасно, можно заблудится или ещё хуже…  — Благодарю за гостеприимство Масаки Хайваджиме, моя благодарность, — Джотто кивнул. — Ну, пошёл. Лошадь встала на дыбы и понесла всадника, по пустым улицам города, а пламя предсмертной воли освещало дорогу.  — Джи… Джи… хватит прошу… не мучай… ах… аааааа… Джи остановись… ДЖИИИИИ… хаааа… Было уже поздно, это понимал и Джи и Джианна. Тому было подтверждение, как мужчина сливался с девушкой и кровь, которая окрасила простынь. Какое наслаждение для мужчины и мучение для девушки. Неожиданно Джи кувыркнулся, принимая сидячие положение, усаживая Джианну на свои бёдра и ускоряя темп. Джи обессилено упала на грудь хранителя брата и сжимая дрожащими пальцами его плечи, прислонялась щекой к горячей шеи и плечу. Когда закончится этот кошмар? Девушка устала ждать и молилась, когда Джи насытится её телом и уйдёт, оставив истерзанную душу. Рваный темп, развязные стоны и всхлипы, жаркое дыхание.  — Джиииииииииии… Спустя какое-то время Джианна лежала спиной к урагану, прикрывшись одеялом и всхлипывая, слёз уже не было. Джи сидел на краю, застёгивая рубашку и брюки. Алкоголь, кровь, запах цветов, что за странная смесь! Взгляд упал на красные амариллисы, стоявшие на столе в свете луны, что пробиралась сквозь тонкие шторы, а рядом японская, подаренная заколка, снова взгляд переместился на истерзанную сестру Примо. Джи поднялся и молча вышел из комнаты. Под действием алкоголя и бурного секса быстро уснул, не снимая одежду и расправляя кровать. Утро. За окном поют соловьи. Солнце поднимается высоко в небо, освещая долину. Джи тяжело поднялся с кровати, голова болела, в горле сухота, а рубашка неприятно липнет к телу. Пришлось спустится в купальню, сменить одежду и вспомнить, что вчера натворил, но было поздно сожалеть о том, что сделано. Утро для девушки началось не самым лучшим. Всё тело ныло и болело, в особенности низ живота и грудь, которую ураган всю искусал во время безудержной страсти и желания, голос пропал, и получались странные хрипы. Ещё стало дурно, когда рядом девушка обнаружила порванную сорочку и пятна крови на белых простынях. Перестарался ураган! Коя как Джи поднялась с кровати и нашла запасную сорочку в сундуке. Позвать бы Норико, но мололи заподозрит. Сжав кулаки, девушка спрятала сорочку и окровавленную простынь под кровать, пусть будет там, позже разобраться можно, а сейчас охота дойти до купальни и смыть всю грязь и запах с себя. По пути встретилась с Норико, и как ожидалась, та обеспокоилась состоянием госпожи, но Джианна смогла убедить ту в том, что это просто женские недомогания. За всё время двое людей не пересеклись, но вот показалась лошадь и облачённый в чёрную накидку всадник. Сестра выползла из дома, дабы встретить Джотто, а Джи про себя отметил, что Примо вернулся намного раньше чем тот планировал. Босс Вонголы устало слез с лошади, после бешённой скачки всё это время.  — Джотто, — хрипло проговорила Джи и кинулась к брату. Тот поймал сестру в объятья и прижал к своему телу. Каких трудов стоило сдержать стон боли. Про себя Джотто отметил, что друг стоит далеко и почти не смотрит и лишь отводит взгляд.  — Джи, — протянул Вонгола и пошёл к урагану, тот просто стоял, пока Джотто приятельски не обнял, — Что грустишь?  — Всё в порядке!  — Ну, смотри, если что-то произошло, я узнаю. Ураган пробрала дрожь, а Примо взяв сестру за руку, повёл в дом, Джи так и стоял, смотря в ясное чисто небо, и как не странно не боялся. Я сам виноват, что не сдержался и приму наказание. Немного подождав Джи направился в комнату Джотто и собирался рассказать, только Норико его не впустила, сказав, что господин отдыхает и принять его не может, так-же для Джи было удивлением, что до конца дня Джианна так не чего и не сказала брату, хотя доверяла ему больше всех. В любом случае Джи долго скрывать это не мог. Вечер плавно перетекает в ночь. Джи абсолютно потерянный заходит в комнату, голова боле менее прошла, от звона в ушах не осталось и следа, а вот воспоминая накатились как сильный дождь, давая понять, что не так всё просто, ведь для леди в их время лишится невинности до замужества равносильно смерти, монархия диктовала свои правила, а церковь устои. Напряжённое тело рухнуло в кресло возле окна, взгляд зацепился за ленточку, такие он видел в причёсках у Джи. Дрожащая рука потянулась к письму и развернула, зачитываясь в словах, ураган вышел на улицу, а лицо бледнело после каждого слова, зубы накрепко сцеплены, а пальцы сжимают края письма. «Здравствуй Джи, как у тебя дела? Я тебе очень благодарна за то украшение, оно великолепно! Джи, я боялась тебе это сказать на прямую. Видимо я действительно слабая, раз собираюсь донести чувства на бумаге, но это лучшее, что могу сделать. Я побоялась смотреть тебе в глаза, цвета сицилийского заката, которые также прекрасны, как и те розы, что были подарены тобой. Они до сих пор хранятся в гербарии. Каждый твой подарок и прикосновение для меня дороги, я храню их в сердце и даже, когда весь мир растает и превратится в пыль, когда придёт время уходить, я буду хранить их в сердце, не что не заставит меня забыть их. Я очень благодарна Джотто за то, что тебя встретила. Та встреча отложилась надолго в голове, до сих пор помню, как ты сильно меня прижал к себе, не давая упасть с лестнице, твоё сердце так сильно стучало, ты переживал. Мне было страшно, когда вы с Джотто уезжали надолго и сражались с вашими недругами, спасибо тебе, что был с ним, спасибо за те лучи, что ты мне дарил и улыбку, те прогулки в саду, когда мы были в Италии. Родители были против такого отношения, но мне было всё равно. Мне не важен твой статус или положение в обществе. Ты мне нравишься такой как есть, мне важнее другое. Джи ты очень чуток и заботлив, предан тем кого любишь и не предаёшь. Всегда был честен. Арчери ты мой свет в мире, что подчиняется глупым правилам. Я понимаю что между нами большая разница и может тебе и не нужна моя любовь, ведь ты любим другими синьоринами с которыми у тебя много общего. Люди такого не примут и осудят, но мне всё равно, ты важнее глупого общества. В дни одиночества и холода, когда за окном лили долгие дожди и падал снег, меня спасали глаза твои и тот подарок, что храню у сердца. Мне некто не нужен, кроме тебя. Не хочу я спать и видеть во снах красоту ушедших дней, когда были мы с тобой близки. Спокойствие! В тебе я нашла абсолютно всё! Кто мог знать, что буду задыхаться от желания посмотреть тебе в глаза и почувствовать твой запах, твоё прикосновение к рукам. Академия благородных леди, какое там всё чужое было, без тебя, каждый день молилась Мадонне, за ваше с братом здравие. В кромешной тьме ночи, Сойдя сума от печали долгих дней, Я увидела тебя, Хотела, чтоб ты помнил обо мне! Джи мой самый дорогой ураганный зверь, прости за то, что чувствую к тебе, но от любви я не откажусь. Со всем уважением и любовью твоя, преданная Джианна…» Джотто сидел в комнате и читал сестре одну из книг. У Примо замечательный голос, успокаивающий и выразительный. Джи обнимала подушку и смотрела на Пимо. Неожиданно раздался громкий крик, который переполошил половину особняка. Охрана среагировала и рванула на крик, Акихиру передёрнуло от острого надрывного крика, а Норико шедшая к госпоже в комнату уронила поднос с вещами. Джотто среагировал быстрее и рванул из комнаты к другу. Увиденное Джотто озадачило. Ураган сидел на коленях к нему спиной, бил о землю рукой и рычал как раненый зверь. Таким Примо его не видел. Неспроста это! Джотто рванул к другу, опускаясь рядом на колени и придерживая за плечо.  — Эй, Джи, Джи, что случилось? Ураган только выл, кричал и дрожал. Вот шатаясь, поднимается и идёт вон от босса. Примо идёт в след, но останавливается. Глаза полные боли, цвета сицилийского заката смотрели на него и просили прощения, умаляли.  — Нет, не надо! Я в этом виноват, виноват. Я не заслуживаю прощения, понимаешь, не теперь. Своими руками всё погубил, всё сломал, что хранил и берёг. Джотто, я виноват. Примо смотрел в след уходящему товарищу с которым он прошёл столько битв, которому доверял… Доверяет. Джотто понял, интуиция его не подвела и, сжав кулаки, он отправился к причине всего этого. Девушка сидела на кровати и сжимала в руках края платья, нервничая, надеясь, что ураган не скажет Примо о произошедшем. В комнату входит брат, вроде спокоен, но глаза горят карамелью, а губы стянуты в тонкую линию.  — Джианна, я не родители, а твой старший брат и молю скажи, что произошло в моё отсутствие? — сказал Джотто, снисходительно и мягко без капли грубости. — Поверь, мне тебя осуждать не за что! Девушка дрожала и не поднимала глаза на старшего брата. Боялась! Джотто подходит ближе и поднимает сестру за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза.  — Джотто, я не могу.  — Значит, моя интуиция меня не подвела?! Девушка бегло посмотрела на брата и отвернулась, пытаясь закрыться руками. Нервы расшатались.  — Расстегни верх платья, — приказал Примо. Девушка отшатнулась, — Я жду! Дрожащими руками девушка расстегнула подвеску и воротник и спустила ниже, отворачиваясь и стыдясь показываться брату. Чтобы не ругнутся, Джотто пришлось закусить язык. На шее алые пятна с синевой, а на груди укусы, явно от мужских зубов, на плече небольшой синяк.  — Понятно, — сказал мужчина и сам застегнул платье, а затем собирался пойти за Джи и посмотреть тому в глаза. Не дала сестра, которая мёртвой хваткой вцепилась в ткань рубашки. Джотто удивлённо глянул на сестру, та с мольбой смотрела на брата и почти плакала.  — Джотто, брат, я тебя умаляю, не надо, не надо…  — Джианна…  — Брат, я люблю его, Джи мне дорог, он мужчина, которого я полюбила всем сердцем. Примо глянул в волосы сестры, где красовалась канозаши и тяжело выдохнул.  — Значит, те подарки это был Джи? Девушка кивнула и уткнулась в грудь брата.  — Прошу, я не смогу жить без него. Ты сам говорил, что нужно не сдаваться и хранить любовь.  — Джи, он тебя обесчестил, а этому не может быть прощение.  — Джотто, умаляю, ради меня, прости, прости. Брат прижал сестру к себе и гладил по голове.  — Ладно, ради тебя, я не буду против, но за то, что он сотворил, не прощу, никогда! Джи метался по саду, сжимая волосы и вновь, и вновь перечитывая строчки. Крики раздаются эхом в ушах, по щекам катятся слёзы беспомощности и боли, глаза пусты и не чего не выдают. Сердце обливается кровью, от воспоминаний недавней ночи. Рука тянется к пистолету, а палец дрожит на курке, холодная сталь прислоняется к виску. Я последний подлец! Так поступить с ней, любя. Если бы я прочитал и нашёл это письмо раньше, не чего бы, не было. Она бы не плакала и не кричала, когда я такое с ней творил, не дрожала от страха и отвращения ко мне. Какой я ублюдок! Она не заслужила такова отношения к себе. Слёзы стекающие по бледным щекам, кровь, что окрасила простынь и опороченное тело моей похотью и жаждой, когда брал её силой. Я же люблю… ЛЮБЛЮ! Тело прислоняется к колонне беседки, а по щекам текут слёзы. Нонсенс для ненастья Вонголы и жестокого бойца мафии. Мужские слёзы бессилия!!! Прошла две недели. Долгие холодые недели обитателей особняка. Уныние, боль, ненависть! Джианна, Акихира и Норико пили чай под пение соловья. Джотто не сводил взгляд, что с Джи, что с сестры и заставил Норико не отходить от госпожи. Джи долго стоял возле двери и не мог решится, но надо. Стук в дверь. Норико открывает сёдзё, а перед ней предстаёт растерянный хранитель Джотто.  — Джианна, умаляю удили мне минуту.  — Акихира, Норико выйдите, прошу, если, что я вас позову. Служанки немного постояли, но всё же вышли и закрыли дверь, как от куда не возьмись в коридоре появился босс и приложил палец к губам. Японки опустились на пол и ждали, а Примо подошёл и немного отодвинул дверь. Девушка смотрела на Джи, в руках то письмо.  — Что ты хотел? — всё также с нежностью спросила Джианна. Джи подошёл ближе к возлюбленной и опустился на колени, смотря в пол и стыдливо отводя глаза.  — Джианна, я понимаю, что причинил тебе боль и заставил страдать, прости, что долго не принимал твои чувства, я любил тебя, и люблю я сгораю от стыда за совершённое, если бы я мог вернул всё назад, отдал бы тело, сердце, душу, но не причинил бы боли. Я знаю, что не заслуживаю, но ради всего святого прости, молю. Джи сжал ладони и опустился к самому полу, почти касаясь лбом оного. Девушка с добротой смотрела на ураган и подошла ближе.  — Джи, не надо, я тебя уже простила. Джи приподнялся, но глаз поднять не смел. Неожиданно нежная рука погладила по голове, а губы коснулись макушки, вдыхая запах свежего леса.  — Джианна, я виноват…  — Просто молчи, не надо слов, — пальцы зарылись в красивые волосы, а ураган осторожно и так нежно обнял возлюбленную за талию, прикасаясь щекой к животу и выдыхая с облегчением, наслаждаясь, как волосы перебирают нежные пальчики. -Я тебя сумею сделать счастливой! «Любовь такая странная, сводит не похожее, меняя людей до неузнаваемости и прорывая всякие запреты! Причиняет боль и страдания, приносит счастье и радость. Странное чувство, что живёт глубоко в груди и вырывается дождём, когда молчать уже не можешь».