Сиднейская мыльная опера

- Какие же вы сладкие. Я прям чувствую приближение сахарного диабета, - Чонин с ухмылкой на губах оглядывает двоих парней, которые явно нехотя подходят к их с Кенсу столику, затем садясь на диванчик напротив. В этот же момент сам Кенсу плюхается на место рядом с Чонином и снова хватает Бэкхена за руку. - Это же ты тот самый парень, который нравится Чанелю? - спрашивает Кён, совершенно не заботясь о том, что о его прямолинейности думает друг. - Ч-что? - Бэк удивленно оглядывает окружающих его парней, останавливая свой взгляд на Чанеле, который в этот момент при помощи жестов угрожал парочке расправой. Тем не менее, никто из молодых людей не реагирует на угрозы должным образом. Чонин с Кенсу, посмеиваясь над поведением Чанеля, лишь увлеченнее наблюдая за Бэком, который начинает быстро краснеть под прожигающими взглядами. - Довольно непросто встретить в Сиднее корейца, который живет здесь на постоянной основе, не правда ли, Бэкхен? - спрашивает Чонин, протягивая руку к небольшому оловянному чайнику, чтобы налить в кружку нового знакомого свежий горячий напиток. Чонин думает, что, возможно, именно порция чая сможет успокоить явно расшатавшиеся нервы молодого человека. - Почему ты задаешь такие странные вопросы? Вы даже не знакомы... - возмущается Чанель в ответ, всем своим видом умоляя друзей прекратить весь этот допрос. Но, его опять же никто не слушает. - Бэкхен, я - Чонин, а это мой парень - Кенсу. Мы лучшие друзья этого тормоза, - как бы в отместку проговаривает парень. - Поскольку теперь мы официально знакомы, я хочу спросить, тебе ведь нравится наш друг? Ну, в романтическом плане, - протягивает парень. Он смотрит на Бэкхена в упор, не давая тому ни единой возможности убежать от вопроса. И тогда выход находит Чанель: - Не смущайте его! - говорит достаточно громко, дотягиваясь рукой до плеча Чонина, и слегка толкая его. - Как будто встретились два девственника, вот честное слово! - восклицает Кенсу, облокачиваясь спиной на спинку дивана. - На дворе 21 век, нужно быть посмелее. Вот ты, Бэк, чего тогда убежал? Я же вижу, как тебе наш Пак Чан нравится, так хватай его и целуй. И не надо стесняться! В этот момент Бэкхен подумал, что он хотел бы воспринимать это так просто: спокойно "хватать и целовать", когда ему этого хочется. Но, он на самом деле сильно отличается от тех людей, что могут в первый же день признаться в своей симпатии, поцеловать, а потом пойти праздновать произошедшее в первый попавшийся отель. Ему всегда хотелось романтики. Он был воспитан родителями, которые встречались 15 лет, прежде чем связать себя узами брака, а перед тем, как начали встречаться, дружили около трех лет. И ему казалось, что только так оно и должно быть - долго и последовательно. Мешала Бэкхену и его низкая самооценка, которая заставляла парня думать, что только по истечении многих лет общения привыкший к нему человек сможет полюбить его. И, надо сказать, его позиция в корне разнилась с тем, что так упорно пропагандировали друзья Чанеля. - Кенсу, давайте я сам, хорошо? - немного устало проговаривает управляющий ресторанчика. Его вымученный взгляд заставляет Чонина и Кенсу пожалеть друга. Чанель поворачивается лицом к Бэкхену и, чуть наклоняясь вперед, спрашивает: - Может, прогуляемся по набережной? - Д-да, давай, - отвечает Бэкхен в очередном приступе смущения. Он думает, что лучше уж целый вечер смущаться от взглядов управляющего, чем еще и от взглядов его друзей. Бэкхен быстро поднимается с диванчика, не замечая протянутую ему паковскую ладонь. - До свидания, - говорит парочке и спешно направляется к выходу из здания. - Бэкхен, подожди меня немного у входа. Я должен сообщить персоналу о том, что отлучусь, хорошо? - Бён на этот вопрос только быстро кивает и выбегает из ресторанчика, входная дверь в который начинает громко позвякивать прилепленными к ней колокольчиками. И краем уха Бэкхен слышит брошенное Кёном вслед: - Вы очень подходите друг другу. Пак быстро прощается со своими друзьями, дав каждому из них по несколько подзатыльников, и прощается с персоналом, прося тех немного потрудиться без него. Те, подслушав разговор четверых парней, сразу поняли, что отношений у их директора не было уже по крайней мере лет 100, поэтому, с удовольствием отпустили его, надеясь, что Паку сегодня предстоит долгожданная жаркая ночка в компании милого посетителя. - Бэкхен, прости за это всё, - говорит порядком запыхавшейся Чанель, как только выбегает из ресторанчика на набережную, где, нервно подворачивая край футболки, его ждет молодой человек. - Они порой бывают очень бестактными. Да и я сегодня как-то вышел из себя. Извини еще раз. - Все в порядке, Чанель. Это ты меня прости за вчерашнее. Я так напал на тебя, - Бён мелкими шажками подходит к Чану поближе, стараясь говорить громче, так как к ночи на океане появлялись сильные ветровые волны, которые порой заглушали разговоры прогуливающихся по набережной людей. - Не извиняйся. Из-за поцелуя в щеку от такого милашки еще никто не умирал, ведь правда? - стараясь говорить как можно более веселым тоном, Чанель совсем позабыл, что иногда его улыбка имеет свойство становиться настолько широкой, что начинает пугать, а не привлекать, так как больше напоминает улыбку умалишенного. Бэка немного передергивает. Но Пак даже не догадывается, что передергивает его не от ужасного оскала Чанеля, а от того, что этот "оскал", по мнению звукорежиссера, является самой очаровательной улыбкой, которую ему удалось увидеть за всю свою жизнь. - Не хочешь мороженого? Я куплю тебе, - решает перевести тему. - Нет, спасибо, - отмахивается парень от предложения и вспоминает об одной немаловажной детали. - О боже, я забыл заплатить за свой напиток у тебя в ресторане, - Бэк начинает искать кошелек с своем рюкзаке, из которого сразу же выпадают упаковка влажных салфеток и ключи. - Я такой невнимательный, какой позор, - говорит себе под нос. Бэкхену снова становится не по себе из-за своей забывчивости и излишней тревожности. Он буквально переворачивает рюкзак вверх дном, прежде чем находит кошелек. Все это время Чанель пытается остановить парня, говоря, что это был напиток за счет заведения, и поднимает с земли вывалившиеся из рюкзака вещи, протягивая их Бёну. - Ты уронил. - Спасибо, - Бэк моментально забирает из рук Чанеля свои вещи, пытаясь снова впихнуть их в рюкзак. - Сколько я должен за напиток? - Ничего ты не должен, - по буквам проговаривает Чанель, хватая парня за локоть, а затем выхватывая из его ладони кошелек и засовывая его обратно в один из карманов раскрытого рюкзака. - Я буду чувствовать себя неловко, если ты заплатишь. Даже Кенсу с Чонином не платят, так почему ты должен? - Чанель успокаивается только тогда, когда рюкзак Бэкхена оказывается закрытым. - Хорошо. Извини, - говорит, чуть ли не плача. - Бэк, не извиняйся. Не с этого должны начинаться наши отношения, - Чанель пытается говорить мягко и медленно, и как бы невзначай подталкивает Бэка в сторону пирса, на котором сейчас совсем не было народа из-за довольно позднего времени. Тем более, завтра рабочий день, и люди, в большинстве своем, уже готовились ко сну. - Не хочешь посидеть на пирсе? - Буду рад, - Бэк сильнее укутывается в свою кофточку. - Я очень люблю океан. Парни идут нога в ногу, и никто из них даже не обращает внимание на несколько то и дело мигающих фонарей, из-за которых становится не разобрать дорогу. Что Бэкхен, что Чанель сейчас думают только друг о друге и даже не пытаются оглядывать окрестности, которые, между прочим, сейчас, в вечерних сумерках, выглядят особенно романтично. Разве может быть что-то приятнее прогулки по набережной одного из самых красивых городов страны с человеком, который понравился с первого взгляда? Конечно же, нет. Такого мнения и эти двое, что идут рядом, слегка задевая друг друга то одеждой, то руками. На темном небе начинает поблескивать желтым светом луна, становясь с каждой секундой все ярче. Её лучи мягко ложатся на океан, оставляя совсем тонкую, но заметную дорожку. Со стороны океана летят небольшие птицы, что живут на побережье. Они еле-еле машут крыльями, так как устали за день, но теперь летят домой. Возможно, этих птиц сегодня ждет приятное времяпрепровождение с любимыми, а также птенцами. Ветер, доносящийся с океана, становится с приходом вечера чуть прохладнее и сильнее, а потому теперь приятно развевает волосы, расслабляя. По личному мнению Чанеля, сейчас - замечательный момент для того, чтобы взять Бэкхена за руку или, по крайней мере, положить свою руку ему на узкие, слегка угловатые, но безумно притягательные плечи. Паку не меньше, чем Бёну, хочется прикоснуться к телу рядом идущего парня хотя бы подушечкой пальца. И вот он, наконец, достает свою правую руку из кармана розовой худи и тянется к ладони Бэкхена. Его сердце бьется как бешеное. Между ними остается не больше одного квадратного сантиметра воздуха, но парень не успевает дотронуться до звукорежиссера, так как тот подскальзывается на слегла мокром деревянном покрытии пирса и падает прямо на попу. - Тебе не больно? - не секунду Чану показалось, что Бэк упал специально, лишь бы не держаться с ним за руки. Но потом он отпустил эту мысль, подумав, что пока рано сдаваться, а главное сейчас - помочь Бэку подняться. - Давай, держись за меня. Чанель всем телом чувствует повисшую в воздухе неловкость. Бэкхен начинает боязливо озираться по сторонам, и отводит взгляд в сторону, когда понимает, что снова облажался перед Чанелем. Тем не менее, для самого Пака это падение по итогу оказалось скорее милым бонусом, так как, поднявшись с пола, Бэк просит его посмотреть, нет ли на его штанах сзади песка. И именно песок оказался свахой для этих двоих: Чанель еще около минуты смахивал с попы Бэка мелкие крупицы. - Я - самый неуклюжий парень на планете, - говорит Бэкхен, слегка посмеиваясь. Теперь он все-таки решил отпустить ситуацию и постараться вести себя так, как бы он вел себя в присутствие старых школьных друзей, только с одним отличием: намеком на возможную романтику. - Нам осталось совсем немного до конца пирса, где мы сможем присесть. Я сделаю всё для того, чтобы ты добрался до туда в целости и сохранности, - рыжий снова улыбается, и теперь Бэк думает, что Чанель, видимо, жуткий романтик. Потому что каждое его слово кажется безумно романтичным, даже если само по себе является обычным. - Тут не больше десяти метров. Я точно не успею упасть, - поддакивает ему Бён, впервые за сегодняшний день показывая "зубастую" улыбку. Пак даже давится от неожиданности. "Теперь он выглядит еще милее", - проносится в его голове. - Возьми меня за руку, - набирается смелости. - Так точно никто из нас не упадет. - Спасибо, - на гране слышимости отвечает парень, и, поборов своего внутреннего застенчивого, постоянно нервничающего по поводу и без Бэкхена, хватается сначала одной рукой, а потом и другой, за локоть Чанеля, который, чуть ли не визжа от радости, кладет свободную руку на бёновские, несильно сжимая. - Пойдем? - Пойдем. Подойдя к краю пирса, парни отпускают друг друга, чтобы достать оставленный кем-то на одном из сложенных позади лежаков плед, а затем постелить его на землю. Они находят место под одним из больших солнечных зонтиков, что лежат раскрытые, закрывая тех, кто решит под ними устроиться, не только от солнца, но и от взглядов посторонних. Чанель первый ложится на мягкий плед, затем зазывая к себе под бок Бэкхена. Тот ложиться рядышком, но на достаточном расстоянии, чтобы не соприкоснуться с телом рыжего от самого слабого дуновения ветра. Проявляющиеся на немного туманном небе звезды сразу привлекают внимание парней. Они то и дело протягивают руки к небу, думая о том, что было бы здорово провести здесь вечер вдвоем завтра, да и послезавтра тоже. Первым разговор начинает Чанель, которому звезды теперь напоминают Бэкхена. По его мнению, они такие же маленькие и красивые. - О чем ты мечтаешь, Бэкхен? Бёна немного удивил этот вопрос, так как он совсем не был простым. Парень ненадолго задумался, рассматривая очередное созвездие, и проговорил: - Больше всего я мечтаю о том, чтобы больше не чувствовать одиночество. Довольно сложно жить одному вдали от родственников. Хотя у меня есть один друг в Сиднее, у него есть пара, и я не могу часто врываться в их отношения. Так что я определенно хочу просто избавиться от одиночества. А ты? - Даже наши с тобой мечты похожи. Если честно... - Пак делает короткую паузу, набирая воздух в легкие. - Я действительно давно не был в романтических отношениях. В последний раз это было еще в Корее, когда я учился на первом курсе колледжа. А после я переехал сюда, - всё это время Чанель смотрит на Бэкхена, устремившего свой взгляд на красивую, переливающуюся из белого в красный луну. - И ты не жалеешь? - Совсем нет. Мне здесь нравится. Мы переехали сюда вместе с Кенсу, и в первое время я не чувствовал себя таким одиноким, а потом Кён встретил Чонина, влюбился, они начали встречаться и всё такое. Но я рад, что они встретились. В каком-то смысле, именно они помогли мне найти себя, - Чанель замечает, что Бэку становится немного прохладно, поэтому накрывает краешком пледа ноги паренька. Бэкхен улыбается в ответ на это действие и спрашивает: - Значит, однажды ты потерял себя? - Пак быстро кивает. - Это было из-за твоего расставания с любимым человеком в колледже? Или, может, переезда? - узнав о прошлых отношениях Чанеля, Бэк, хоть и не желая себе в этом признаваться, начал ревновать. - Не совсем. Моя мама тогда погибла из-за собственных фанатов. Знаешь, она была успешной певицей и актрисой в Корее в конце девяностых, но потом отравилась напитком, что подарил ей один фанат. Я тогда сильно увлекался музыкой, учился петь, но из-за этого случая не мог больше прикасаться к гитаре и микрофону. Так сказать, детская травма. Я долго не знал, чем мне заняться, поэтому сменил кучу специальностей в колледже и университете. И только потом, пообщавшись с этими двумя, понял, что хочу связать свою жизнь с едой. - Прости, я не знал о твоей маме, - говорит Бэкхен, легонько прикасаясь ладонью к плечу Чанеля. - Но ты молодец! Ты долго шел к этому и теперь все в порядке. Ты ведь справился со своими фобиями? - Почти. Я иногда играю на гитаре и пою, но не могу делать это, если на меня смотрят незнакомцы. - Тогда... как думаешь, ты сможешь спеть для меня в следующий раз? - спрашивает Бэкхен, надеясь на положительный ответ. Так он хотя бы узнает, незнакомец ли он для Пака или уже что-то большее. - Я обязательно спою для тебя, - Чанель чуть наклоняется вперед, чтобы снять с себя худи. Он видит, что Бэк начинает замерзать, поэтому накрывает его своей одеждой, несмотря на оказываемое сопротивление. - Но, Бэкхен, твое одиночество... ты тоже давно ни с кем не встречался? Сказать, что эта тема была больной для Бэкхена, всё равно, что не сказать ничего. Он немного испугался такой постановки вопроса, и даже хотел было уйти от ответа, начиная раздумывать, о чем еще им можно поговорить, но вовремя взял себя в руки. Ведь если он действительно нравится Чанелю, тот же поймет его? - Я... у меня никогда не было серьезных отношений, и я очень переживаю об этом до сих пор. - Это вполне нормально в наше время. Не всем удается найти более-менее подходящего человека для длительных отношений в таком возрасте, - с улыбкой на губах проговаривает парень. Бэкхен понимает, что его явно не поняли. Он искренне надеялся, что ему не придется говорить об этом дважды, но, видимо, это судьба. Он собрал всю волю в кулак и продолжил: - Чанель, - громко произносит звукорежиссер, - у меня вообще никогда не было отношений, - на этом моменте Чан тихо сглатывает. В его голове разом проносятся миллионы мыслей, связанных с Бэкхеном. Он искренне не понимает, как такой красивый, милый и интересный парень мог дожить до этой минуты, ни разу не состоя в отношениях с кем-нибудь таким же красивым и успешным. Его рот открывается от удивления. - Никаких. Я никогда не был особенно привлекательным, знаешь. Ни в школе, ни в университете. Постоянно носил очки, да и прыщи у меня до сих пор иногда вскакивают. Еще, я ведь такого маленького роста. На меня ни парни, ни девушки внимания не обращали никогда, - без единой передышки произносит Бён, будто боясь не успеть сказать о том, какой он "некрасивый" и "неприятный", раз у него никогда не было отношений. Чанелю очень больно за Бэкхена, который явно все это время переживал только о том, что он никогда не сможет соответствовать кому-то "менее прыщавому" и "более высокому". Сейчас, повернув свою голову в сторону брюнета, он не понимает, почему тот мучается от всех этих комплексов, ведь его ноги, руки, лицо, да даже волосы - идеальны. А характер так и подавно. Наблюдая за закрытыми от страха быть не принятым глазами, на которых от ветра покачиваются длинные темные реснички, парень понимает, что до безумия хочет прижать к себе это хрупкое тело, что сейчас пытается укрыться от холода под розовой худи, поцеловать в губы и показать, в конце концов, как он на самом деле желанен. Лишившись всякого самообладания, Чанель медленно поворачивается всем телом к Бэкхену, и кладет левую ладонь на его тонкую, дрожащую от непонятного страха шею. Пак нежно проводит подушечками пальцев дорожку от подбородка парня до ключиц и говорит: - Ты самый красивый парень, которого я когда-либо видел. И я очень хочу тебя поцеловать. Чанель не спрашивает разрешения - он уверенно приближается своими губами к губам Бэкхена и мягко целует его, негромко причмокивая. Пак почти что ложится на Бэкхена сверху, укрывая того от ветра, и обнимает за шею, снова прикасаясь к теплым и вкусным губам своими. Он проскальзывает языком в приоткрытый от удивления и наслаждения рот паренька, который теперь сжимает в своих руках футболку Чанеля в попытке как можно сильнее вжаться в чужое тело, которое виделось ему во снах каждый раз, когда он засыпал, последние несколько дней. С каждым мгновением поцелуй становится все более глубоким и страстным. И Чанель даже не думает о том, что этот поцелуй для Бэкхена первый, ведь такие приятные ощущения он не испытывал никогда и ни с кем. Пальцы Пака мягко зарываются в шелковистые волосы паренька, который в это же время, уже находясь на грани сознания, тянется руками к краям чужой футболки, немного приподнимая её и тут же касаясь пальцами разгоряченного пресса Чанеля. Рыжий больше не сдерживается - он сам запускает ладони под одежду Бэкхена, крепко прижимая ладони к тонкой талии и маленьким бусинкам сосков. Он чувствует, как его возбуждение начинает болеть. И, уже опуская руку к низу живота Бёна, вдруг понимает, что поспешил. У Бэкхена ведь никогда не было отношений... - Прости, - говорит Пак совсем тихо, через силу оторвавшись от покрасневших от долгих и глубоких поцелуев губ. - Я так виноват перед тобой. Я поспешил? - но на свой вопрос он так и не получает ответа, так как Бэкхен снова притягивает его ближе к себе, утыкаясь носом в покрывшуюся испариной шею. - Всё в порядке, - брюнет смотрит Чанелю прямо в глаза и внезапно понимает, что именно этих жарких объятий и именно от этого человека ему не хватало все эти годы. - Поцелуй меня еще раз, - просит он, и, когда чувствует очередное прикосновение чужих губ к своим, тянется руками к ширинке на паковских джинсах, совсем забывая о том, что они сейчас находятся на открытом для каждого желающего пирсе, что в ресторанчике неподалеку их ждут друзья, и что для Бэкхена это будет самый первый раз.