Письмо к семье

      Валентина вернулась с работы в полдень: ей позвонили, сказав, чтобы та срочно приехала домой. Женщина, не успев толком разобрать слова, поспешила собраться. Стояла дождливая весна - та самая пора, когда переменчивая погода отражается в контрасте облаков пасмурного неба и в перепадах влаги.       Толпа стояла у гаража, откуда исходил дикий запах газа. Сквозь сигналы машин и гул вереницы людей Валентина пробиралась к источнику происшествия. - Вы гражданка Иванова? - осведомился патрульный, попеременно заполняя бумаги. - Да, я это...А что такое? - запыхавшись, отвечала она. - Дмитрий Иванов, следовательно, ваш сын? - Да, да, мой. А что? Что случилось? - Мы нашли его здесь. Это ваш гараж? Валентина всё больше нервничала. Нетерпеливо переминаясь на месте, она заметила, как санитары укрывали тело на носилках. В бледной худой руке, чуть свисающей из-под пыльных тканей, она узнала своего сына. - Митя! - заистерила мать, подбежав к санитарам. Она сжала холодную кисть, откуда выпал маленький бумажный сверток. Торопливо подняв его, женщина не успела опомниться, как её оттащили. Соседи в панике окружили её, принявшись причитать: - Какой молодой...Как можно так с матерью... Валентине стало ещё хуже и она устремилась назад, подальше от людского шума.       Спустя некоторое время, успокоившись, мать давала показания: - Да, гараж его отца, Андрея. Только он пропал без вести в 2010. - Вы разрешали своему сыну пользоваться гаражом мужа? - Да он там всё детство провёл, с отцом они там время проводили, а потом только у Мити ключ и был. Он там конструировал что-то, всё детальки таскал. Но я ж не знала, что всё так... Женщина всхлипнула. Сглотнув, она продолжала: - Ну не мог он этого сделать! В конце концов, он учился на отлично и у него были друзья, - взбунтовалась мать. - Вы должны в этом разобраться.       Дальше как в тумане. Следователь разъяснил, что будут опрошены соседи, одноклассники и что, вероятно, парень совершил это сам. Но Валентина уже не слушала. Ей хотелось скорее успокоить дрожь в теле и самой разобраться во всём.       Возвращаясь домой поздним вечером Валентина нащупала в своём кармане мятый комок. Вспомнив, что это тот самый свёрток, который был днём в руке Мити, она живо развернула его и прочла строки, прописанные крупными буквами: - Мама, прости. Я не хотел..Но попробуй меня понять?! Лёшка, не суди меня, но я не мог по-другому. Влад, не думай о плохом. Я подарил тебе свою бейсболку." Мать не могла себе вообразить: как 14-летний мальчик мог совершить столь страшный поступок? И, в конце концов, как мог думать об этом? "Нет, нет, он не мог этого сделать сам", - думала Валентина. Она предполагала, что на маленького её бедного сына надавили, вследствие чего он написал это. Но кому нужна смерть её доброго юнца?       Не знав, что и думать, протянув беспокойную ночь, Валентина утром направилась в школу. Встретив друзей Мити на перемене, женщина поманила их. - Вот какое горе, - женщина, еле сдержав слёзы, протянула письмо. - Я не верю, что он сделал это сам с собою. - Мы сожалеем, - говорили смущённые одноклассники. Переминаясь и переглядываясь, они наблюдали за отчаявшейся матерью. - Я вот что хочу знать, - оправилась Валентина. - О чём он говорил с вами? Что случилось у него с вами? Или с кем-то другим? Говорите честно, мне это как нельзя необходимо. - Да он вообще-то ничего такого не говорил, - начал растерянный Влад - Мы с ним как обычно, об учёбе говорили, да и на прогулке виделись часто. - Настроение у него обычно хорошее было, - продолжал Лёша. - Правда, по учёбе он иногда расстраивался, что оценку снизили. А так, дела в общем шли нормально. - Вот я так и думала, что повода у него не было, - успокаивала себя мать. - Очевидно, здесь нечисто. Ладно, мальчики, вы завтра-то приходите, и в другие дни, мы чай с вами попьём. Валентина спешно зашагала назад, её паника была неизменна: разговор с друзьями сына не дал ничего нового, поэтому очередную одинокую ночь женщина провела в бессонном состоянии.       День похорон прошёл суетливо. Валентина хлопотала по хозяйству: то поправляла стулья, чтобы людям было где расступиться; то бегала в столовую, расспрашивая, не надо ли чего ещё на стол; то перебирала одежду сына, складывая её в пакеты, - всё это женщина делала сумбурно, дабы не сидеть на месте. Спешно двигаясь по дому, Валентина попеременно переговаривала с пришедшими о том, как обстоят соседские дела.       За бытовыми думами и день прошёл спешно. Валентина чувствовала себя словно во сне, к вечеру она так и валилась с ног. Проспав всего два часа, она вновь вернулась к записке от сына. От сонного головокружения женщина не могла собрать свои мысли и с тем она снова легла на кровать, плотно укрывшись.       На следующий день Валентина судорожно набрала номер и попросила подмены на работе. Отсрочив ещё один день, она пришла в школу, чтобы поговорить с учителями Мити. - Дима всегда хорошо учился, - начала классный руководитель. - Ваш сын несомненно был талантлив и мы все тяжело переживаем утрату такого способного парня. - Скажите, может, у него конфликт с кем был...Ну даже самый мелочный. Или нравился кто? - Я затрудняюсь сказать. Знаете, подростки на самом деле очень скрытные и возможно что-то и произошло, только мы, учителя, не можем этого знать. - Ладно. Спасибо. Валентина переговорила также с другими педагогами, но все как один утверждали: Митя - умный парень, добросовестный и активный, не мог просто взять и покончить с жизнью. Мать и сама знала это, поэтому прошлась снова по одноклассникам сына, дабы больше утвердиться в этой мысли. - Да нет, он был весёлым, и гуляли мы с ним по-прежнему, - повторяли молодые ребята. На вопросы о том, не скрывают ли чего-либо и с кем чаще всего общался Митя подростки испуганно мотали головами. Никто ничего не подозревал, кроме матери. С кем ещё мог водиться её сын? И какая беда могла навлечь мальчика на столь грешный поступок?       Валентина сама сомневалась. После беготни по школьным коридорам среди его знакомых не было ни одного, кто отметил бы в Мите дурную черту. Быть может, он связался с плохой компанией? И от давления он решился на самоубийство?       Женщина пришла к следователю. Было добавлено, что соседи утверждали: в тот день парень относил свои поделки в гараж и мальчик себя вёл как обычно. Можно было списать на несчастный случай, однако газовый кран с отпечатками только одного Димы, следовательно, тот сознательно открыл газ. У Валентины не укладывалось в голове. Что, если он случайно его вывернул? Или его как-то подставили? Но тогда записка... Женщина, прежде чем заходить в подъезд, свернула в сторону злосчастного гаража. Сняв опечатку, она аккуратно вошла, придерживая тяжёлые дверцы, в мрачное помещение. Включив свет, она внимательно рассмотрела стол с железными и бумажными конструкциями: они все были закончены. Все инструменты аккуратно разложены, на стенах были развешаны плакаты с различными достижениями транспортной техники. Под столом была сложена аккуратная стопка книг. Валентина знала, что её сын всегда отличался аккуратностью, однако предельный порядок в гараже её пугал. Словно это мрачное и ржавое помещение среди зарослей было настоящим домом. Здесь осталась и бытовая техника от мужа, и покоились личные вещи сына. Он часто бывал здесь. И ничего такого. Но женщина испугалась, поэтому поспешила назад, ни к чему не притрагиваясь.       Перебирая вещи в комнате Мити, Валентина обнаружила тетрадь в углу, за шкафом. На обложке значилось "Записи 2017". Дрожащими руками открыв первую страницу, она прочла: "Первое февраля 2017. Я опять не выспался. Школа начинает мне мешать. Жаль, что она занимает больше времени, и из-за этого я совсем забросил свои конструкции. Что ж, у меня ещё два года..." Женщина удивлённо перечитывала первые строки. Далее она читала записи сына и за февраль, и за март, апрель. Май. Сын писал сбивчиво, торопливо. Ей казалось это странным, поскольку до этого дня она помнила аккуратный разборчивый почерк Мити. В дневниковых записях перед ней предстал другой человек, с другим настроением, с другим характером. Последняя запись, датированная седьмым мая - дата смерти сына - повествовала следующее: "Надоело противостоять себе. Я учусь ведь ради спокойствия мамы. И ничего более. И я перестаю смыслить в том, что задают на дом. Трудно удержать внимание, но пока ничего, идут хорошие оценки. Учителя не замечают, да и друзья тоже. Они привыкли так видеть. И я привык. Обидно, что мама спрашивает только об одном: о делах в школе..." На этих словах Валентину словно током прошибло. Не сумев толком сдержаться, проступили горячие слёзы. Вдохнув глубже, она продолжила: "...Я и живу одним и тем же. Да, они хотят видеть меня таким, но как удержать в себе образ прилежного? Не хочу разочаровывать близких. Очень не хочу." На этом дневник был прерван. Мать, потупившись, перевела взгляд с записи на развешанные награды сына, которые когда-то сама и разместила. Затем она посмотрела на фото. Это был снимок 2005, Мите всего два года. Беззаботное лицо малыша обращено к матери, что наводила фотоаппарат. Она, оправившись, сложила дневник в пакет с прочими тетрадями, принялась разбирать остальные вещи с полок. Чувства её были смешанными: обида вперемешку с чувством стыда проявлялись тупым безумием. Почему сын не разговаривал с ней об этом? Бедный мальчик. Собрав последние остатки, она вынесла пакеты в чулан, не разобравшись, что там конкретно лежит. К вечеру она пришла на могилу: поставила цветы и положила записку среди венков. - Прости меня, сынок. И ты прости. Это ты должен был меня понять. Ведь так поздно я поняла тебя. С чувством раскаяния мать прижалась к кресту и проследовала назад, мысленно ругая и оправдывая себя за своё предназначение матери, в чём видела свой единственный смысл жизни.