Пидоры в спорте, спорт во мне

      Ойкава — разгоряченный, тяжело дышащий — продолжал ерзать в жалкой попытке отстраниться. Иваизуми лишь самодовольно усмехался, обнимая парня, оглаживая его тело, невольно льнущее ближе в ответ на ласку. Он считал шатена слишком наивным, раз тот полагал, что его отпустят после того, как раздразнил чулками, которыми Иваизуми не успел в полной мере насладиться.       — Ну, Ива-чан! –тихо протянул Ойкава, упираясь ладонями в широкие плечи, и в очередной раз попытался встать.       Проведя руками вдоль спины, Иваизуми надавил на выпирающие лопатки, заставив шатена снова распластаться на нем. Так нравилось гораздо больше. Чувствовать тепло Ойкавы, его вес, его напряжение. Чувствовать Ойкаву. Но тот продолжал тихо пыхтеть и пытаться подняться.       — Да что такое? — Иваизуми не скрывал раздражения, проскользнувшего в голосе. Ему было мало, а шатен хотел ускользнуть, лишить возможности прикасаться к нему, дышать им, втягивая приятный аромат родного тела, смешанный с запахом секса.       — Я в душ хочу.       — В душ? — в ответ на капризную реплику Иваизуми кривовато улыбнулся и, проведя ладонями вниз по спине, чувственно сжал упругие ягодицы, теснее вжав в себя. Ойкава раскраснелся, явно не оставшись равнодушным к интимному прикосновению, от которого у Иваизуми сладко потянуло в паху. Все же Ойкавы всегда было мало. И если он распалял, то потом ему долго приходилось принимать и отвечать на страсть Иваизуми.       — Да, Ива-чан, в душ. Я хочу скорее снять липкое белье и помыться.       — Ладно, — усмехнувшись, брюнет одним плавным движением поменял их местами, разложив ничего не понимающего Ойкаву на спине, после чего неторопливо встал, поправляя на себе белье и штаны. — Будет тебе душ.       — Мм? — шатен медленно сел, неотрывно смотря в глаза в попытке прочесть чужие мысли. И, судя по тому, как вытянулось его лицо и как расширились глаза, — прочел. — Ива-чан!       Иваизуми засмеялся, склоняясь и подхватывая Ойкаву под бедра, крепко прижимая к себе. Пушинкой тот не был, но Иваизуми испытывал какое-то извращенное удовольствие, демонстрируя партнеру свою силу. Почувствовав, как сильно Ойкава обхватил его всеми конечностями, он усмехнулся, делая пару шагов в сторону ванной комнаты.       — Поставь, Ива-чан. Я тяжелый, сам могу дойти.       Ойкава капризничал, но все равно Иваизуми не променял бы этого балбеса ни на кого другого. Любовь, черт ее подери. Резко опустив руки, более не поддерживая, Иваизуми громче засмеялся. Ойкава вцепился в него мертвой хваткой, явно не желая свалиться на пол, и начал что-то бурчать, лицом уткнувшись в основание шеи. Пришлепнув ладонями по заднице, Иваизуми смял ее, прижимая шатена к себе и унося в ванную.       — Ты жестокий, Ива-чан. Издеваешься надо мной, совсем не любишь…       — Не нуди, Ойкава, тебе все нравится.       Уверенно проговорив это, Иваизуми сгрузил парня на стиральную машинку, все так же прижимаясь всем телом. Заглянув ему в лицо, он снова не сдержал тихого смеха. Ойкава чертовски мило дулся. Захотелось его поцеловать. Иваизуми не стал себе в этом отказывать. Накрыв мягкие губы своими, он начал неторопливо их сминать, ласкать языком, зная, как задобрить Ойкаву. Тот ответил сразу же, подался всем телом ближе и огладил ладонями верх спины, разливая по мышцам приятное напряжение. Иваизуми чувствовал, как тонкие пальцы гладят по шее, как они зарываются в волосы на затылке, и откровенно кайфовал от чужой нежности.       Ойкава вскоре приоткрыл рот, позволяя толкнуться в него языком, и поцелуй сразу же стал жарче, вкуснее. Иваизуми огладил ладонями бедра и потянулся к чужой рубашке. Неторопливо расстегивая пуговицы, он поддевал язык Ойкавы своим, оглаживая его, втягивая в свой рот и чувственно посасывая. Шатен отвечал тем же, тихо постанывая в поцелуй, и беспокойно ерзал на машинке, коленями крепко сжав бедра Иваизуми. Им в последнее время редко удавалось побыть вместе достаточно долго, чтоб любить друг друга в неспешном, чувственном темпе. Иваизуми скучал по томительной нежности, с которой Ойкава умел целовать, трогать, с которой только он мог отдаваться, сжигая в своем пламени.       Видимо, Ойкава тоже соскучился по этому, если не сразу понял, что с него стягивают рубашку. Иваизуми огладил выпирающие ключицы, перешел на плечи и потянул ткань вниз по рукам. Шатен только сейчас решил возмутиться, и то как-то вяло, наигранно, ведь сам уже был возбужден.       — Ива-чан!       — Тшш, Ойкава. Сейчас я тебя так отлюблю, что ты перестанешь сомневаться в моих чувствах, — Иваизуми старался не заржать, но он знал, что Ойкава не сдержится, засмеется и окончательно сдастся, более не капризничая и не мечтая принять душ в одиночестве.       Тихий смех шатена обласкал слух. Ойкава смотрел горящим взглядом, ярко при этом улыбаясь.       — Ну, отлюби.       В чужом голосе был вызов, Иваизуми хмыкнул, принимая его, и, довольно заблестев зеленым взглядом, он провел ладонями по ногам Ойкавы, щекоча кожу через капрон. Оглаживая стройные ноги, Иваизуми коснулся губами шеи, медленно ведя приоткрытым ртом к ключице, ощутимо прикусив тонкую кожу и сорвав судорожный вздох. Шатен гладил его за ушами, слегка массировал кожу головы и надавливал кончиками пальцев на затылок, давая понять — нравится, все нравится, Ива-чан, продолжай.       Неторопливо спускаясь поцелуями вниз по торсу, не переставая при этом сминать и поглаживать точеные икры и крепкие бедра, Иваизуми чувствовал на себе взгляд Ойкавы, распаляясь от него сильнее.       Немного отстранившись, Иваизуми нахмурился, прочерчивая пальцами резинку чулка, примеряясь, как бы к ней подступиться. Предвкушающе улыбнувшись, он глянул в глаза Ойкавы, поддернутые дымкой желания, и медленно наклонился. С силой удерживая за бедра, Иваизуми медленно провел языком по линии светлой кожи между бельем и резинкой чулка. Ойкава ощутимо задрожал. Собирая рассыпавшиеся по ноге мурашки горячим языком, он чуть ли не урчал, перекатывая во рту солоноватый привкус, и глубоко вдыхал запах чужого возбуждения. Ойкава даже пах потрясающе.       Вылизывая небольшой участок кожи, Иваизуми наслаждался каждым мгновением, а жажда обладать Ойкавой становилась только сильнее. Тот дрожащими пальцами впивался в плечи, оставляя свои метки на смуглой коже, и тяжело дышал, иногда срываясь на тихие, короткие постанывания.       Иваизуми провел по обнаженному участку зубами и, как желал изначально, поддел кружевную резинку и потянул чулок вниз. Тонкий капрон не выдержал такого обращения, пойдя стрелками, и почему-то от этого Ойкава стал еще сексуальнее. Гребаные фетиши. Ойкава напрягся, когда зубы скользнули по коже, а после чувственно простонал, откидываясь спиной на стенку. Иваизуми глянул исподлобья, успев заметить лишь заалевшие скулы, и опустился на корточки, стягивая капрон с колена до щиколотки, щекоча кожу горячим, прерывистым дыханием. Не оставляя вторую ногу без внимания, Иваизуми чувственно ее гладил, ощущая каждую идеальную линию под кончиками пальцев.       Встав с корточек, выпустив кружево изо рта, он посмотрел на Ойкаву с неприкрытым возбуждением, находя безмолвный отклик на невысказанные желания. Шатен ему слабо улыбнулся и тихо проговорил:       — Ты порвал чулок.       Ойкава подался ближе, заскользил ладонями по торсу, заставляя напрягать мышцы под щекочущими касаниями. Эта нехитрая ласка только усилила пламя, текущее по венам. Иваизуми чуть ли не вибрировал, сдерживая в себе бушующее желание обладать, знать — Ойкава только его.       — Ага. Куплю новые.       Стянув с щиколотки испорченный капрон, Иваизуми провел ладонью по обнаженной ноге и снова склонился, так же избавляя шатена и от второго чулка, чудом уцелевшего. Выпрямляясь, он поцелуями и горячими мазками языка прошелся от кончиков пальцев до белья, заставляя Ойкаву напрягаться, слегка подрагивать и стонать.       Иваизуми вновь притянул шатена к себе, снимая его с машинки и жадно вжимая в свое тело. Он потерся пахом о пах, давая прочувствовать свой крепкий стояк, от чего Ойкава лишь сильнее раскраснелся. Это было чертовски мило. Сколько бы они ни трахались, друг детства все еще смущался, но ни в какую не желал в этом признаваться. Стоило об этом сказать, как Ойкава начинал из себя строить куртизанку со стажем, что было больше смешно, чем сексуально. Поэтому Иваизуми молча наслаждался, наблюдая за партнером. Поддев резинку трусов, он запустил ладони под ткань, оглаживая ягодицы, и неторопливо потянул белье вниз, стягивая до колен, после чего Ойкаве оставалось лишь переступить съехавшую к ступням ткань.       — Люблю тебя, Ива-чан, — ответить Иваизуми не успел, шатен поцеловал, мягко, трепетно, что шло вразрез с его порывистыми движениями, которыми Ойкава сдергивал с него разделяющие их вещи.       Довольно улыбаясь в поцелуй, привыкший к частым признаниям за время их отношений, но не пресытившийся ими, Иваизуми повел Ойкаву в душевую кабинку, осторожно переступая через край поддона и увлекая партнера за собой, так и не прервав касаний. Иваизуми непреодолимо тянуло к шатену, он будто примагниченный жался к нему, гладил по отзывчивому телу одной рукой, второй потянувшись к крану, чтоб включить воду. Не разрывая поцелуя, даже когда им на голову полилась теплая вода, Иваизуми ладонями растирал ласкающие светлую кожу струи, не в силах удовлетворить тактильный голод. Ойкава отвечал тем же, он гладил, сжимал напрягшиеся мышцы, выводил на спине узоры и притирался всем телом, скользя членом по члену. Такой стимуляции было мало. Хотелось в полной мере обрушиться на Ойкаву, выразить свои чувства не словами, оставив их Ойкаве, — действиями. Прервав поцелуй, Иваизуми хрипло выдохнул, мягко ведя губами по скуле и касаясь тихим шепотом кромки уха:       — Лицом к стене.       Ойкава резко вытолкнул воздух из легких, на пару мгновений сильнее вцепившись пальцами в мышцы на спине Иваизуми. Проведя ладонями по пояснице, ласково погладив, шатен немного отстранился и в ослабленном кольце рук повернулся спиной к Иваизуми. Залюбовавшись легким прогибом поясницы, тем, как Ойкава свел лопатки, опираясь руками на влажную плитку, Иваизуми не сразу прижался, сперва услаждая взгляд открытостью партнера.       Огладив ладонями торс, бока и крепкие бедра, доходя до колен, Иваизуми мягко поцеловал между лопаток, губами собирая струящуюся по телу воду. Скользнув одной ладонью по внутренней стороне бедра вверх, он собрал вытекающую сперму двумя пальцами, проталкивая их в горячее тело. Ойкава дрогнул и чуть слышно простонал, сильнее выгнувшись в спине. Трахая шатена пока лишь пальцами, Иваизуми прижался всем телом, выцеловывая линию плеч и шею, открытую, подставленную под его ласки.       — Хаджимэ…       Ойкаву ощутимо потряхивало, он вел бедрами, насаживался на пальцы и шумно дышал, явно стараясь сдерживать откровенные стоны. Иваизуми от таких реакций чуть ли не зверем рычал, хотелось вставить до красных пятен перед глазами, но желание распалить Ойкаву пересиливало.       — Пожалуйста. Хочу тебя…       Иваизуми нервно усмехнулся, подумав, что может кончить, лишь толкнувшись в тугие, жаркие мышцы, которые сейчас он оглаживал пальцами. Но он не мог противиться просьбам Ойкавы, тем более, что сам желал этого не меньше.       Вынув пальцы, Иваизуми вжался всем телом, обнимая Ойкаву поперек живота одной рукой, а вторую просунул между их влажными от воды, разгоряченными от возбуждения телами, сжимая член и ведя им между ягодиц. Шатен в его руках напрягся, чуть шире развел ноги и сам потерся промежностью о крепкий стояк, заставив хрипло засмеяться. Иваизуми был уверен — Ойкава сейчас пылает лицом, смущаясь от своих действий. Мягко поцеловав за ухом, Иваизуми уткнулся крупной головкой в тугое колечко мышц, медленно раскрывая тело и вводя член. Мазнув губами по шее, он отстранил корпус, опуская взгляд вниз и смотря, как нежная, покрасневшая кожа растягивается на его члене. Сминая обеими ладонями упругие ягодицы, разводя их, Иваизуми медленно входил в горячую тесноту желанного тела, наслаждаясь отзывчивостью партнера, стонущего, дрожащего в его руках.       Ойкава сильнее склонил голову, открывая шейные позвонки, когда Иваизуми вошел по яйца. Он снова прижался всем телом. Куснув за светлую кожу шеи, Иваизуми обнял шатена двумя руками, гладя по животу и постепенно опускаясь ниже, проскальзывая по чужому возбуждению костяшками пальцев. Ойкава сжался и чувственно простонал, настойчивее вжимаясь задом в пах. Иваизуми окатило волной кайфа и колкого возбуждения, требующего выхода.       Вжавшись грудью в спину партнера, чувствуя чужое гулко бьющееся сердце, Иваизуми обнял одной рукой под грудью, а второй сжал член Ойкавы. Он сразу же сорвался на короткие, резкие толчки, надрачивая размашисто, быстро, прекрасно понимая — долго они не продержатся, не после прелюдии, натянувшей нервы до предела. Его пробирало от каждого проникновения, от каждого шлепка влажных тел, от коротких стонов Ойкавы, двигающегося с ним в одном темпе. Было непонятно — шатен жаждет сильнее насадиться на член Иваизуми или же толкнуться в ласкающую руку. Иваизуми подумал, что тот хотел всего и сразу, желая взять от их близости максимум.       От каждого толчка напряжение росло, как и сладость, обласкивающая низ живота. Иваизуми жестче начал двигаться, зубами впиваясь в загривок, удерживая и так никуда не собирающегося партнера. Ойкава под ним не переставал стонать, вымещая в стонах свое нетерпение, и сжимал одной рукой предплечье Иваизуми, до боли проминая короткими ногтями кожу. Было так хорошо, что Иваизуми бы и десять человек не оттащили сейчас от шатена. Тот затрясся в его руках, и, сильнее обхватив его член внутренними мышцами, с протяжным стоном кончил. Иваизуми по инерции двигал ладонью по члену, размазывая чужую сперму и продлевая удовольствие Ойкавы, пока догонялся рваными толчками.       Оргазм накрыл мощно, прокатываясь по всему телу, заставив теснее прижаться, сильнее прикусить нежную кожу и тихо, утробно рычать, сжимая Ойкаву в жарких объятиях.       Немного погодя, когда жар откатил, уступая место приятной расслабленности, Иваизуми чуть отстранился, выскальзывая из тела, и мягкими поцелуями прошелся по выпирающим позвонкам. Ойкава будет ругаться, мало того, что Иваизуми оставил ему на шее отпечаток своих зубов, так еще и снова кончил вовнутрь.       — Ива-чан, какой же ты все-таки грубиян, — жалуясь, Ойкава одной рукой коснулся метки на шее, растирая ее.       Иваизуми усмехнулся и поцеловал длинные пальцы, заставив шатена вздрогнуть.       — Сам виноват.       — Что? — обернувшись, Ойкава полоснул удивленным взглядом, а Иваизуми шире улыбнулся, бодро выдавая:       — А нечего быть таким сексуальным.       Ойкава вмиг вспыхнул и отвернулся, громко при этом воскликнув:       — Ива-чан!