Пидоры в спорте, спорт во мне

      Смотря на спящего Кенму, Куроо сам с трудом сдерживался, чтоб не уснуть. Первый курс университета оказался тяжелой, но посильной ношей. Только на встречи с Кенмой оставалось слишком мало времени. Учеба и тренировки были в разы сложнее, чем в школе. Не всегда удавалось поспать, не говоря уже о том, чтоб приехать к своему котенку.       Куроо улыбнулся, убирая со лба Кенмы выкрашенную прядь. Нежность затапливала изнутри. Хотелось искупать в ней Кенму, но сейчас это было неуместно. Кенма болел. Что и стало поводом приезда к нему домой среди учебной недели. Куроо позвонила мама Кенмы, попросив приехать и присмотреть за ее сыном, так как им с мужем нужно было уехать по делам. Куроо согласился без раздумий. Он соскучился, безумно просто. Да и необходимо было позаботиться о Кенме, который, если останется один, уткнется в приставку и даже не подумает пить таблетки. А еще надо будет отругать негодника, он даже не сказал, что заболел. Куроо понимал — тот не желал беспокоить, но о Кенме хотелось знать абсолютно все. Они списывались ежедневно, иногда созванивались в скайпе. Тогда Куроо мог делать домашнее задание и слушать тихий голос Кенмы, нехотя рассказывающего, как у него прошел день.       — Куро…       Слабый, с хрипотцой голос вырвал из размышлений. Куроо посмотрел в мутноватые после сна глаза и улыбнулся.       — Привет. Разбудил?       Кенма отрицательно покачал головой и чуть ближе придвинулся. Не переставая мягко улыбаться, Куроо погладил парня по щеке, чувствуя, как Кенма льнет ближе. Тоже соскучился.       — Сейчас поешь, и нужно будет принять таблетки.       — Не хочу есть.       — Нужно, Кенма. Не капризничай. Сейчас принесу кашу, мама оставила.       — Хочу чипсов.       Куроо засмеялся, смотря в желтые, совсем кошачьи глаза, отражающие просьбу. Не удержавшись, он склонился и коротко поцеловал в губы.       — Съешь кашу — дам чипсов.       — А приставку?       — Нет. Голова заболит.       — Куро…       Погладив по волосам, Куроо встал и направился на кухню. Сегодня он мог остаться на ночь, отправившись в универ сразу отсюда. Он прихватил необходимые конспекты, что позволит подготовиться к лекциям. И он сможет провести время с Кенмой, заботясь о нем, давая лекарства.       Вернувшись в комнату с подносом, где стояла тарелка с рисовой кашей, чашка чая и лежала пачка чипсов, Куроо уселся на край кровати.       — Садись, буду тебя кормить.       — А как же учеба?       — Твоя мама позвонила, когда пары закончились. Я заскочил в общагу за необходимыми конспектами — и сразу к тебе. Не волнуйся.       Как бы Кенма ни ворчал и ни отбрыкивался, Куроо покормил его с ложки, довольный до безобразия. После каши чипсов Кенма не захотел, на что Куроо и рассчитывал. По листку, оставленному Кодзуме-сан, он напоил парня лекарствами, возгордившись собой еще сильнее.       — Температуры нет, — трогая прохладный лоб, Куроо склонился над Кенмой, чмокнув его в кончик носа. — Нужно помыться. Твоя мама сказала, что ты хорошо пропотел ночью, необходимо все это смыть и сменить простыни.       — Не хочу, — тихо шепча, Кенма отвел взгляд, натягивая одеяло под подбородок.       — Я тебя помою.       — Не маленький уже.       — Мне будет приятно.       Кенма глянул в глаза и обреченно вздохнул. Вот и весь спор. Куроо самодовольно улыбнулся и отстранился.       — Пойду ванну наберу. А ты пока сними пижаму. Хотя не надо, я сам.       Кенма что-то неразборчиво пробурчал и начал выбираться из-под одеяла. Лишь после этого Куроо ушел в ванную комнату. Включив и отрегулировав воду, чтоб была не слишком горячей, он вернулся за Кенмой, который остался в одном белье.       — Все же сам разделся? Пошли.       Взяв парня за руку, он отвел его в ванную, где самостоятельно избавил от белья, отгоняя от себя неуместные сейчас мысли. Очень хотелось огладить каждый изгиб тела, покрыть неторопливыми поцелуями каждый сантиметр гладкой кожи… Куроо мотнул головой, отгоняя от себя полезшую в голову пошлятину, и помог Кенме устроиться в ванне.       Ухаживать за Кенмой было приятно. Куроо осторожно поливал его плечи теплой водой, водил по ним мочалкой, невзначай задевая кожу кончиками пальцев. Кенма не противился, позволяя дотянуться до любой части тела, и смешно жмурился, пока Куроо вспенивал шампунь в его волосах. Когда с купанием было покончено, а Кенма приятно пах фруктовым шампунем, Куроо удовлетворенно улыбнулся и выпрямился.       Дотянувшись до большого махрового полотенца, он распахнул его, дожидаясь, пока Кенма поднимется на ноги, чтоб завернуть свое чудо в мягкий кокон. Обмотав парня с головой, оставив торчать лишь кончик носа, Куроо обнял Кенму за поясницу и понес в комнату. Устроив бесценную ношу сидящей на кровати, Куроо также забрался на нее, усевшись между стенкой и Кенмой. Усадив парня между своих разведенных ног спиной к себе, он стянул край полотенца с головы Кенмы, начиная вытирать его волосы прихваченным маленьким полотенцем.       Куроо действовал неторопливо, растягивая приятные мгновения близости. Кенма низко склонил голову, большое полотенце сползло к плечам, что позволяло скользить взглядом и кончиками пальцев по оголенной шее. Аккуратно собирая воду с волос, Куроо растирал их тканью, неотрывно наблюдая за процессом. Он все чаще задевал ладонями шею и плечи, не в силах удержаться и не прикоснуться.       Кенма слегка заерзал, плотнее вжимаясь в Куроо, вызывая этим приятное тепло, согревающее грудину. Кривовато улыбаясь, Куроо досушивал волосы, заметив, как покраснели кончики ушей его парня. Это встревожило. Куроо убрал маленькое полотенце и потрогал ладонью сначала щеку, а потом лоб Кенмы. Они были горячими.       — Вот черт! Снова температура поднялась.       Выругавшись, Куроо собрался выбраться из приятной тесноты между стеной и Кенмой, но не успел. Кенма схватил его за запястье, удерживая, и обернулся. Его щеки раскраснелись, глаза блестели, а искусанная нижняя губа приковывала внимание.       — Кенма?       — Это не температура.       Тихо прошептав, Кенма завозился в коконе из полотенца, съехавшего к бедрам, когда он повернулся к Куроо лицом, став при этом на колени. Куроо пришлось запрокинуть голову, чтоб смотреть в глаза Кенме, который накрыл его лицо ладонями. Куроо смотрел как зачарованный на то, как медленно его котенок сокращает расстояние и первым его целует. Кенма был возбужден. Осознание этого моментально дало по низам, возбуждение заворочалось внизу живота.       Кенма, видимо, так же сильно истосковался по их близости, если завелся от скользящих прикосновений. Куроо желал дать ему больше.       Поцелуй был тягучим, глубоким, влажным. Куроо сразу же толкнулся языком в рот парня, вылизывая его язык и нёбо. Обняв Кенму за талию, Куроо медленно поглаживал его по пояснице, тесня парня ближе к себе, желая полностью раствориться в ощущениях.       — Куро…       — Сейчас, котенок, я тебе помогу.       Не дав ответить, Куроо снова поцеловал, в этот раз настойчивее, жарче, но на спину парня опустил бережно, боясь причинить неудобства или боль. Развернув полотенце, полностью обнажая Кенму, Куроо сразу накрыл ладонью его член. Кенма слегка прогнулся в спине и простонал в поцелуй, реагируя на касание. Неторопливо водя ладонью по крепкому стояку, Куроо оторвался от мягких губ, чувственными поцелуями покрывая шею, выпирающие ключицы, и медленно начал спускаться вниз по торсу. Кенма под ним ерзал, выгибался и тихо стонал, давая понять — нравится. Чувствительный, сладкий мальчик.       Улыбаясь, Куроо водил приоткрытыми губами по плоскому животу, щекоча его горячим дыханием и кончиком языка. Плавно двигая ладонью, он надрачивал Кенме, и поцелуями спускался ниже по торсу, чтоб помочь достичь разрядки ртом.       Кенма будто мысли его прочитал. Вцепился в плечи и потянул на себя, тихо шепча:       — Нет, не хочу так. Тебя хочу, разденься.       Куроо шумно выдохнул, отстраняясь и смотря на разгоряченного, возбужденного партнера. Кенма выглядел таким хрупким, таким беззащитным, что Куроо боялся лишний раз его обнять, считая, что может сделать больно, увлекшись. С сексом все обстояло еще хуже. Как бы Кенма не убеждал его, что он не хрустальный, что он все выдержит, Куроо все равно постоянно осторожничал. Лишь когда страсть совсем затуманивала разум — он отпускал себя, после с неприкрытым сожалением во взгляде смотря на синяки на бедрах и многочисленные засосы. Кенма не ругался, но Куроо корил себя за причиненную боль.       — Куро, прекрати на меня так смотреть. Мне не нравится выглядеть в твоих глазах жалким.       — Это не так! — возмущение было неподдельным. Куроо никогда не считал Кенму жалким. — Черт, Кенма.       Не находилось нужных слов, чтоб выразить все опасения и переживания. Не хотелось обидеть неосторожной фразой, но Кенму нужно было убедить, что чего-чего, а жалости он не вызывает. Кенма сам потянулся к нему, погладил по щекам, даря ласку, и зарылся тонкими пальцами в непослушные темные волосы.       — Куро, меньше думай — чувствуй.       — Котенок, — срывающимся шепотом произнеся всего одно слово, Куроо, переполненный нежностью и бурлящим в крови возбуждением, крепко поцеловал парня в губы.       Отстранившись, но не сводя с Кенмы горящего взгляда, Куроо стянул с себя одежду, сразу же прижимаясь всем телом. Куроо чувствовал, как Кенма слегка заерзал, удобнее устраиваясь под ним, и крепко обнял, ладонями неторопливо оглаживая напряженные мышцы спины. Куроо нравилось, что обычно безучастный Кенма в сексе любил не только принимать ласку, но и дарить ее.       Куроо замер, желая прочувствовать эти мгновения, и, не отводя взгляда от желтых глаз, наслаждался каждым касанием. Кенма водил ладонями по спине, разливая под кожей тепло, пробегался кончиками пальцев по бокам и бедрам, рассыпая мурашки по телу. Когда его ладони сжали ягодицы и Кенма теснее прижал его к себе, Куроо хрипло выдохнул. Он повел бедрами, отираясь членом о член, и, подсунув руки под гибкую спину партнера, выгнул его к себе, притираясь к его телу, дыша с ним одним воздухом.       — Куро…       Кенма теперь цеплялся за его плечи, одну ногу он закинул на бедро Куроо, и, сильнее прогнувшись в пояснице, теснее вжимался пахом в пах. Легкими, мягкими поцелуями проходясь по скуле к уху, Куроо прихватил губами мочку, слегка куснув ее. Он плавно перевернулся вместе с Кенмой набок, не отстраняясь ни на миллиметр, вплавляясь кожа в кожу.       Нашарив одной рукой под матрасом смазку, второй сминая маленькую, идеально помещающуюся в ладонь ягодицу, Куроо с трудом открыл тюбик, проливая бесцветную, но пахучую жидкость на простынь и кончики своих пальцев.       — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу, — хрипло нашептывая на ухо, Куроо оглаживал влажными кончиками пальцев нежную кожу сфинктера, слегка надавливая, но не проникая. — Ты невероятный, Кенма. Столько чувств вызываешь во мне, столько нежности и желания заботиться о тебе, что я позорно боюсь сделать что-то не так и лишиться того, что есть.       Куроо медленно ввел в тело один палец, и вместо ответа Кенма простонал, крепче обнимая.       — Поэтому даже не думай, что я считаю тебя жалким.       Кенма ощутимо укусил его за шею, заставив тихо зашипеть, и, зализав укус, тихо проговорил:       — А ты прекрати трястись надо мной хоть во время… секса. Куро, мне нравится все, что ты делаешь. Как ты это делаешь. Нежно, грубо, ласково или страстно. Я выдержу все. Иначе не подпустил бы тебя к себе, ты же знаешь… Куро!       Куроо впервые слышал от Кенмы такие откровения. Он почувствовал, как от слов обычно немногословного парня у него раскраснелось лицо, а внизу живота сильнее стянулся узел возбуждения. Куроо ввел второй палец в тугое нутро и невольно резко толкнулся на всю длину, заставив Кенму замолчать.       Он принялся жарко выцеловывать тонкую шею, не сдерживаясь и пуская в ход зубы, и все быстрее скользил фалангами по гладким мышцам, разогревая их и слегка разводя. Казалось, что с каждым движением тугие мышцы подавались напору пальцев, раскрываясь, легче принимая всю длину. Куроо несколько раз задел простату, чувствуя чужую дрожь, прошедшую и через его тело.       Они все так же притирались друг к другу, дышали в унисон и больше не проронили ни слова, полностью отдаваясь действу, насыщаясь друг другом. Кенма снова укусил за шею, и потянул на себя, ложась на спину. Он безмолвно просил, наконец, трахнуть его, выражая свое нетерпение в хаотичных поглаживаниях и во впивающихся в ягодицы Куроо пальцах. Куроо шумно вздохнул, вынимая пальцы из разгоряченного тела любовника и опираясь на локти. Заглянув Кенме в лицо, любуясь им, он непроизвольно изогнул губы в довольной ухмылке.       — Не зависай, Куро.       Хмыкнув, Куроо закрыл рот Кенмы поцелуем, действуя настойчиво, языком обласкивая губы и ротовую полость. Кенма отвечал со всей страстью, тихо, неудовлетворенно постанывая в губы Куроо, ведь ему так и не дали желаемое.       — Нетерпеливый котенок.       Немного отстранившись, Куроо согнул ноги партнера в коленях и развел их, сильнее раскрывая перед собой раскрасневшегося Кенму. Тот вцепился пальцами в подушку под головой и тяжело дышал, прикрывая глаза и чуть ведя бедрами, принимая более удобное положение.       Куроо добавил еще немного смазки, размазывая ее по члену и сфинктеру. Устроившись между разведенных ног, он уперся головкой в тугое колечко мышц, делая глубокий вдох. Не войти разом на всю длину было сложно. Хотелось скорее ощутить тесноту желанного тела, но у них давно не было секса, поэтому нельзя было торопиться.       Целуя Кенму нежно, собирая его вздохи и стоны, Куроо медленно раскрывал тугие мышцы членом, чувствуя приятный жар и умопомрачительное давление. От напряжения его тело вибрировало, а редкие капли пота стекали по шее и вискам. Хотелось отпустить себя. Хотелось большего.       Как только Куроо вошел до конца, замирая, Кенма обхватил его шею руками, а ноги скрестил у него на пояснице. Тихо шепнув в губы «Двигайся», он сам поцеловал, провоцируя Куроо, соблазняя.       Второй раз просить Куроо не было нужды. Он смял в ладонях упругую задницу и слегка качнул бедрами, жадно вжавшись пахом в зад, останавливаясь всего на пару мгновений, чтоб после начать двигаться напористо, быстро. Кенма под ним выгибался, давил пятками на ягодицы и шел навстречу толчкам, раскачиваясь с Куроо в одном темпе. Он первым прервал поцелуй, запрокинул голову, губам подставляя шею и плавный изгиб плеч.       Куроо крыло от удовольствия и отзывчивости партнера. Тот сжимал его волосы, выплескивая часть своего наслаждения, и непрестанно стонал, плотно сомкнув раскрасневшиеся после поцелуев губы. Куроо зарылся одной рукой в разметавшиеся пряди, а вторую ладонь перевел на член Кенмы, чувствуя под пальцами жар и пульсацию.       Уткнувшись лбом в плечо парня, вдыхая его запах и запах мыла, Куроо резче начал толкаться в разгоряченное тело, из раза в раз шлепаясь бедрами о зад. Он дрочил Кенме быстро, размашисто, упиваясь его дрожью и тем, с какой силой внутренние мышцы сжимали член, затрудняя движения. Подкатывающий оргазм заставлял двигаться быстрее, резче, жестче, сбиваясь с темпа. Хотелось еще больше удовольствия, хотелось вместе с Кенмой нырнуть в эти ощущения, медленно выкручивающие нервы.       Куроо дышал глубоко, бесшумно, постепенно успокаиваясь и приходя в себя после яркого оргазма. Он все еще лежал на Кенме, который ласково гладил его по волосам и шее. Между ними было липко, но отстраняться не было никакого желания. Куроо желал продлить эти мгновения, не встречая никакого сопротивления. Умиротворение и спокойствие обласкало все тело.       — Кенма…       — Мм?       — Ты же знаешь, что я тебя очень сильно люблю?       — Угу. И я тебя, Куроо.