***
Спустя вечность, проведенную в самокопании, в дальней стене отворилась дверь, не замеченная мною ранее. Ну, как дверь, кусок стены попросту медленно отъехал в сторону и явил мне полоску света, в которой угадывались Ибики-сан и… Отец? Нет, то был Четвертый Хокаге, и в глазах его читалась лишь сталь. Ведь я, по сути, не его сын, а кто-то, занявший место здешнего хлюпика-Наруто, и этот кто-то чужд ему. Ох, как бы мне хотелось вновь увидеть в его голубых глазах хоть каплю тепла… — Нару… Нет, ты не Наруто. Кто ты такой и что сделал с моим сыном? — подобно грому его голос охватил все помещение, заполняя все свободное пространство, отчего на мгновение показалось, что отец одновременно везде. — Хокаге-сама, не утруждайтесь. Позволите мне побеседовать с подозреваемым? — а Ибики-сан, однако, умеет быть вежливым, когда захочет. Или он попросту так сильно уважает Четвертого? После кивка отца, он обратился уже ко мне, до жути сладко улыбаясь. — Итак, молодой человек, быть может, представитесь своим настоящим именем? — Ибики-сан, вы вряд ли мне поверите, но мое настоящее имя — Узумаки Наруто. — Узумаки? Не Намикадзе? — удивление явно читалось на его лице. П-палево. — А почему, если не секрет, фамилия матери, а не отца? — Не знаю, — краткость есть сестра таланта, слышали о таком? — никогда не интересовался этим. — Забавно. А меня зовут Морино Ибики, я дознаватель S-ранга. Ты ведь все мне расскажешь, да? — с этими словами товарищ прокурор развязал свою бандану и с улыбкой продемонстрировал шрамы на голове. — Интересно, откуда они у меня? — Ибики-сан, не утруждайте себя. Я знаю, кто вы такой и откуда у вас эти шрамы. — Вот оно как, значит… Ну что ж, задам вопрос ещё раз: кто ты такой, и где настоящий Наруто?! — от былой доброжелательности не осталось и следа, передо мной теперь был один из самых опасных людей во внутреннем аппарате управления Конохагакуре. И это было действительно страшно… — кто тебя нанял?! Кто тебя создал?! Какова цель твоего прибытия в Коноху?! Вопросы сыпались словно из Рога Изобилия, но мои ответы явно лишь сильнее разозлят его. А, впрочем, что я теряю? Так и так, судя по всему, помирать, так почему б и не с музычкой?! — Меня зовут Наруто Узумаки, тупая ты бошка! Никто меня не нанимал и не создавал! У меня нет никакой цели или поставленной свыше задачи, я и есть Наруто! — в моем положении орать в ответ явно не лучшая затея, но… Кто не рискует, тот не ест рамена у старика Теучи. — Не верю… — уже потише прошипел он в ответ, натягивая цепи рычагом, расположенным внутри ниши в стене, тем самым выкручивая мне суставы на руках… Больно, зар-раза! — пока ты не начнёшь говорить правду, я не прекращу тянуть их… Посмотрим, что случится раньше — лишишься ты рук или своей дурацкой веры в начальство.***
Полчаса невыносимой боли. Полчаса мук, полчаса слез, уговоров, угроз. Полчаса вопросов, ответы на которые не устраивали палача. И вот, теперь я жалкий калека без единого шанса стать шиноби… Но во мне все ещё осталась гордость, не дающая упасть в пучины отчаяния, и ее старательно пытаются растоптать эти уже чужие люди. — Где мой сын?! Ты убил его, чтобы занять его место?! — кричал в бешенстве отец, испуская во все стороны ужасающую чакру. Холодную, будто демонический лёд, и яростную, будто божественный огонь. — Кто твои хозяева?! Отвечай! Плакать я уже не мог, хоть и хотелось. Глаза жгло будто углей засыпали. Голос я сорвал в первые десять минут пыток и мог теперь лишь сипеть, но даже на это сил не осталось. Хотелось просто сдохнуть, сдохнуть, как и подобает человеку, по сути являющемуся убийцей. Во всяком случае, меня таковым считал человек, которого я точно мог бы назвать «папа», ожидая в ответ лишь одно — «сын». — Ибики-сан, это бессмысленно. Разберитесь с этим мусором, а я отдам распоряжение о сборе поисковой группы. Мы должны найти моего сына, если он все ещё жив! — с этими словами Четвертый Хокаге покинул помещение, оставив меня наедине с палачом. Следуя приказу, меня ждал лишь один исход. Казнь. — Зря ты молчал. Зря ты лгал. И зря ты, сам или с подачи своего руководства, положил глаз на семью нашего Каге. Не обессудь… — эти слова были последними, услышанными мною лично. Боль отошла на задний план, и словно в замедленной съёмке в моей груди появилась огромная дыра с удивительно ровными краями… Любоваться идеальностью выполненного дзюцу я был готов целую вечность, благо, время милостиво остановилось, но увы, некий смутно знакомый женский голос ласково что-то произнес, отвлекая от созерцания прекрасной техники. — Наруто… Наруто-кун… — все продолжала звать меня незнакомка, приближаясь откуда-то издалека, будто весь окружающий мир лишь картонные декорации, пройти сквозь которые не составляет труда. Прошло некоторое время (если так можно говорить в состоянии безвременья) и предо мной, рядом с палачом, встала сияющая фигура, смотреть на которую, по идее, должно было быть больно, но… Увы, у этого мира свои законы. Из-за света, кстати, черты ее лица оставались смазаны, не давая полного представления о том, красотка она или же уродина. Удобно. — Наруто-кун, здравствуй… Я не буду представляться, ведь мы наверняка больше не встретимся, да и времени у нас катастрофически мало, поэтому ответь мне на три вопроса, — голос ее был мягок, в нем, при желании, можно было утонуть, но, при этом, он был тверд как самый прочный металл в мире. — Итак, вопрос первый: ты хочешь выжить? Можешь просто подумать, я услышу твой ответ. «Да», — как можно громче я попытался прокричать, чтобы она наверняка услышала. Крика не получилось, но, судя по всему, до нее дошло. — Не кричи ты так, малыш. Вопрос второй: готов ли ты для этого убивать? — выражения ее лица видно, увы, не было, но я почему-то уверен, что сейчас она гаденько так ухмыльнулась. Впрочем, былая апатия и ненависть вновь начали подниматься из глубин души, потому ответом ей было мое твердое «да». — Ты меня радуешь все больше и больше, малыш. Вопрос третий, финальный: готов ли ты после этого изменить этот мир во славу мою? Ответ очевиден. Если она способна спасти меня от такой дырищи в груди и вытащить из этой передряги, конечно же я сделаю все, что будет в моих силах. Тем более, это не противоречит моим изначальным планам. — Ну вот и славненько. Бывай, Наруто-кун, и помни о своем обещании, — весело произнесла она и исчезла, будто никогда и не было этого разговора. И лишь прошелестевший листвой шепот прошептал что-то вроде «Меня зовут Этецу»… Время потихоньку набирало обороты, во все стороны из моей груди брызнула черная, как смола, кровь, а сознание затопила волна жгучей ненависти. Все мое существо желало лишь убивать людей, которые не поверили мне. Не поверили в меня. И убили меня, словно ненужную псину. Тело мое покрылось белым покровом чакры с мелькающими в нем черными блестящими молниями, и я потерял над собой контроль, продолжая видеть все своими глазами, но как сторонний наблюдатель. Дыра в груди начала затягиваться, и губы мои громогласно произнесли приговор: — Люди… Вы посмели поднять посягнуть на жизнь Наследника… Вы достойны лишь умереть… В тот день Конохагакуре познала ужас, лишь самую малость сравнимый с нападением Кьюби четырнадцать лет назад. В тот день Коноха поняла, что такое физическое обличие Смерти, с которым ни один Шинигами недостоин даже ползать.