* * *
— Это один из самых запущенных случаев энцефалита, которые я видела за долгое время, — говорит второй невролог, с недоверием оценивая кровообращение Уилла, результаты МРТ и перечисленные профайлером симптомы. — Почему вы не записались на приём раньше? — Я записывался, — тихо говорит Уилл, пытаясь переварить все эти неожиданные открытия разом. — Должно быть, это был ужасно халатный невролог, — хмуро говорит она. — Я начинаю это понимать, — бормочет Уилл. Он осознаёт это, так как теперь стало ясно, насколько серьёзным оказалось его заболевание. Уилл был немедленно госпитализирован, после чего прошёл строгий курс лечения, который вывел его из строя на несколько недель. Он не сказал доктору Лектеру, куда пропал. Он не сказал Джеку, куда пропал. Он не сказал этого даже Алане, несмотря на то что попросил её приглядеть за собаками во время его отсутствия. Уилл послал короткое сообщение своему работодателю в академии, информируя её о том, что уходит на больничный, а затем вернулся к безопасному уединению, которое помогало ему восстанавливаться. Вся боль, весь страх, все проблемы и мучения появились лишь из-за его сильно поражённого болезнью мозга. Поражённого настолько сильно, что он вынужден был находиться в искусственной коме, чтобы справиться с этим. — Есть ли вероятность, что этого могли не заметить? — однажды спрашивает он у своего невролога. — Даже если бы вы проходили более стандартные тесты, ни один дипломированный невролог не смог бы ошибиться с диагнозом, — отвечает она, проверяя его диаграмму. Уилл не говорит ей, что это ни капли не обнадёживает. Как можно смириться с тем фактом, что кто-то, кто тебе нравился, кому ты доверял, к кому тебя действительно влекло, намеренно лгал тебе о твоём здоровье, лишь ухудшая твоё состояние? Этот вопрос Грэм задавал сам себе на протяжении нескольких недель, и даже сейчас, сидя на водительском сидении своей машины, он не мог найти утешительного ответа. Это было настолько неожиданное предательство, что Уилл не знал, что и думать. Что могло сподвигнуть доктора Лектера так поступить? Чего он хотел этим добиться? Уилл рвано выдыхает, выключая двигатель. Он прибыл домой десять минут назад, однако так и остался сидеть на месте, глядя на дорогу. После выписки этим утром профайлера охватило чувство беспокойства, которое не покидало его и сейчас. Он всё ещё понятия не имел, что произошло, или что произойдёт в ближайшем будущем. Уилл открывает дверь машины и ступает на тротуар. Жизнь продолжается, и ему придётся смириться с произошедшим, так или иначе. Воссоединение с собаками на несколько минут заставляет проблемы отступить на второй план. Трудно оставаться расстроенным, когда семь пушистых комков энергии лижут и обнюхивают тебя, напоминая, что в этом мире всё ещё существует любовь. Но как только они успокаиваются, Грэм возвращается к своим тревожным размышлениям. Грэм не знает многого о том, что произошло или почему. Профайлер даже не полностью уверен в том, что чувствует. Но Уилл в ярости, это он знает точно. Он просто в бешенстве. Он отправляет Джеку краткое сообщение о том, что его больничный закончился. В ответ Джек посылает свои наилучшие пожелания и спрашивает, как скоро Уилл сможет вернуться в отдел. Он пишет, что они очень нуждались в Грэме, пока того не было. Уилл ничего не отвечает. Он пишет Алане о том, что его больничный закончился. В ответ она отправляет сообщения, наполненные дружеским беспокойством, несколько фотографий собак, сделанных, пока Уилла не было, и спрашивает, что с ним произошло. Грэм отвечает, что они поговорят об этом позже. Он уведомляет Эбигейл о том, что был бы рад вскоре встретиться с ней. Она отвечает, что никто больше не пользуется электронной почтой, а затем спрашивает, всё ли с ним в порядке. Грэм отвечает, что да. Он ничего не говорит доктору Лектеру. Уилл не читает те двенадцать сообщений, что доктор Лектер посылал ему, пока он был в больнице, однако вскользь просматривает строки с наименованием темы: «Напоминание Об Отмене Моих Сеансов За 24 Часа», «Напоминание О Нашей Встрече Завтра», «Если Ты Начал Использовать Новую Электронную Почту, Я Был Бы Рад Узнать Её Адрес», «Джек Сказал, Что Ты На Больничном», «Следующее обновление: Больничный», «Я Хотел Принести Тебе Куриный Суп, Но Тебя Не Было Дома», «Пожалуйста, Сообщи, Когда Тебе Станет Лучше». У Уилла появляется соблазн прочитать всё, чтобы увидеть в сообщениях медленно растущее отчаяние, однако знает, что доктор Лектер не стал бы беспокоиться о его состоянии, о нет. Напротив, он активно его ухудшал. Грэм играет со своими собаками и думает. Он думает о том, что ему говорили врачи. Что у него все эти недели были припадки, что все его провалы во времени связаны с ними. Что он мог легко умереть из-за своего лунатизма. Что воспаление могло причинить серьёзный вред его мозгу, если бы его не устраняли ещё какое-то время. Что ему ужасно повезло, что он обратился к врачу вовремя. Что нет ни единого шанса, что какой-либо невролог мог не заметить его болезнь. Ни единого шанса. Ему снится Ганнибал — теперь этот сон приходит к нему довольно часто. Ганнибал держит его под водой, подавляя отчаянные попытки вырваться. Доктор улыбается, и его лицо искажается поверхностью воды. Уилл тонет, и Ганнибал ему не поможет. Но он просыпается в своей кровати, а не посреди улицы. Профайлер возвращается в реальность потный, но этого недостаточно, чтобы пот образовал лужицы. Его голова не раскалывается от боли. Он чувствует себя лучше, чем месяцами до этого. Студенты взволнованы, когда видят Уилла входящим в аудиторию этим утром. Его пришествие встречается аплодисментами, что заставляет Грэма ужасно покраснеть и начать заикаться. Они заваливают профайлера вопросами о том, где тот был, и как он себя чувствует. Грэм кратко отвечает на эти вопросы, прежде чем настоять на начале лекции. Джек появляется в дверном проёме, ведущем в коридор, однако, к удивлению Уилла, дожидается конца лекции, чтобы поговорить с ним. — Спасибо, что не прервал меня, — говорит Уилл, с извиняющимся видом махая студентам, которые хотят подойти и поговорить с ним. — Мне было интересно, о чем ты будешь рассказывать в первый день после своего возвращения, — отвечает ему Джек, положив руки на бедра в своей типичной доминантной манере. — Подумал, что, возможно, это будет объяснение того, куда ты пропал. Уилл поднимает брови и качает головой. — Нет, просто… следовал учебному плану, — он моргает, понимая подтекст. — Я говорил тебе, где я был. — Нет, ты внезапно связался с деканом, чтобы сказать, что тебе нужны две недели «больничного», затем послал мне сообщение о том, что ты вернулся, — говорит Джек, и есть что-то обвинительное в его тоне. — Алана сказала, что ей ты тоже ничего больше не сообщал. — Я-я был болен, — уклоняется от ответа Уилл. Он думал, что первой вещью, которую Джек попытается сделать, будет попытка втянуть его в очередное дело. Это не то приветствие, к которому Грэм готовился. — Я никому из вас не врал. — Тогда почему тебя не было дома? Она сказала, что ты попросил её приглядеть за собаками, — Джек делает небольшой шаг к Уиллу, своим пристальным взглядом удерживая его на месте. — Если ты так сильно хотел отдохнуть от нашей работы, то мог бы просто сказать мне, Уилл. — Я не был дома, потому что был в больнице, Джек! — шипит Уилл, игнорируя возможность упрекнуть Джека в том, что даже если бы он и попросил отгул, вероятность согласия Кроуфорда была бы очень мала. — У меня был энцефалит, понятно? Вот что вызывало все мои галлюцинации. Ужасно запущенный, тяжёлый энцефалит. Определённое удовлетворение проскальзывает на лице Уилла, когда Джек делает шаг назад, а на его лице застывает выражение шока. — Ты серьёзно? — спрашивает он. — Да, я серьёзно, — Уилл раздражённо выдыхает через нос и скрещивает руки на груди, прислонившись к столу. К его облегчению, в это время аудитория уже целиком опустела. — Мне сказали, что это один из самых запущенных случаев, который им приходилось видеть. — Но… сейчас ты в порядке? — уточняет Джек. Уилл пожимает плечами, рассматривая ковёр на полу. — Думаю, да, — говорит он, осторожно выбирая слова. — Я медленно привыкаю к этому. Постепенно приспосабливаюсь, — горькая улыбка появляется на его лице. — Я слишком привык к жизни с плавящимся мозгом. — Так у тебя больше нет галлюцинаций? — спрашивает Джек, вопросительно поднимая бровь. — Насколько я знаю, нет, — отрицательно качает головой Уилл. — Что ж, это хорошо, — улыбаясь, говорит Джек. — Рад это слышать. Может, это сделает твою работу чуть легче. «Вряд ли», — думает Уилл. — Возможно, — говорит он. — Ты уже говорил об этом с доктором Лектером? — спрашивает Джек, и Уилл напрягается. Он стискивает зубы. — Он сильно за тебя беспокоился, — добавляет тот, видя реакцию Уилла. — Он говорил что-то про то, что хотел принести тебе куриный суп, но не обнаружил тебя дома. Я удивлён, что ты не рассказал ему, где всё это время был. — Джек, — напряжённо говорит Уилл, — Я никогда больше не хочу разговаривать с доктором Лектером, — Он произносит это имя так, будто на его язык только что попала грязь. — Это его вина. — В чём его вина? В том, что ты был болен? — непонимающе спрашивает Джек. — Да, в том, что я был настолько сильно болен, — говорит Уилл, стискивая одной своей рукой другую. — Он лгал мне об этом. Сказал, что я был в порядке, когда я не был. Джек безмолвно смотрит на него всего мгновение. И в этот миг Уиллу кажется, что, возможно, это разговор обернётся так, как ему хочется. Что Джек будет шокирован, а затем разъярён. Что он предложит прямо сейчас ворваться к Лектеру в дом и арестовать того за то, что он подвергает своих пациентов опасности. Его фантазии разбиваются на осколки после недоверчивого смешка. — Ну же, Уилл, — говорит Джек, улыбаясь и отрицательно качая головой. — Ты же знаешь, что это неправда. Уилл чувствует себя так, словно у него под ногами только что провалился пол. Он во все глаза смотрит на Джека, впервые устанавливая с ним зрительный контакт, чтобы убедиться, что в его взгляде нет и намёка на злую шутку. Единственная вещь, которую он может прочитать на лице своего босса — веселье. То же пренебрежительное выражение, которое Грэм видел, когда пытался оспорить название музея «Злых Разумов». — Это правда, Джек! — говорит Уилл, выпрямляясь. — Нет ни единого шанса, что он не знал об этом! — Почему ты так уверен в этом? — спрашивает Джек, и Уилл готов поклясться, что мысленно тот закатил глаза. — Мой н-невролог сказала мне! — практически кричит он. — Она сказала, что мой случай был н-настолько запущенным, что этого невозможно было не увидеть! Джек снова качает головой. — Как можно диагностировать энцефалит? — спрашивает он. — Они проверили моё кровообращение и сделали МРТ головного мозга, — объясняет Уилл, и слова быстро вылетают из его рта. — Результаты были настолько очевидными, что им пришлось меня тут же реанимировать. Джек устало вздыхает. — Уилл, ты когда-нибудь слышал, чтобы психиатры делали что-либо из вышеперечисленного? С чего бы Ганнибалу проводить над тобой эти тесты? Уилл готов заплакать от облегчения. Вот в чём загвоздка, вот почему его не слушают. Он всё ещё может заставить Джека понять. — В этом-то и д-дело! Он ходил со мной на приём к неврологу! Они проводили надо мной эти тесты, а потом сказали, что со мной всё в порядке! — Боже, Уилл, просто послушай себя со стороны, — перебивает его Джек, жестом приказывая остановиться. — Он записал тебя на приём к неврологу, потому что беспокоился о тебе. Вы просто попали к плохому врачу. Это не преступление. Земля ещё раз уходит у Уилла из-под ног. Сердце профайлера падает вниз. — Ты не понимаешь, он был рядом с доктором Сатклиффом, пока тот проводил тесты, — он пытается объяснить, но его решительность с каждой секундой исчезает. — Я отправился к другому неврологу на той же неделе. Невозможно, что я за такой маленький промежуток времени я перешёл от отсутствия видимого отёка мозга к отеку настолько серьёзному, что… — Уилл, я не хочу больше это выслушивать, — жёстко прерывает его Джек. — Ты обвиняешь Ганнибала в злоупотреблении полномочиями, чего, я уверен, он бы никогда не сделал. Ты говоришь, как параноик. Ты уверен, что всё в порядке? Наверное, Уилл не должен быть удивлён. Конечно, никто не встанет на его сторону, когда он обвиняет Ганнибала. Грэм рвано выдыхает и пальцами трёт глаза под очками, прерывая зрительный контакт. — Я чувствую себя лучше, чем когда-либо, — говорит он тихим напряжённым голосом. — Думаю, мы подождём несколько дней, прежде чем снова вернуть тебя на поле, — говорит Джек, вероятно, полагая, что это очень снисходительное и щедрое предложение. — И ты действительно должен поговорить с Ганнибалом. Он за тебя волновался. Когда Джек уходит, Уилл вздыхает и падает на стул перед своим рабочим столом. Он должен собрать свои вещи и уйти через пять минут, чтобы другой профессор мог подготовиться к лекции. Его голова всё ещё не болит, но он не чувствует себя хорошо. Он достаёт телефон из кармана, чтобы проверить время, и замечает уведомление о новом письме. Ещё одно сообщение от Ганнибала. «Эбигейл Сказала, Что Ты Чувствуешь Себя Лучше, » — гласит строка с наименованием темы. Уилл удаляет его, не открывая.* * *
Ганнибал не привык чувствовать себя взволнованным. Люди не лишают себя его компании, не присылая при этом экстравагантных извинений и подробного описания того, что именно их задержало. Это элементарная вежливость — сообщать кому-то, почему ты не сможешь прийти на запланированную встречу, а Ганнибал всегда заботится о том, чтобы окружать себя только вежливыми людьми, которые будут оказывать ему подобные любезности. Тем не менее, он обнаруживает себя сидящим и сверлящим взглядом свою электронную почту в ожидании ответа, который отказывается приходить. Он проверяет папку «Отправленные» ещё раз, чтобы убедиться, что его сообщения точно дошли до адресата. Несомненно, они дошли. Так же, как и многие другие, которые доктор посылал на обычную электронную почту Уилла Грэма, на его школьную почту, на несколько электронных почт Уиллов Грэмов, которых он никогда не встречал, — просто на тот случай, если Уилл забыл сообщить ему о смене своего аккаунта. Судя по всему, это должно его раздражать. Наверное, ему следует вычеркнуть Уилла из списка своих пациентов как человека, не стоящего его внимания, и, возможно, даже добавить его имя в свою картотеку, прежде чем продолжить наслаждаться жизнью. Но Ганнибал не чувствует у себя подобного желания по причинам, которые пока не может установить. Он звонит Эбигейл, потому что не уверен, что ещё может сделать. Она звучит немного запыхавшейся, когда берёт трубку. — Эбигейл? Ты занята? — спрашивает он, на секунду забывая о своём несчастье. — Да, пакую свои вещи, — отвечает она. — Они же говорили, что отпустят меня, помнишь? — Да, конечно, — говорит он, пальцами выстукивая дробь на отполированной поверхности стола. — Ты уже обдумала моё предложение? Эбигейл вздыхает, и доктор легко может представить, как она закатывает глаза. — Да, Ганнибал, обдумывала, — отвечает она. — И ответ всё ещё «Я пока не уверена», — девушка делает паузу, и доктор даёт ей время, чтобы собраться и продолжить свою мысль. — Не то чтобы я не ценила этого, но, эм, я всё ещё не знаю, чего именно хочу. — Что ж, не стесняйся сказать мне, когда примешь окончательное решение, — тепло говорит он ей. — В моём доме для тебя всегда найдётся место. — Я знаю, знаю, — так же тепло отвечает она, после чего прочищает горло. — Но это ведь не та причина, по которой ты позвонил, не так ли? — Да, ты права, — хотел было объяснить ситуацию Ганнибал, но девушка его прервала. — Это насчёт Уилла? — Какая умная девочка, — посмеиваясь, говорит он. — Да нет, не особо. Кто угодно бы догадался. Ганнибал не думает, что это правда, но не собирается спорить с ней. — Я просто хотел узнать, использовал ли Уилл свою действующую электронную почту, чтобы связаться с тобой? — спрашивает он, в очередной раз обновляя папку «Входящие». — На контакт со мной он всё ещё не вышел. — Да, это точно была его электронная почта, — говорит она. — Кстати, я ему написала. Может, тебе тоже стоит попробовать. — Я присылал голосовые сообщения на его мобильный и рабочий телефоны. Не могу представить, чтобы он ответил мне по почте, перед этим не позвонив. — Я просто предложила, — она вновь делает паузу. — У тебя есть предположения, почему он тебя игнорирует? Ганнибал позволяет себе тихий вздох. Он очень часто задавался этим вопросом в последнее время, но так и не нашёл разумного объяснения ситуации. Предположительно, больничный Уилла связан с его энцефалитом. На самом деле, после того, как Грэм пропустил третью сессию подряд, Ганнибал начал задаваться вопросом, не был ли тот серьёзно ранен во время своего лунатизма, не наступил ли его очередной припадок в неподходящий момент. Но затем он узнал от Джека и Аланы о внезапном больничном Уилла, и его самые худшие опасения исчезли. Однако исчезновение Грэма оставило после себя большую путаницу, которая сейчас становилась только хуже, потому что профайлер отказывался идти с ним на контакт. — Боюсь, что нет, — отвечает он, а удары пальцев о поверхность стола начинают слышаться в два раза чаще. — Я был бы очень благодарен, если бы ты передала ему, что я за него беспокоюсь. — Конечно, я ему передам, — говорит она. — Эбигейл, с кем ты разговариваешь? — слышится знакомый голос на заднем фоне. — С Ганнибалом, — отвечает девушка, убирая микрофон ото рта, из-за чего её голос начинает звучать тише. Он снова становится нормальным, когда она начинает объяснять происходящее. — Извини, Алана помогает мне со сборами. — Никаких проблем, — уверяет он. — Пожалуйста, передай ей, что я очень ценю её помощь тебе. — Я могу спросить у неё про Уилла, если хочешь, — предлагает Эбигейл. Сердце Ганнибала подпрыгивает от этой мысли, но он поджимает губы и отвечает: — Я бы предпочёл сам поговорить с ней об этом. — Мне позвать её к телефону? — Да, если она не возражает, я был бы этому рад. — Хорошо, — щебечет Эбигейл, после чего Ганнибал несколько секунд слышит только звуки её передвижения. — Здравствуй, Ганнибал, — говорит Алана, когда телефон оказывается в её руках. — Что ты хочешь знать об Уилле? У меня ещё не было возможности с ним поговорить, поэтому ничего особенного я тебе сообщить не могу. — Сразу к делу? — отмечает он. — Мы сейчас посередине чего-то, — напоминает ему Алана. — Не то чтобы я не хотела с тобой говорить, потому что это было бы ложью. Но я думаю, что не стоит тратить время на лишние любезности. — Это довольно разумно, — он берет со стола ручку и начинает крутить её между пальцами, откинувшись в кресле. — Я хотел спросить, не использовал ли Уилл другую электронную почту, чтобы связаться с тобой? — Нет. Почему ты так подумал? — недоумевающе спрашивает она. — Потому что он не ответил ни на одну мою попытку связаться с ним, — говорит Ганнибал со вздохом, наблюдая за игрой света на металлическом корпусе ручки, которую он продолжает вертеть. — Что, правда? С чего бы ему делать нечто подобное? — недоумение в её голосе становится ещё более ощутимым. — Я надеялся, что ты поможешь мне найти ответ на этот вопрос. Она задумчиво мычит. — Я полагаю, что смогу попытаться поговорить с ним завтра. Он как раз должен будет преподавать, насколько я знаю, — видимо, эта мысль приходит к ней внезапно, потому что она тут же продолжает. — Почему бы тебе не поговорить с Джеком? Он наверняка уже видел Уилла сегодня. Ганнибал хмурится и слегка выпрямляется. — Ты хочешь сказать, что сегодня Уилл уже был на работе? — спрашивает он. — Насколько я знаю, да, — отвечает Алана. — Он очень заботится о своих студентах, так что это неудивительно. — Ясно, — говорит Ганнибал, кладя ручку на стол. Он внезапно понимает, что уязвлён этим. Уилл так заботится о своих студентах, что готов вернуться к ним при первой же возможности. Доктор снова обновляет папку с входящими сообщениями. — Я попробую поговорить с ним завтра, — обещает женщина. — Спасибо, Алана, — вздыхает Ганнибал, и они оба вешают трубку.