POV Мо Гуань Шань
Все это началось год назад. Это было начало тяжелого учебного года. Был урок физкультуры, мы начали разминку перед сдачей кросса. После разминки мы выстроились в линию и приготовились бежать. Пробежав 2 круга, я начал кашлять и задыхаться, от неожиданности я даже упал. Настолько сильно раздирающего горло кашля у меня не было никогда. Когда ко мне подбежал мой учитель, я отхаркнул сгусток крови. Вызвали скорую. Меня обследовали и поставили диагноз «пневмония». Две недели я пролежал в больнице. Не скажу, что меня сильно ебало, дома я или в больнице, мама навещала меня почти каждый день, приносила разную домашнюю еду. Я всегда любил приготовленную ею еду, но сейчас я ел, испытывая мучительную боль. Но чтобы не расстраивать её, я ел немного, а потом говорил, что наелся. Сказать честно, мне даже нравилось в больнице, там было много разных пациентов. Но больше всего мне нравилось детское отделение. Я любил приходить туда и играть с маленькими детьми, по вечерам я читал им сказки, днём играл с ними в разные игры. Когда ко мне пришел мой лучший друг, сказать, что он охуел, увидев меня, заботливого и милого с детьми, это ничего не сказать. Сначала он молчал минут пять точно. Но потом он промямлил: — И это, блять, делает гроза всей школы, который матерится как сорокалетний мужик… Размахивает кулаками налево и направо... Сука-а-а, куда нахуй мир катится-а-а! — после сказанного он ударил себя по лбу рукой и покачал головой. "Ой, блять, кто бы сука говорил. Заебал. Вот выйду из палаты – и тебе пиздец, сука..." Хотел бы я так сказать, если бы не дети. Я попрощался со всеми детьми и, выходя из палаты, заметил, как один из работников кардиологии зажимал возле туалета медбрата. Я приостановился и начал наблюдать за ними. Тот пацан, которого прижимали, был легкомысленным, устроился сюда только из-за того, что переспал с главврачом. Он кокетливо крутил локон своих блондинистых кудрявых волос между пальцев. В то время пока врач кардиологии залезал рукой в его белые рабочие брюки. Я цокнул и направился в свою палату, прокручивая в голове увиденное минуту назад. День выписки. Этого дня я боялся больше всего… Я ужасно не хотел уходить отсюда, да и меня никто не хотел отпускать, начиная с детей и заканчивая медсёстрами и врачами. Мне ужасно понравилось здесь, мама настаивала, чтобы меня поддержали здесь ещё, ведь мне не так уж здорово полегчало, но разницы они не видели, будь я здесь или дома. Потому они решили, что дома мне будет лучше, мол, уютная обстановка, тыры-пыры, в попе дыры... — Собрал все свои вещи? — взволнованным голосом проговорила мама, забирая сумку с моим шмотьем. — Вроде да. — с грустью в голосе проговорил я, оглядывая в последний раз стены своей такой уже родной палаты. —Хорошо. Если хочешь, попрощайся с медсестрами и врачами, я пойду в машину, буду ждать тебя там. — сказала моя мама, выходя из палаты. Я вышел из палаты и тут же врезался в высокого парня с черными как уголь волосами. Как я понял потом, это был тот парень из кардиологии который тогда прижимал к стене блондина. Как я узнал потом от медсестер, его зовут, Хэ Тянь, ему двадцать один год, он не женат. По больнице ходили слухи, что он гомосек, да и, как выяснилось, это правда. Когда я врезался в него, на моём лице резко засветилась гримаса отвращения. Нет, не то чтобы я был против однополых браков или однополой любви, но, блять, нельзя, что ли, сука, до дома потерпеть?! — Прости, не хотел тебя задеть. — промямлил он с такой похуистичной интонацией, что даже самый похуистичный человек позавидовал бы такой похуистичной интонации. — Да ничего. — ответил я так же похуистично. Потом я попрощался с медсёстрами и врачами, все они очень грустили из-за того, что теперь им одним придётся справляться с мелкими спиногрызами. Но все они были рады, что теперь я отправлюсь домой, что теперь мне легче и я смогу снова ходить в школу. Я улыбался, но в душе грустил. — Обещаю! Я вернусь к вам сюда, я стану врачом или медбратом, и буду вместе с вами работать. — я чувствовал, что после моих слов им стало тепло на душе, они пожелали мне удачи, и я вышел из больницы.Год спустя.
Мама начала замечать, что я стал реже выходить из своей комнаты, часто сидел на крыше, рисовал какие-то грустные арты, слушал песни про смерть или типа того. Да и вообще часто думать о смерти. Она начала лазить по интернету, искать разные зацепки, и, видимо, придя к разгадке, она рыдала так, как никогда. Диагноз, который был поставлен в больнице, оказался ошибочным. После поисков в интернете и каких-то консультаций мама поняла, что это рак. Рак лёгких. А это могло означать только одно, что всё это время меня лечили от «пневмонии», а не от рака. Все деньги, что мама платила за лечение, были брошены в пустоту, мама стала часто пить, она пропадала по ночам и редко приходила домой, мы жили вдвоем, отца у меня не было. Поимел мою мать, и съебал, чертов кобель. Моим любимым местом стала крыша, я стал сидеть там ужасно часто, почти днями и ночами. Ах, да, насчет сна, спать я стал довольно редко, не знаю, из-за болезни или из-за матери, но спал теперь я, в целом, часа три от силы. Сказать по правде, сейчас обо мне заботится только тётя, она всегда была рядом и есть. Спустя какое-то время я начал понимать, что я погружаюсь в глубокую депрессию. Как говорили на форумах о раке, «депрессия – побочный эффект рака». Но я считал, что депрессия это не побочный эффект рака. Депрессия — побочный эффект умирания. Тётя решила отвести меня к своему старому знакомому, который подтвердил, что я действительно нахожусь в глубокой депрессии. Поэтому тётя решила водить меня к нему по выходным, чтобы он помогал мне справляться с моим психологическим недугом. В то время, когда меня пытались вытащить из депрессии, тётя судорожно пыталась накопить денег на сложнейшую операцию. После этой операции я должен был прожить еще как минимум лет восемь, ну, по крайней мере, так говорил хирург, с которым еженедельно связывалась моя тётя...