Разделённый Клинок

Космодесантники покинули столовую и снова вышли в тронный зал ; Карио следовал за лорд-командором и отметил, что они подошли к одной из дверей, которая была ранее задернута паланкином. Отодвинув тяжелую бархатную занавеску, Эйдолон шагнул в хорошо освященный проем, а Карио последовал за ним. Перед взором префектора предстало светлое просторное помещение, по которому сновали модифицированные для садовых работ сервиторы – их конечности заменяли огородные инструменты. Значительная часть комнаты была огорожена стеклом за которым ровными рядами расположились кусты винограда; Палатинскому Клинку хватило даже беглого взгляда чтобы понять, что это необычная лоза – листья кустарника были бурыми, а не зелеными. - Взгляни, - Эйдолон указал рукой куда-то вглубь теплицы. Карио проследил за рукой командора и выгнул бровь – его взору предстало весьма экстравагантное зрелище. Двое высоких рабов в коричневых робах вели за собой несколько сгорбленных человеческих фигур, абсолютно обнаженных. Останавливаясь у каждого третьего куста, рабы совершали одно и тоже действие: силой заставляли ближайшего из людей стать на колени, затем один из прислужников Эйдолона доставал ритуальный кинжал и, бормоча себе под нос заклятия, перерезал горло жертве. Второй же раб отгибал голову человека назад, заставляя рану раскрыться шире - теплая алая кровь фонтаном била из свежего разреза, заливая почву под виноградом и забрызгивая коричневатые листья. - Ха, признаю, брат, тебе удалось меня удивить, - префектор задумчиво потер подбородок, - твои способы изготовления вина весьма…специфичны. Единственное, что меня смущает, - Карио сделал паузу чтобы подчеркнуть значимость своих слов, - ранее мы защищали обычных людей, а не использовали их в качестве удобрения. - Они и есть удобрения, друг мой, - Эйдолон взглянул на собеседника как терпеливый учитель на непонятливого ученика, - перегной для почвы, на которой взрастет новый, лучший порядок; подкормка для саженцев Магистра Войны и нашего возлюбленного примарха, которые перекраивают галактику по своему разумению. - Возлюбленный примарх… - передразнил Карио, - твои речи о Фениксийце сквозят лицемерием, лорд-коммандер, мне противно это слушать… - префектор с гневом взглянул на Эйдолона, - ты вообще любишь кого-то кроме себя, брат? - Подожди еще немного, Карио, - Разделенная Душа придвинулся ближе - префектор ощутил запах его кисловатого дыхания, - и я покажу насколько сильно я умею любить. Эйдолон взял Палатинского Клинка за подбородок – прикосновение это было горячим, практически обжигающим. Раваш почувствовал, как рогатое существо внутри встрепенулось: на мгновение префектору показалось, что он видит розовокожее лицо и обсидианово-черные глаза прямо перед собой. Сознание мутилось и все плыло перед глазами: казалось наркотик, подмешанный в вино лорд-коммандером, начал действовать. Префектор с шумом втянул воздух – теперь дыхание Разделенной Души казалось ему сладостным, подобно аромату перегнивших фруктов, долго стоявших на солнце. Карио будто наблюдал происходящее с собой со стороны: вот Эйдолон, смерив его торжествующим взглядом, целует префектора, а тот стоит застыв словно истукан. «Я искусен в битве, в дуэли на мечах, но никак не в любовных утехах», - пронеслась в голове Палатинского Клинка отстраненная мысль. Вдох – и Карио снова владеет своим телом; космодесантник чувствовал исполосованные шрамами губы Разделенной Души на своих губах, как его язык настойчиво пробирался в сомкнутые уста. Префектор ощутил, как тварь внутри свернулась клубочком, а затем распространила приятное тепло по всему телу. Раваша обуяли знакомые чувства, но их объект был более чем странен: то, что ранее Палатинский Клинок испытывал только к примарху или изредка к скульптурам или изображениям прекрасных дев, он ощущал теперь к Эйдолону, к этому мерзкому самовлюбленному ослу. Жгущее желание близости залило все тело и расслабило мышцы: префектор на секунду приоткрыл рот и тут же Эйдолон, почувствовав перемену, просунул свой мясистый язык внутрь. Разделенная Душа схватил Карио и прижал к себе – он с наслаждением вдыхал его запах; отпрянув от губ префектора, лорд-коммандер приник к его шее. - Не сопротивляйся, дорогой мой Карио, - командор шептал в грубую кожу шеи космодесантника, - Ты же ведь слышишь голоса: это боги взывают к тебе, прими их милость, прими их внутрь себя… Раваш несмело обхватил мощную фигуру лорд-коммандера – его руки ощущали шрамы на спине под тонким шелком халата. - Ты такой же, как и мы, - Эйдолон прокусил кожу как раз над яремной веной – тонкая струйка потекла вниз по шее Палатинского Клинка, - сколько бы ты не сопротивлялся воле богов в своей заносчивости, они все равно уже отметили тебя, мой дорогой, отметили всех нас… Эйдолон приник губами к префектору, и теперь он ответил на поцелуй. Лорд-коммандер отпихнул Карио – тот ударился спиной о стеклянную стену теплицы – и завел руки префектора за голову. Продолжая сжимать запястья любовника Разделенная Душа слизнул тёмную кровь с его шеи, с наслаждением припал к ране и высосал еще немного солоноватой влаги, чем вызвал стон префектора. Лорд-командор припал окровавленными губами к приоткрытым устам космодесантника, своим телом притиснув растерянного от избытка чувств Карио к стеклу. Эйдолону нравилось ощущать под собой разгорячённое тело префектора, он наслаждался его беспомощностью в своих руках; с каждой каплей выпитой крови командор ощущал, что утраченные силы возвращаются к нему. Разделенная Душа хотел обладать Карио, хотел насладиться им сполна, выпить его досуха…Но пожалуй виноградники были не лучшим местом для соития; Эйдолон улыбнулся про себя – небольшое ожидание придаст остроты чувствам. - Пойдем, мой милый друг, - Разделенная Душа отпустил своего пленника, чем вызывал небольшую досаду префектора, - эта теплица плохо подходит для того чтобы мы насладились друг другом, - Эйдолон взял Раваша за руку и повел за собой, - мой будуар – вот отличное место. Палатинский Клинок послушно пошел за командором; он чувствовал будто на всех парах мчится к обрыву не в силах остановится, но Карио и не хотел останавливаться. Впервые за долгое время он чувствовал себя живым, он хотел попробовать новый вид наслаждения - не только битвой. Они снова прошли через тронный зал и Эйдолон, остановившись у самой дальней двери, отпер её отделанным узорами ключом. Как только космодесантники вошли в будуар под потолком зажегся неяркий свет; Раваш успел лишь мельком взглянуть на массивную кровать под бордовым бархатным паланкином, когда Эйдолон снова притянул его к себе – на этот раз командор был еще более настойчив. Язык лорд-коммандера быстро оказался между губ префектора, а сильные пальцы проникли в белые пряди Палатинского Клинка. Командор жадно пожирал уста Карио, покусывая их от чего они слегка опухли. Руки Эйдолона переместились ниже, пока губы продолжали целовать префектора, робко пытающегося гладить любовника по спине и плечам; Разделенная Душа нашел узел пояса, стягивавшего мощный стан Раваша, и развязал его, отбросив шелковую полоску ткани в сторону. На мгновение отпрянув от Карио, Эйдолон легким движением сбросил халат с плеч космодесантника и застыл, чтобы насладится видом мощного торса, но тут же досадливо цокнул языком. - Карио, дорогой мой, как не стыдно, - командор смотрел прямо на ножны на груди префектора; Эйдолон вытащил стилет и игриво приставил его к горлу Раваша – тот выглядел немного смущенным и растерянным, ведь совсем забыл о спрятанном оружии; лорд-коммандер отнял кинжал от горла и произнес: - Разве ты не доверяешь мне? - Я никому не верю, кроме себя, брат… - прошептал Карио. - Похвально, - Эйдолон задумчиво вертел в руках кинжал, - но думаю ты скоро начнешь доверять и мне. Разделенная Душа поднес стилет к груди Карио и перерезал сначала одну лямку ножен, затем вторую – чехол для оружия упал к ногам Эйдолона словно победный трофей; командор недолго пожирал глазами торс Раваша, а затем припал к нему. Лорд-коммандер опрокинул любовника толчком руки на кровать и лег на Карио сверху, одновременно стаскивая с себя халат и обнажая покрытое шрамами бледное тело. Возбужденная мужская плоть Эйдолона соприкасалась с набедренной повязкой Раваша, который тоже жаждал соития. Разделенная Душа перевернул префектора на живот, а сам сел сверху; командор потянулся к изящному столику и взял с нее небольшой стеклянный сосуд. До Карио донесся запах мускуса и острых специй, он ощутил как на спину легла рука Эйдолона, наполненная мазью; Разделенная Душа стал втирать бальзам в кожу префектора, так что через некоторое время та согрелась и заблестела. - Что ты делаешь? - слегка разомлевшим от массажа и теплых рук командора спросил Карио. - Сейчас увидишь, - улыбнулся Эйдолон. Лорд-коммандер опустился вниз и, стянув с любовника набедренную повязку, нанес немного ароматного бальзама тому на седалище. Распределив притирание по всей поверхности Эйдолон вдруг спустился рукой между ягодиц космодесантника; раздвинув ноги Карио, командор обильно нанес бальзам на анальное отверстие. Карио с опаской покосился назад, но Эйдолон одарил его поцелуем и, повернув голову, заставил префектора смотреть прямо перед собой. Раваш, вперившись в расшитые золотыми нитями подушки, ощутил, как возбужденный член командора скользит по коже, устремляясь в промежность. Внезапный резкий толчок – и Карио вскрикивает оттого, что мужская плоть Эйдолона проникла в его внутренности. Разделенная Душа приник к белоснежным волосам любовника, вдыхая их запах; собрав пряди в сильном кулаке, командор оттянул голову Палатинского Клинка назад и приник к его губам с поцелуем, пока его бедра заставляли тело Карио ритмично покачиваться. Префектор же поначалу испытывал боль – его анальное отверстие не знало раньше таких терзаний; но химикалии в вине и смазка сделали свое дело: постепенно неприятные ощущения уходили на второй план, сменяясь разливающейся по всему телу сладкой истомой. Лорд-коммандер двигался медленно: Карио ощущал, как член неспешно проникает внутрь и так же неспешно покидает его тело. Торс Эйдолона лежал приятной тяжестью на спине префектора; Карио сжал руками шелковые простыни – сладостный вихрь закружил его и с губ сорвался первый стон. Разделенная Душа ускорился воодушевлённый нежными звуками любовника; разгоряченный фаллос ритмично проникал в анус Раваша, чем вызывал практически непрерываемую череду стенаний из уст префектора. Господин… Карио от удивления раскрыл глаза : голос звучал одновременно и внутри черепа, и доносился откуда-то снаружи; он покосился на Эйдолона – тот молчал, лишь тяжелое дыхание доносилось до префектора; лорд-коммандер казалось был всецело поглощен процессом получения удовольствия, которого так долго жаждал. Милорд… Голос звучал с каждым разом всё громче; Карио задался вопросом не слуховые ли это галлюцинации, вызванные наркотиками Эйдолона, но тут же отринул эту мысль – он слишком четко слышал слова. Хотя Раваш не мог сейчас полностью полагаться на свои чувства : он мог только лежать и тихо поскуливать от удовольствия, пока лорд-коммандер все быстрее двигался внутри него, вдавливая в шелковые простыни неистовыми фрикциями. Карио… Теперь префектор определенно понял – голос звал его, звал куда-то вдаль; голос принадлежал розовокожему существу – его образ промелькнул перед глазами. Голос был нежным, медовым : слова сладкой патокой затекали в уши. Карио!.. Палатинский Клинок ощутил, как тварь внутри корчится от экстаза, как Эйдолон, будто сорвавшись с цепи, размашистыми движениями вгоняет свой налитый кровью фаллос в зад любовника, как самого префектора захлестывает море сладостных чувств; мгновение – и Карио соскользнул в темноту.