Суд Магии. Кубок Огня

Дав собравшимся возможность наговориться и оглушив их своим излюбленным предостережением, старый мракоборец приложился к фляжке так, что большинство заподозрило, что данный сосуд зачарован на самозаполнение — иначе выпивка в нём давно должна была бы закончиться, — устроил поудобнее свою деревянную конечность и вернулся к чтению. Глава 13 Грозный Глаз Моуди — О, любопытно, любопытно… было бы… — Аластор, не отвлекайся. Непосвящённые не только не поймут, но и забудут, если даже ты и сможешь закончить свою фразу, — напомнил Кингсли. На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Большом зале оставался пасмурным; тяжёлые, свинцово-серые тучи клубились над головами, когда Гарри, Рон и Гермиона изучали за завтраком новое расписание. Рядом Фред, Джордж и Ли Джордан решали, как волшебным образом повзрослеть и проникнуть на Турнир Трёх Волшебников. — Сегодня как будто неплохо… всё утро на улице. — Палец Рона скользил по колонке уроков на понедельник. — Травология с Хаффлпаффцами… и уход за магическими существами… а, чёрт, это у нас со слизеринцами. — А днём сдвоенное предсказание, — тяжко вздохнул Гарри, посмотрев в конец списка. Предсказание, вслед за зельями, было одним из его самых нелюбимых предметов. Профессор Трелони упорно предрекала смерть Гарри, что ему уже порядком надоело. — А ты не можешь отказаться от неё, как я? — бодро спросила Гермиона, намазывая тост маслом. — Ты бы выбрал что-нибудь более разумное, типа нумерологии. — Вот именно, — фыркнул Джеймс. — Конечно, хорошо ориентироваться на друзей, но не во всём же. К тому же, если ты рассчитывал на помощь Рональда, значит, плохо его знал, я и то быстро понял, насколько он не любит учиться сам… — Я смотрю, ты снова ешь, — заметил Рон, глядя, как Гермиона щедро добавляет джема к намазанному маслом тосту. — Я нашла лучший способ отстаивать права эльфов, — с вызовом ответила Гермиона. — Ну да… и к тому же проголодалась, — усмехнулся Рон. Над ними послышался шорох многочисленных крыльев, и в открытые окна с утренней почтой влетело не меньше сотни сов. Гарри машинально поднял голову, но ни одного белого пера не промелькнуло в лавине серого и коричневого. Совы кружили над столами, высматривая адресатов писем и посылок. Большая рыже-коричневая сова слетела к Невиллу Лонгботтому и положила ему на колени пакет — Невилл вечно что-то забывал. На другом краю зала филин Драко Малфоя сел на его плечо с обычной, судя по всему, порцией конфет и печенья из дома. Стараясь не замечать переполнившего его разочарования, Гарри вернулся к своей овсянке. Может быть, что-то случилось с Хедвиг и Сириус даже не получил его письмо? — Получил и сорвался в Англию. Соскучился по родным местам, — вздохнул Бродяга. — Настолько, что забыл о дементорах и чувстве самосохранения? — дуэтом поинтересовались Сохатый и Лунатик. Дальше Джеймс продолжил сам. — Ты бы не помог Гарри, попав в руки правосудия. — Да, но… — Сириус развёл руками. Он был поглощён этими мыслями всю дорогу по раскисшей от дождя тропинке, которая привела их к третьей оранжерее, но тут профессор Спраут отвлекла его, продемонстрировав классу самые уродливые растения, какие Гарри только приходилось видеть. На самом деле они выглядели скорее даже не как растения, а как гигантские чёрные слизни, вертикально торчащие из почвы. Каждый слегка извивался и был усеян множеством блестящих припухлостей, наполненных какой-то жидкостью. — Бубонтюберы, — жизнерадостно сказала профессор Спраут. — Их нужно выжимать — будете собирать гной. — Собирать что? — с отвращением переспросил Шеймус Финниган. — Гной, Финниган, гной, — повторила профессор Спраут. — И учтите, он чрезвычайно ценен, так что постарайтесь не пролить ни капли. Собирать будете вот в эти бутылочки. И наденьте перчатки из драконьей шкуры — неразбавленный гной бубонтюбера способен причинить коже разные неприятности. Выдавливание бубонтюберов оказалось делом неприятным, но, как ни странно, приносящим удовлетворение. Когда очередной пупырышек лопался, наружу выбрызгивалось немалое количество густой желтовато-зелёной жидкости с сильным запахом бензина. — В своё время мы устроили даже соревнования, кто соберёт больше гноя и меньше обрызгается сам, — заметила Лили. — Ремус не участвовал… — У меня аллергия на эту гадость… Так что меня освободили на тот день от занятий. — Да, а победителем стал Северус. Он тогда собрал так много гноя, что ему даже разрешили взять несколько пузырьков себе. — Да, а у вас на травологии исключительно практика? — спросил вдруг Джеймс. Мадам Спраут непонимающе уставилась на него. — В моё время у нас было два дня теории… У меня складывается впечатление, словно детей используют, как бесплатных помощников, и я далеко не уверен, что, кроме Невилла и ещё нескольких ребят, которые достаточно… интересуются травологией, чтобы читать дополнительную литературу, мало кто вспомнит, что они проходили на первых курсах и зачем были нужны те или другие растения. Ну, за исключением разве только Дьявольских Силков и мандрагор… — Джеймс… — Мне это не нравится. Даже Хагрид на тех занятиях, которые описывались в этих книгах, давал больше информации, чем Помона, которая, похоже, снисходит исключительно до того, чтобы предупредить относительно защиты рук. — Да, я тут поспрашивала Гарри по школьной программе, — вздохнула Лили. — Причём ещё до того, как Северус его взял в Ученики… Так по травологии он вспомнил лишь то, о чём дополнительно читалось на зельеварении. Я считаю это недопустимым. Конечно, уметь обращаться с растениями может быть полезно, но не настолько же, чтобы заниматься исключительно этим. Я нисколько не сомневаюсь, что лорд и леди Малфой отлично разбираются в теории, но ни Люциусу, ни Нарциссе нет особой нужды лично ковыряться в земле, дышать всеми этими… миазмами… — Но… Это необходимо… — Далеко не для всех. Они аккуратно собирали её в указанные профессором Спраут склянки, так что к концу занятия набралось несколько пинт. — Мадам Помфри будет счастлива, — заметила профессор Спраут, затыкая пробкой последнюю бутылку. — Гной бубонтюбера — великолепное средство от самых тяжёлых форм угреватости, так что студентам не надо будет прибегать ко всяким отчаянным способам, чтобы избавиться от угрей. — И это всё, что вы смогли сказать о бубонтюбере? Ни о том, в каких условиях его следует выращивать, ни о тех сложностях, с которыми при этом сталкиваются, ни о других способах применения этой жижицы? — спросила Лили. — Когда я училась, то иногда приходила помогать Поппи, но та, хотя сразу сказала, что по травологии не очень-то сильна, но по бубонтюберам дала не в пример больше информации, чем вы. — Но… — Помона беспомощно посмотрела на бывшую школьную целительницу. — То, что бубонтюбер используется в школе исключительно… Ещё не значит, что у него нет никаких других свойств. Или вы в очередной раз понадеялись на Северуса? — покачала головой леди Поттер. — Как бедняжка Элоиза Миджен, — тихо сказала Ханна Эббот из Хаффлпаффа. — Она свои попыталась свести заклятием. — Глупышка, — покачала головой профессор Спраут — Но мадам Помфри в конце концов прикрепила ей нос на место. Удар колокола в замке, прокатившийся над сырыми полями, возвестил окончание урока, и класс разделился — Хаффлпаффцы отправились в замок, на трансфигурацию, а гриффиндорцы пошли в противоположном направлении — вниз по склону луга к маленькой бревенчатой хижине Хагрида на опушке Запретного леса. Хагрид стоял возле своей избушки, держа за ошейник громадного чёрного волкодава Клыка. Перед ними на земле стояли несколько корзин, и Клык поскуливал и тянул ошейник, сгорая от желания поближе познакомиться с содержимым. Когда все подошли ближе, до их ушей донёсся странный рокочущий шум, перемежающийся негромкими взрывами. — Взрывами?! — Мамочки! — Что там было такое?! — Хагрид?! — Ну… эта… Они ж милые такие… — Хагрид чуть только не плакал, видя, как искривились лица тех, кто имел возможность пообщаться с этими «милыми такими» созданиями. Неужели никто и в самом деле не способен оценить истинную красоту… — Привет! — сказал Хагрид, улыбаясь Гарри, Рону и Гермионе. — Постоим, ну, то есть… ждём слизеринцев — им-то точно… ну, не захотят пропустить такое — соплохвосты! — Я бы с огромным удовольствием пропустил хоть всю эту программу! — раздалось со всех сторон, причём в очередной раз все четыре факультета выступили единым фронтом, даже слизеринцы объединились с гриффиндорцами. Гарри вздохнул. Хагриду и так уже досталось, что с ним будет после… — Кто-кто? — спросил Рон. Хагрид в ответ лишь указал на корзины. — Ф-е-е! — взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад. «Ф-е-е», на взгляд Гарри, было почти всё, что можно сказать о соплохвостах. Они походили на уродливых, лишённых панциря омаров, омерзительно-бледных и скользких на вид, ноги их торчали из самых странных мест, а где голова, вообще было невозможно разобрать. В корзинах их было примерно по сотне, каждый дюймов шести в длину. Они ползали друг по другу и слепо стукались о стенки корзин; от них изрядно разило тухлой рыбой. Время от времени из конца тела какого-нибудь соплохвоста вылетали искры, и с негромким «пафф!» его бросало вперёд на несколько дюймов. — ОЙ! — Ай! — Что-то я не помню, чтобы мы проходили таких тварей, — пробормотал Сириус, наморщив лоб. — Хотя мы с профессором Кеттлберном чего только не перевидали… И дома я немало читал про разных… — Это селекционная разработка, — пояснил Тео Нотт. — Да? Интересно… Наверняка, чрезвычайно опасны, раз Хагрид так о них отзывается… — Они… ну, это… только что вылупились, — с гордостью сказал Хагрид. — Так что вы, того, словом, сможете вырастить их сами! Можем даже этот… проект насчёт этого составить… — А с какой стати мы должны хотеть выращивать их? — раздался холодный голос. Это подошли слизеринцы, и говорил, естественно, Драко Малфой, а Крэбб и Гойл тут же понимающе загоготали при этих словах. Хагрид был озадачен подобным вопросом. — Я имею в виду, что они делают? — уточнил Малфой. — Зачем они нужны? Хагрид даже приоткрыл рот, напряжённо размышляя, и после затянувшейся паузы с нарочитой небрежностью произнёс: — Это… э-э-э… потом… на следующем уроке, Малфой. — Ты что, сам этого не знал?! — Боюсь, он до сих пор этого не знает… Сегодня вам их… ну, надо просто накормить. Ну, мы… нам… попробовать несколько других… словом, разных вещей… Я никогда их раньше… ну, дела не имел, и не уверен, как их… что у них пойдёт… так что приготовил муравьиные яйца, и… эту… лягушачью печень… ну, и кусок ужа… просто их… дайте им всего понемногу. — Если ты раньше сам не ухаживал за этими тварями и не знаешь, как это делается, то какого Мордреда привлёк к этому учеников?! А вдруг они опять получат травмы? — загалдели все, воспользовавшись тем, что чтец сделал очередную паузу и теперь сверлил экс-преподавателя своим искусственным глазом. — Так… интересно же… — Вам — но не им! — Так, сначала гной, теперь вот это, — проворчал Шеймус. Лишь глубокая симпатия к Хагриду могла заставить Гарри, Рона и Гермиону набрать в горсти хлюпающую лягушачью печень и опустить в корзины, пытаясь соблазнить ею соплохвостов. Вдобавок Гарри был не в силах отогнать подозрения, что вся эта затея совершенно бессмысленна, поскольку у соплохвостов, очевидно, не было ртов. — Ух ты! — закричал Дин Томас минут через десять. — Он меня шибанул! Хагрид с беспокойством поспешил к нему. — Он с того конца взрывается! — сердито сообщил Дин, показывая Хагриду ожог на руке. — А, да… это такое случается, когда они… ну, взлетают, — кивнул Хагрид. — Ой! — снова вскрикнула Лаванда Браун. — Ой, Хагрид, а что это за острая штука на нём? — Ага, у некоторых… ну, из них… короче, есть жало, — с воодушевлением пояснил Хагрид (Лаванда поспешно выдернула руку из корзины). Думаю, это… в общем, самцы. У самок что-то на манер этих… присосок на животе… они вроде того… могут пить кровь. — Так. И это тебя я до этого похвалил?! — Раньше об этом нельзя было предупредить?! — А, ну вот теперь-то я понял, зачем мы их выхаживаем, — желчно заметил Малфой. — Кому не хочется иметь домашнюю зверюшку, которая может обжигать, жалить и кусаться одновременно? — Грубовато, но справедливо… — …Нет, — ответила Гермиона со всем достоинством, какое только позволял набитый рот. — Я просто ещё хочу успеть в библиотеку. — Что? — Рон не поверил своим ушам. — Гермиона! Это же первый день учёбы! Нам даже ещё не задали домашнего задания! — Если ты хотела найти информацию по домовикам, тебе следовало обратиться за советом к мадам Пинс, — сказала Нарцисса. — Полагаю, она подсказала бы тебе несколько изданий, которые максимально полно описывают природу и сущность домовых эльфов, более полно, чем те, которые ты смогла найти сама. — Да, к сожалению, многие авторы лишены возможности в своих трудах приводить полную информацию или вынуждены шифроваться, — сказала леди Лонгботтом. — А о домовиках часто писали либо маглорожденные, либо полукровки, недостаточно сильные для того, чтобы у них были собственные домовики и не имеющие возможности в полной мере исследовать данный вопрос. — Да, леди Малфой, — пискнула Гермиона. — Я уже перечитала работы Огастуса Мейера, Хлодвиса Блэка и Агаты Дронт… Если бы у меня тогда хватило ума… — Книги — далеко не всё, к сожалению. Недостаточно просто затвердить наизусть тот или иной труд, необходимо его понять и осознать, а вы в своё время этого так и не сделали. — Да. И теперь, когда я, наконец, во всём разобралась — и не только в том, что касается несчастных домовиков — мне и в самом деле очень стыдно. Просто удивительно… — она была очень расстроена, но взрослые — и многие слизеринцы — смотрели на неё с пониманием и даже симпатией, что раздражало некоего рыжеволосого молодого человека, у которого, впрочем, хватило ума придержать своё мнение при себе. Гермиона в ответ лишь пожала плечами и продолжала уминать еду так, словно три дня не ела, после чего вскочила и со словами «Увидимся за ужином!» умчалась прочь. Когда колокол прозвонил к началу послеполуденных занятий, Гарри с Роном направились в Северную башню, где тесные каменные ступени вели на самый верх, а там по серебряной лесенке надо было пролезть через круглый люк в потолке, и тогда только можно было попасть в комнату, где обитала профессор Трелони. Знакомый сладкий аромат, струящийся от огня в камине, достиг их ноздрей, едва они влезли наверх по стремянке. Как и всегда, окна были зашторены; круглый кабинет был погружён в тусклый красноватый сумрак, создаваемый множеством ламп, завешанных какими-то шарфами и шалями. Гарри и Рон пробрались через обитые ситцем стулья и пуфы, загромождавшие комнату, и сели за один маленький круглый стол. — Добрый день, — Гарри даже подскочил — томный голос профессора Трелони раздался прямо за его спиной. Необычайно худая женщина в громадных очках, делавших её глаза несообразно большими для лица, профессор Трелони устремила на него тот трагический взгляд, который неизменно у неё появлялся, стоило ей завидеть Гарри. Как обычно, в свете камина на ней поблёскивали бесчисленные бусы, цепочки и браслеты. — Вы сегодня раньше других, мой дорогой, — печальным тоном обратилась она к нему. — В последнее время своим Внутренним Оком я вижу ваше храброе лицо покрытым тучами тревоги. И к сожалению, должна сказать, что ваше беспокойство небезосновательно. Вижу для вас грядут трудные времена, увы… очень трудные… Боюсь, то, что страшит вас, и в самом деле произойдёт… и, возможно, гораздо раньше, чем вы думаете… — Она, похоже, только и умеет, что всех пугать… — Но она произнесла, как минимум, два полноценных пророчества, — робко напомнил Дамблдор. — ДВА? Мы слышали только одно… — Другое было произнесено лет пятнадцать назад, думаю, оно будет описано в одной из этих книг… — Ну что же, подождём. Но пока профессионализм этой гадалки под большим знаком вопроса. Её голос понизился почти до шёпота. Рон, глядя на Гарри, повращал глазами — тот в ответ изобразил каменное лицо. Профессор Трелони проскользнула мимо них и опустилась в просторное кресло с подголовником перед камином, лицом к классу. Лаванда Браун и Парвати Патил, страстные почитатели профессора Трелони, устроились на пуфах вплотную к ней. — Дорогие мои, для нас настало время обратиться к звёздам, — заговорила она. — Движение планет и таинственные предзнаменования они открывают лишь тем, кто сумел вникнуть в фигуры небесного танца. Человеческая судьба может быть прочитана в их пересекающихся лучах… Тут мысли Гарри куда-то поплыли. Ароматический дым всегда действовал на него усыпляюще и одуряюще, а туманные речи профессора Трелони о предсказании судьбы и подавно никогда не увлекали. Но он никак не мог заставить себя не думать о её словах — «Я боюсь, то, что страшит вас, и в самом деле произойдёт…» — Я побывал у этой шарлатанки, — сказал новый прорицатель. — Это просто возмутительно. Не знаю, о каких там пророчествах шла речь, скорее, о галюцинациях, вызванных испарениями ядовитых трав и алкоголем, к которому тоже понамешано… Не понимаю, почему целитель Сметвик до сих пор не осмотрел её. — Простое целительство в отношении носителей пророческого дара… — Бред, основанный на древних суевериях, развенчанных ещё в восемнадцатом веке, — отрубила Августа. — Это настолько серьёзно? — Увы. Алкоголичка и наркоманка с многолетним стажем, — покачал головой прорицатель. — Если ей не помочь, то даже человек, лишённый пророческого дара, предскажет ей мучительную смерть максимум лет через пять. Я даже не уверен, что и сейчас её можно спасти… — В ближайшую паузу я схожу к профессору Трелони, — сказал целитель. — Согласен, такое поведение нельзя назвать нормальным. — Но ведь все прорицатели были… — Не всегда. Большую часть жизни они были вполне даже вменяемы, и только когда на них «находило»… Но таких случаев не было описано в литературе. Я лично читал жизнеописание знаменитой прабабки Трелони — большинство знакомых и даже близких подруг Кассандры даже не догадывались, что имеют дело с пророчицей, пока она не впадала в транс при них. Да, в конце третьей книги было описано нечто… чрезвычайно похожее… Но — я бы не стал исключать галлюцинаций. Нет, Гермиона права, подумал Гарри с раздражением, профессор Трелони и в самом деле старая обманщица. Ведь он решительно ничего не боялся в этот момент — ну, если не считать опасений, что Сириуса схватили… но что может знать профессор Трелони? После долгих размышлений он пришёл к выводу, что все эти её фирменные предсказания — не более чем случайные догадки, подкреплённые нагоняющими страх манерами. Исключая, правда, тот раз в конце прошлого семестра — тогда она изрекла пророчество, что Волан-де-Морт воспрянет вновь… сам Дамблдор сказал, что, по его мнению, транс был непритворный, когда Гарри описал ему, как всё было… — Да, очень похоже… — Тем не менее, лично я знала одну… хммм… шарлатанку, которая симулировала транс, да так, что никто даже не сомневался, что Тереза — настоящая пророчица, — сказала Августа. — Но потом она имела неосторожность устроить данный спектакль в присутствии человека, который на протяжении всей своей жизни занимался исследованием пророческих практик и в итоге угодила в Азкабан за шарлатанство, на три месяца, после чего была вынуждена ещё и заплатить крупный денежный штраф. Не исключено, что и Трелони такая. — Да, но то её пророчество, которое я слышал, осуществилось в ту же ночь, — напомнил Гарри. — Тереза тоже несла жуть, предварительно собрав сведения, имеющие отношение к людям, которым она собиралась предсказывать будущее, и на основе этой информации и выдавала свои «пророчества»…. — Тереза Блайрс? — спросил Фадж. — Я помню тот случай. Надо будет проверить Зал… — В смысле? — Я сам был свидетелем одного из её «трансов». Она тогда сказала, что меня сначала ждёт блистательная карьера, конец которой положат жаба и магическая книга, которая будет открыта благодаря мне. И из какой информации она могла сделать такой вывод? — Хммм… Всё равно. — Гарри! — позвал его Рон. — Что? Он огляделся — на него смотрел весь класс. Гарри сел попрямее, — оказывается, он почти задремал, разморённый теплом и погруженный в свои мысли. — Я только что говорила, мой дорогой, что вы, без сомнения, рождены под пагубным влиянием Сатурна, — произнесла профессор Трелони не без некоторой обиды в голосе, поскольку было очевидно, что он пропустил её слова. — Рождён под чем, прошу прощения? — переспросил Гарри. — Сатурн, дорогой, планета Сатурн! — повторила профессор Трелони, явно задетая тем, что Гарри не был потрясён этим известием. — Я рассказывала, что Сатурн, несомненно, был в пике активности в момент вашего рождения… тёмные волосы… хрупкое сложение… трагические потери в самом начале жизненного пути… Думаю, что не ошибусь, если скажу, что вы родились в середине зимы? — Нет, — ответил Гарри. — Я родился в июле. — Показательный момент… Они вошли в холл, где народ толпился у дверей в Большой зал. Друзья отошли в сторонку, и тут позади них раздался громкий голос: — Уизли! Эй, Уизли! Гарри, Рон и Гермиона оглянулись и увидели Малфоя, Крэбба и Гойла, чем-то страшно довольных. — Что ещё? — резко спросил Рон. — Твой отец попал в газету, Уизли! — объявил Малфой, размахивая номером «Ежедневного Пророка» и стараясь, чтобы его услышало как можно больше народу. — Вот только послушай это: «ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОМАХИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ. Создаётся впечатление, что неприятности Министерства магии никак не закончатся, пишет специальный корреспондент Рита Скитер. Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. И вот вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал — на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов». Тут Малфой поднял глаза: — Прикинь, они даже его имя правильно написать не могли, как будто он полное ничтожество, а, Уизли? Теперь слушали уже все, кто был в холле. Малфой эффектным жестом расправил газету и стал читать дальше: — «Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вчера ввязался в драку с магловскими блюстителями закона (т. н. «полицейскими») из-за нескольких, весьма агрессивно настроенных мусорных баков. М-р Уизли, судя по всему, примчался на выручку Грозному Глазу Моуди, престарелому экс-мракоборцу, уволившемуся из Министерства, когда он окончательно перестал видеть разницу между рукопожатием и нападением убийцы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, явившись к м-ру Моуди в его строго охраняемый дом, м-р Уизли обнаружил, что м-р Моуди в который раз поднял ложную тревогу. В ходе дальнейших событий м-ру Уизли пришлось несколько раз прибегнуть к преобразованию памяти, прежде чем ему удалось скрыться от полицейских. При этом м-р Уизли отказался отвечать на вопросы «Ежедневного Пророка» о том, зачем ему потребовалось вовлекать Министерство в эту недостойную и чреватую скандалом историю». — Тут и картинка есть, Уизли! — ликовал Малфой, развернув и подняв перед собой газету. — Фотография твоих родителей перед домом — если это можно назвать домом. Твоей мамаше не помешало бы немного сбросить вес, как считаешь? Рона затрясло от бешенства. — Просто возмутительно. В принципе, это давало Рональду право вызвать вас на дуэль, мастер Малфой, и я не думаю, что у педсовета хватило бы… возможностей этому помешать, — сказал исполняющий обязанности директора. — Не понимаю, откуда столько ненависти. И все ваши стычки с Трио всегда начинаются именно с ваших нападок на мистера Уизли, ну, пару раз вы в крайне грубой форме делали замечания мисс Грейнджер… Но это всё не то. На мастера Поттера вы так не нападали… — Да, но и Люциус до относительно недавнего времени бросался на Артура, вспомните их стычку в книжном магазине во второй книге, — напомнила Минерва. — Да, верно… И я в старых картах пациентов встречала упоминания о серьёзных стычках между Абраксасом Малфоем и Джейкобом Уизли… Похоже, в каждом поколении находится одна пара, которая наиболее… конфликтна, — вспомнила мадам Помфри. — Возможно, если найти в архиве данные о более ранних Малфоях и Уизли, можно найти тех, с кого это началось и выявить причину. Ирма, это ведь… — В моих Архивах вы найдёте все данные вплоть до шестнадцатого века, — буркнула библиотекарша. Все взгляды были устремлены на него. — Иди-ка ты знаешь куда, Малфой? — сказал Гарри. — Пошли, Рон… — Ах да, ты же был у них этим летом, я не ошибаюсь, Поттер? — продолжал веселиться Малфой. — Скажи-ка мне, его матушка на самом деле такая жирная или только на фотографии? — А твоя мамаша, Малфой? — огрызнулся Гарри, вдвоём с Гермионой оттаскивая Рона за мантию, чтобы тот не набросился на Малфоя. — Такое впечатление, словно она только что унюхала кучу дерьма у себя под носом — скажи-ка, у неё всегда такой вид или это от того, что ты был рядом? Бледное лицо Малфоя порозовело: — Не смей оскорблять мою мать, Поттер! — Ой… Леди Малфой, — Гарри встал, порозовев от смущения, — я приношу вам искренние извинения за свою несдержанность… — Извинения приняты. И я считаю показательным… Нет, Драко, сиди, — осадила она сына. — Самому надо было думать, а не ждать, пока тебе напомнят о правилах хорошего тона! — Тогда заткни свою грязную пасть! — отрезал Гарри и повернулся, чтобы уйти. БАХ! Несколько человек вскрикнули — Гарри ощутил, как белая вспышка обдала жаром его висок. Он сунул руку в мантию за волшебной палочкой, но, прежде чем успел коснуться её пальцами, громыхнуло во второй раз, и по вестибюлю прокатился рёв: — НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ! — Что случилось?! — Драко? — Я разозлился и хотел заставить Гарри пожалеть о том, что он о тебе сказал, мама… Но промазал… — Мы же обучали тебя прицельной магии… — Но я разозлился… — И был за это наказан. — Сейчас узнаешь, как… — И ещё кое-что, — уточнил Гарри. Гарри круто обернулся. По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Моуди. В руке он держал волшебную палочку, направленную на белого хорька, дрожавшего на мощённом плитами полу как раз на том месте, где только что стоял Малфой. — Хорька?! — Вы это серьёзно?! — Мистер Моуди… — К сожалению, всё более, чем серьёзно, — сказала Минерва. — Я сама была свидетельницей. — Ох… В холле наступила гробовая тишина. Никто, кроме Моуди, не смел даже шелохнуться, а тот повернулся к Гарри — то есть на Гарри смотрел его нормальный глаз, а тот, другой, уставился куда-то внутрь. — Он тебя задел? — прорычал Моуди. Голос у него был низкий и сиплый. — Нет, — ответил Гарри. — Промазал. — Оставь его! — рявкнул Моуди. — Оставить кого? — растерянно спросил Гарри. — Не ты — он! — Моуди ткнул большим пальцем через плечо, указывая на Крэбба, который попытался было поднять белого хорька с пола, но в страхе замер. Похоже, что вращающийся глаз Моуди и впрямь был магическим и мог видеть сквозь затылок. — Мой глаз видит через все преграды, — хмыкнул обладатель данного органа. — Это специальная разработка, таких больше не выпускают, да и раньше было создано всего двадцать штук, из них восемнадцать пылятся по складам… Просто не могут найти владельца, это не так-то легко. Для меня настраивали этот несколько часов… так что я даже не знаю, как им смог воспользоваться этот гад… — Какой гад? — запереглядывались непосвящённые. — В конце книги. Моуди захромал по направлению к Крэббу, Гойлу и хорьку, который, испуганно пискнув, что было сил припустил ко входу в подземелье. — Не думаю… — пророкотал Моуди, вновь направляя на хорька волшебную палочку. Тот взлетел в воздух футов на десять, потом звучно шлёпнулся об пол и снова подскочил вверх. — Мне не нравятся люди, которые нападают на противника со спины, — рычал Моуди, а скулящего от боли хорька подбрасывало всё выше и выше. — Гнусный, трусливый, подлый поступок… Хорька швыряло в воздухе, его лапы и хвост беспомощно болтались. — Никогда-больше-так-не-делай, — говорил Моуди, произнося каждое слово, как только хорёк ударялся об пол и опять взмывал вверх. — Профессор Моуди! — прозвучал возмущённый голос. По мраморной лестнице спускалась профессор МакГонагалл с громадной стопкой книг в руках. — Привет, профессор МакГонагалл, — спокойно сказал Моуди, заставляя хорька подскакивать всё выше. — Что… что это вы делаете? — спросила профессор МакГонагалл, следуя взглядом за взлетающим всё выше хорьком. — Учу, — ответил Моуди. — Учи… Моуди, это что, студент? — вскрикнула профессор МакГонагалл, и книги посыпались у неё из рук. — Ну да, — ответил Моуди. — Быть не может! — ахнула профессор МакГонагалл, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку. Через секунду на месте хорька с треском появился Драко Малфой — он кучей лежал на полу, его роскошные белые волосы упали на ставшее ярко-красным лицо. Пошатываясь, он поднялся на ноги. — Моуди, мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! — сказала профессор МакГонагалл слегка севшим голосом. — Профессор Дамблдор вам наверняка об этом говорил! — Да, кажется, он упоминал об этом, — кивнул Моуди, безмятежно почёсывая подбородок. — Но я подумал, что хорошая встряска… — Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель! — Пожалуй, я это сделаю, — согласился Моуди, с острой неприязнью покосившись на Малфоя. Драко, чьи белёсые глаза всё ещё были полны слёз от боли и унижения, злобно посмотрел на Моуди, пробормотав неразборчиво что-то о своём отце. — Да ну? — спокойно заметил Моуди и, хромая, сделал два шага вперёд. Тупое клацанье его деревянной ноги отозвалось по холлу. — Что же, я давно знаю твоего отца, парень… скажи ему, что Моуди как следует присмотрит за его сыном… передай ему это от меня… кстати, это Снейп будет твой декан? — Да, — с негодованием ответил Малфой. — Ещё один старый знакомый, — прохрипел Моуди. — Мечтал я побеседовать со стариной Снейпом… Пойдём-ка, ты… — Он ухватил Малфоя за плечо и повлёк его ко входу в подвал. Профессор МакГонагалл несколько мгновений обеспокоенно смотрела им вслед, потом взмахнула волшебной палочкой, заставив упавшие книги снова подняться в воздух и вернуться к ней в руки. Многие слушатели были в шоке, они переводили округлившиеся от ужаса глаза с Драко, которого трясло от воспоминаний о том страшном инциденте, на Моуди, который сделал паузу и смотрел почему-то на Минерву. — Скажи пожалуйста, — проскрипел старик, — как давно мы с тобой знакомы? — Ну… — Учились вместе, верно? — Ты был на пару лет старше… но примерно так. — Я с отцом часто приходил в дом твоего отчима-пастора, мы много общались… — Аластор… — Я понимаю, характер у меня не сахар. Я никогда не задумывался перед тем, как дать сдачи или заступиться… и не всегда реакция была вполне адекватной. Помню, как по моей вине… — Аластор, это всё осталось в прошлом… — Я не стану скрывать, что вполне мог бы превратить мальчишку в хорька. Но — неужели ты считаешь меня способным на подобное зверство?! Неужели ты не поняла, что это был не я?! — Ну… — МакГонагалл низко опустила голову. Многие были в шоке, считая, что Грозный Глаз был значительно старше бывшей гриффиндорской деканши, а теперь оказывается, что они чуть только не ровесники?! — Что-то тогда не давало мне покоя, я сама не хотела считать тебя… таким. Но… — Драко тогда было очень плохо, — сказал Снейп. — Лёгкое сотрясение мозга, несколько шишек, на ногах едва держался… А этот не нашёл ничего умнее, как отчитать за случившееся меня. Совсем распустил пацана, как меня в принципе допустили к преподаванию, это просто рассадник, притон, вертеп и я не помню, что ещё… И ещё трясёт Драко… Подозреваю, мы бы с этим гадом сцепились бы, но ему срочно понадобилось зелье, а то прибил бы и меня, и крестника… — Я не помню… — начала было Поппи, но осеклась, сообразив, что Мастер Зельеварения вполне квалифицирован, чтобы оказать ещё и целительские услуги. — Во всяком случае это было ужасно, страшно даже подумать, что могло бы произойти, не подоспей Минерва так вовремя… И ведь мальчишки, даже если бы и захотели помочь мастеру Малфою, что они могли бы сделать в данной ситуации? — Ничего мне не говорите, — приказал Рон, когда несколько минут спустя они сели за гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разговоры о том, что сейчас произошло. — Это почему же? — удивилась Гермиона. — Потому что я хочу навеки сохранить это в моей памяти, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выражением на лице. — Только у нас — Драко Малфой, поразительный прыгающий хорёк… Гарри с Гермионой засмеялись, и Гермиона принялась раскладывать по тарелкам говядину, приготовленную в горшочках. — Вообще-то он мог по-настоящему зашибить Малфоя, — сказала она. — На самом деле хорошо, что профессор МакГонагалл его остановила. — Гермиона! — с гневом воскликнул Рон, сердито открывая глаза. — Ты портишь самый счастливый момент моей жизни! — Для вас счастье, когда вашего ровесника на ваших глазах убивают? Можно понять, когда он просто терпит унижение, но подобное… Гермиона нетерпеливо фыркнула и вновь на предельной скорости стала поглощать еду. — Только не говори мне, что вечером опять собираешься в библиотеку! — хмыкнул Гарри, глядя на неё. — Ещё как собираюсь, — пробормотала Гермиона с полным ртом. — Масса дел. — Но ты же сказала, что профессор Вектор… — Это не домашнее задание, — ответила она, в пять минут очистила тарелку и была такова. Не успела Гермиона отойти, как на её место бухнулся Фред Уизли, глаза его горели восхищением: — Моуди! Вот это да! — Супер! — заявил Джордж, усаживаясь напротив Фреда. — Фантастика! — согласился Ли Джордан, лучший друг близнецов, проскользнув на место рядом с Джорджем. — У нас был сегодня его урок, — пояснил он Гарри и Рону. — Ну и как? — с неподдельным интересом спросил Гарри. Фред, Джордж и Ли обменялись многозначительными взглядами. — Таких уроков ещё не бывало, — признал Фред. — Он знает, старик, — добавил Ли. — Знает что? — Рон даже наклонился вперёд. — Знает, каково это — быть в самом пекле и делать дело, — с чувством произнёс Джордж. — Какое дело? — не понял Гарри. — Сражаться с Тёмными Искусствами, — сказал Фред. — Он их все повидал, — кивнул Джордж. — Ещё бы… — Короче, потрясный дед, — заключил Ли. Рон немедленно полез в портфель за расписанием. — У нас он только в четверг! — разочарованно вздохнул он.