Суд Магии. Кубок Огня

Но одному из присутствующих пришлось всё же выйти из своей спячки и прочистить горло глотком неизвестного пойла из собственной фляги, когда Судия перенесла старого мракоборца из его уголка за кафедру. В зале и так было тихо, но, стоило Моуди поднять глаза — вернее, глаз — и окинуть собравшихся пристальным взглядом, как некоторые даже забыли о том, что для полноценной жизнедеятельности необходим кислород. Последний вновь наполнил лёгкие слушателей лишь тогда, когда старик наконец прокашлялся и начал читать тихим скрипучим голосом — который слышали все, даже те, кто сидел у дальней стены. Глава 12 Турнир трёх волшебников Рискованно кренясь под резкими порывами ветра, кареты миновали ворота со статуями крылатых вепрей по бокам и заскрипели по длинной дороге к вершине холма. В окно Гарри видел всё ближе и ближе надвигающийся замок, множество его освещённых окон расплывались и мерцали за плотной завесой дождя. Когда их карета остановилась перед громадными парадными дверями резного дуба наверху каменной лестницы, небо перечеркнула вспышка молнии. Те, кто оказались впереди, уже торопились забежать в замок. Гарри, Рон, Гермиона и Невилл спрыгнули на землю и тоже помчались по ступеням, переведя дух лишь под сводами освещённого факелами холла с его величественной мраморной лестницей. — Да, это было ужасно, — предались воспоминаниям те, кому довелось пережить эту бурю. — Последний раз такая непогода бушевала лет шестьдесят тому назад, — сказал профессор Флитвик. — Кажется, пару карет даже перевернуло… — А лодки? — спросила леди Лонгботтом. — Кто-нибудь погиб тогда? — Вроде, обошлось… — Смертельных случаев не было, — подтвердил Дамблдор. — Правда, нескольких учеников пришлось направить в Больничное крыло, откуда они вышли только через неделю… — И это вас абсолютно ничему не научило? — А что здесь можно было сделать? Мы не можем влиять на погоду, — напомнил экс-директор. — Да, но вы могли изменить порядок прибытия студентов в школу, это было в вашей юрисдикции, Альбус. Буря никогда не возникает из ниоткуда, ещё утром можно было её предвидеть и организовать для студентов порталы из Хогсмида, даже если не было возможности их забрать непосредственно с вокзала или из домов, подключенных к каминам… — Существует древняя традиция, согласно которой ученики всегда прибывают в школу на каретах и на лодках… Её нарушили всего пару раз — в военное время… — Отнюдь, ваш предшественник, профессор Диппет, несколько раз в мирное время организовывал экстренные порталы для учащихся… — И это навлекало на него лишние неприятности с Советом Попечителей… — Только два раза из пяти, и тогда к этому отнеслись с пониманием, потому как и в самом деле наблюдались некоторые… признаки того, что переправа через озеро может быть опасна. А я очень хорошо помню тот день, просто удивительно, что никто не пострадал… — …Ну, пойдёмте! — строго обратилась к забрызганным грязью студентам профессор МакГонагалл. — В Большой зал, побыстрее! — Подождите, Аластор… Минерва? — Что случилось? — переполошилась женщина, глядя на леди Лонгботтом и соображая, что она ещё натворила. Неужели даже то, что она, выполняя свои обязанности, повела студентов в Зал, стало преступлением? — Вы что, не видели, в каком они состоянии, учитывая, что свою «поливку» Пивз организовал в вашем присутствии?! Неужели было так уж сложно применить к несчастным детям высушивающие чары?! Представляю, как после всего этого ругался Аргус, которому с вашей лёгкой руки добавилось работы! А если бы вы всего один, ну, два раза взмахнули палочкой и произнесли короткую формулу, и дети не рисковали простудиться, и завхоз бы меньше ругался… — Он всё равно ругался бы… — А дети?! Поппи, сколько человек к вам тогда обращались за лекарствами?! — По меньшей мере пятьдесят, — отчиталась целительница. — В этот раз тоже опрокинулись две кареты, двое учеников получили сильные ушибы, у мистера Корнера было даже подозрение на трещину запястья, а уж о несчастье с мистером Криви-младшим и простудах я уже молчу. — Что с вами случилось, мистер Криви? Гарри, Рон и Гермиона, оскальзываясь, побрели через холл и дальше, направо, в двойные двери. Рон едва слышно ругался сквозь зубы, убирая с лица мокрые волосы. Большой зал был, как всегда, великолепен и подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживлённо переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели. Здесь, в зале, было гораздо теплее. Гарри, Рон и Гермиона, пройдя мимо слизеринцев, Рейвенкловцев и Хаффлпаффцев, уселись вместе с остальными за гриффиндорский стол рядом с Почти Безголовым Ником — факультетским привидением. Ник, жемчужно-белый и полупрозрачный, сегодня вечером был одет в свой обычный камзол, но зато с необъятных размеров плоёным воротником, служившим одновременно и праздничным украшением, и гарантией того, что его голова не станет уж слишком шататься на не до конца перерубленной шее. — Добрый вечер, — улыбнулся он друзьям. — Кто это сказал? — проворчал Гарри, стаскивая с себя кроссовки и выжимая их. — Надеюсь, они не будут слишком тянуть с распределением, не то я умру с голода. — И почему студентов не кормят в поездах? Надеются на ответственность родителей? — вновь встал вопрос питания, было видно, что школьная жизнь после Суда будет изменена самым радикальным образом и можно было только догадываться, какие области будут при этом затронуты. Впрочем, затронутый здесь вопрос был воспринят студентами с радостным гомоном. Распределение первокурсников по факультетам проводилось в начале каждого учебного года, но, по странному стечению обстоятельств, Гарри не присутствовал ни на одном, кроме своего собственного, так что ему хотелось взглянуть на церемонию. Тут за столом раздался слабый и дрожащий от волнения голос: — Эгей, Гарри! Это был Колин Криви, третьекурсник, для которого Гарри был чем-то вроде героя. — Вы так и не угомонились, мистер Криви?! — Ну, к тому времени он перестал уже донимать всех своими фотосеансами, — сказала Гермиона, улыбаясь смутившемуся мальчику. — То есть, фотографировать он продолжал, но выбирал моменты, когда можно, а когда нельзя, всё в порядке. — Привет, Колин, — настороженно отозвался Гарри. Этот восторженный почитатель всегда доставлял ему немало хлопот. — Гарри, ты себе не представляешь! Нет, Гарри, ты только угадай! Поступает мой брат! Мой брат Дэннис! — Э-э-э… ну… это хорошо, — пробормотал Гарри. — Он так волнуется! — Колин едва не подпрыгивал на месте. — Надеюсь, он попадёт в Гриффиндор! Скрести пальцы на счастье, а, Гарри? — М-м-м… хорошо, ладно, — согласился Гарри и снова повернулся к Рону, Гермионе и Нику. — Братья и сёстры обычно поступают на один и тот же факультет, ведь так? Он судил по семейству Уизли, все семеро представителей которого учились на факультете Гриффиндор. — Далеко не обязательно, — сказала Амелия. — То, что все Уизли оказались в Гриффиндоре — просто подарок судьбы, хотя лично мне кажется, что, к примеру, Перси было бы лучше на Рейвенкло с его характером, да и Уильяму тоже, а Рональду — на Хаффлпаффе. — Шляпа предлагала мне Рейвенкло, — сообщил Уизли-третий. — Но мама боялась, что, если эти двое, — кивок в сторону близнецов, — останутся в школе без присмотра… — Так они, вроде, и под вашим присмотром много наворотили… — вздохнула Августа. — Что поделаешь, — развёл руками бывший гриффиндорский староста. — Признаться, я давно уже удивляюсь терпению профессора Снейпа, как он их выдерживает на своих профессиональных занятиях… — Легко, сам не ожидал, — признал означенный преподаватель. — Вот уж не думал, что у них проявится такой интерес и такие способности к зельям… — Но в этом году они вообще стали поспокойнее… — Возможно, из-за этого Суда… — Кхе-кхе… ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — ОЙ! — Простите, Аластор… Дисциплина восстановилась и все, как один, уставились на старого чтеца. Тот усмехнулся и вернулся к своим обязанностям. — Совсем не обязательно, — возразила Гермиона. — Сестра Парвати Патил учится в Рейвенкло, а ведь они близнецы, так что по твоей теории должны непременно быть вместе. Гарри посмотрел на преподавательский стол. Кажется, там было намного больше пустых мест, чем обычно. Хагрид, ясное дело, вместе с первокурсниками сейчас боролся со штормом на пути через озеро; профессор МакГонагалл, по всей вероятности, руководила уборкой в холле — но ещё одно свободное кресло указывало на отсутствие кого-то неизвестного. — А где новый преподаватель защиты от тёмных искусств? — спросила Гермиона, тоже смотревшая на профессоров. Ещё ни один преподаватель защиты от тёмных искусств не продержался у них больше трёх семестров. Гарри больше всех любил профессора Люпина, отказавшегося от должности в прошлом году. — Спасибо, Гарри, — улыбнулся означенный экс-преподаватель, вытирая пот со лба. Последний эксперимент с его участием изрядно вымотал оборотня, но, с другой стороны, по словам Снейпа, в работе появились определённые подвижки. — Удалось найти реактив, который полностью подавляет яд, который отвечает за преображение, — рассказал Ремус друзьям в перерыве. — Правда, Северус не знает, каким образом его вводить жертвам, он и сам по себе ядовит, а другого пути не видит… — Но он хоть что-то обнаружил, и то хлеб, — сказала Лили. — Возможно, он или сумеет найти возможность обезвредить тот реактив, о котором ты говоришь, или найдёт безопасный аналог, Северус прекрасный специалист, уверена, теперь, когда у него есть хоть эти данные, он не успокоится. — Это точно, — закивали Джеймс и Сириус. Они окончательно примирились с школьным недругом, но и до этого примирения всегда признавали таланты Снейпа — Нюниуса, как они его называли — во всём, что касалось зелий и проклятий, а работа, которой Северус занимался, имела прямое отношение и к тому, и к другому… — Всё будет хорошо, — улыбнулся Гарри, глядя на Лунатика с прежней симпатией. — Я уверен, вы скоро поправитесь и опять сможете преподавать, ваши уроки нравились не только мне одному. — Да, профессор! — из тех, кто учился у Ремуса в том году, Гарри не поддержали только некоторые слизеринцы и некоторые первокурсники… вернее, те, кто тогда учился на первом курсе. — Может, они не сумели никого найти? — обеспокоенно сказала Гермиона. Гарри ещё раз обежал глазами профессоров — нет, точно, ни одного нового лица. Малютка-профессор Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой стопке подушек рядом с профессором Спраут, преподавателем травологии, чья шляпа сидела набекрень на копне разлетевшихся седых волос. Она беседовала с профессором Синистрой с кафедры астрономии. С другой стороны Синистры восседал желтолицый, крючконосый, с сальными волосами мастер зелий профессор Снейп — самая неприятная для Гарри фигура в Хогвартсе. Отвращение, которое Гарри испытывал к Снейпу, можно было сравнить лишь с той ненавистью, которую Снейп питал к Гарри — и эти взаимные чувства накалились до предела в прошлом году, когда Гарри помог Сириусу сбежать прямо из-под длинного Снейповского носа — Снейп и Сириус были заклятыми врагами ещё с их школьных времён. — Не удивительно, что у тебя не получались зелья, — сказала Лили. — Когда между учеником и преподавателем такие отношения… Северус, послушать эти книги, можно подумать, что ты целенаправленно всех отпугиваешь от своего предмета. Дальше за Снейпом было свободное место, принадлежащее, как предполагал Гарри, профессору МакГонагалл. А рядом, в самом центре стола, сидел профессор Дамблдор — директор школы. Его длинные серебряные волосы и борода блестели в свете огней, а роскошная тёмно-зелёная мантия была расшита звёздами и полумесяцами. Соединив концы длинных тонких пальцев и положив на них подбородок, словно уйдя мыслями куда-то очень далеко, он устремил взгляд в потолок, глядя сквозь свои очки-половинки. — Придумывали очередную пакость для мастера Поттера, Альбус? — И почему меня теперь все подозревают во всём… — По тому, как вы обращались с детьми в предыдущих книгах! — отрезала Августа. Гарри тоже поднял глаза к потолку. Тот, благодаря колдовству, отображал всё то, что в самом деле происходило в небе, и никогда ещё Гарри не видел его таким хмурым. Там клубились чёрные и фиолетовые тучи, и вместе с ударами грома снаружи по потолку огненно ветвились молнии. — Ох, да когда же? — простонал Рон. — Я готов съесть гиппогрифа. Не успели эти слова слететь с его уст, как двери Большого зала отворились и воцарилась тишина. Профессор МакГонагалл провела длинную цепочку первогодков на возвышенную часть зала. Гарри, Рон и Гермиона хоть и промокли, казались совершенно сухими по сравнению с первокурсниками — можно было подумать, что они не ехали в лодке, а добирались вплавь. — МИНЕРВА! Сначала вы не желаете выслушать то, что студенты пытаются донести до вашего сведения… А потом и вовсе ставите под удар их здоровье и жизнь! — Вы что, кроме трансфигурации вообще ничего не знаете?! Это просто возмутительно! — Сьюзен пыталась мне говорить, что некоторые преподаватели… хммм… Извини меня, дорогая, безусловно, следовало бы прислушаться… — То есть, племянница вас предупреждала о некомпетентности профессоров? — повернулась к мадам Боунс Августа. — Ну, не то, что о некомпетентности… Но о некоторой предвзятости преподавателя зельеварения речь была, была пара жалоб на Минерву… я была уверена, что Сьюзен всё переувеличивает, преподаватель должен быть строгим, чтобы поддерживать дисциплину… Но всё равно должен быть предел! — Почему вы раньше… — Я сомневалась в племяннице, до Хогвартса она периодически… не то, чтобы обманывала меня, но давала ошибочную оценку тем или иным явлениям. — Да, это было, — вздохнула девочка. — И я не хотела создавать проблемы… — Некомпетентный преподаватель, который не обращает внимание на первоочередные нужды своих учеников, может создать не просто проблемы, но очень серьёзные проблемы для коллег, — вздохнула леди Лонгботтом. — Если бы мы ещё несколько лет тому назад обратили внимание… — Вообще-то лорд Малфой пытался обращать наше внимание на некоторые… просчёты Альбуса на посту директора, но кто же прислушивался ко мнению слизеринца, да ещё и замеченного в компании… Прошу прощения, Люциус… — Всё в порядке, лорд Огден… Я и сам всё понимаю и, наверное, на вашей стороне рассуждал бы подобным образом, — вздохнул означенный слизеринец. — Ладно, Альбус заигрался в политику, оставим это. Но — Минерва, вы ежегодно встречаете учеников, прибывших с каникул, неужели вам было так уж сложно помочь им привести себя в порядок, учитывая, что после такой бури… В принципе, их следовало не просто обсушить, но отвести не в Большой зал, а в Больничное крыло или попросить Поппи, чтобы она прислала в Зал побольше противопростудных зелий! Все ёжились и от холода, и от волнения, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к остальной школе — все, кроме самого маленького мальчика, закутанного в огромное кротовое пальто Хагрида. Пальто было ему настолько велико, что казалось, он выглядывает из чёрного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезненно-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно нервничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шёпотом произнёс: «Я упал в озеро!» Он явно этим гордился. — Нашли, чем гордиться! — большинство взрослых дружно схватились за сердце, а Августа и Амелия воспользовались тем, что Моуди в очередной раз приспичило приложиться к своей фляжке, дополнительно убедились, что маленький Деннис вполне даже здоров. — Хагрид, ладно, мы выяснили, что вы не имеете права колдовать… Но почему вы не указали Минерве на необходимость применения Осушающих чар? Не настояли на визите к Поппи? — Так он же… того… не утонул… — Но — некоторое время находился в ледяной воде. Наглотался ее. Какое убийственное равнодушие к детской жизни и здоровью! — Чего ещё ожидать… — Долорес, Минерва — чистокровная волшебница, без примеси крови инородцев, что не помешало ей также проявить халатность! — одёрнул Амбридж кто-то из министерских, правильно разгадав направленность её кваканья. Бывший Первый секретарь опять замолчала, только надулась ещё больше, хотя многим казалось, что дальше уже никак не возможно. — И — как бы дети проходили Распределение в Больничном крыле? — спросила Помона Спраут. Минерва разглядывала свои пальцы, нервно дрожавшие на её коленях. — Распределение можно было провести и на следующий день! — …Криви, Дэннис! Крошка Дэннис Криви двинулся вперёд, путаясь в хагридовской шубе — Хорошо, хотя бы догадались завернуть ребёнка во что-нибудь тёплое… тут, кстати, и сам Хагрид, пытаясь ступать как можно осторожнее, боком протиснулся в зал через дверь позади преподавательского стола. Вдвое выше любого человека и раза в три шире, Хагрид, с его длинными, чёрными, спутанными космами и бородой, имел довольно устрашающий вид, но это было самое обманчивое в мире впечатление — уж Гарри, Рону и Гермионе был прекрасно известен его добродушный характер. Лесничий подмигнул друзьям, усаживаясь с края преподавательского стола и стал смотреть, как Дэннис Криви надевает Волшебную шляпу. Отверстие над полями раскрылось, и… — Гриффиндор! — произнесла Шляпа свой вердикт. Хагрид захлопал вместе с гриффиндорцами, когда Дэннис, радостно улыбаясь, снял Шляпу, положил её на место и поспешил к брату. — Колин, я поступил! — пронзительно закричал он, падая на свободное место рядом. — Это замечательно! А меня кто-то схватил в воде и забросил обратно в лодку! — Здорово! — не менее возбуждённо воскликнул Колин. — Наверное, это был гигантский кальмар, Дэннис! — Ого! — восхитился Дэннис — похоже, в самых смелых мечтах он и не надеялся на такое приключение — во время шторма упасть в бушующее бездонное озеро и затем быть поднятым оттуда громадным морским чудовищем. — Далеко не самое лучшее начало учёбы! — Не самые приятные первые впечатления… — Как для кого, многие мальчишки мечтают о подобных приключениях… И даже более серьёзных. — Остаётся надеяться, что это приключение так и останется самым серьёзным за всё время обучения Денниса в школе… — Дэннис! Дэннис! Видишь вон того мальчика? Того, с чёрными волосами и в очках? Видишь его? Знаешь, кто это, Дэннис? — Просто возмутительно! — Кажется, здесь говорили, что к этому времени мистер Криви стал более тактичным? — Я сказала только — он стал меньше фотографировать из-за угла… — И я надеюсь, что хотя бы теперь оба брата Криви поняли, насколько невоспитанными они были тогда? В отличие от некоторых (даже взрослых), оба брата Криви поняли, что в такие минуты безопаснее для себя молчать и рассматривать какие-нибудь нейтральные предметы, наподобие собственной обуви или оконного витража. Правда, Дэннис потом шёпотом стал спрашивать брата, почему на них так ополчились, а тот замялся… но это уже мелочи. …Поднялся профессор Дамблдор. Он улыбнулся всем студентам, приветственно раскинув руки. — Скажу вам только одно, — произнёс он, и его звучный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте. — Это была самая лучшая речь, какую вы только могли произнести, — хмыкнул Кингсли. — Да, очень познавательная… — О каких познавательных вещах можно говорить, когда ученики дрожат от холода и умирают от голода? До них ничего попросту не дойдёт. — Верно, верно! — с неподдельным чувством закричали Рон и Гарри, и в это время стоявшие перед ними блюда волшебным образом наполнились. Почти Безголовый Ник со скорбным видом наблюдал, как Гарри, Рон и Гермиона нагружают свои тарелки. — А-а-а, от эфо лушше, — пробормотал Рон со ртом, набитым картофельным пюре. — Вам повезло, что банкет поздно вечером, знаете ли, — продолжил беседу Почти Безголовый Ник. — Тут немного раньше на кухне были неприятности. — Лучше бы он об этом не говорил… — Почему? — Да потому что после этого кое-кто начал чудить… А промолчал бы — возможно, ничего бы и не случилось. — Да нет, наверняка, кто-нибудь ещё бы проболтался… — …О, всё как обычно, — пожал плечами Почти Безголовый Ник. — Учинил разгром и скандал. Повсюду раскиданы горшки и кастрюли. Всё плавает в супе. Домашние эльфы чуть с ума от страха не посходили. Блямс! Гермиона опрокинула свой золотой кубок, тыквенный сок разлился по скатерти, сделав несколько футов белого льняного полотна жёлтым, но Гермиона даже не обратила внимания. — Началось… — Господа! — встала Гермиона. — Прошу внимания! Простите, мистер Моуди… Но там до конца года периодически будет описываться моя борьба за права домашних эльфов. Безусловно, теперь мне всё объяснили и я признаю, что повела себя… не самым лучшим образом. Но… Это было. И опытным путём уже установлено, что даже при всём желании из книги нельзя выбрасывать куски, читать приходится всё подряд, независимо от того, кому что здесь нравится. Так что я приношу свои извинения тем, кого эта тема… ну… — Очень хорошо, мисс Грейнджер, — кивнул профессор Флитвик. — Безусловно, мы все рады, что вы умеете признавать свои ошибки и будем надеяться, что в дальнейшем вы будете лучше разбираться в материале, прежде, чем начинать действия, о которых вы впоследствии сильно пожалеете. — Здесь есть домашние эльфы? — Она ошеломлённо уставилась на Ника. — Здесь, в Хогвартсе? — Разумеется. — Почти Безголовый Ник был порядком удивлён её реакцией. — Одна из самых больших общин в Британии — около сотни. — Но я никогда ни одного не видела! — поразилась Гермиона. — Вероятно, потому, что днём они почти не покидают кухни, — ответил Ник — Они выходят только ночью, для уборки… присмотреть за факелами, то да сё… Я хочу сказать, вы и не должны их видеть… Это ведь и есть признак хорошего домашнего эльфа — что вы его не замечаете, не так ли? Гермиона вперила в него негодующий взгляд: — Но им платят? У них есть выходные? А отпуска по болезни, пенсии и всё такое? — Ну, поехало… — Достаточно! — прикрикнула на гомонящих противников ГАВНЭ Амелия. — Мисс Грейнджер извинилась за своё поведение и, по крайней мере, по её собственным словам, осознала свою ошибку… Но эта ошибка была совершена в прошлом, потерпим немного… Мисс Грейнджер, надеюсь, она будет описана только в этой книге и этому не будет уделяться слишком много внимания? — обратилась она к самой девочке. — Ну, в этом году я тоже планировала предпринять кое-какие меры, но не успела, — сказала Гермиона. Почти Безголовый Ник фыркнул с таким изумлением, что его воротник соскользнул и голова свалилась, повиснув на том дюйме призрачной кожи, что всё ещё удерживал её на шее. — Отпуска и пенсии? — переспросил он, водружая голову обратно на плечи и ещё раз подпирая её воротником. — Но домовики вовсе не желают получать отпуска и пенсии! Гермиона посмотрела на свою тарелку с едой, к которой едва успела притронуться, и отодвинула её от себя, положив нож и вилку. — О-м-м, фы фаешь, Эммиончик, — Рон, по-прежнему с набитым ртом, окатил Гарри брызгами йоркширского пудинга. — Кошмар… — Ужас… — Это просто отвратительно! — Молли, неужели вы не объясняли своим детям, что нельзя разговаривать с набитым ртом? — Да, Рон регулярно обрызгивает тех, кто сидит рядом… — посыпались жалобы со всех сторон. — Просто удивительно, как Гарри и Гермиона это выдерживают, — сказал Шеймус. — Вроде, дома нормально питаетесь, по описанию, голодать не приходится… Нет никакой необходимости до такой степени набивать рот… — Еду никто не отбирает… По крайней мере, до сих пор не было ни одного такого инцидента… — И, вроде, остальные так себя не ведут… — Я был голодный! — Ты так себя ведёшь не только первого сентября! И почему-то остальные держат себя в рамках приличий! — И остальные так себя не ведут, только Рон! — И на его рабочем месте всегда так грязно, — схватился за голову Снейп. — Я теперь нисколько не сомневаюсь в том, что мастер Поттер прежде не добивался… результатов в зельеварении не только из-за моего отношения к нему, но и из-за того, что мистер Уизли препарировал лягушек на той же разделочной доске, на которой до этого резал корни маргаритки или… — А что такого… — Я сколько раз рассказывал… — Северус, сейчас не время для лекций, хотя, безусловно, вы правы, подобное совершенно недопустимо, — сказала Августа Лонгботтом. — А вы, кстати, уверены, что рассказывали об этом… — На одной из первых лекций, — сказала Гермиона. — Если хотите, могу показать свои записи. — Вы храните записи за все курсы?! — И что вас в этом удивляет? Это же мисс Грейнджер! — И в самом деле, в самом деле… — О-о, ишвини, Арри. — Он сделал могучее глотательное движение. — Гермиона, ты не предоставишь им отпусков, если уморишь себя голодом! — Рабский труд. — Гермиона буквально задохнулась от гнева. — Вот что создало этот ужин — рабский труд. И она больше не взяла в рот ни кусочка. Дождь по-прежнему с силой барабанил в высокие тёмные окна. От очередного удара грома задребезжали стёкла и на грозовом потолке полыхнула вспышка, озарившая золотые тарелки, исчезнувшие на мгновенье с остатками первых блюд и немедленно вернувшиеся с пирогами. — Гроза была просто ужасна… — Равно как и отношение к этому некоторых преподавателей, — отрезала леди Лонгботтом, буравя взглядом профессора МакГонагалл, у которой, казалось, губ уже не осталось, она искренне раскаивалась в своей слепоте, но — увы, подобно мисс Грейнджер она не могла никак повлиять на те события и предупредить себя-в-прошлом, чтобы она предприняла хоть что-то, дабы предотвратить этот позор, и Хагрида, который не раскаивался, ввиду того, что ничего не понимал. В конце концов, существует древняя традиция, которая возникла вскоре после того, как была обнаружена эта подземная гавань… И это было так прекрасно… Он сам не мог забыть тот день, когда впервые прибыл в Хогвартс на такой лодчонке… Да и впоследствии, когда он сам переправлял малышню через озеро, сердце всякий раз трепетало от восторга, когда перед ним представал величественный замок в свете огней, отражаясь в чёрных водах озера… И что, из-за каких-то нескольких жалких капель лишать ребятню такого удовольствия? Простуда? А мадам Помфри на что? Никто не утонул, малец Криви наверняка сам баловался на лодке, отчего это и случилось… И ведь не утоп, вытащили… Нельзя же забывать традиции всякий раз, когда на небо набегают облака, в конце концов, в Англии живём, здесь дожди не редкость… — Пирог с патокой, Гермиона! — Рон специально помахал над блюдом так, чтобы соблазнительный запах достиг ноздрей Гермионы. — А вот, смотри-ка, пудинг с изюмом! Шоколадное печенье! Но ответный взгляд Гермионы до того напомнил ему профессора МакГонагалл, что Рон умолк. Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблестевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дамблдор снова поднялся со своего места. Гудение разговоров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя. — Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились («Хм!» — с сомнением произнесла Гермиона), я должен ещё раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещённых в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырёхсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. — И много было желающих? Филч промолчал. В отличие от Хагрида, который продолжал жить в своей хижине, бывший завхоз перебрался в предместье Хогсмида, где ему принадлежала небольшая хибара, там немного отдохнул, напился зелий, которые ему прописал целитель Сметвик, и привёл себя хотя бы в относительный порядок. К его крайнему удивлению, выяснилось, что он не стопроцентный сквиб, кое-какие чары ему всё же доступны, правда, самые примитивные, но, тем не менее… Они с Арабеллой Фигг уже собрали данные о пятидесяти сквибах, проживавших в Англии, разыскивали остальных и уже наметили программу… Правда, на её претворение в жизнь нужно было время и средства, но четверо сквибов оказались вполне даже обеспеченными и согласились на первых порах оказывать финансовую поддержку компании. О тех временах, когда Филч исполнял обязанности школьного завхоза, а, если точнее — уборщика, он старался даже не думать, равно как и не вспоминать об этих хулиганах, которые вечно создавали ему неприятности… И, казалось, заключили между собой пари: кто из них нарушит большее количество школьных правил и создаст для завхоза больше всего проблем… или — самые серьёзные, за устранением которых он проведёт максимальное количество времени… А список… Он даже и не помнил, когда в последний раз им кто-нибудь интересовался. Что любопытно: новый завхоз урезал данный свиток почти втрое, оставшееся было вывешено на доске объявлений в каждой гостиной… а хулиганы заметно присмирели, грязи стало куда меньше… Впрочем, Филч был склонен хотя бы частично оправдывать это тем, что школа в последнее время превратилась в филиал Министерства Магии и озорничать, когда по Хогвартсу разгуливают табуны мракоборцев и прочих сотрудников Фаджа, не слишком-то… просто, посмотрим, что будет после этого Суда… Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — её не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. — Но запретный плод сладок, — вздохнула Августа. — Избитая истина… — Но, согласитесь, чем больше что бы то ни было запрещать, тем больше интереса это привлекает, вспомните историю с тайником в первой книге… Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. — Что? — ахнул Гарри. Он оглянулся на Фреда и Джорджа, своих товарищей по команде. Те беззвучно разинули рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемев от шока. — Да, лишить школьников любимого развлечения… — Развлечений в школе более, чем предостаточно… — Это какие же? — Клуб ворожей да Лига Плюй-камней? Вы и в самом деле считаете, что этого достаточно для развития студентов? — покачала головой леди Лонгботтом. — При мне был и Дуэльный Клуб, и полёты на мётлах заключались не только в квиддиче — почему убрали из программы гонки и фигурные полёты? А танцы, магическое искусство? Нет, развлекательную программу тоже следует доработать… — Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе… Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись. — Мамочки! — Буря уже врывается в замок! — Да, непогода была ещё та! — Просто удивительно, что у мадам Помфри было так мало пациентов… — раздалось со всех сторон. — Но это была не буря, — успокоила всех Гермиона. — А что? На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой тёмных с проседью волос и пошёл к преподавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Ещё одна молния озарила потолок. Гермиона охнула, и было от чего. Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц Гарри ещё не доводилось видеть. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрён рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, тёмным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Все, как по команде, посмотрели на чтеца. Правда, в волосах Моуди теперь было больше седых прядей, чем тёмных, но в принципе описание было очень точным, так что те, кто не знал, что год тому назад старого мракоборца подменил самозванец, были удивлены тем недовольством, которое отразилось на лице Моуди. Прежде, чем продолжить, он проскрипел что-то на странном языке (старо-гэльском, как потом пояснили, Грозный Глаз ещё в юности выучился сквернословить на этом наречии, особенно, когда поблизости наблюдались люди, в присутствии которых ругаться в силу тех или иных причин не рекомендовалось). Золотое Трио переглянулось… Да, возможно, было несколько жестоко заставлять старика заново переживать те времена… Правда, он сам не был свидетелем этих событий, поскольку был узником собственного сундука… Но, тем не менее… Хорошо, что мракоборцами становились люди с крепкой психикой… Да, Моуди абсолютно невменяемым назвать сложно, но всё равно… Этим летом у Гарри появилась возможность познакомиться с настоящим Аластором Моуди и старик ему очень понравился. Незнакомец подошёл к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал её, негромко сказав при этом несколько слов, которые Гарри не расслышал. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал головой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые патлы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому что осталось от его носа и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлён на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал и студентов. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Моуди. По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Моуди, что они могли только смотреть на него. — Моуди? — шепнул Гарри Рону. — Грозный Глаз Моуди? Тот самый, которому твой отец отправился помогать сегодня утром? —Я не знал, что у меня есть тёзки, — хмыкнул старик. — Но помогал Артур не мне. — Должно быть, — пробормотал Рон благоговейным тоном. — Что с ним случилось? — прошептала Гермиона. — Что с его лицом? — Не знаю, — ответил Рон, заворожённо глядя на Моуди. — Как уже говорил мистер Уизли — издержки профессии, — хмыкнул Моуди. — Глаз выжег Хлодвиг Хампс, без ноги остался в результате стычки с сектой Око Демона… Не помню деталей, но там были какие-то необычные Воспламеняющие чары, так что целители удивлялись, что я отделался исключительно этим… И восстановлению она не подлежит, хотя вокруг меня тогда собрали целый консилиум… Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к такому более чем прохладному приёму. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из неё порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Гарри углядел часть точёной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Моуди, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников. — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнёс Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза. — Не привык шутить такими вещами, — покачал головой экс-директор. — Но, с другой стороны… в свете последующих событий, хотелось бы мне самому, чтобы это было не более, чем шуткой. Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон… Профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула. — Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чём бишь я? Ах да, Турнир Трёх Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять своё внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трёх Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. — Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить её беспокойство, многие шёпотом переговаривались, и даже Гарри гораздо больше интересовали подробности Турнира, чем какие-то несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад. — К сожалению, ни один из Турниров не обошёлся без жертв — среди зрителей или участников, — сказала Амелия. — К счастью, смертельных случаев было немного, но, тем не менее… В конечном итоге это решили прекратить. И я нашла запись о событиях последнего Турнира… После его закрытия было сделано пророчество, я не стану приводить его здесь полностью, но суть сводилась к тому, что, если эта традиция будет возрождена, то организаторы Турнира не раз об этом пожалеют, ибо последствия будут… — Да, как минимум, мистер Крауч-старший и директор Дурмстранга, Каркаров пожалели об этом, — пробурчал Гарри. Снейп услышал его и лицо зельевара чуть дрогнуло, да и в глазах Дамблдора появилось нечто, что могло быть интерпретировано, как сожаление. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. — Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли — его лицо разгорелось энтузиазмом от перспективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставившихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих соседям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк. — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трёх Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчёркиваю это — семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кадидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущённый ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу — не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам ещё нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями всё то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! Дамблдор сел на место и заговорил с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. — Они не могут так поступить! — заявил Джордж Уизли, который не присоединился к людскому потоку в дверях, а остался стоять, с гневом глядя на Дамблдора. — Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса? — К семнадцати годам жизни происходит срединная стабилизация магического ядра, — просветила их мадам Помфри. — После этого стихийная магия окончательно прекращается и можно быть спокойными за то, что участники Турнира смогут правильно рассчитывать ту магическую энергию, которую необходимо применять при выполнении тех или иных чар. — Они не помешают мне участвовать, — упрямо сказал Фред, тоже хмуро поглядывая на преподавательский стол. — Чемпионам позволено такое, о чём остальные и мечтать не смеют. И тысяча галлеонов награды! — Ну да, — произнёс Рон с мечтательным видом. — Тысяча галлеонов… — Пойдёмте-ка, — предложила Гермиона. — Если вы не пошевелитесь, мы тут останемся в одиночестве. Гарри, Рон, Гермиона, Фред и Джордж направились в холл, и близнецы занялись обсуждением тех мер, которые может употребить Дамблдор, чтобы не допустить к Турниру тех, кому меньше семнадцати. — А кто этот беспристрастный судья, что будет решать, кому быть чемпионом? — спросил Гарри. — Понятия не имею, — ответил Фред. — Но его-то нам и предстоит провести. Я полагаю, Джордж, тут сработает пара капель Старящего зелья… — Но Дамблдор знает, что вы не проходите по возрасту, — возразил Рон. — Это-то да, но ведь не он решает, кто станет чемпионом, правильно? — весьма проницательно отметил Фред. — Сдаётся мне, что как только этот судья узнает, кто хочет участвовать, он выберет лучшего из каждой школы и внимания не обратит, сколько тому лет. А Дамблдор пытается помешать нам подать заявки. — Там люди гибли, учти! — с беспокойством напомнила Гермиона, когда они прошли через дверь, скрытую гобеленом и начали подниматься по другой, более узкой лестнице. — Да, да, — беззаботно согласился Фред, — но это когда было… Да хоть бы и так — что за удовольствие без элемента риска? Эй, Рон, а что, если мы и впрямь отыщем способ, как обойти Дамблдора? Мы участвуем, представляешь? — А ты как думаешь? — спросил Рон у Гарри. — Было бы круто принять участие, верно? Но боюсь, они могут захотеть кого-нибудь постарше… не знаю, если бы мы учились получше… — И что вам препятствовало, мистер Уизли? — ехидно поинтересовалась мадам Синистра. — Ваша лень стала уже притчей во языцех! Вы, мало того, что не желаете заниматься сами, так ещё и мешаете другим! — Да, — сказала Минерва, воспользовавшись тем, что здесь перестали обсуждать ошибки, допущенные персонально ею, — в самом начале первой книги… Вернее, не самом начале книги, но в самом начале ознакомления Гарри с магическим миром, был описан его интерес, Шляпа заметила в нём и ум, и талант, и стремление себя проявить… Но ум и талант необходимо ещё развивать, для этого нужно много работать, а вы вместо этого во что только друга не вовлекали? — Ну, к этому был причастен не только мистер Уизли, но в общем — согласен, — кивнул Флитвик. — Я прекрасно помню всех братьев Рональда, его сестра у меня в числе лучших на своём курсе… И — такая бездарность! — Но почему же я бездарность? — А чем ещё вы можете быть, если у вас срабатывает только одно заклинание из пяти? И то не в полную силу? Просто удивительно, как вы и экзамены сдаёте! Ну, ладно, на двух первых курсах у вас была чужая палочка, да ещё и сломанная, но и на третьем курсе ситуация почти не улучшилась… Минерва, у вас как? — Так же, как и у вас, Филиус, СОВ мистеру Уизли такими темпами не сдать. Хотя на первом курсе я замеряю потенциал своих львят… У Рональда — пять из десяти. Середнячок, но, тем не менее… Но, полагаю, если я замерю его сейчас у мистера Уизли, то это будет три из десяти. — То есть, мой сын деградирует?! — схватилась за сердце Молли. — Да. — Но я надеюсь, что после курса зелий ситуация может улучшиться, — сказал целитель Сметвик. — Кроме того, я бы рекомендовал мистеру Уизли вернуться на два курса назад и пройти их программу заново. Или — есть специальная программа при министерстве, которая способствует восполнению… — Хорошо, так и сделаем, запишем Рональда туда, а СОВ сдаст на следующий год, — сказала профессор Вектор, глядя на побагровевшего от обиды и злости рыжика. Тот открыл было рот, чтобы возмутиться, но Билл положил руку ему на плечо и заставил замолчать. — Альтернатива — отчисление из Хогвартса и перевод в менее престижную школу магии, и вы не можете рассчитывать на приличную работу после её окончания. Или — вы хотите вернуться на третий курс вместо… — Полагаю, мы можем собрать комиссию прямо здесь, в школе, — сказала профессор Марчбэнкс, которая, помимо всего прочего, была задействована и в подготовке отстающих учеников по упомянутой Сметвиком программе. — Возможно, мы не сможем сделать из мистера Уизли волшебника, но колдуна третьего уровня вытянуть в состоянии. Это был удар. Гарри знал, что в магическом мире есть несколько категорий людей, обладающих магическим даром, и все они были не однозначны, хотя непосвящённые часто считали эти понятия синонимичными. В самом низу иерархии стояли ведьмы и ведьмаки, которые были лишь немногим лучше сквибов. Они были слабы по части заклинаний и трансфигурации, им были доступны лишь два первых уровня этих дисциплин… Зато они неплохо готовили зелья — те из них, где не надо было применять никаких дополнительных чар или рун, были отличными гербологами, находили общий язык с магическими животными… Примером такого ведьмака, в частности, должен был со временем стать Хагрид, если бы у него была возможность закончить школу, предполагалось, что и Невилл Лонгботтом со временем станет ведьмаком, несмотря на свой анти-талант по части зелий… К ним автоматически причислялись школьники — окончательное распределение происходило после сдачи ЖАБА. Вторую снизу ступень занимали колдуны. Им были доступны уже и заклинания — до третьего уровня, они даже могли применять трансфигурацию, правда, особо сложные формулы им тоже были недоступны. Они могли немного магичить над зельями, но… опять серьёзную магию применять не могли, руны могли только читать. Впрочем, некоторые известные теоретики принадлежали именно к этой категории. Волшебники были уже… Волшебниками. Это — заклинания до девятого уровня, серьёзная трансфигурация, высшие зелья, анимагия, рунистика, нумерология — в полном объёме, а не только в теории, как в случае колдунов. И — только волшебники и выше могли рассчитывать на приличные должности при том же министерстве, ведьмаки и колдуны — не выше младшего секретаря при самых исключительных обстоятельствах. Чародеям теоретически были доступны абсолютно все магические дисциплины, но практически они занимались почти исключительно чарами и высшей трансфигурацией, плюс алхимия. Ритуалы, чрезвычайно популярные за пределами Англии, проводились исключительно чародеями. И венчали пирамиду маги — универсалы, которые в равной степени — и очень высокой — владели абсолютно всеми магическими аспектами. Многие из них были не просто магами, но магами-чародеями, проводили ритуалы и — создавали уникальные артефакты… В частности, полноценную волшебную палочку мог сотворить исключительно маг. Каждый уровень имел ещё дополнительные ранги… Безусловно, сдача ЖАБА не могла привести семнадцатилетнего юнца сразу на самый верх, но после этого окончательно прояснялся потенциал данного представителя магического сообщества и приблизительно указывался тот уровень, которого он может достичь, если не прекратит своего развития, а пойдёт на специализированные курсы, в Академию или в Ученичество. В частности, уже стало известно, что близнецы Уизли и Гарри Поттер вполне способны стать волшебниками очень даже приличного ранга и на их уровне Рон — колдун третьего ранга — будет всё равно, что сквибом… — Это предельный минимум, — успокоил мальчика и его семью профессор Тофти. — Гризельда вечно всех стращает, но в действительности колдунами у нас становятся лишь те, кто изначально приходит к нам едва способным к обучению. Если будете учиться, молодой человек, волшебником станете. — Если будете учиться, — напомнила Марчбэнкс. — И это ваш единственный шанс чего-то добиться. Рональд издал тяжёлый вздох и низко опустил голову, обхватив её руками. — Может, мне и Невилла к вам пристроить? — спросила Августа. — Может, есть возможность его подтянуть? — Мы протестируем мастера Лонгботтома. —…Вот я точно не участвую, — раздался позади Фреда и Джорджа унылый голос Невилла. — Наверное, моя бабушка хотела бы, чтобы я попытался — она беспрерывно толкует о том, как я должен поддерживать фамильную честь, и мне просто придётся… — Августа! — Согласна, — старуха воздела руки кверху. Вскоре после того, как была прочитана вторая книга, совершенно неожиданно было найдено лекарство, вернувшее к полноценной жизни родителей Невилла, лорда Френсиса и леди Элис Лонгботтомов, которые много лет провели в госпитале святого Мунго на положении… овощей. Правда, им ещё предстояла реабилитация, но — они теперь были в полном сознании, а мать лорда Френсиса и сын несчастной четы — на седьмом небе от счастья. Правда, после короткого общения с матерью и сыном, лорд Френсис набросился на первую из-за того, что та своим воспитанием сильно подорвала самооценку внука, чем чуть было не сделала из него сквиба. И отец был полностью согласен с прочими защитниками его сына: — Мама, я благодарен тебе за то, что ты в своё время воспитала меня таким, каким я стал, чтобы у тебя была возможность гордиться мной. Я понимаю, как непросто тебе было после… Ты не хотела с этим мириться, но — это не давало тебе оснований видеть в моём сыне исключительно меня, только моё продолжение. У Невилла, кроме меня, есть ещё и мама, и, похоже, он пошёл в её породу, у него нет моих способностей по части зелий и трансфигурации, но он, похоже, неплохо разбирается во всём, что касается растений и, возможно, заклинания у него выходят… Он, возможно, не идеальный волшебник, но он учится… и ему это тем более тяжело, из-за того, что ты поставила перед ним завышенную планку, которую Невилл просто физически не сможет взять… Почему ты упорно видишь в нём меня? У него своя личность, свои таланты, свой потенциал… После разговора с сыном старая леди многое переосмыслила, долго плакала сначала на груди Френсиса, а потом — прижимая к своей груди Невилла. Они втроём (Элис была ещё слишком слаба) многое обсудили и осознали… И теперь Августа смотрела на внука другими глазами. Она осознала свою вину перед ним и думала, как это теперь можно исправить… — …Ты знаешь, я тоже мог бы участвовать, — сонно пробормотал Рон в темноте. — Если уж Фред и Джордж придумают, как… на Турнир… а ты сам… никогда… не думал?.. — Нет, не думал. — Гарри перевернулся на другой бок, и череда ослепительных видений возникла перед его внутренним взором. Вот он перехитрил судью, и тот поверил, что ему семнадцать лет… он стал хогвартским чемпионом… вот он стоит, торжествующе подняв руки перед ликующей школой — крики, рукоплескания… он только что выиграл Турнир Трёх Волшебников… Лицо Чжоу особенно отчётливо выделяется в пёстрой толпе, оно светится восхищением… Рейвенкловка улыбнулась и покачала головой, а Дафна ткнула Гарри локотком в бок. Тот ответил девочке смущённой улыбкой. — Ты не в пример лучше, — шепнул он слизеринке. — Чжоу привлекла меня какой-то своей восточной экзотикой… — Так сёстры Патил… — Всё равно… Парвати с Лавандой ещё тогда не думали ни о чём, кроме гороскопов и сплетен, а Чжоу… Но это всё давно позади.