Суд Магии. Кубок Огня

Рита вздохнула с явным облегчением, уступая место Седрику, на щеках которого уже появился здоровый румянец. Целители утверждали, что юноша уже почти сравнялся по всем показателям с живыми людьми, осталось только отогреть его кровь, а то при прямом контакте с ним только отец и не начинал дрожать от холода. Амос же окончательно потерялся. С одной стороны, он был согласен с теми, кто считал весь этот Суд совершенно излишним, что не следовало ему, Амосу, идти на поводу у лиц, которые в борьбе за собственную шкуру готовы были подставить… да хотя бы и всю магическую Англию, лишь бы самим удержаться… Да, он соглашался: пошёл на поводу, был слаб, болен, позволил… и так далее… Но, с другой стороны, если бы он этого не сделал… Сын не сидел бы в этом зале! Почти живой! Седрик… Да, эти самые власть предержащие сами теперь страдают, для Диггори не было новостью, что после Суда состоятся досрочные выборы Министра, поскольку действующий уже расписался в собственном бессилии… И, скорее всего, очень многие полетят со своих мест… Возможно, не совсем, но им придётся начинать свою карьеру почти с самого начала, если им это ещё позволят. Ладно, против Мракоборческого Центра и господ авроров, вроде, напрямую не выступали, но — Департамент Магического Правопорядка?! Магического Образования?! Было крайне сомнительно, что дело ограничится только отставкой Дамблдора и назначением новых деканов… Попечители сидят, как пришибленные, кто из них сохранит свои места… …Гарри, Билл и миссис Уизли весь день гуляли вокруг замка и вернулись в Большой зал только к вечернему пиршеству. За столом для преподавателей сидели уже и Людо Бэгмен, и Корнелиус Фадж. Бэгмен, как всегда, весел и оживлён, Фадж, напротив, мрачен и неразговорчив. Сидевшая рядом мадам Максим смотрела только в тарелку, и Гарри показалось, что глаза у неё красные. Хагрид то и дело поглядывал в её сторону. — Мы как раз тогда примирились, — сказала полувеликанша, продолжавшая сидеть рядом с Хагридом (помолвку они расторгать не стали, француженку не испугала даже та часть Приговора, которая напрямую касалась потомства экс-лесника). — Безусловно, я воспользовалась нашей прогулкой перед первым испытанием… Но, несмотря на это, Рубеус был мне симпатичен. Да, возможно, он не очень умён, чем объясняется большинство его… Но… Он ещё очень молод, безусловно, по меркам полувеликанов, и его можно обучить, если найти правильный подход. — Дорогая Олимпия, вы считаете, что мы не пытались это сделать? — мягко спросил Дамблдор. — Хотелось бы мне знать, что конкретно вы для этого предприняли? — холодно спросила дама. — Да, возможно, в Англии это не слишком… Но в Греции есть несколько поселений полувеликанов, полувеликанов более, чем достаточно в Восточной Европе, Средней Азии, Скандинавии… — В Индии есть гиганты, — подсказала Падма Патил. — У нашего деда двое друзей — полувеликаны… Они даже с успехом закончили Тханамуру — одну из индийских магических школ… — Я — Мастер Чар и по праву занимаю пост директора не самой… захудалой европейской магической школы. Так почему же Рубеус должен до конца своих дней оставаться таким… прямо скажем, недалёким человеком, хотя даже в Западной Европе есть несколько специалистов, которые могли бы помочь сделать из него ценного члена магического сообщества? Когда нас… призвали сюда, я как раз собиралась познакомить Рубеуса с профессором Бородко, который уже дал предварительное согласие на работу с английским полувеликаном… — Но я-то больше не полувеликан… — пробурчал объект обсуждения. — По росту — да, но это ничего не значит. Были случаи, когда полувеликанам удавалось при помощи особых ритуалов сравняться ростом с обычными людьми, но их разум при этом не менялся… И специалисты, вроде Бориса Бородко, отлично справлялись с данными проблемами. Кстати, я списалась с ним и он скоро должен приехать. — Но, я полагал, мы здесь собрались… — Безусловно, мистер Диггори, продолжайте. Несмотря на обилие праздничных блюд, Гарри почти ничего не ел: его уже била нервная дрожь. — Совершенно не дело. Выходить на ответственное состязание голодным — то ещё удовольствие, — сказал Шеклболт. — Сколько раз верная победа терялась из-за банального голодного обморока… — Но, с другой стороны, это более, чем понятно… — Мистер Диггори, мадемуазель Делакур, вы тоже не ужинали в тот день? Мистера Крама не спрашиваю, он уже состоявшийся спортсмен и должен был уже задолго до этого привыкнуть к подобным волнениям. — Да, но плотно наедаться… — …непосредственно перед игрой строжайше противопоказано, я в курсе. Тем не менее, мне известно, что перед стартом — по крайней мере, в большинстве ведущих английских команд — каждый игрок в обязательном порядке съедает бутерброд — без этого его просто не выпускают на поле. Не понимаю, почему этого нет в школьном квиддиче… Но, отвлекаясь от спорта в обычном виде… Большинство заклинаний требуют приложения определённой энергии, а откуда она возьмётся, если всё тратится на то, чтобы элементарно стоять на ногах и перемещаться в пространстве? — Ладно, ладно, Кингсли, Гарри здесь, живой и даже вполне здоровый, — буркнул Джеймс, не сводя глаз с посиневшего лица Лили — та была уже на грани… но, несмотря на это, паузу никто делать не спешил. — Читайте дальше. Постепенно волшебный потолок менял синеву дня на алые закатные краски сумерек. Наконец Дамблдор поднялся из-за стола и весь зал притих. — Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнётся третье, последнее состязание Турнира Трёх Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом. — А днём нельзя было это провести? Обязательно максимально усложнить и без того сложную задачу чемпионов? — спросила Нарцисса. — Согласно традиции, третий тур всегда проводился в тёмное время суток, — сказал Бэгмен, демонстрируя Свод Правил. Действительно, там значился такой пункт. Гарри встал, все гриффиндорцы зааплодировали. Уизли и Гермиона пожелали ему удачи, и он вместе с Седриком, Флёр и Крамом вышел из Большого зала. — Как ты, Гарри? — спросил Бэгмен, спускаясь по каменным ступеням главного крыльца. — Уверенно себя чувствуешь? — Всё в порядке, — ответил Гарри. И не солгал: конечно, он нервничал, но, повторив в уме все заклинания и чары, которые знал наизусть, нутром ощутил, что уверенности ещё прибавилось. Скоро подошли к стадиону. Поле для квиддича изменилось неузнаваемо. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой двадцать футов. Прямо перед ними в изгороди чернеет проём — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходит в черноту, от которой у Гарри забегали мурашки по коже. Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведённые им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нём зажглись первые звёзды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Моуди и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звёзды. — Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадёт в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придём на помощь. Всё ясно? Чемпионы кивнули. — …Пока, — сказал Гарри, свернув влево. Седрик пошёл направо. — Но через какое-то время мне пришлось вернуться и двинуться по твоим следам, — сказал Седрик, чуть подняв голову. — Там был тупик, образованный шагающими кустами и цепнем, борьба с которыми в данных обстоятельствах… — Да, вы рисковали причинить больше вреда себе, чем преграде, — сказала профессор Спраут. — Согласна, в данном случае стоило отступить. — Тёмные щиты, к сожалению, вам недоступны, — согласился Крам, чьим коньком в своё время были именно такие чары. Многие англичане посмотрели на него с негодованием, но болгарин никак на это не отреагировал, что-то шепнул Гермионе, та кивнула. Бэгмен снова дунул в свисток. Значит, в лабиринт вошёл Крам. Надо спешить. Выбранная им дорожка казалась совершенно пустынной. Он повернул вправо и прибавил шагу, подняв палочку над головой, чтобы свет от неё падал как можно дальше. Впереди было по-прежнему пусто. Вдалеке снова прозвучал свисток Бэгмена: значит, все чемпионы внутри лабиринта. Гарри то и дело оглядывался. К нему опять вернулось привычное ощущение, что за ним следят чьи-то глаза. Небо с каждой минутой становилось чернее, тени сгущались и в лабиринте. Дорожка привела к очередной развилке. — Направление, — прошептал он палочке, держа её на ладони. Палочка сделала один оборот и замерла, указывая направо, в густую изгородь. Значит, север там, а центр лабиринта, как известно, — на северо-западе. Самое лучшее — свернуть влево и при первой возможности взять правее. Впереди по-прежнему никого. Гарри свернул направо, и там пусто, никаких препятствий. Гарри стал нервничать — всё ещё ни одной опасности. Тут что-то не то! Лабиринт как будто заманивал в ловушку, усыпляя внимание. За спиной что-то прошуршало. Гарри выставил вперёд палочку и обернулся, готовый отразить нападение. В луче света возник Седрик, выскочивший откуда-то справа. Его всего трясло, рукав мантии дымился. — Это соплохвосты Хагрида! — прошептал он. — Гигантские! Я еле от них отбился! — Это нечто! — новая пауза. — Я думал, они меня точно сожрут на месте, до сих пор не понимаю, как мне удалось вырваться, отделавшись лишь несколькими незначительными ожогами… — Да, соплохвосты — оружие массового поражения, — согласился кто-то из авроров. — Остаётся надеяться, что оно уже уничтожено, — отозвался второй. Граббли-Планки кивнули — они принимали в данной ликвидации самое активное участие, несмотря на то, что Хагрид предпринял попытку спасти хотя бы несколько яиц… Седрик кивнул и исчез за очередным поворотом. Гарри чуть не бегом устремился вперёд — от соплохвостов лучше держаться подальше! На следующей развилке свернул за угол и увидел… Навстречу ему скользит дементор. Высотой больше трёх метров, лицо спрятано под капюшоном, гниющие чешуйчатые руки выставлены вперёд. Дементор явно чувствует его присутствие и движется прямо на него. Гарри услыхал его хриплое дыхание, на лице проступил холодный пот, но он знал, что делать… — Вы что, опять притащили на территорию школы этих… этих… — у многих слушателей волосы стали дыбом и у них не хватало слов для возмущения. — Мы — нет, — отозвалась МакГонагалл. — Это был не дементор. — А кто? Вы попросили мастера Малфоя с товарищами тряхнуть стариной? — Не смешно, — пробурчал Драко. Сосредоточился на самой счастливой мысли — лабиринт с его ужасами позади и они с Роном и Гермионой празднуют окончание Турнира. Гарри поднял палочку и воскликнул: — Экспекто патронум! Из кончика палочки вырвался серебряный олень и поскакал навстречу дементору, который при виде оленя сделал шаг назад и запутался в полах плаща. Гарри ещё никогда не видел, чтобы дементору помешал плащ. — Подожди! — крикнул он вдогонку патронусу. — Это же боггарт! Риддикулус! Боггарт с громким треском взорвался и растаял в облачке дыма. Серебряный олень, к сожалению, тоже исчез, от такой бы компании Гарри не отказался… Но делать нечего, надо спешить. Гарри прислушался и, беззвучно ступая, двинулся вперёд, держа палочку над головой. — К своему стыду, мне понадобилось больше времени, чтобы справиться со своим… — Это было единственное, с чем я успела справиться, — вздохнула Флер. Крам покаянно опустил голову. — Не понимаю, как меня подловили… Этот негодяй был очень сильным магом, раз сумел сделать со мной такое, — развёл он руками. — Да, Виктор обычно чувствует, когда на него пытаются навести такие чары, — подтвердил Каркаров, хмуря брови. — Но, к сожалению, существуют особые амулеты, которые способны пробить даже лучшую защиту и, если это был тот, о ком мне говорили… Против такого внушения выстояли бы только очень опытные маги. Налево… направо… снова налево… два раза упёрся в тупик. Опять применил заклинание Компаса. Палочка показала, что он слишком уклонился к востоку. Вернулся к развилке, свернул направо и увидел перед собой странный золотистый туман. Гарри осторожно подошёл и осветил его. Похоже на какие-то чары. Интересно, нельзя ли его взорвать? — Редукто! — воскликнул он. Заклинание пронзило туман насквозь, не причинив ему никакого вреда. Как же он забыл: заклятие предназначено для твёрдых тел! Что будет, если просто взять и пройти сквозь этот туман? Но стоит ли рисковать? Может, лучше вернуться и пойти в обход? Колебания прервал раздавшийся неподалёку вопль. — Флёр! — крикнул Гарри. Опять тишина. Он огляделся по сторонам. Что с ней? Вопль явно донёсся откуда-то спереди. Гарри глубже вдохнул и ринулся в золотистую дымку. Мир тут же перевернулся вверх ногами. Гарри висел на земле вниз головой, волосы дыбом, очки висят на дужках, того и гляди упадут в бездонное небо. Он тут же схватил их, прижал к носу и, преисполненный ужаса, замер. Ноги его как будто приклеились к траве, ставшей зелёным потолком. А внизу тонуло в бесконечности усыпанное звёздами небо. Оторви он от травы ногу и сделай шаг, он навсегда распростится с землёй. «Думай, — приказал он себе, чувствуя, как кровь приливает к лицу, — думай!» Но он не знал ни единого заклинания, которое могло вернуть на место небо и землю. Решится ли он шагнуть? Он слышал, как стучит в висках кровь. Выбор прост: или двинуться вперёд вверх ногами, или бросить в небо сноп красных искр, подождать помощи и выбыть из Турнира. — Это была простая иллюзия, — сказал Флитвик. — Но, учитывая, что нервы участников и так были на пределе… она тоже казалась для них куда более сложным испытанием, чем в реальности. Он закрыл глаза, чтобы не видеть бездонной отвесной пустоты и осторожно оторвал правую ногу от зелёного потолка. Мир тут же вернулся на привычное место. Гарри рухнул на колени, почувствовав упоительно твёрдую, сырую от росы землю. От пережитого потрясения всё его тело на миг превратилось в студень. Он несколько раз глубоко вдохнул, успокоился, поднялся на ноги и, выйдя из золотистой дымки, оглянулся: дымка невинно мерцала в лунном свете. У развилки Гарри остановился посмотреть, не видно ли каких-нибудь следов Флёр. Он был уверен, что слышал её крик. С чем она столкнулась? Что с ней? — Спасибо, — улыбнулась француженка. — Ты очень храбрый и благородный, раз даже в такой момент думал обо мне… Несмотря ни на что… Сигнала бедствия не было, но это ещё ничего не значит. Может, всё обошлось, и она движется дальше. Не исключено, однако, что она в беде, и даже палочку поднять не в состоянии. Гарри свернул вправо, беспокоясь всё сильнее. И в то же время глубоко в подсознании мелькнула мысль: одним участником меньше… Судя по крику, Флёр, наверняка выбыла из игры. Кубок где-то рядом, он почти до него дошёл. А что, если он и правда победит? На мгновение Гарри опять увидел себя с Кубком в руках перед всей школой, — первый раз с той минуты, как услыхал своё имя среди чемпионов… — Так что Поттер не такой уж и благородный, — фыркнул Флинт, но получил тычок в бок от сидевшего рядом с ним Теодора Нотта. — Вполне естественное желание победить, — сказал Тео. — В конце концов, если не думать о победе, её никогда не добьёшься. Минут десять не было ничего, кроме тупиков. Дважды свернул не туда в одном и том же месте. Наконец-то незнакомая дорожка, Гарри бросился бежать. Пламя на конце палочки колебалось. И тень его, меняя очертания, прыгала по живой изгороди. Ещё поворот, и он… очутился нос к носу с соплохвостом. Седрик не преувеличил: соплохвост был гигантский и напоминал трёхметрового скорпиона. Огромное изогнутое жало покоилось на спине, нацелив сопло прямо на Гарри, толстый панцирь тускло поблёскивал в свете волшебной палочки. — Окаменей! Заклинание отлетело рикошетом от бронированного гада — Гарри едва успел нагнуться. Соплохвост выстрелил в ответ огнём и полетел навстречу обидчику. Запахло палёными волосами. — Замри! — крикнул Гарри. И это заклинание срикошетило. Гарри поспешно отступил, потерял равновесие и упал. — Замри! Сплохвост в нескольких дюймах от него замер. Заклинание попало в мягкое, не защищённое бронёй брюхо. Тяжело дыша, Гарри оттолкнул неподвижное чудище и со всех ног бросился бежать: чары Помех действуют недолго, минут через пять соплохвост опять станет опасен. — Как только вы вообще решили использовать их в лабиринте?! — вопрошали непричастные к Турниру. Причастные предпочли отмолчаться, но при этом как-то странно посмотрели на бывшего директора одной из школ-участниц. Он свернул влево и упёрся в тупик, свернул направо — ещё тупик. Гарри остановился, перевёл дух и приказал палочке определить стороны света. Затем вернулся к развилке, взял направление на северо-запад и бросился было вперёд. Но ноги вдруг приросли к земле — такое он услыхал за изгородью. — Что ты делаешь? — кричал Седрик. — Ты что, гад, делаешь? И следом голос Крама: — Круцио! В тот же миг уши его пронзил отчаянный вопль Седрика. — Я не в обиде, — чтец, не имея возможности встать и подойти непосредственно к своему обидчику, ограничился тем, что помахал ему рукой. — Мне ещё тогда показалось, что ты какой-то… не такой, хотя и не понимал, что происходит… Потрясённый Гарри рванул вперёд, только бы не ошибиться поворотом! Никаких поворотов впереди не было. Осталось одно — Взрывное заклятие. Заклятие подействовало, правда, не очень сильно, в изгороди образовалась неглубокая дыра, Гарри сунул в неё ногу, навалился всем телом, колючее сплетение ежевики затрещало, ветви сломались, и открылось отверстие. Гарри пролез в него, порвав мантию, глянул направо: на земле извивался от боли Седрик, над ним стоял Крам. Услыхав треск, Крам повернул голову и сорвался с места, но Гарри успел нацелить палочку. — Окаменей! — крикнул он. Заклинание поразило Крама в спину, он на мгновение замер и рухнул ничком в траву. Гарри бросился к Седрику. Он уже перестал извиваться и теперь лежал, тяжело дыша и спрятав лицо в ладони. — Всё в порядке? — Гарри схватил руку Седрика. — Да, — выдохнул Седрик. — Не могу поверить… он подкрался сзади… я услыхал, обернулся… а он уже и палочку на меня направил… Он поднялся на ноги. Его трясло. — Просто не верится… мне казалось, он ничего… — Гарри глядел на распростёртого соперника. — Мне тоже. — Ты слышал, как кричала Флёр? — спросил Гарри. — Слышал, — ответил Седрик. — Ты думаешь, Крам мог и её… — Нет, ко мне Виктор применил только Оглушающие чары, правда, очень сильные, — отозвалась Флер. — Первый выпад мне удалось отразить, а вот при втором запуталась ногой в ползучих лозах и… — Не знаю, — медленно произнёс Гарри. — Ну что, оставим его здесь? — Нет, — возразил Гарри. — Наверное, лучше всего послать сноп искр. Патрульные подойдут и заберут его. Тут его соплохвост сожрёт. — И поделом, — сказал Седрик, но всё же поднял палочку и пустил в небо сноп красных искр. Искры рассыпались облачком и зависли над тем местом, где лежал Крам. — Спасибо, — пробурчал болгарин, не глядя на своих бывших соперников. — Извини, — отозвался старший из них, было видно, что юноша и в самом деле раскаивается в своих словах. Несколько секунд Гарри с Седриком стояли в темноте, оглядываясь по сторонам. — Ладно, — сказал Седрик. — Идём дальше… — Что? — спросил Гарри. — А… да… конечно. Странный это был миг. Только что Крам сплотил их. И вот опять соперники. Оба молча устремились вперёд по тёмной дорожке, на развилке Гарри свернул влево, Седрик направо. Скоро шаги Седрика стихли. Гарри шёл, время от времени сверяясь с палочкой-компасом. Теперь он состязается только с Седриком, и ему вдруг, как никогда, захотелось одержать победу. Но в голове копошилась одна мысль. Как мог Крам решиться применить против человека Непростительное заклятие? Моуди сказал на уроке, что за это отправляют в Азкабан до конца жизни. Вряд ли Крам такой ценой хотел выиграть Кубок… Гарри прибавил шагу. — Да, это не спортивно, — согласились оба болгарина. А старший дополнил: — Когда я… хммм… В нашем обществе, назовём это таким образом, проводились так называемые Испытания на прочность, причём сразу оговаривалось, что чары… входящие в определённую категорию, применять строжайше запрещено. Не для того, чтобы сберечь участников, но заставить их проявить изобретательность, придумать новые чары с нужным эффектом или… Пару раз находились такие умники, которые применяли Непростительные, так после этого Лорд эти самые Непростительные применял к нарушителям, и на более… высоком уровне, если позволите так выразиться, так что повторять ошибки было уже некому… Теперь тупики попадались всё чаще. В лабиринте стало темно, хоть глаз выколи, значит, скоро центр, конец состязания. На длинном, прямом отрезке пути опять почудилось шевеление, и свет палочки озарил существо, которое он знал только по картинке в «Чудовищной книге о чудовищах». Это был сфинкс с телом огромного льва, головой женщины, тяжёлыми когтистыми лапами и длинным жёлтым хвостом с коричневой кисточкой на конце. Когда Гарри приблизился к женщине-львице, она оборотила к нему могучую голову и уставилась большими миндалевидными глазами. Гарри нерешительно поднял палочку. Но львица с женским лицом не присела в прыжке, а просто ходила туда-сюда поперёк дорожки, загораживая проход. — Ты близок к цели, — произнесла она низким, хрипловатым голосом. — Кратчайший путь лежит именно здесь. — Может… может, тогда вы меня пропустите? — спросил Гарри, догадываясь, каков будет ответ. — Нет, конечно, — ответила она, не останавливаясь. — Отгадай мою загадку, тогда пропущу. Отгадаешь с первой попытки — путь открыт. Не отгадаешь — нападу. Ничего не ответишь — пойдёшь назад, восвояси. У Гарри засосало под ложечкой: разгадывать загадки — конёк Гермионы. Он прикинул, велик ли риск. Ну не сможет он разгадать загадку, не беда, — промолчит и всё. Сфинкс его отпустит, и он поищет другой путь к Кубку. — Но попробовать следовало, — сказал Ремус, тревожно глядя на Лили, которая чуть приподнялась на своей кушетке. — Никогда не следует опускать руки и считать себя побеждённым ещё до битвы. — Ладно, — сказал он. — Слушаю вашу загадку. Женщина-львица уселась посреди дорожки и произнесла такой стих: Мой первый слог проворней всех слывёт по праву Он очень быстр на руку, ногу и расправу; Второй мой слог есть плод окружности решений Её с диаметром законных отношений. Мой третий слог — абстрактно названный мужчина Ни цвета кожи, ни фамилии, ни чина. Сложив их вместе, существо ты образуешь, Какое ты скорей умрёшь, чем поцелуешь. — Ну, загадка довольно простая, — усмехнулся Снейп. — Думаю, в зале найдётся не слишком много тупиц, которые не разгадали её. — А можно… можно ещё раз, только чуть-чуть помедленнее? — вежливо попросил он. Сфинкс моргнула, загадочно улыбнулась и повторила загадку. — Значит, из подсказок получится чудище, которое я лучше умру, чем поцелую? — спросил Гарри. Сфинкс благосклонно улыбнулся. Гарри решил, что это утвердительный ответ, и принялся лихорадочно думать. Существует множество тварей, которых он, хоть убей, не поцеловал бы. Например, соплохвост. Но загадка сфинкса явно о ком-то другом. Пожалуй, начать надо с подсказок. Какой там первый слог, быстрый? Быстрый, скорый… Ну ладно, потом ещё можно подумать. — Э-э… не могли бы вы повторить следующую строчку? Она повторила. — Окружности решений… — повторил Гарри. — Её с диаметром законных отношений… ерунда какая-то. — Минуточку, мастер Поттер, а вы в магловской школе дошли до курса геометрии? — спросила мадам Максим. — И, насколько я помню, в нумерологии такие понятия не рассматриваются… — Нет, — Гарри покачал головой. — Я только потом от Гермионы узнал, что такое число «пи»… А можно мне ещё последнюю подсказку? Сфинкс повторила. — Абстрактно названный мужчина… — пробормотал Гарри. — Мужчина, мужчина, он… Ага! Это «он»! Сфинкс улыбнулась ему. — Так, значит, первый слог быстр, то есть скор… так-так… Скор… он… Скор… он, — повторял Гарри, меряя шагами дорожку. — Существо, которое я не хотел бы поцеловать… Скорпион! Сфинкс расплылась в улыбке, поднялась на ноги и посторонилась. — Спасибо! — воскликнул Гарри, потрясённый собственной сообразительностью, и рванул вперёд. Он наверняка у цели, наверняка… палочка сказала, он на верном пути… Если больше ничего страшного не случится, он выиграл… Снова развилка. — Направление, — прошептал он, палочка, сделав круг, указала направо. Гарри бросился по правой дорожке, в конце которой скоро забрезжил неяркий свет. И Гарри увидел: метрах в трёхстах от него на невысокой тумбе сияет вожделенный Кубок. Гарри прибавил ходу, но тут из-за кустов слева, опережая его, на дорожку выскочил Седрик. Седрик будет у Кубка первый! Он несётся изо всех сил. Ноги у него длинные, рост выше. Гарри никогда его не догнать. Но что это? Возвышаясь над кромкой изгороди, по дорожке, пересекающейся с той, по которой бегут они, что-то огромное стремительно движется в их сторону. Ещё мгновение и Седрик столкнётся с чудовищем! — Седрик! — заорал Гарри. — Слева! Седрик вовремя оглянулся — он ещё успеет перед самым носом чудовища миновать поворот и избежать столкновения! Но как будто ему кто ножку подставил, Седрик споткнулся и на полной скорости рухнул на землю. Палочка вылетела из руки. И тут же из-за угла вышел огромный паук и двинулся к Седрику. — Окаменей! — крикнул Гарри. Заклинание ударило в огромное волосатое тело, но он с таким же успехом мог бы попасть в него камнем. Паук слегка покачнулся, забыл про Седрика и устремился к Гарри. — ПАУК?! — ОГРОМНЫЙ ПАУК?! — АКРОМАНТУЛ?! — А в школе объясняли, как бороться с этими чудовищами?! — заволновались взрослые, даже Лили предприняла попытку подняться, но тут же со стоном рухнула обратно, целители бросились к ней, требуя перерыва, но Магия дала понять, что главу следует дочитать до конца. — Это был самый вменяемый из детёнышей Хаога, — сказал Дамблдор. — А Хаог… — Да, это самый вменяемый из европейских акромантулов, — согласился Чарльз. — Но всё равно — это было очень рискованно. — Риск был минимален, мы контролировали паука. — Так же, как и соплохвостов? И друг друга?  — Что-то мне не нравится то, как Седрик споткнулся! Там было, за что зацепиться ногой? — спросила Помона своего ученика. Тот покачал головой. — Возмутительно. — Окаменей! Замри! Бесполезно. Паук был то ли слишком велик, то ли его волшебный заряд был слишком силён, но заклинания только раздразнили его. На какой-то миг Гарри, похолодев, увидел над собой восемь сверкающих чёрных глазок, щёлкнули острые как бритва челюсти. И паук, схватив его передними лапами, поднял вверх. Гарри отчаянно брыкался, нога коснулась челюсти, и её пронзила нестерпимая боль. — Окаменей! — теперь уже крикнул Седрик, но и его заклинание оказалось бессильно. Паук вновь раскрыл челюсти, Гарри последним усилием поднял палочку. — Экспеллиармус! — воскликнул он. Сработало — паук выпустил Гарри, и он с высоты трёх метров спикировал на покалеченную ногу. Не мешкая, направил палочку пауку в брюхо, точно так же, как соплохвосту минут десять назад. — Окаменей! — раздались сразу два голоса: Седрик уже вооружился своей палочкой. И два заклинания сокрушили мощь паука — он повалился набок, расплющив изгородь, ворох мохнатых лап перегородил дорожку. — И это был самый вменяемый акромантул в Англии?! — Джеймс и мадам Помфри с двух сторон бросились к пострадавшему, осматривая его ноги, на правой оказались едва заметные шрамики, явно оставленные чьими-то ядовитыми жвалами. — Хорошо ещё, что Гарри был не один… — Да, если бы не Седрик… — Гарри! Ты в порядке? Он не раздавил тебя? — услыхал Гарри. — Нет, — крикнул в ответ Гарри, тяжело дыша. Нога у него кровоточила, разорванная мантия испачкана густой липкой слизью, наверное, из челюстей паука. Гарри хотел подняться, но ступить на дрожащую, всю в крови, ногу было выше всяческих сил. Всё же он заставил себя встать и, переведя дыхание, ухватился за изгородь. Кубок Трёх Волшебников поблёскивал в двух шагах за спиной у Седрика. — Бери Кубок, — тяжело выдохнул Гарри. — Скорее бери. Ты рядом. Но Седрик не двигался. Он просто стоял и смотрел на Гарри, потом обернулся и взглянул на Кубок. Гарри видел, как ему хочется шагнуть вперёд, взять в руки главный приз Турнира. Но Седрик снова повернулся к Гарри и, собравшись с духом, отчеканил: — Нет, иди ты бери. Ты выиграл. Сегодня ты дважды спас мне жизнь. — Это к Турниру не относится, — ответил Гарри. В душе у него бушевали противоречивые чувства: нога болела, все кости ныли после борьбы с пауком. Седрик снова опередил его, так же как опередил, пригласив Чжоу на бал, но он гнул своё. — Говорю тебе, я не буду играть в догонялки на вывихнутой ноге. Побеждает тот, кто первый коснётся Кубка. И это будешь ты. Седрик сделал несколько шагов в сторону оглушённого паука, увеличивая расстояние между собой и Кубком, и покачал головой: — Ни за что! — Перестань играть в благородство. Не тяни время, бери Кубок. Надо как-то выбираться отсюда. Седрик смотрел, как Гарри, держась за изгородь, пытается устоять на ногах. — Ты рассказал мне про драконов, — возразил Седрик. — Если бы не это, я провалился бы ещё на первом задании. — Мне тоже помогли. — Гарри пытался стереть кровь с ноги подолом мантии. — А ты мне помог с яйцом, так что мы квиты. — Но и мне помогли с яйцом. — Тебе помогли?! — Да, профессор Моуди однажды встретил меня, когда я шёл в ванную и спросил, почему я не взял с собой яйцо. Вот я и… — Ну и что? Мы всё равно квиты, — ответил Гарри, пытаясь осторожно опереться на больную ногу. Нога предательски дрожала. Конечно, он её вывихнул, упав с трёх метров. — Тебе за второе задание полагалось больше очков, — не сдавался Седрик. — Ты остался на дне, чтобы освободить всех заложников до одного. Я мог бы поступить так же. — Я — единственный дурак, кто принял ту песенку всерьёз! — в голосе Гарри звучала горечь. — Бери Кубок! — Нет. Переступив через паучьи лапы, Седрик встал рядом с Гарри, который смотрел на него во все глаза. Седрик был очень серьёзен. Он понимал, что отказывается от славы, которой его факультет не видал уже несколько веков. — Иди, — твёрдо сказал Седрик. Судя по лицу, решение далось ему не легко, но оно было принято бесповоротно: он стоял с каменным лицом, скрестив руки на груди, и не отрываясь смотрел на Гарри. — Надо было идти, — вздохнул тот. — Но откуда я мог знать, что… — Тебя в этом никто не винит… — Теперь — никто… Гарри перевёл взгляд с Седрика на Кубок. На одно сияющее мгновение он представил себе, как выходит из лабиринта с Кубком в руках. Поднимает Кубок над головой, слышит рёв толпы, видит сияющее от восторга лицо Чжоу — так ясно, так близко… Картина растаяла, на её месте возникло хмурое, упрямое лицо Седрика. — Давай пойдём оба, — сказал Гарри. — Что? — Вместе его возьмём. Это не только наша с тобой победа. Это победа Хогвартса. Мы её завоевали вдвоём. Седрик изумлённо смотрел на Гарри. — Ты… ты уверен? — Да, — ответил Гарри. — Да… мы ведь всё время помогали друг другу. И добрались сюда оба одновременно. Так что и возьмём его вместе. — Да, это было лучшим решением спора в данных обстоятельствах, — кивнул Кингсли. — И это делает тебе честь, что ты даже в такой момент думал не только о самом себе. А то, к чему это привело… Кто об этом мог знать — кроме тех, кто непосредственно это подстроил? Седрик, казалось, не верит своим ушам, но ещё миг — и лицо его просияло счастливой улыбкой. — Отлично, — сказал он. — Идём. Он взял Гарри под локоть и помог ему доковылять до тумбы, где стоял желанный трофей. Оба протянули руки к сияющим ручкам Кубка. — На счёт три, ладно? — предложил Гарри. — Один… два… три! И они вместе коснулись Кубка. В то же мгновение Гарри почувствовал знакомый рывок где-то под ложечкой. Ноги оторвались от земли. Рука, крепко держащая Кубок, не разжималась. Кубок куда-то понёс его сквозь завывание ветра и пёстрый вихрь красок, и вместе с ним бок о бок летел Седрик.