Суд Магии. Кубок Огня

Через какое-то время читатели пришли в себя и обнаружили, что место чтеца занял Глава некоего Древнейшего Благороднейшего Рода, который, держа в одной руке книгу, второй пытался привести хотя бы в относительный порядок свои великолепные светлые волосы, серые глаза чуть затуманились, на бледном лице проступили какие-то пятна. Но даже Уизли не спешили выступать с насмешками, вообще, в последнее время у них с Малфоями наладилось нечто вроде напряжённого нейтралитета, Артур лишь покачал головой, догадываясь, почему Люциус чувствует себя не в свой тарелке. Глава 33 Пожиратели смерти Волдеморт отвёл взгляд от Гарри и принялся осматривать собственное тело. Его кисти напоминали больших белых пауков; его длинные бледные пальцы ощупывали грудь, руки, лицо. Красные глаза, зрачки которых, подобно кошачьим, превратились в щёлочки, горели в темноте ещё пронзительнее. Охваченный восторгом, — Было бы чем восхищаться, — пробурчал Гарри, рассматривая собственные кисти. — Ящерица, лишённая хвоста — вот на что он похож, на самую отвратительную, какая только существует… Интересно, до… Он тоже был таким? Лорд Малфой? — Изначально, по словам отца, он считался одним из самых красивых молодых студентов Хогвартса, — ответил Люциус. — Впрочем, у вас была возможность видеть его-студента, когда вы оказались втянутыми в его дневник. Когда его впервые увидел я сам, Лорда уже трудно было назвать красавцем в полном смысле этого выражения, но и уродливым он не был. Время от времени его внешность претерпевала определённые изменения… — Полагаю, не ошибусь, если предположу, что одновременно с этим изменения претерпевал и его характер, становясь всё более… отвратительным, — сказал Дамблдор, глядя на чтеца. Тот кивнул. — Он всегда боялся смерти, после того, как лишь чудом избегал гибели во время бомбардировок во время войны, как мне рассказывал отец. Сначала это было… как у многих, кто пережил подобные события, но со временем он стал мечтать о бессмертии, это стало идеей фикс. И, по его словам, Лорду удалось кое-что найти… Правда, опять же, как рассказывал он сам, для этого было необходимо провести целый ряд ритуалов, подозреваю, именно каждый ритуал и приводил к таким изменениям… — Если они были некромагическими…. Иначе и быть не могло, — кивнул Шеклболт. — Но таким, каким он предстал тогда, на кладбище, мы его прежде не видели. Просто мы знали, что это Лорд, по его ауре, которая давно уже наложила на каждого из нас определённый отпечаток… …Волдеморт наклонился над своим слугой, дёрнул вперёд его левую руку и одним движением задрал рукав мантии выше локтя. Гарри увидел на коже какой-то знак, похожий на красную татуировку, в которой, приглядевшись, узнал Чёрную Метку, такую же, как появилась в небе во время Чемпионата мира: череп с вылезающей изо рта змеёй. Волдеморт внимательно осмотрел Метку, не замечая громких всхлипов Хвоста, которые уже превращались в судорожные рыдания. — Она снова здесь, — тихо произнёс он, — они снова её заметят… теперь мы посмотрим… теперь мы узнаем… И он прижал свой длинный указательный палец к Метке на руке Хвоста. Шрам на лбу Гарри снова обожгла боль, а от вопля Хвоста зазвенело в ушах. Волдеморт убрал палец, и Гарри увидел, что Метка стала угольно-чёрной. С выражением злобного удовлетворения на лице Волдеморт выпрямился и огляделся вокруг. — Сколько же их соберётся с силами и явится сюда, когда они почувствуют это? — прошептал он, запрокидывая голову и всматриваясь в звёзды. — И сколько окажется глупцов, которые решат держаться подальше отсюда? Пришлось сделать паузу. Хвост находился вне клетки, но тут опять бросился в неё, явно предпочитая потерпеть эффект дементоров, чтобы не слышать этого… Снейп сохранял хладнокровие, только чуть опустил веки, но некоторые заметили, как одна его рука сделала резкое движение по направлению к другой. Впрочем, зельевар почти сразу же опомнился и положил руку обратно на подлокотник кресла. Каркарова затрясло в его кресле и ему пришлось выпить стопку успокаивающего. Люциусу понадобилось выпить стакан воды и вытереть пот со лба. — Это было ужасно, — сказал лорд Малфой. — Говоря откровенно, очень многие из нас, кроме безумных берсеркеров, которые почти все были арестованы или уничтожены мракоборцами, очень обрадовались, когда Лорд исчез. Слишком уж он изменился к концу… И мы боялись, что по возвращении он окажется ещё хуже… — Оказался? — Рядом с нынешним Лордом та самая омерзительная ящерица, о которой здесь говорил мастер Поттер, показалась бы милейшим созданием в мире. — Но, несмотря на это, вы вернулись к нему? — От него, скажем так, сбежали лишь те, кому он это позволил, кто на тот момент не представлял для Лорда определённого интереса и не был ему так уж нужен. Да, Игорь сбежал, на него объявили охоту… Но только потом, когда у Лорда появилось время вспомнить о своих славянских связях. Нам, английским аристократам, так бы не повезло, он бы нас прикончил, да не Авадой Кедаврой, а медленно и мучительно. Пришлось прийти… Но рады этому — по-настоящему — были только МакНейр, Яксли и ещё двое их прихлебателей… Он стал расхаживать взад-вперёд перед Гарри и Хвостом, то и дело окидывая взглядом кладбище. Через минуту-другую он снова посмотрел на Гарри, остановился, и жестокая улыбка исказила его змееподобное лицо. — Ты, Гарри Поттер, стоишь на останках моего покойного отца, — тихо прошипел он. — Он был маглом и дураком… как и твоя дорогая мамочка. Но они оба пригодились нам, не правда ли? Твоя мать погибла, защищая тебя… а я сам убил своего отца, и посмотри, как он мне помог, уже будучи покойником… Правда, о том, что самый знаменитый Тёмный Лорд второй половины двадцатого века оказался полукровкой, уже знали, но, тем не менее, многие слизеринцы — которые были в родстве с Упивающимися — запереглядывались между собой. Другие были в шоке от того, что среди жертв Лорда оказался тот, кто дал ему жизнь. Волдеморт снова расхохотался и принялся мерить шагами кладбище, а змея скользила за ним в траве. — Видишь этот дом на склоне холма, Поттер? Там жил мой отец. Моя мать, колдунья, жила в этой деревне и влюбилась в него. Но он бросил её, когда она рассказала ему кто она такая… Он не любил магию, мой папаша… Он бросил её и вернулся к своим маглам-родителям ещё до моего рождения, Поттер, а она умерла, родив меня, и я вырос в магловском приюте… Но я поклялся найти его… я отомстил ему, этому дураку, который дал мне своё имя… Том Реддл… — Возмутительно… — Если бы все, кто в силу тех или иных причин не слишком-то любит своих родителей, убивали их, население планеты было бы сейчас куда меньше, — вздохнула мадам Марчбэнкс. — А чем провинились дед с бабушкой? Только тем, что, по описанию, были неприятными людьми? Очень многие подпадают под такое описание, тем более, что для одних они могли быть неприятными, а для других… — Матильда, у этих людей друзей не было, — сказал Дамблдор. — Я в своё время несколько раз бывал в той местности, это были… — Но это с вашей точки зрения. И точки зрения Роулинг. Ладно, простите, лорд Малфой, продолжайте. Он не останавливался ни на минуту переводя взгляд с одной могилы на другую. — Послушать только, как я тут рассказываю историю моей семьи… — тихо заметил он. — Похоже, я становлюсь сентиментальным… Смотри, Гарри! Вот возвращается моя настоящая семья… Внезапно ночную тишину нарушил шорох развевающихся мантий. Среди могил, под огромным тисом, везде, где была тень, возникали фигуры волшебников. Все они были в масках, на головах у них были капюшоны. Один за другим они двигались к ним… медленно, осторожно, как будто не веря своим глазам. Волдеморт молча стоял посреди кладбища и глядел на них. Наконец один из Пожирателей смерти упал на колени, подполз к Волдеморту и поцеловал подол его чёрной мантии. — Хозяин… хозяин… — пробормотал он. — Эйвери, — Люциус выплюнул это имя. — Самое жалкое создание, каких я только знал, даже у Хвоста больше человеческого достоинства, нежели у этого… Остальные Пожиратели смерти сделали то же самое. Один за другим они подползали на коленях к Волдеморту и целовали его мантию прежде, чем подняться и отойти в сторону. Мало-помалу они образовали круг, внутри которого находились могила Тома Реддла, Гарри, Волдеморт и корчащийся на земле, всхлипывающий Хвост. В этом кругу были прогалины, как будто они оставили место для кого-то ещё. Но сам Волдеморт, похоже, никого больше не ожидал. Он внимательно оглядел скрытые капюшонами лица и хотя никакого ветра не было, по кругу пробежал тихий шорох, как будто все стоящие в нём вздрогнули. — Добро пожаловать, Пожиратели смерти, — тихо сказал Волдеморт. — Тринадцать лет… прошло тринадцать лет со дня нашей последней встречи. И всё же вы ответили на мой зов будто это было вчера… значит, нас всех по-прежнему объединяет Чёрная Метка? Или нет? Он снова запрокинул к небу своё ужасное лицо и с шумом втянул воздух. Его щёлочки-ноздри раздулись. — Я чую вину, — произнёс он. — Воздух насквозь провонял виной. Стоящие в кругу снова вздрогнули: каждый как будто пытался и не смел сделать шаг назад. — Я вижу, вы живы и здоровы, силы ваши не иссякли — вы так быстро прибыли! — и я спрашиваю себя… а почему этот отряд волшебников так и не пришёл на помощь своему хозяину, которому они клялись в вечной верности? Никто не произнёс ни слова. Никто не шевельнулся, если не считать Хвоста, который лежал на земле, всхлипывая и баюкая свой кровоточащий обрубок. — И я отвечаю, — продолжил Волдеморт свистящим шёпотом, — они, должно быть, поверили, что я повержен, что я погиб. — Многим и в самом деле очень хотелось в это верить… — Люциус опять сделал паузу, в его глазах отразилось страдание. Гарри уставился на свою обувь. От своего наставника он знал, что после этой сцены на кладбище и побега Поттера, Волдеморт рассвирепел так, что чудом не убил всех своих слуг, ставших невольными свидетелями его «позора». По мнению Малфоя и Снейпа, Тёмного Лорда остановило только то, что у него не было других сторонников и пришлось временно сохранить этих. Они снова вернулись в стан моих врагов, и клялись в своей невиновности, в том, что они ничего не знали, что были околдованы… И я спрашиваю себя: как они могли поверить, что я не восстану вновь? Те, кто знал, как я защитил себя от смерти? Те, кто своими глазами видели доказательства моей безмерной силы, когда я был самым могущественным из всех теперешних волшебников? И я отвечаю: может, они поверили, что существует ещё более могучая сила, которая может уничтожить даже лорда Волдеморта… может, они теперь клянутся в верности другому… может, этому защитнику грязнокровок и простецов Альбусу Дамблдору? При упоминании имени Дамблдора стоящие в кругу зашевелились, послышалось бормотание, кое-кто покачал головой. Волдеморт не обратил на них внимания. — Я разочарован… признаюсь, я весьма разочарован… Один из Пожирателей смерти неожиданно бросился вперёд и рухнул к ногам Волдеморта. Тело его сотрясала дрожь. — Хозяин! — крикнул он. — Хозяин, прости меня! Прости нас всех! Волдеморт с хохотом поднял палочку и произнёс: — Круцио! Пожиратель смерти начал извиваться и кричать от боли. Гарри был уверен, что эти крики не могут не услышать жители деревни… пусть появится полиция, промелькнула у него отчаянная мысль… кто-нибудь… что-нибудь… — Наверняка были наложены особые анти-магловские чары, — покачала головой Амелия Боунс. — Даже если магловское поселение было поблизости… — Кладбище было заброшенным, — покачал головой Малфой. — Ближайшие маглы находились в пяти километрах оттуда и, понятно, при всём желании не могли ничего слышать… Волдеморт снова поднял палочку. Измученный Пожиратель смерти перестал корчиться и лежал на спине, тяжело дыша. — Встань, Эйвери, — тихо сказал Волдеморт. — Встань. Ты просил прощения? Я не прощаю. И я ничего не забываю. Тринадцать долгих лет… Тринадцать лет верной службы — и тогда, может быть, я вас прощу… — Подумать только, английские аристократы, некоторые из которых являются лордами не только милостью магии, вынуждены молить о пощаде жалкого безродного полукровку, — хмыкнул Кингсли. — И чем только он вас всех купил, господа? — Скорее, не нас, а наших родителей, — отозвался Люциус. — Почти все подчинялись воле отцов, которой не могли противиться. Другие… Другие были завербованы без личного участия Тёмного Лорда, я сам слышал, как пятеро молодых Упивающихся признавались, что, знай они, к кому идут на службу… Было немало таких, на кого наложили Империус… А сбросить его может лишь один волшебник из тридцати, и то, если прошли особое обучение, иммунитет мастера Поттера — редкое явление. А вот Хвост уже оплатил часть своего долга, правда, Хвост? Он бросил взгляд на Хвоста, который продолжал всхлипывать. — Ты вернулся ко мне не доказать свою верность. Ты вернулся, потому что испугался своих старых друзей. Ты заслужил эту боль, Хвост. И ты знаешь это, правда? — Да, хозяин, — простонал Хвост. — Пожалуйста, хозяин… умоляю… — И всё же ты помог мне снова обрести тело, — холодно продолжал Волдеморт, глядя как всхлипывает лежащий на земле Хвост. — Каким бы бесполезным предателем ты ни был, ты всё же помог мне… а лорд Волдеморт награждает тех, кто ему помогает… Зал безмолвствовал. Те, кто сидел в поле видимости означенного предателя, глядели на него, вернее, на клетку, на дне которой валялась тушка трёхлапой крысы, и жалости не было ни в одном взгляде — только презрение. Даже коллеги по… служению Тёмному Лорду не выражали сострадания к этому ничтожеству. Рональд тоже скривился — он ухаживал за своим бывшим-новым питомцем только по обязанности, было видно, что теперь он сам с куда большим удовольствием скормил бы своего ненаглядного Паршивца если не Живоглоту, то любому другому коту, но вот только его мнение на этот счёт никого особо не волновало. Волдеморт снова поднял палочку и взмахнул ею. В воздухе остался след, похожий на расплавленную полосу серебра. Через мгновение бесформенная полоса превратилась в сверкающую копию человеческой кисти. Сияя в темноте, как луна, кисть тут же опустилась и приросла к окровавленному запястью Хвоста. Всхлипывание мгновенно прекратилось. Тяжело дыша, Хвост поднял голову и, не веря своим глазам, смотрел на серебряную кисть, так безупречно соединённую с его собственной рукой, что, казалось, он надел ослепительно сияющую перчатку. Он согнул и разогнул серебряные пальцы, а потом, дрожа, поднял с земли какой-то прутик и растёр его в порошок. — Любопытно, зачем он это сделал? — пробурчал Каркаров и пояснил в ответ на взгляды соседей. — Я не про прутик. Я несколько раз был свидетелем того, как слуги Лорда возвращались с заданий, скажем так, недоукомплектованными, но господин реагировал на это лишь в том случае, если пострадавший представлял собой определённый интерес для него в дальнейшем, и в этом случае он направлял их к своим «придворным» целителям или к Северусу для опытов… — Можно сказать, благодаря этому я и получил свой диплом Подмастерья Целителя, — хмыкнул Снейп и пояснил тем, кто не понял: — Это необходимо для того, чтобы претендовать на звание Мастера Зельеварения. Подмастерье Целителя — тоже сложная ступень, но у меня была богатая практика, благодаря… вот таким случаям… — Лорд Малфой? — Я, наверное, был одним из весьма и весьма немногочисленных исключений, не получивших настолько серьёзных травм, но только потому, что меня чаще использовали для финансирования нашей компании и налаживанию связей в министерстве, что не предполагало особо кровопролитных стычек. Игоря латали раза три или четыре, рекордсменами были МакНейр и Долохов… — Да, но многих нам приходилось лечить без прямого указания Лорда, который реагировал на получение слугами травм в одном случае из пяти, — добавил Снейп. — Если не реже. И то — никогда не снисходил до того, чтобы исцелять собственноручно. Зачем бы ему понадобилось дарить Петтигрю протез? Да ещё и серебряный? Вместо того, чтобы дать возможность отрастить ему нормальную руку, из плоти и крови? Наверняка «рука» была с определённой «начинкой»… — Но, боюсь, мы теперь этого уже не узнаем, — сказала мадам Боунс, глядя на клетку с грызуном, избавленным от столь сомнительного подарка. — Милорд, — прошептал он. — Хозяин… она прекрасна… спасибо… спасибо… Он на коленях подполз к Волдеморту и поцеловал край его мантии. — И пусть твоя верность будет неколебима, Хвост, — сказал Волдеморт. — Конечно, милорд… навсегда, милорд… Хвост поднялся и занял своё место в кругу. Он не сводил глаз со своей новой руки, а лицо его блестело от слёз. Волдеморт подошёл к стоящему справа от него Пожирателю. — Люциус, мой скользкий друг, — прошептал он, остановившись перед ним. — Мне говорили, что ты не отрёкся от прежней жизни, хотя и был вынужден надеть личину приличного человека. Ты, я думаю, по-прежнему готов возглавить тех, кто не прочь помучить маглов? И всё же ты не попытался найти меня, Люциус… должен сказать, твои подвиги на Чемпионате мира по квиддичу позабавили меня… но разве не разумнее было бы направить свои силы на поиски своего хозяина, на помощь ему? — Милорд, я всегда был настороже, — тут же послышался из-под капюшона голос Люциуса Малфоя. — Если бы я заметил хоть какой-то знак, любой намёк на ваше присутствие, я бы тут же, немедленно явился к вам, ничто не могло бы помешать мне… — Подлизывался? — Я был уверен, что меня не заставят и в самом деле… К тому же, мне надо было подумать о семье… — О семье вам следовало думать прежде, чем идти на поводу у родителя… — На тот момент… Своей семьи, как таковой, у меня не было, а когда появилась, я ни о чём другом не мечтал, кроме как уйти от Лорда, но так, чтобы он после этого меня не нашёл — ни меня самого, ни моих близких. Я был в числе тех, кто вздохнул с облегчением, когда Лорд исчез, и его возвращение для меня… Приходилось опять изображать слепую преданность… — Но ведь Лорд — гений менталистики… — А у меня есть особый талисман, который может заблокировать подобные… воздействия. Правда, уже после этого Лорд узнал об этом и мне пришлось отдать реликвию, но я уже кое-чему научился, да и Северус наварил особого зелья… А там — этот Суд и убежище… — Но этот Суд скоро кончится… — Есть надежда, что после этого и у нас, и у Лорда появится ряд… иных проблем, которые заставят его забыть на некоторое время относительно выяснения степени преданности ему тех или иных последователей.  — Тем не менее, ты бежал от моей Метки, когда преданный мне Пожиратель смерти запустил её в небо прошлым летом, — лениво заметил Волдеморт, и мистер Малфой тут же умолк. — Да, мне всё известно, Люциус… ты меня разочаровал… я ожидаю от тебя более верной службы. — Конечно, милорд, конечно… вы милостивы, благодарю вас, милорд… Волдеморт двинулся вдоль круга и остановился у большого промежутка между Малфоем и следующим Пожирателем смерти: здесь, похоже, не хватало двоих. — Здесь должны стоять супруги Лестрейндж, — тихо произнёс Волдеморт. — Но они замурованы в Азкабане. Они были преданы мне. Они предпочли отправиться в Азкабан, нежели отречься от меня… Когда стены Азкабана рухнут, они будут вознаграждены так, как и мечтать не могли. Дементоры присоединятся к нам… они наши естественные союзники… мы снова призовём великанов… все мои верные слуги вернутся ко мне, и целая армия существ, сеющих страх… — В те времена ему служили дементоры, великаны, дикие оборотни, велись переговоры с вампирами, Лорд считал, что те будут только счастливы оказать ему поддержку… Но трое его посланцев, направленных к лидерам крупнейших в Англии кланов, не вернулись, а мы старались избегать при нём любых разговоров об этих кровопийцах, — дополнил чтец, содрогнувшись. — Лорд предлагал вампирам своё покровительство, как бы указывая им на слабость Детей Ночи, их уязвимость, то, что они не в состоянии противостоять магам без посторонней помощи, а это — оскорбление для вампиров. После третьего провала мы только изображали свою деятельность в данном направлении… — А дементоры? — спросил Дамблдор. — У него тоже есть особые… амулеты, которые позволяют ему держать их под контролем. Не знаю, откуда, у кого он их взял или каким образом ему удалось их создать, но… Они на него не воздействуют. И великаны на него тоже работали… И в этот раз он направил к ним посольство. Оно, правда, не успело вернуться к тому моменту, когда меня призвали сюда… — Корнелиус, я говорил, что… — А кого ещё поставить охранять Азкабан?! Раньше мы обходились без помощи дементоров, лишь человеческими ресурсами, но мракоборцы-авроры там мёрли*, как мухи, чуть только не быстрее, чем узники! — возопил несчастный Фадж. — Не знаю, почему, мы пытались исследовать эту проблему, но безуспешно. И — мои предшественники пытались убирать оттуда этих демонов, но это не удаётся, дементоры возвращаются туда уже через несколько месяцев, и их количество значительно возрастает по сравнению с изначальным! Что прикажете делать в данной ситуации?! — Если это так — можно вспомнить, что существует ещё несколько крепостей, наподобие Азкабана, — сказал Кингсли. — Мы несколько раз указывали вам на них, но всякий раз выяснялось, что эти крепости необходимо снести, потому, что они, видите ли, никому не нужны. К примеру, крепость Аудар на островке Ладарс… Это природная тюрьма, побег из которой невозможен, поскольку для того, чтобы покинуть остров, необходим определённый ритуал… — А вам он известен? Или каким образом вы намерены переправлять туда заключённых? — ехидно поинтересовался Доулиш. — Вернее — кто согласится их конвоировать при данных условиях, учитывая, что и конвоиры останутся там до конца своих дней… — Ритуал известен, — сказал ещё кто-то из министерских работников, тех из них, кто до сих пор не вступал в дискуссии под час чтений. Ходили шепотки, что эта компания, состоявшая из трёх мужчин и девушки, были Невыразимцами, которым о мире магии было известно чуть только не более, чем кому бы то ни было ещё, и в былые времена каждый следующий министр магии мог вступать в должность исключительно в том случае, если его кандидатуру поддерживал Глава Отдела Тайн. Это изменилось уже в молодые годы Альбуса Дамблдора, никто не знал, почему… Но, судя по шепоткам в среде министерских, многие из них мечтали о возвращении тех времён и были намерены этому посодействовать, когда представится такая возможность. — Кроме того, мы можем создать особые порталы, которые будут действовать исключительно на магов, соответствующих строго определённым требованиям… И мы также будем настаивать на переводе узников в местность, свободную от дементоров. По крайней мере, тех узников, которые…  — Достаточно, — произнёс Волдеморт. Он остановился перед самой большой прогалиной в круге и глядел на пустое место своими ничего не выражающими, красными глазами, как будто видел стоящих перед ним людей. — А здесь у нас не хватает шестерых… Трое погибли, служа мне. Один побоялся вернуться… он пожалеет об этом. Один, я думаю, покинул меня навсегда… он, конечно, будет убит… и ещё один, самый верный мой слуга, который снова служит мне верой и правдой. — Интересно, о ком это он? — Полагаю, первый — Игорь, второй — я, третий… Третий появится чуть позже, в одной из следующих глав, — пробурчал Снейп. — Но вы, вроде, не убиты, — заметил Доулиш. — Скажем так, у меня было на тот момент нечто такое, благодаря чему я отделался только коротким круциатусом, — пожал плечами зельевар. — Без меня у Лорда было бы немало проблем, которые он никак не мог бы решить. А потом у него появились новые дела. Пожиратели смерти зашевелились. Гарри видел, как они сквозь маски бросают взгляды друг на друга. — Он сейчас в Хогвартсе, мой преданный слуга, и именно благодаря ему сюда прибыл наш юный друг… — Да, — безгубый рот Волдеморта искривился в усмешке, и все стоящие в кругу перевели взгляд на Гарри. — Гарри Поттер любезно присоединился к нам, чтобы отпраздновать моё возрождение. Осмелюсь даже назвать его моим почётным гостем. Повисла тишина. Пожиратель справа от Хвоста сделал шаг вперёд и из-под маски донёсся голос Люциуса Малфоя. — Хозяин, мы жаждем узнать… умоляем вас рассказать нам… как вы добились этого… этого чуда… как вам удалось вернуться к нам… — Это удивительная история, Люциус, — произнёс Волдеморт. — И она начинается… и заканчивается… моим юным присутствующим здесь другом. Он неспешно подошёл к Гарри и встал рядом с ним. Теперь взгляды всех были направлены на них обоих. Змея продолжала описывать круги в траве. — Вы, конечно, знаете, что этого мальчика называли причиной моего падения? — тихо произнёс Волдеморт. Он перевёл свои красные глаза на Гарри, и шрам пронзила такая боль, что Гарри едва не вскрикнул. — Вам известно, что в ночь, когда я потерял свою силу и своё тело, я хотел убить его. Его мать погибла, пытаясь спасти его… и невольно дала ему защиту, которой, признаюсь, я не предусмотрел… Я не мог дотронуться до него. Волдеморт поднял длинный белый палец и поднёс его к щеке Гарри. — Его мать оставила на нём след своей жертвы… Это очень древняя магия, и я должен был вспомнить… глупо было не подумать об этом… но это неважно, теперь я могу прикоснуться к нему. Гарри почувствовал прикосновение холодного пальца, и голова его едва не разлетелась на куски от вспыхнувшей боли. — Бедняга, — вырвалось у многих, все, как один уставились на Поттера-младшего, который сидел, опустив голову, мертвенно-бледный, едва ли воспринимая окружающее, погрузившись в воспоминания о том страшном дне. Отец сейчас не мог быть рядом — вместе с целителями он пытался поддержать Лили, которая явно намеревалась родить если не сегодня, так завтра… Рядом с мальчиком сидела Дафна и устроилась леди Лонгботтом, незаметно взявшая Гарри за руку. Те из взрослых, кто имел представление о действиях Упивающихся в период, предшествовавший тем событиям, о которых упоминал Лорд, равно как и что представлял из себя этот самый Неназываемый, понимали, каково должно было быть ребёнку… Мало того, что его заставили участвовать в этом проклятом Турнире… Он претерпел и предательство лучшего друга, и насмешки, столкновение с драконом, его чудом не утопили, заставили сражаться с соплохвостами и акромантулом, а потом ещё — портал невесть куда, убийство на его глазах, участие в черномагическом ритуале… Многие невольно задумались, удалось бы им в данных обстоятельствах сохранить рассудок… — Ты жив, — рядом оказался Сириус, который, хотя и знал эту историю в общих чертах, но всё равно даже не пытался привести в порядок ставшие дыбом волосы, догадываясь, что это будет бесполезно. — Ты жив, помни это. И, возможно, этот… сейчас будет очень уязвим. Ты помнишь, что рассказывал Кингсли относительно этого проклятого ритуала… Я понимаю, это очень жестоко, но ты держись. Не позволь себе… — Со мной всё в порядке, — голос, тем не менее, указывал на строго противоположное. Целитель Сметвик всё же метнулся к мальчику, вгляделся в его глаза и нахмурился, качая головой. — Независимо ни от чего, как только нам позволят покидать школу, мастера Поттера необходимо отправить в госпиталь святого Мунго. Мне уже несколько дней крайне не нравится его состояние… — Он безумен! — возликовала Амбридж. — Это пока не безумие. Это глубокая депрессия и полный упадок сил. Если срочно не принять меры, кончиться это может очень плохо… Простите, лорд Малфой, продолжайте, пожалуйста. И Люциус продолжил описывать состояние Воландеморта после его покушения на маленького ребёнка. Мысли Тёмного Лорда относительно бессмертия заставили некоторых покачать головами, а опыты с животными явно привели в негодование. … Потом… четыре года назад… казалось, появилось верное средство вернуться. Молодой, глупый и доверчивый волшебник забрался в лесную глушь, где обитал я. О, он показался мне тем самым шансом, о котором я так долго мечтал… Он был учителем в школе Дамблдора… его было легко подчинить себе… он привёз меня сюда, в эту страну, и через некоторое время я вселился в его тело, чтобы тщательно следить за тем, как он выполняет мои приказы. Но мой друг подвёл меня. Мне не удалось завладеть философским камнем. Мне не удалось обеспечить себе бессмертие. Мне снова помешали… и снова Гарри Поттер… Повисла тишина. Никто не шевелился, замерли даже листья на тисе. Пожиратели смерти были неподвижны, и лишь глаза блестели сквозь прорези масок, направленные на Волдеморта и на Гарри. — Почему… Почему на пути самого могущественного Тёмного Лорда стоит ребёнок?! — увы, на этот вопрос никто не мог дать ответ. Возможно, какую-то версию мог бы предложить Альбус Дамблдор, но экс-директор предпочёл оставить всех в неведении, чтобы в очередной раз не спровоцировать скандал… Он уже остался без директорского кресла и теперь думал, чем ещё может обернуться для него это позорище… И это он в самом начале этого разбирательства надеялся… На что? — Мой слуга умер, когда я покинул его тело, и я снова стал таким же слабым, как раньше, — продолжил Волдеморт. — Я вернулся в глушь, туда, где прятался, и, по правде говоря, я засомневался тогда, удастся ли мне вообще вернуть свои силы… да, это, пожалуй, было самое тяжёлое для меня время… я не мог рассчитывать заполучить ещё одного волшебника… и я уже отбросил всякую надежду на помощь от кого-нибудь из Пожирателей смерти… Кое-кто из волшебников в кругу пошевелился, но Волдеморт не обратил на них ни малейшего внимания. — И вдруг, меньше года назад, когда я уже оставил всякую надежду, это наконец, случилось… ко мне вернулся мой слуга, Хвост. Он сымитировал тринадцать лет назад свою смерть, но те, кого он раньше считал друзьями, разоблачили его, и он решил вернуться к хозяину. — Вот только хотелось бы мне знать, не пожалел ли об этом наш маленький Хвостик? — саркастически спросил Сириус, глядя на клетку, исторгшую из себя своего узника. Петтигрю был в сознании, услышав этот вопрос, он кивнул. — Тебе следовало повторить старый номер и опять устроиться к кому-нибудь домашним питомцем, так было бы значительно безопаснее. Верно, если бы не этот Суд, ты, рано или поздно, получил бы аваду… — Скорее, оказался бы в брюхе Нагайны, и я далеко не уверен, что она заглотала бы тебя целиком и… мёртвым, — заметил Люциус, содрогнувшись: он был свидетелем множества расправ в исполнении Тёмного Лорда. Он искал меня в тех краях, которые уже давно слухи связывали с моим именем… ему, конечно, помогли крысы. У Хвоста вообще какая-то мистическая связь с крысами, правда, Хвост? Его грязные маленькие друзья рассказали ему, что в дебрях албанских лесов есть место, которое они обходят стороной, место, где тёмная тень овладевает телами маленьких зверушек, и бедные маленькие зверушки гибнут… Но не всё прошло гладко, правда, Хвост? Однажды вечером, проголодавшись, он зашёл на постоялый двор на окраине того самого леса, где он рассчитывал меня найти… И надо же такому случиться — там сидела за столом Берта Джоркинс из Министерства магии! А теперь посмотрите, как судьба благоволит лорду Волдеморту! Хвосту мог быть конец, и с ним растаяли бы и мои надежды на возрождение. Но Хвост продемонстрировал неожиданное присутствие духа и уговорил Берту Джоркинс выйти прогуляться вместе с ним. Он одолел её… и привёл её ко мне. И Берта Джоркинс, которая могла бы разрушить всё, вместо этого стала даром небес… потому что после недолгих уговоров выяснилось, что она просто кладезь ценнейшей информации. Она рассказала мне о том, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников. Она сообщила мне о Пожирателе смерти, который будет счастлив выполнить любое моё задание, если мне удастся установить с ним контакт. Она поведала мне многое… но средства, которыми я воспользовался, чтобы преодолеть наложенное на неё Заклятие памяти, оказались слишком сильны. Когда я извлёк из неё всю необходимую информацию, её тело и разум были практически полностью разрушены. Она выполнила своё назначение. Вселиться в её тело было невозможно, и я избавился от неё. Волдеморт улыбнулся своей ужасной улыбкой. Его красные глаза были равнодушны и безжалостны. — Вот дура, дура… — Интересно, каким образом Хвост мог её одолеть? — Полагаю, он сохранил у себя браслет… Есть один артефакт, в виде браслета, — сказал Сириус, заметив всеобщие взгляды. — Мне не так-то просто будет объяснить, как он действует, но, если в немногих словах: при определённых обстоятельствах артефакт способен значительно повысить магический уровень своего обладателя. Правда, на совсем незначительный срок и цена этому очень высока. Я не помню, когда и зачем дал его Хвосту, но без этого он не смог бы даже превратиться… — Это должно было случиться перед вашим третьим курсом, — сказала МакГонагалл. — Тогда я заметила какие-то странные скачки силы Петтигрю, предположила, что он чем-то болен… А потом они прекратились… — Мы нашли лучшее укрытие, где Питер пережидал такие моменты, — сказал Ремус. — Интересно, а где сейчас этот артефакт? — Возможно, в доме Розье, — сказал Люциус. — Я знаю, что Лорд какое-то время жил там и, безусловно, Хвост был с ним. — Вселиться в тело Хвоста, я, конечно, не мог, потому что он считался погибшим, и его появление на людях вызвало бы слишком много вопросов. Но он был слугой, который был мне необходим, и хотя волшебник из него никакой, Хвост, следуя моим указаниям, помог мне вернуться в собственное, пусть и неполноценное, тело, в котором я существовал, готовя всё необходимое для настоящего возрождения… пара-тройка заклинаний моего собственного изобретения… немного помощи от моей дорогой Нагайны, — Волдеморт посмотрел на непрерывно скользящую вокруг него змею, — зелье, сваренное из крови единорога и змеиного яда, которым поделилась со мной Нагайна… и вскоре я вернул себе почти человеческий облик, в котором мог путешествовать. Многие посмотрели на присутствующего в зале специалиста по некромагии, надеясь получить от него ответ на вопрос: как такое в принципе было возможно, но Кингсли в ответ только развёл руками, этого он не знал и сам. Оставалось ждать завершения этого кошмарного повествования и радоваться, что Тёмный Лорд в принципе согласился ответить на вопрос лорда Малфоя, хотя обычно не радовал своих слуг подобными исповедями. Украсть философский камень теперь было невозможно, потому что я знал — Дамблдор проследил за тем, чтобы его уничтожили. Но сейчас мне нужна была прежде всего жизнь смертного существа, бессмертие могло и подождать… Теперь моей целью было вернуться в прежнее тело и вернуть себе прежние силы. Я знал, как добиться этого, заклинание, что вернуло меня сегодня к жизни — это старинная Чёрная магия. Мне нужны были три мощнейших магических вещества. Ну, одно из них у меня уже было, так, Хвост? Плоть, отданная слугой… Кость отца легко было найти здесь, где он похоронен. Но кровь врага… Хвост конечно, предпочёл бы, чтобы я использовал любого подвернувшегося под руку волшебника, правда, Хвост? Любого волшебника, который ненавидит меня… ведь очень многие ненавидят меня до сих пор. Но я знал, чья кровь мне нужна. Если я хочу возродиться ещё более могущественным, мне нужна кровь Гарри Поттера. Мне нужна была кровь того, кто лишил меня силы тринадцать лет назад. Тогда защита его матери будет всегда со мной, будет течь и в моих венах… — Кровь мальчишки… — пробормотал Шеклболт. — Кровь, разбавленная кучей всевозможных примесей… Впрочем, об этом он мог не знать, но… Но как добраться до Гарри Поттера? Ведь он сам не подозревал, насколько сильно он защищён. Дамблдор всё продумал ещё тринадцать лет назад, когда устраивал его будущее. Дамблдор использовал древнее заклятие, которое делало Поттера неприкосновенным до тех пор, пока он находился под опекой своих родственников. Даже я не мог добраться до него… ну, конечно, был ещё Чемпионат мира по квиддичу… Я подумал, что там, вдали от родных и от Дамблдора его защита сойдёт на нет, но я тогда был ещё слишком слаб, чтобы пытаться похитить мальчишку, окружённого целой толпой волшебников из Министерства. А потом он вернётся в Хогвартс, где день и ночь будет прямо перед крючковатым носом этого маглолюбивого придурка. Так как же захватить его? Естественно, пользуясь информацией, предоставленной Бертой Джоркинс! — Интересно, что представляла из себя данная информация? — подняла брови Амелия Боунс. — И почему мы всё это выясняем только сейчас? — За последнее скажите спасибо господину Фаджу, который любезно позаботился о ликвидации единственного свидетеля тех событий… Если, безусловно, не считать Тёмного Лорда и Петтигрю, которые, каждый по своим собственным причинам, ничего нам не расскажут. С помощью моего верного Пожирателя смерти, внедрённого в Хогвартс, добиться, чтобы имя Гарри Поттера попало в Кубок Огня. Некоторые взгляды обратились сначала к Снейпу, но потом перекочевали к некоему престарелому искалеченному мракоборцу, который, казалось, дремал в своём кресле, положив подбородок на свои руки, крепко сжимавшие рукоять клюки. Моуди никак не отреагировал на эти взгляды, даже его знаменитый волшебный глаз остался неподвижным, но никто из тех, кто имел представление о том, кто и что такое этот волшебник, нисколько не сомневались, что он не спит и внимательно наблюдает за происходящим вокруг. С помощью моего верного Пожирателя смерти добиться, чтобы Гарри Поттер выиграл этот Турнир и первым коснулся Кубка, который мой слуга превратил в портал. Кубок должен перенести его сюда, подальше от защиты и помощи Дамблдора, прямо ко мне в руки. И вот он здесь… Мальчишка, которого вы все считали моим победителем… Волдеморт медленно шагнул вперёд и повернулся лицом к Гарри Поттеру. Он поднял палочку: — Круцио! Боль была совершенно невыносимой; кости, казалось, вот-вот расплавятся, а голова разлетится на куски; глаза бешено вращались в глазницах, и Гарри хотелось только, чтобы эта мука прекратилась… забыться… умереть… Многие в зале не удержались и забормотали проклятия, в том числе направленные против чтеца, хотя и понимали, что, даже вздумай лорд Малфой вмешаться, хоть как-то защитить несчастного подростка, и его постигнет та же судьба… если не хуже… и это ровным счётом ничего бы не изменило. Невилла опять стало трясти, пришлось Снейпу временно взять на себя ещё и обязанности целителя, выдав обоим гриффиндорцам успокоительное, пока Джеймс, в полном изнеможении опустившийся на пол у кушетки жены, приходил в себя под присмотром Сметвика. Отец уже не знал, за кого ему страшнее… Да, вроде, те события остались уже позади… Но эти белые губы и выцветшие глаза… Решительно, даже если бы Сметвик не предложил госпитализировать Гарри, лорд Поттер настоял бы на этом… — Сами видите, глупо было считать, что этот мальчишка мог когда-либо быть сильнее меня, — произнёс Волдеморт. — Но я хочу, чтобы никто больше не заблуждался по этому поводу. Гарри Поттер избежал смерти по счастливой случайности. И сейчас я докажу это, убив его прямо здесь, у вас на глазах, здесь, где нет ни Дамблдора, который помог бы ему, ни матери, чтобы снова умереть за него. Я дам ему шанс. Он сможет сражаться, и у вас не останется ни малейшего сомнения, кто из нас двоих сильнее. Чуть-чуть сильнее, Нагайна, — шепнул он змее, и та заскользила по траве туда, где стояли Пожиратели смерти и смотрели на них во все глаза. — Отвяжи его, Хвост, и верни ему палочку. Люциус выронил из рук книгу, его била мелкая дрожь. Его место заняло нечто жабоподобное. Правда, это, мягко говоря, никому не понравилось, но в зале опять прозвучал голос Верховного Судии. — Мисс Долорес Джейн Амбридж, в ваших же интересах выполнить обязанности чтеца со всей ответственностью, на какую вы только способны, малейшее Моё неудовольствие будет стоить Вам отката — достаточно сильного, чтобы вы могли его прочувствовать, но не достаточно — чтобы освободить вас от необходимости читать дальше. Если Я вынесла именно такое решение, значит, Мне это необходимо для какой-то цели. * Просьба не указывать на ошибку. Это вполне реальное слово, которое можно неоднократно встретить в художественной литературе. Конечно, оно, скорее, разговорное, ну так здесь и не официальный доклад или текст от автора, здесь эмоциональная речь персонажа.