***
Малекит Экерст вышел из своего Роллс-Ройса, одернув пиджак дорогущего костюма, и уверенной походкой вошёл в здание «Йотунхейм компани». Подскочившая со своего места администратор тут же протянула мужчине пропуск, стараясь не смотреть в черные, насмешливо высокомерные глаза. Стеклянный лифт доставил главу компании «Свартальфхейм» на личный этаж мистера Лафейсона, где располагалась приемная и кабинет. Секретарша тоже подскочила, едва Экерст сделал шаг из лифта, открывая перед ним дверь кабинета, где, несомненно, его уже ждали. – Приветствую, мистер Лафейсон. Хотели меня видеть? Малекит хотел уже пройти к креслу, но вид стоящего к нему спиной Лафея выдавал, что субординацию нарушать не стоит. Могло бы показаться, что в кабинете отец и сын, если бы глаза Малекита не отливали чернотой, а Лафея – краснотой в глубине карей радужки. Оба были платиновыми блондинами, в дорогих, идеально сидящих костюмах, смотрели друг на друга прямо, а на остальных – свысока. – Сколько лет Вы в бизнесе, мистер Экерст? – не оборачиваясь спросил Лафей. – Кажется, что с рождения, – усмехнулся мужчина, тут же посерьезнев. – Десять лет. – Тогда Вы должны знать, что с партнерами порой обсуждается каждый шаг, особенно, когда речь идет о весьма тесном сотрудничестве, – спокойно сообщил Лафей, будто рассказывал о погоде. – Я лишь осмотрел объект предстоящих работ. Все в пределах договора и взаимных интересов. – Речь идет о моем сыне, Малекит, – сверкнул глазами Лафей, хмуря брови. – Или он для Вас тоже часть работы? – Вовсе нет, мистер Лафей. – стушевался мужчина под грозным взглядом. – Мы оба решили, что Локи нужно спасать от этого мужлана, – презрительно скривил губы Малекит, – достаточно ему жить как нищий. А я все еще намерен сдержать наши договоренности, пусть и с таким опозданием. – Больше никакого самоуправства, – опустился в кресло Лафей, кивая на соседнее. Малекит понял и наконец сел. – Я все еще желаю более прочного сотрудничества «Йотунхейма» и «Свартальфхейма», подкрепленного вашим союзом. – Более прекрасного партнера, как и тестя, желать нельзя, – без подхалимства в их среде тоже невозможно было обойтись. – В папке все, что тебе нужно, – кивнул на лежащий на краю стола прямоугольник Лафей. – И держи меня в курсе. – Непременно, – чуть склонил голову Экерст, забирая папку, поднимаясь и четким, уверенным шагом покидая кабинет. Лафей снова отвернулся к окну, сцепляя в замок тонкие пальцы, прожигая взглядом урбанистический пейзаж. Малекит Экерст давно зарекомендовал себя в своей среде бизнеса, и когда выяснилось, что сотрудничество двух развивающихся семимильными шагами корпораций выгодно им обоим, договора и приемы не заставили себя долго ждать. Их бизнес мог бы превратиться в империю, стань отношения между корпорациями настолько прочными, чтобы не было возможности усомниться в партнере. И с каким же облегчением выдохнул Лафейсон, когда Малекит сам заинтересовался еще юным, угловатым сыном Лафея, что надменно держался на приемах и не слишком жаловал подхалимскую толпу. Но тогда Локи был еще слишком мал, чтобы выдать его замуж без промедления, поэтому главы «Йотунхейм» и «Свартальфхейм» заключили устный договор, что едва Локи достигнет совершеннолетия, они все станут одной семьей. И если бы не этот безродный, грубый байкер с мидгардских окраин, Лафей никогда бы не познал головной боли от сбежавшего беременного несовершеннолетнего сына. Ему бы не пришлось терпеть шипение Лаувеи, что долгие два года изводила мужа постоянными истериками и требованиями вернуть сына, посадить под замок если потребуется и любым способом вывести пятно Одинсонов с их репутации. Вначале Лафей едва не поддался уговорам жены. Найти беглецов не составило труда, но в последний момент Лафейсон-старший так и не смог отдать приказ, за который Локи бы их точно возненавидел. Да и сорвавшаяся свадьба не повлекла за собой никаких проблем для бизнеса. Экерст лишь покачал головой, поохал для приличия и поинтересовался, доставлены ли необходимые детали, что заказывал «Йотунхейм». Лафей почти смирился с выбором сына. Даже малютка, что не имела ничего от Лафейсонов, а родилась полной копией нерадивого папаши, все равно заставила ледяное сердце чуть дрогнуть. Если бы с месяц назад на пороге его кабинета не появился Малекит собственной персоной. Глава «Свартальфхейм» давно не «навещал» несостоявшегося тестя без необходимости и ограничивался лишь конференц-залом, где собирались все участники переговоров. А тогда он лично принес дополнительные договора, задержавшись у Лафейсона уже с личным вопросом. Лафей долго не мог понять, зачем Экерсту все же понадобился его непутевый сын, да еще с уверениями, что внучка так же будет с Лафейсонами, как бы ни смел упорствовать Тор. Бизнесмен даже созвал свой «Запас доверия», как он именовал круг своих адвокатов, детективов и осведомителей, чтобы те выяснили все о Малеките. Но каждый вернулся ни с чем, а Малекит все убедительней говорил об объединении бизнеса, вконец очаровав Лаувею, которая, в итоге, убедила и мужа в искренности выгодного сотрудничества. И хотя совесть иногда подавала признаки жизни, он давно уверился, что со временем Локи поймет и поблагодарит отца за это.Часть 2
2 июля 2018 г. в 18:21
Глава корпорации «Йотунхейм» мог позволить своей особе лучший автомобиль любой марки класса люкс, что стояли в ряд в одном из его гаражей, однако, сегодня он выбрал черный тонированный мерседес класса Е последней модели. Его жена едва поджала губы, увидев сегодняшнее средство передвижения, но в автомобиль покорно села.
Лафей разглядывал стоящие в ряд многоэтажки, пока их автомобиль скользил по дорогам небольшого городка, людей в одежде из обычного магазина, эти самые магазины, что и увидеть ему доводилось только выезжая сюда – в мир нищих и бесперспективных, как характеризовал их сам бизнесмен. Его жена же и вовсе старалась не смотреть в окно, обратив все свое внимание в телефон, в котором новый флорист показывал ей варианты букетов для гостиной и ванной комнаты.
Лафей подал руку супруге, чтобы помочь выйти из машины, а та в свою очередь поджала губы, все так же стараясь не смотреть по сторонам. Выросшая в семье знаменитых адвокатов, она вышла замуж за наследника многомилионной корпорации и никогда не видела жизни без блеска и лоска роскоши. Этого же она хотела и единственному сыну, что разрушил все ее надежды на хвастовство зятем перед подругами.
– Отец, мама, – приветствовал их Локи, едва они подошли к порогу. – Как добрались?
– Нормально, – за всех ответил Лафей, пожимая протянутую молчащим Тором руку, хоть и с явным неудовольствием. В отличие от жены, Лафей легче отнесся к непокорности сына, со временем оттаяв, но держа крепкую оборону против новоиспеченной ячейки общества и, как любая успешная акула бизнеса, имея в рукаве свой туз.
– Пройдем в комнату, – старался сохранить хорошую мину при плохой игре Локи.
Его едва не трясло от происходящего. Маленькая квартирка в небольшом городке Хельхейм, что когда-то казалась ему лучше всех небоскребов отца, теперь обрела свои реальные очертания. Пришлось потратить все сбережения на бензин, чтобы ужин хоть немного походил на то, чем привыкли ужинать Лафейсоны. Локи потратил полдня, отмывая каждый угол, феном высушивая шторы и одолженную у соседки скатерть. О других приготовлениях он и вовсе предпочитал не думать.
– Фрейя, не крутись, – напряженный голос Локи звенел в угнетающей тишине.
Непоседливая девочка всячески старалась сползти со стула, но под строгим взглядом папы замирала на каких-нибудь десять минут.
– Как дела на работе, Тор? – вдруг совершенно неожиданно задал вопрос парню Лафей, едва не заставив того подавиться.
– Хорошо, спасибо, – откладывая столовые приборы, поднял глаза на отца возлюбленного Тор. – Не думаю, что вам нужно заботиться об этом, но по возвращению, в вашей машине необходимо заменить масло, чтобы не было неприятностей в следующей поездке.
– О, думаю, об этом действительно позаботятся без меня, – безэмоционально ответил Лафей, запоминая, чтобы в следующий раз проверить работу своего сервиса. – Ведь по возвращению мне понадобится Феррари или может Роллс-ройс…
– Я смотрел на днях один Ройс – идеальная английская сборка, – позволил себе едва улыбнуться Тор, глупо полагаясь на общую тему с высокомерным бизнесменом.
– Я в этом все равно ничего не понимаю, – отмахнулся Лафей, не желая продолжать начавшую теплеть беседу. Еще не хватало, чтобы это белобрысое чучело ему действительно понравилось. И вообще, он вовсе не за этим сюда явился, хоть и непривычный для этих мест «Роллс-Ройс» тоже не держит свои договоренности, в любом случае, результат должен быть один и желаем для Лафея.
Локи сжал зубы, заметив перемену в настроении отца. Всего на мгновение ему показалось, что все может стать хорошо, как привычный ледяной голос разбил едва зарождающуюся надежду.
– Мы совершенно забыли о подарках, Лаувея, – чуть приподнимая подбородок, напомнил жене Лафей, наблюдая за распахнувшимися глазами сына.
Поведение родителей не могло не настораживать Локи. Они не преподнесли ни одного подарка с тех самых пор, как вообще вновь начали общаться с сыном. Лафейсоны четко дали понять, что теперь это только их жизнь и выкручиваться парни будут сами, раз решили, что они уже взрослые.
– Конечно, дорогой, – без капли эмоций раскрыла свою миниатюрную сумочку Лаувея.
– Иди сюда, детка, – подозвал Лафей внучку, пытающуюся разглядеть, что будет достано из сумочки.
Фрейя замялась, слегка ерзая на стуле, но Тор одобрительно подмигнул, и малышка аккуратно сползла на пол, неуверенно подходя к улыбающемуся уголками губ мужчине.
– Дай ручку, – протянул он руку ладонью вверх, чтобы девочка вложила в нее свою крохотную ручку. Фрейя все также медленно подняла руку, настороженно оборачиваясь на Локи. Тот медленно кивнул. Лаувея протянула мужу ладонь, а в следующую минуту на маленьком запястье уже красовался яркими подвесками серебряный браслет.
– Спасибо, – смущенно произнесла Фрейя, отводя глаза. Она не привыкла к столь пристальному вниманию своего дедушки. Лафей лишь сильнее приподнял уголки губ, отпуская смущенное дитя.
– Локи, это тебе, – протянул тонкую платиновую цепочку Лафей, глядя в зеленые глаза сына, что блестели так же, как дорогое украшение, хоть ничем иным младший Лафейсон этого и не показал. – Не могу смотреть на этот кошмар на твоей шее.
– Вы дарили мне ее на шестнадцатилетие, – прижал руку к шее Локи, находя золотую цепочку, на которой висело черно-серебряное кольцо.
– А теперь дарю другую, – посуровел взгляд Лафея, все еще протягивающего цепочку. Локи принял подарок, рассматривая тонкие звенья.
– Тор, – хитрый взгляд метнулся к блондину, – хотели подарить что-нибудь полезное для работы, но вряд ли инкрустированный рубинами гаечный ключ будет уместен в этом городке…
Тор молчал, привычно ожидая еще более едкого окончания фразы, стараясь ничем не выдать зарождающийся внутри гнев.
– Поэтому, прими более привычный для нас подарок.
Сама Лаувея протянула Тору небольшую бархатную коробочку. Лафей не зря упоминал рубины, ими были украшены золотые запонки.
– Это честь, – смог взять в себя в руки Тор, понимая всю надменность такого подарка.
После того раза рубашку он так и не купил, появляясь перед высокочтимыми родственниками в белоснежной футболке. И пусть об инциденте с машинным маслом и единственной рубашкой Лафейсоны не знали, но внимание не могли не заострить.
После чая, когда малышка Фрея была отправлена играть в свою комнату, Тор наконец услышал все, к чему готовился весь день. Вопросы о том собирается ли Локи продолжать учебу, с непременным упоминанием, что Тор-то почти закончил свое образовательное учреждение. И неужели работа с железками приносит удовольствие.
Локи знал, что Тор будет всеми силами пытаться не слушать тихий голос его отца, когда сам он слышал каждый намек и укор в голосе родителя. От него не укрылось и упоминание о принятых в их семье династических браках.
– Фрейю пора укладывать спать, – совершенно бесцеремонно перебил монолог Лафея Тор, поднимаясь со стула.
– Да, действительно, час уже поздний, – поднялся и Лафей, протягивая руку жене. – Нам пора отправляться домой.
Тор не понял этого взгляда Локи, каким любимый прожег его в этот момент. Казалось, в зеленых глазах плещется ненависть.
Лафейсоны покинули квартиру в многоэтажке посреди Хельхейма, скрываясь в сумерках на своем мерседесе.
Тор с облегчением пошел укладывать дочь, а Локи отправился на кухню, мыть гору посуды, что осталась от отвратительного вечера.
Локи было больно, когда родители, хоть и капали ядом весь вечер, так легко собрались уходить. Когда утихли гормоны, пришла совесть, что грызла парня все годы, голосом матери твердя, что он загубил свою жизнь.