Затерянные в космосе 2. Завоевать пару.

      — Шааай! Убери отсюда это чудовище! Он опять залез на стол! — Стьюи, старший по камбузу, стоял в дверном проеме и орал во всю силу своих легких.       Этот медведеподобный Лиманец способен был переломить хребет маленькому Смилодону одной рукой, причем не напрягаясь. Но при этом даже пальцем не хотел пошевелить, чтобы отогнать назойливую кошку, словно с долей злорадства наблюдал за постоянными потугами Шая обуздать зверушку. Та вновь стояла на столе и возила носом по поверхности емкость с заменителем сахара, громко мурча и облизываясь.       Шай бросил в емкость с водой нож и нечто по виду напоминающее зеленого колючего ежа, а по вкусу ничем не отличающееся от картошки, и вытер влажные руки о бока камзола. Горький, обреченный вздох против воли вырвался из легких и густым облачком осел в воздухе холодильной установки, в которой Шай чистил скоропортящиеся продукты. Едва плоды подвергались даже намеку на брожение, употреблять их в пищу уже было нельзя. Плод начинал выделять сильнейший токсин, а наличие антидота на борту «Фобоса» было ограничено.       — Не «он», а «она», это девочка… Пеппер, слезь со стола! — парень устало смахнул со лба пот и потянул кота за ошейник. Зверь зло зашипел и уперся лапами в поверхность, яростно сопротивляясь давлению.       Стьюи сложил покрытые рыжими густыми волосами руки на груди, привалился к дверному косяку. Широкая улыбка пересекла лицо Лиманца, но помогать мелкому засранцу он не собирался. Тем более приказ коммандера слышал весь офицерский состав. Пусть хлебнет ответственности, поймет, как выполнять приказы.       Шай достал кусок мяса и протянул на ладони к морде Пеппер:       — Хочешь? — Прошептал с улыбкой. — Возьми! — сделал осторожный шаг назад, продолжая держать руку вытянутой вперед. Котенок насторожился, готовый в любой момент прыгнуть на Шая.       — Нет! — голос за спиной прозвучал тихо, но властно, а Шая обдало ароматом одного из твинсов. — Убери, только медленно, не приучай ее к подачкам. Приемы пищи только в определенное время.       Стоящий позади Вонн оказался так близко, что парень спиной ощущал исходящее от него тепло. Коммандер аккуратно притянул его к своей груди, накрывая угощение ладонью и гипнотизируя Пеппер взглядом.       — Пеппер, кис-кис! — котенок грозно зашипел, а после спрыгнул со стола и спокойно уселся у ног Вонна. Аскорианец склонился к Шаю, продолжая удерживать его. — Не пытайся кормить ее с руки. Это дикий зверь, хоть и кажется, что он принял тебя, — губы коммандера, словно ненароком, прошлись по обнаженной шее, вызвав толпу мурашек, промаршировавших вниз по позвоночнику и растворившихся в районе копчика. Отчего ноги парня ослабели, а внизу живота свернулся тугой ком неутоленного возбуждения. Шай со стоном выдохнул и оперся спиной о Вонна. Сейчас ему хотелось закрыть глаза и наслаждаться ощущением близости. Лихорадочный румянец пополз по шее и окрасил щеки. Горячие губы Аскорианца прихватили мочку уха, слегка прикусили, заставляя зашипеть от разлившегося по чреслам удовольствия.       И вдруг все исчезло: и руки удерживающие вокруг талии, и дразнящие ласки, и горячее дыхание над ухом, порождающее небывалые эмоции. А усилившийся аромат, так притягивающий и вынуждающий свернуть любое сопротивление, казалось, стал еще насыщенней, ярче.       Сзади прилетел нежный шлепок по пятой точке и отчетливый приказ, окативший словно ведро воды:        — Иди, работай, Шай! — парень медленно развернулся, глядя опьяневшими глазами на улыбающегося Вонна. — И Пеппер еще несколько часов не корми.       Коммандер коротко чмокнул его в губы и растворился в толпе. Народ прибывал в пищеблок, желающие принять пищу сменяли тех, кто уже пообедал, а затем и поужинал. Шай до конца смены, разнося заказы и унося пустую посуду, все пытался разглядеть хоть кого-то из твинсов, среди таких же крупных, как и они, Аскорианцев. Но братья растворились, словно мираж, и к концу смены ему стало казаться, что дневное приключение лишь плод его фантазии, воспаленного от недотраха воображения. Котенок, в начале смены крутившийся рядом, как-то присмирел, и теперь лежал под разделочным столом, положив голову на широкие, как ступня крупного мужчины лапы.       Наконец, накормив Пеппер, убрав в пищеблоке и перемыв всю посуду, Шай повесил полотенце на крючок у двери. Выключил бьющее в глаза освещение и вышел в коридор, в сопровождение бессменной охраны. Коммандер Вонн, подпирающий плечом и ногой стену совершающий какие-то манипуляции со своим коммуникатором, привел его в ступор.       — Что так долго? — спросил он, не поднимая глаз на парня и продолжая методично тыкать в сенсорную панель коммуникатора.       — Убирал в пищеблоке, — Шай пытался понять причину его нахождения здесь, но все догадки и возможные варианты казались настолько надуманными, нереальными, что вызывали улыбку.       Догадки казались той самой детской сказочкой, в которую он хотел верить, но безумно боялся ошибиться. А то, что именно ему была отведена роль прекрасной покорительницы Вселенной, живущей в замке на далекой планете и ждущей своего инопланетного освободителя, верить и вовсе было страшно. В голову ударил сводящий с ума и лишающий воли аромат Аскорианца, и Шай едва не застонал в голос. Он был значительно ниже ростом этих красивых мускулистых представителей Проксима Центавра. И смотреть на Вонна ему приходилось снизу вверх, от этого парень ощущал себя еще слабее и незначительнее. Кончики пальцев покалывало от желания поднять руку и провести по удивительно гладким, золотистым щекам, зарыться в черные, как смоль, длинные волосы. Разметав ленты по полу, прижаться губами к сочным губам Вонна и узнать, наконец, вкус его поцелуя. Шай смущенно опустил глаза, ощутив, как предательский румянец заливает шею и щеки. Сжал руки в кулаки, убирая их в карманы, подальше от искушения.       — Ну что пойдем? — коммуникатор, наконец, перекочевал в карман кителя, и Вонн поднял на Шая взгляд своих завораживающих синих глаз. — Провожу… — сказал так, будто провожать или встречать его со смены, было для Коммандера самым обычным делом.       Шай, улыбаясь собственным мыслям, зашагал рядом, пытаясь приноровиться к широкому шагу Аскорианца. От возможности получить всепоглощающее удовольствие, даже не прикасаясь к себе, мозг плыл, стекая по позвоночнику в трусы, плавящим кости ощущением. И он растворялся в нем, чувствуя эту близость кожей.       — Расскажи о себе, о своей семье, — Вонн взял его за руку, перебирая тонкие пальцы. Парень не был по меркам представителей его расы худым и слабым. Но сейчас, держа его пальцы в своей крупной руке, он казался Коммандеру хрупким.       Улыбка, до этого момента не сходившая с лица Шая, померкла, уступив место грусти и сожалению. Он вспомнил родной Сантуриус, захваченный и разрушенный рептилоидами, дом и родителей, которых потерял в одночасье.       — А что рассказывать? Всё, чем жил, о чём мечтал, рухнуло в одночасье. Даже сейчас, здесь на «Фобосе», я не знаю, что будет дальше, впереди лишь неизвестность. Куда я лечу, обрету ли я свой дом? — зрение расфокусировалось, коридор впереди исказился от непрошеных слёз.       Шай глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и остановился. Смилодон, скакавший чуть впереди и будто пытавшийся поймать невидимую мошку, встал и большими умными глазами уставился на парня, чуть склонив голову набок. Рука Шая всё ещё находилась в ладони Вонна, и парень, казалось, забыл об этом, отрешенно глядя в сторону.       — Я на это очень надеюсь. Наш мир мал, но не так уж и плох. Я верю, тебе понравится, — Коммандер подошел поближе к Шаю и, склонившись, заправил за ухо выбившуюся прядь. Этот незатейливый жест заботы показался настолько интимным, что уши парня вновь заалели. — Пойдем? — потянул за собой. — Сколько тебе лет? Ты учился где-то, получил профессию?       — Увы, не успел…. Я только школу закончил, и мне… — Шай задумался. — А какой сегодня день? Число? — посмотрел на Вонна. — Три дня назад мне исполнилось восемнадцать.       За разговорами Шай не заметил, как дошли до его кубрика на третьем уровне. В голове вертелись слова Вонна о Федерации космического флота, о наборе в академию, о представившихся возможностях. Очнулся, лишь когда ладонь Аскорианца коснулась щеки. Нежно поглаживая большим пальцем, Коммандер склонился и накрыл губы Шая своими, чуть покусывая, словно пробуя на вкус, тихо и нежно урча. Отчего по телу парня побежала дрожь возбуждения. Ладони сжали предплечья Вонна, нервно теребя рукава. Стон, сорвавшийся с губ против воли, прозвучал особенно громко в тишине перехода. Не вполне осознавая своего порыва, Шай попытался действовать напористее, но поцелуй закончился так неожиданно, как и начался. Парень стоял с закрытыми глазами, покачиваясь на ослабевших ногах, словно в облако, погрузившись в аромат Аскорианца. Вонн хмыкнул, зная, как действует этот выделяемый кожей фермент на его пару. Развернул к двери, подтолкнул внутрь дезориентированного Шая и ушел к себе.       Шай прошел в кубрик и опустился на широкую кровать, не замечая трущегося об ноги котенка. Пеппер настойчиво требовала внимания. Весь день, словно провинившаяся, пролежала под столом, и теперь ей хотелось играть. Шай же никак не мог прийти в себя, не понимая, почему на него так действует этот запах, исходящий от близнецов. Сейчас, когда никого из них не было рядом, он словно выходил из состояния зависимости, понимая, насколько абсурдно себя вел, буквально вешаясь на шею Вонна. Хотя, чего греха таить, представители Проксима Центавра были красивой и грациозной расой. Высокие, мускулистые, с красивой загорелой кожей цвета бронзы, отличавшейся лишь разнообразием тонов. А синие, как небо, глаза у всех представителей расы, сводили с ума. И сейчас Шай корил себя за неосмотрительность. С этими мыслями он, не раздеваясь, забрался в кровать и отвернулся к стальной стене кубрика. Усталость от напряжения, в котором он находился целый день, взяла своё, и он быстро провалился в беспокойный сон.

***

      Шай всю ночь ворочался во сне: то засыпал и, словно в бреду, метался по кровати, то просыпался, будто от толчка, и долго не мог уснуть, пытаясь найти ответы, но так и не находил. Утро, если так можно было назвать то время, когда он больше не мог заставить себя спать, не принесло желаемых ответов. А вот вопросов стало еще больше.       Кто такие Аскорианцы? Внешне они были похожи на самого Шая, но их повадки выдавали в них черты кошек. И это урчание, что они издавали в момент удовольствия, аромат, что сводил с ума и лишал воли. Все это смущало его и приводило в смятение.       Что значит пара в их понимании? И что означает спаривание? Насколько ему было известно, пару себе выбирают животные. Тогда к какому виду относятся Аскорианцы? И кому из них он является парой, когда его так тянет ко всем троим. И вот это желание смущало его больше всего. Он не мог контролировать себя, находясь рядом с ними. Тогда, быть может, ему следует держаться от них подальше, чтобы разобраться в себе?       Тем не менее, почти неделю спустя, он сидел на скамье у прудика, смотрел на плещущихся в воде рыбешек и наблюдал за резвящимся котенком Смилодона. Да, прошла почти неделя с того дня, когда Вонн впервые поцеловал его. И этот поцелуй преследовал его везде. Он видел его ночами, тянулся к этим полным цвета спелой вишни губам в ответной ласке, но так и не находил удовлетворения. А изоляция, на которую он обрек себя, облегчения не приносила.       Мысли дрейфовали от одного неразрешимого вопроса к другому, и Шай, время от времени, бросал мелкую гальку в пруд, глядя расфокусированным взглядом на расходящиеся по воде круги. Он вздрогнул, а затем расслабился, когда маленькие прохладные ладошки прикрыли глаза, а за спиной раздался заливистый детский смех.       — Привет, Шай! Позволишь? — в поле зрения появилась Фэйт. Она указала на скамью рядом с ним и, не дожидаясь ответа, опустилась рядом, закинув ногу на ногу.       — Я скучала по тебе, — Элиза прижалась к крепкой груди парня, хлюпнув носом, а после, резко отстранившись, побежала играть с котенком.       — Фэйт, раз ты здесь, можно задать вопрос? — Шай замялся, не зная, как завести разговор на нужную тему.       — Конечно, и, мне кажется, я знаю, о чем ты хочешь спросить… О твоей паре, — Фэйт улыбнулась загадочно и перевела взгляд на резвящихся у пруда Элизу и Пеппер.       — Да. Ты сказала, что я их пара. Кого именно? И что значит пара? — от волнения у Шая взмокли ладони. Естественно, вопрос не был чем-то из ряда вон выходящим, но это была его жизнь, его судьба.       — Шай, ты пара всех троих. С момента, как твинсы нашли тебя, ты стал их Анкжис най. В этом мире все другие особи для них просто перестали существовать. Они будут ухаживать за тобой, защищать, любить и баловать. Они будут дышать только тобой. А после ритуала спаривания ты станешь единственным, с кем они будут делить постель, — Фэйт улыбнулась и похлопала парня по руке. — Не грусти, все не так страшно, как тебе кажется, — девушка поднялась и покинула парк в сопровождении Элизы.       Шай ухода женщины не заметил, уйдя глубоко в мысли. Сейчас, когда ситуация с его парами прояснилась, — парня пробил озноб, едва он осознал, что его ждет, — ему очень хотелось выпить. Неважно что, — скотч, виски, ром, — лишь бы покрепче, чтобы расслабить натянувшиеся как струны нервы. .

***

Вонн стоял у парапета на втором уровне и смотрел вниз, на сидящих и о чем-то увлеченно беседовавших на скамье у пруда Шая и Фэйт. У самой воды на небольшом пятачке травы резвились Элиза и Пеппер. То ловя голографических бабочек, то нюхая экзотические цветы. Вокруг разместились проекции паркового ландшафта, погружая отдыхающих в умиротворение. Коммандер вздохнул. Прошла неделя с того памятного поцелуя. Но отношения между Шаем и твинсами не стали ближе. Наоборот, он будто отдалился от них. Старался закончить смену пораньше и уйти, не дожидаясь очередного ухажера. Сейчас Вонн видел, и это тревожило его, парень казался еще более похудевшим, лицо осунулось и здоровый румянец, игравший на скулах, теперь стал редким явлением. По всей видимости, и уход за котенком ему дается с большим трудом. Под глазами залегли тени. Он понимал беспокойство Шая: мир, куда он летит, нов для него, и парня одолевают страхи. Вонн замер, почувствовав приближение твинсов. Тень улыбки осветила его суровое лицо, но так же быстро исчезла, как и появилась. — Он отдалился, — Элиасс встал рядом, глядя на беседовавших внизу. — Да, и меня это очень беспокоит. Он, по всей видимости, не понимает сути спаривания. Ведь никто ему ничего не объяснил, кроме случайно брошенной Фэйт фразы о том, что он наша пара. Шай напуган неизвестностью, — Вонн посмотрел на брата. Складки беспокойства прочертили лоб этого никогда не унывающего Аскорианца. — В конце этого лунного месяца мы прибудем на Проксиму, и все станет в разы сложнее. А парень боится потерять себя в новом и незнакомом ему мире. — Фанатичный дед просто не допустит никого из нас к парню до проведения обряда спаривания. А это в его сознании напугает еще больше. — Пора форсировать события… — Элиасс кивнул, не оборачиваясь. Эти брачные танцы — «вокруг да около» — уже порядком поднадоели. Ему хотелось забить на все ритуалы, обряды и спариться уже со своим Анкжис най! И он был уверен, что отец и папа поступили бы именно так. Задумавшись, Элиасс сам не мог назвать ни одной причины, почему он и твинсы должны откладывать спаривание. В кармане Вонна затрещал коммуникатор, оборвав его на полуслове. «Коммандер Вонн, вы нужны на мостике. Мы приближаемся к астероидному поясу», — он нахмурился. — Уже иду. Сириус! — Вонн приложил руку к панели управления на стене, подключаясь к системе управления «Фобоса». — Ты мне нужен на мостике! Элиасс смотрел в спину уходящему по коридору Вонну и тревога не покидала его: — У тебя в медотсеке много больных на данный момент? — обратил внимание на Тайнана. Элиасс всегда был вроде связующего звена между братьями, но Тая почему-то ощущал лучше. Его настроение, боль, отчаяние и надежды всегда ощущались твинсом как свои собственные. Вонн, напротив, был более жёстким, закрытым. И если принимал решения, то никогда не отступал и не менял их. — На данный момент никого, — Тай, не оборачиваясь, сверлил взглядом спину Шая. — Присмотри за нашим Анкжис най. Я в капитанской рубке, — Элиасс хлопнул ладонью брата по плечу и последовал за Вонном. Словно ощутив на себе взгляд, Шай обернулся и утонул в небесной синеве глаз мужчины. Тень тревоги, словно печать, пересекала лицо медика, сея ответную тревожность глубоко внутри парня. — Пеппер, пойдем! — Шай пристегнул карабин и потянул за собой упирающуюся кошку.

***

Громкая, рвущая перепонки музыка в баре, где вот уже два часа зависал Шай, становилась все развязней и громче. Он опрокинул в себя очередную порцию джина с тоником, огляделся. Народу в этот час было не протолкнуться. После смены многие приходили сюда расслабиться. А после того, что рассказала Фэйт, расслабиться надо было ему самому, определенно. В голове, как в пустом жбане, бултыхались и бились о черепную коробку ее слова: «Ты пара всем троим». И теперь возбужденный алкоголем мозг рисовал картины одну откровенней другой. Шай уже готов был выть от возбуждения, ерзая на высоком барном стуле у стойки. Приглушенный мерцающий свет и некая интимность обстановки лишь усугубляли дело. Он был готов снять любую девицу из тех, что сейчас извивались на танцполе, чтобы облегчить свое состояние. И хотелось выпить. Еще. — Плесни двойной виски, — обратился к широкоплечему бармену Аскорианцу, едва шевеля заплетающимся языком, и принюхался, едва тот приблизился. Ничего подобного тому, что он ощущал, находясь вблизи твинсов, не ощутил. Это в какой-то мере расстроило его, и Шай обреченно вздохнул, соглашаясь со своим внутренним «я»: только они заставляют его терять голову. Бармен поставил перед ним пузатый, слегка изогнутый внутрь стакан, на четверть наполненный янтарной жидкостью, и кивнул куда-то за плечо Шая. Парень протянул руку за своим заказом, но стакан исчез в большой ладони очередного Аскорианца, а Шая накрыло облако аромата близнецов. Он развернулся, чтобы возмутиться, но наткнулся на синий, цвета неба в жаркий день, взгляд Тая. Обычно спокойный до зубовного скрежета медик сейчас возмущенно сверкнул глазами в его сторону. — Тебе хватит! — Тай запустил стакан по полированной стойке бара прямо в руки бармена-Аскорианца. — Замени на фиал сока церасус. — А это еще что? — Шай повис на руке Тая, покачиваясь на ослабевших ногах. — Кое-что действенное. Будем лечить твое завтрашнее похмелье, — Аскорианец подхватил емкость с соком в одну руку, другой обнял Шая и повел его в кубрик. Шай, покачиваясь всем телом, доверчиво прижимался к боку Тайнана в серебристо-серой медицинской форме. Рядом с ним он ощущал спокойствие и защищенность. Элиасс, напротив, приводил его в излишнее возбуждение. Он никогда не был серьезным, и Шай порой не мог сказать, серьезен он либо шутит. А Коммандер Вонн и вовсе держал в напряжении. Котенок, все два часа пролежавший у ног парня, сейчас жался к ногам Аскорианца с другой стороны, мешая идти. От осознания того, что рядом находится один из твинсов и у него есть шанс проверить свои чувства, Шай едва соображал, где находится. Его трясло от возбуждения, и хмель, так основательно поселившийся в голове, рисовал желания и образы, сводившие с ума последние несколько дней. — Ты ведь останешься? Не уйдешь? — парень доверчиво заглядывал в синие глаза мужчины, помогавшего ему снять одежду. — Не уйду, спи, — Тай столкнул на пол котенка. — Не приучай Пеппер к постели. Здесь ей не место, — устраиваясь рядом и прижимая к своему мускулистому торсу хрупкое мальчишеское тело Шая. Большие, крепкие руки обвили тонкий стан нежно, едва касаясь. Блуждая по рукам, груди, лаская бусины напрягшихся сосков. А горячие пухлые губы обжигали, оставляя влажный след на плечах, шее, накрыли ищущие губы Шая, ловя его рваные вдохи. Рука опустилась вниз и нырнула под резинку трусов, лаская пылающие бедра, путаясь пальцами в поросли жестких курчавых волосков, при этом, не касаясь жаждущего внимания члена. Шай готов был выть от досады, когда горячие шаловливые пальцы вновь порхнули мимо цели. Алкоголь бродил в крови, будя откровенные желания, и парень млел и таял в больших, сильных руках, до боли желая прикоснуться к своему налившемуся органу, упирающемуся в резинку нижнего белья и рвущемуся наружу. Шай чувствовал липкую влагу на животе от обильно текущей смазки, а поджавшиеся яйца ныли от желания наконец получить разрядку. За спиной с шипением открылась дверь и на пороге появилась мощная фигура Элиасса, закрывая проем широкими плечами. Он шагнул в кубрик, ударяя ладонью по панели, закрыл дверь и набрал несколько символов. В помещении загорелся приглушенный свет. И Элиасс, не отрывая взгляда от пары на постели, стал рывками расстегивать крючки и карабины униформы. — А где Вонн? — Тай приподнялся на локте плотнее прижимая к груди Шая, смотрящего во все глаза на разоблачающегося Элиасса. Он облизал пересохшие губы, боясь моргнуть, вдруг все это лишь сон и твинсы исчезнут. — Будет через пару часов, как сменится вахта и минуем астероидный пояс. Я сам его заменю, — Аскорианец нырнул в постель, мгновенно захватывая пухлые от поцелуев губы в горячий плен. Тут же раздалось кошачье урчание, перемежающееся поцелуями и ласками, которые влажной дорожкой спустились вниз по позвоночнику к пояснице. Элиасс урчал, прикусывая воспаленную от желания кожу. Шай рвано всхлипнул и застонал в голос, изливаясь в трусы. Уткнулся лицом в грудь Тайнана, пряча пылающее лицо. Тело дрожало, словно в ознобе, с обеих сторон зажатое, словно сэндвич, между горячими телами обоих мужчин.