And I don't mind you keepin' me И меня не волнует, что я для тебя On pins and needles Не важнее жалкой булавки, If I could stick to you Если я могу трахнуть тебя, And you stick me too А ты — меня.... «Heart-Shaped Glasses» Marilyn Manson
-10-
Воинственного запала мне хватило надолго. Пока мы поднимались в лифте на четырнадцатый этаж, и пока я уверенно отпирал железную дверь в квартиру… …И даже пока мы разувались в маленькой тесной прихожей, моей уверенности не было предела. — Ты починил шкаф. Ромка первым нарушил гордое молчание и, конечно, не придумал ничего лучше, чем снова ляпнуть не в тему. — Починил? — подозрительный взгляд на многострадальный предмет мебели. — Ты о чём? Он и не ломался вроде… — Да ну?! — искренне изумился Королёв. — А у меня осталось стойкое ощущение, что мы в прошлый раз разнесли тут всё к херам. Разнесли, ага… и в первую очередь нашу долгую дружбу. — Шкаф в порядке. Пара порванных шмоток, всего лишь. Фигня. — А… ясно. И к чему он это припомнил сейчас?.. Ромка, разуваясь, задумчиво изучал пол в прихожей, словно пытался разглядеть там что-то безумно интересное… Внезапно начиная нервничать, я поискал взглядом — на что он там уставился, но ничего не увидел. — У меня их нет, — мрачно сообщил я. — А? Кого? — Тараканов. — В голове? Не уверен… — Дома, придурок! — А я в этом и не сомневался. И он мерзко захихикал. Чёртов клоун… — Как закончишь ржать и строить из себя до хрена остроумного, сообщишь мне, окей? — надменно. И я гордой походкой проследовал в комнату, пока желание врезать по наглой довольной морде не стало совсем уж невыносимым. Задумчиво пошарахался из угла в угол и небрежно сбросил на кресло пиджак и галстук. С чего он начнёт, интересно?.. Снова набросится, как дикое животное? Намек на шкаф был довольно-таки прозрачен… и вообще, где он там копается? Гриндера любимые обхаживает что ли?.. Я машинально потёр друг о дружку кулаки и решительно врубил телевизор. Пощелкал по каналам. Какое-то шоу, сериал, сериал, сериал, комедия, снова очередное дебильное шоу… О, новости! Криминал, происшествия и прочая чернуха. Насколько помню, дальше будет цикл передач, строго выдержанный в том же духе. То, что надо. И звук — погромче. Нет, всё-таки тесновато у меня… Компьютерный уголок, пара кресел с журнальным столиком, горка с книгами и разной лабудой. Скромная маленькая плазма и огромный траходром у окна. Последний сейчас подавлял неимоверно, занимая, казалось, все обозримое пространство комнаты. А Королёв, похоже, решил не рисковать здоровьем и остаться куковать на коврике в прихожей. Вот и славно. Но в голове тем временем неумолимо всплыла информация, почерпнутая на многочисленных гей-форумах. О необходимой подготовке, о её подробностях, и о роли ванной комнаты, принимающей в ней участие… … Может, этот беспредельно самоуверенный тип там и завис?.. Что-то сомнительно. Судя по его реакции неделю назад, скорее он туда запихнет меня. Я передёрнулся и решительно направился на поиски загадочно испарившегося чудовища… Лелея слабую надежду, что тот образумился и свалил восвояси. Надежда, естественно, не оправдалась, да я особо и не рассчитывал — в прихожей меня встретила пустота и слабый шум, вкупе со звяканьем, со стороны кухни. Ромка, по-домашнему избавившись от представительного костюма, в одной майке и трусах что-то безмятежно помешивал на плите… Я немного помедитировал над новоявленной жёнушкой и с подозрением сунул нос в кастрюлю. — Пельмени, — проявил чудеса догадливости. — Угу, — флегматично кивнул он. И с доверчивостью пояснил: — Жрать хочу — сил нет. Так что будет у нас сейчас романтический ужин. У тебя свечи есть? — Церковные. Поставить за упокой твоей души? Он сдавленно хрюкнул и уронил ложку в кастрюлю. — Благодарю, но не нуждаюсь. Я ж тебе объяснял про клоунов и ад. — Ага, значит, перспективу её отбытия к небесам в ближайшее время ты не отрицаешь… — Кто не рискует… И он безмятежно пожал плечами. Хм… Королёв был слишком спокоен. До внушающей инстинктивную подозрительность паранойи, спокоен и невозмутим. …Что, твою мать, задумал этот коварный тип? Подавив гостеприимный порыв помочь, как минимум, с посудой, я, зевнув, удалился в комнату. Тем более, что кухонный стол вызывал воспоминания похуже какой-то там кровати, на которой мы с Ромкой миллион раз мирно дрыхли. Пусть хозяйничает, если уж ему так приспичило. Лениво досмотрел новости, укоренившись в одном из кресел, и уже начал вникать в перипетии какого-то кроваво-детективного шоу-расследования, когда в дверях нарисовался Король собственной персоной. С тарелками наперевес и с зажатым под подбородком хлебом. Мрачно понаблюдал, как он сгрузил всё на журнальный столик и небрежно подвинул ко мне мою порцию. И таким же небрежным жестом фокусника кинул в центр столешницы знакомый не понаслышке квадратик фольги. Презерватив. …Твою мать! Он что — всерьёз рассчитывает, что я с восторгом восприму этот жест? И с готовностью раздвину ноги, ага. — Дежурный и только один, к сожалению. Как думаешь, нам хватит? — доброжелательно поинтересовался Ромка, улыбаясь светло и открыто. — Конечно — хватит, — встречная искренняя улыбка. — Даже с лихвой, ещё и останется. — Язва, — ласково и с умилением. — Идиот, — ещё ласковее ответил я и с широкой милой улыбкой потянулся за своими пельмешками. Наивный… — А я смотрю, ты уже с радостью сел мне на шею и уютно свесил ножки? — саркастически осведомился Королёв и ткнул вилкой мою руку. Больно, чёрт! — Я что? Дурак? Отказываться от столь душевной заботы, — изумленно. И вновь словил четыре укола в протянутую к хлебу конечность. — Охренел? — с любопытством осведомился я. Но Король был непробиваем. Удобно развалившись в кресле и распахнув рот, он откусил махом половину куска. Обильно сдобрив пельменями и солидной порцией соуса, тщательно прожевал и усмехнулся, изверг. — Не фиг строить глазки. Хочешь жрать — пиздуй за чаем, принцесса. …Сука… В глазах на секунду аж все потемнело от злости, и яростно зачесались кулаки стереть эту проклятую ехидную ухмылку с Ромкиной рожи. — Ты так говоришь, словно у тебя через пять секунд нос будет сломан, — сообщил ледяным тоном и решительно сцапал свою тарелку, подавив порыв — вывалить содержимое ему на голову. Пусть только протянет еще в мою сторону свой хилый трезубец. Ответные приемы, при нападении с холодным оружием, я тоже знаю неплохо. Но Королёв притих, похоже, проникшись скрытой угрозой и благоразумно озаботившись сохранностью драгоценной тушки. Иногда он неплохо соображает. Жаль, что так редко… Мы в тишине умяли поздний ужин, молча наблюдая за трагически-криминальными событиями на экране. Я украдкой бросал на Ромку осторожные взгляды, гадая, что же задумало это непредсказуемое чудовище, но тот был абсолютно спокоен и расслаблен, словно и в помине никогда не было никакого пари. Подтянув ноги к груди и пристроив тарелку на острых коленках — свинья, конечно, но так и хотелось последовать его примеру — он внимательно пялился в телевизор, временами хихикая над особо неправдоподобными моментами. …Что же он задумал, чёрт побери?.. Мы вроде собрались решать вопрос со спором, а не изображать из себя престарелую пару, которой пару месяцев осталось до золотой свадьбы… или как? Между тем уже темнело, и в комнате сгустились сумерки, хоть и впрямь свечи зажигай. Вполне вероятно, что хитрый тип только этого и ждет — темноты, дабы неожиданно напасть, пока я ни хрена не вижу. Или девочкой прикинуться, что сомнительно при его-то габаритах, пусть даже ночью все кошки серы. Королёв так же молча собрал пустые тарелки и не спеша поволок их на кухню. А минут через пять, вернувшись, щёлкнул выключателем. И комната озарилась ярким светом трёхрожковой люстры — жуткий подарок любящей матери на новоселье пять лет назад. — Сидим тут, как совы. Скоро мышей ловить начнем, — мирно произнес он и, пока я растерянно щурился, бухнул рядом со мной на стол две здоровые кружки с чаем. Ну, надо же… сам принёс. Проглотил собственную гордость и не подавился… Впечатляет. Я вытаращил на него ошарашенные глаза и встретился с ответным серьёзным взглядом… а потом Ромка неожиданно склонился и лизнул меня в уголок рта. — Соус, — пояснил он, чуть отстранившись. — С…соус?.. — Угу, — согласный кивок, и снова прижался мягким поцелуем, чуть касаясь губами… совсем легко, как недавно, в машине. Таким… ненавязчиво невинным поцелуем… и даже не пытаясь дотронуться до меня руками. …Чёрт! Я мог с легкостью врезать Королю промеж глаз, когда он начинал домогаться и тянуть свои лапы. И даже тогда, когда он плоско шутил, бессовестно подкалывая и издеваясь. И уж тем более тогда, когда он набрасывался словно дикий зверь, сминая скоростью сопротивление… Но на такого Ромку у меня элементарно не поднималась рука. Даже оттолкнуть казалось невероятным кощунством. Только и сил — застыть в ступоре и не шевелиться… …И сдаётся мне, что Королёву данный факт уже прекрасно известен. Хитрое, коварное чудовище! Он отстранился, и я раскрыл рот, чтобы разразиться длинной ехидной речью по этому вопросу, но только и успел, что раскрыть рот, ибо мягкие губы с готовностью вновь захватили в поцелуй, заглушая все приготовленные слова, а внутрь осторожно скользнул язык… Скользнул и трусливо сбежал, чтобы снова вернуться, набравшись смелости, неспешно лаская и поглаживая. Вызывая толпу мурашек своей неторопливостью. И я машинально коснулся пришельца — собственным, намереваясь то ли вытолкнуть, то ли… приласкать? …Ужасно… …До ужаса, до кошмарной дрожи сладко… Захватить в плен нижнюю губу, облизнуть, чуть прикусывая тонкую кожу. …Надо было его прибить на прошлой неделе… Ловить сбившееся дыхание и глотать встречные выдохи. …А лучше всего — два года назад... Но целуется он потрясающе. Вот только какого хрена я ему отвечаю?! Я уперся рукой в Ромкину грудь, отталкивая, цепляясь за неумолимо тающие остатки запала и уже далеко не уверенный, что вытяну последний спор. Собственная реакция пугала и обескураживала… Бежать! На хрен долбанное пари, и не нужна уже никакая победа, чёрт с ней! Бежать, бежать, бежать! Надавил сильнее, и Королёв послушно отстранился, вопросительно заглядывая потемневшими глазами в мои, наверняка не менее предательски расширенные. — Ром… — блин, и голос такой жалкий, ну и хрен с ним. — Всё. Стоп. Я сдаюсь. — Сдаешься?.. — Королёв не шевелился, не делая ни малейшей попытки продолжать, но и не отступая. — Да, — вздохнул, согласно кивнув. — Ты выиграл. Признаю техническое поражение. Так что давай прекратим этот бред, а? Он пялился на меня каким-то изумленно-неверящим взглядом, такой до чёткости яркий в искусственном электрическом свете, а где-то в отдалении воплями и выстрелами блажил телевизор. — Какой же ты иногда… глупый, Кот… — вздохнул он и улыбнулся. — Это ничего не меняет, поверь. — Не меняет? О чём он?.. — Угу… если сдаешься… то и расплачиваться придется сразу. Понимаешь? Расплачиваться?.. …и ты даже сам об этом попросишь… … …ты честно скажешь, что хочешь меня… Осознание накрыло неумолимой сбивающей с ног волной. Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! Наверное, я действительно круглый дурак, раз так легко позволил загнать себя в ловушку. Плата за проигрыш… сказать сейчас такое Ромке… равносильно тому, что попросить о продолжении. Как ни крути, а результат будет один. Замкнутый круг. Абсолютно безвыходная ситуация. …А значит, придётся держаться до последнего. Как бы ни было тяжело, даже если предательски выдаёт собственное тело, и нет ни сил, ни желания сопротивляться. Но этот коварный тип ни хрена от меня не услышит. Да я скорее умру, чем скажу такое! С вызовом глянул в замершее выжидающее лицо и холодно улыбнулся: — Не дождёшься! И он как-то нелепо отдёрнулся, взмахнув руками, дабы удержать равновесие. Оглушительный стук и дребезг, снесенных нечаянно бокалов, прокатился бессвязно по чайной луже на столе, падая вниз, разрываясь на битые части под мелкой дробью капель на паркет. Заставляя вздрогнуть и уставиться на учинённый разгром. Казалось бы, такой удар по нервам должен был неминуемо отрезвить нас, привести в чувство… но эффект оказался прямо противоположным. Внутри словно лопнула и разбилась, под аккомпанемент раскатившихся осколков, сдерживающая стена, сшибая, сметая все здравые мысли. …И я не знаю, кто из нас, потянулся навстречу первым. Только, сползая с кресла на пол, придавленный Ромкиным телом в обитый тканью край и смутно ощущая его под лопатками, жадно целуя, сминая нетерпеливые губы своими, я пил его дыхание взахлёб, подыхая от жажды. И как-то похер стало на здравый смысл, когда что-то бесконтрольное вырвалось наружу, затопив неудержимой страстью. Ну, и плевать. Зря раньше я не решился раздеться. Сейчас чёртовы шмотки до ужаса мешали, и наши пальцы сталкивались, переплетались и разбегались, судорожно пытаясь от них избавиться. Забив на это безнадежное дело, я потянул Ромкину майку, сдирая через голову, растрёпывая когда-то аккуратно стянутый хвост, и изогнулся, помогая стянуть собственную одежду — без моей бессвязной помощи у Королёва дела пошли гораздо быстрее — а свои трусы тот стащил сам. Голые, чокнутые, сумасшедшие — мы целовались на залитом сладким чаем паркете. Целовались, гладили и ласкали друг друга голодно и нетерпеливо. — Кооот… Котя, — придушенный стон в районе шеи, и Ромкины руки, ритмично двигающиеся на моём члене, вызывая сладкие волны удовольствия. — Что?.. — рваный выдох. Потянуться, потереться. Пробежаться ладонями по напряженной спине приятеля, инстинктивно притягивая ближе. — Скажи… Не могу больше… …О чём он?.. Что сказать?.. Была бы у меня в наличии еще хоть одна связная мысль… И я, обхватив Ромкину голову, снова притянул его в голодный поцелуй. О чём еще нужно говорить? Не знаю. Не помню. Но он нетерпеливо отстранился, заглядывая в глаза каким-то странно-вопросительным взглядом. И, вздохнув, легонько чмокнул в подбородок. И в шею. И цепочкой легких поцелуев спустился вдоль тела, наконец, устроившись между ног и уверенно обхватывая губами чувствительную головку. Чуть втянул и отпустил. Неспешно прошелся языком вдоль ствола и вновь втянул жадным ртом напряженно застывший член, вбирая, двигаясь и помогая рукой. Я наблюдал за Королёвым как завороженный, зарывшись пальцами в растрепанные волосы друга и инстинктивно задавая нужный ритм. А безумно эротичная картина била по оголенным нервам, унося давно поехавшую крышу в невиданные дали. Нет. Долго я так не продержусь. Но и остановиться, придержать увлекшегося Ромку, сил нет никаких… А тот внезапно прервался сам и, глянув на меня с непонятным отчаянием во взоре, облизал собственные пальцы. И я ощутил уверенное прикосновение к анусу — неспешное поглаживание сжатых мышц, почти не проникая, — но, тем не менее, окатившее отрезвляющей волной. — Стой! Похоже, я слишком увлекся и как-то подзабыл, что секс с мужчиной всё же имеет существенное отличие от гораздо более естественного секса с женщиной. И что-то готовности к такому повороту у меня не было, ну вот ни капли. — Шшш… Подожди, — Королёв легко отмахнулся от моих отталкивающих рук, надавливая и вводя палец чуть глубже. — Совсем немного… подожди… потерпи… чуть… И вновь жадно обхватил член губами, подавляя сопротивление лаской. Неумолимо и настойчиво двигая пальцами. Проворачивая, поглаживая и растягивая тугое кольцо мышц. …Чёрт! Что творит этот долбаный сукин сын?! Не сказать, что больно, но как-то непривычно и совсем не приятно. И если бы не мягкие губы, ласкающие возбужденный напрягшийся орган, я бы наверное не стал терпеть ни секунды. Да и вообще я никогда не предполагал заходить так далеко… Не предполагал… и даже не задумывался. А тело внезапно пронзило острое чувство, выгнуло дугой, вырывая непроизвольный стон, и Ромка на мгновение замер. Чтобы продолжить свои странные манипуляции еще увереннее. Незнакомые, невероятно пронзительные ощущения. На грани того, что можно выдержать. И я запрокинул голову, в полной растерянности. Теряя последние мысли в этом обрушившемся потоке. А Королёв неожиданно отстранился. — Кооотя… — жаркий пронзительный шёпот. Разлепив сомкнутые веки, я попытался сфокусировать взгляд. Ромка навис надо мной с тёмным напряженным лицом, расплывчатым силуэтом в ореоле электрического света. Поднёс к лицу руку с зажатым в ней презервативом и вскрыл, просто оторвав зубами тонкую полоску фольги. — Скажи… попроси… ты должен попросить. Сам. Сам?.. …Попросить?! Я облизнул внезапно пересохшие губы, и замер не в силах произнести ни слова. Наша договоренность… Я и забыл о ней совсем, сметённый столь неожиданным потоком собственных чувств и ощущений. Что ему нужно? Моё согласие? Или осознание? Что бы ни было… какими бы не являлись причины. В любом случае, я не мог на это пойти, признаться вот так в открытую… Тем более, что я совсем не был уверен в готовности подставить собственную задницу и расписаться в голубой ориентации. Скорее уж с точностью до наоборот. Несмотря на дикое желание. Похоже, эти мысли явственно отразились у меня на лице, и Королёв помрачнел. — Нет, — подтвердил я его догадки. Пусть хриплым и тихим голосом. Улыбнувшись как можно мягче и, до боли, сожалея о своих словах… сказать иначе я просто не мог. А он обхватил ладонями моё лицо, лихорадочно целуя, снова затягивая в жаркий омут и бессвязно шепча: — Ну, почему… нет… почему ты такой упёртый… чёртов идиот! Скажи… так просто… всего лишь сказать… так сложно сдаться?... дурак… — Ромка… — Что? Он отстранился, вглядываясь с тайной надеждой. — Ром… Вот как объяснить? …Нет смысла мучиться и терпеть, но и заходить до конца совсем необязательно… И так и не подобрав слов, я слегка подался бедрами навстречу, обхватывая рукой одновременно и свой член и его. Сжимая, двигая, ощущая его плоть — собственной, на пределе чувствительной сейчас. Быть может… неплохая альтернатива — так тоже бесконечно близко и чувственно. И плевать, что ладонь не может охватить полностью, одно лишь скольжение в таком соприкосновении неудержимо сносит крышу. Ромка уставился на это словно завороженный, а я не мог оторвать взгляд от его лица. Ловил малейшую гримасу, и эту легкую морщинку между сведенных бровей. И как ускоряло ритм дыхание и подрагивали губы… …И, похоже, я сейчас всё-таки кончу. Королёв неожиданно вскинул голову и уставился на меня мрачным взором, решительно убирая мою руку. — Что?.. — сорвался с моих губ непроизвольный вопрос. — Мне этого мало. И я ощутил, как по члену скользнуло тугое кольцо резинки. А Ромка откинулся на спину, притягивая меня на себя с какой-то отчаянной решимостью. — Трахни меня уже, Кот. Сколько можно тянуть?! Не могу… больше. Распластанное подо мной тело, пылающие решительностью глаза… Он окончательно чокнулся, по-моему. А в памяти неумолимо всплыла картинка обмякшего в обмороке приятеля, когда я чуть не перешёл черту неделю назад. — И мне потом тебя снова откачивать? — поинтересовался я с любопытством. — Нет… уж. Королёв что-то невнятно простонал и резко дернул меня за шею, впиваясь жёстким поцелуем. — Забей и не вспоминай, — произнес он в самые губы горячечным шепотом. — Просто… трахни меня уже наконец, Андронов, чёрт тебя раздери, пока я сам тебя не трахнул, тормоз ты мой ненаглядный. И снова поцеловал, с готовностью открываясь, раздвигая и забрасывая ноги мне на талию. …Чёрт… Такой… импульсивный и непредсказуемый, он сводил меня с ума. Сначала своим ювелирным соблазнением, теперь своей неожиданной покорностью. Кто может уследить за его переменчивым настроем? Уж точно не я. Но нет смысла вынуждать его просить и в третий раз. И так, наверное, привычнее… Уверенно вдавил Ромку в пол, целуя и прикусывая кожу на плече, и в последний момент замер в раздумьях… …Готов поспорить на что угодно, но так — я просто разорву его своим напором. А я хотел нести не боль, а только наслаждение… — Ну что ты? — как-то сдавленно рявкнул Королёв, и я заткнул его быстрым коротким поцелуем. Сосредоточенно облизнул свои пальцы под его изумленным взглядом и скользнул рукой вниз, настойчиво, возможно немного неуклюже, разрабатывая тугое кольцо мышц. …Хотя бы немного, хотя бы слегка подготовить. Уж в этом небольшой опыт у меня имелся… А Ромка плавился в моих руках горячим обжигающим пламенем, пылая, сгорая и утягивая меня за собой. В сладостный бред и безумие, такой неумолимо чувственный, такой… отдающийся. Полностью и без остатка, когда я с нетерпением вошел в него и задвигался, вбиваясь и неумолимо подгоняя нас к скорому финалу. Цепляясь руками и подтягивая Ромкины бедра, кусая и зализывая шею и плечи, и впиваясь голодным взглядом в искаженное страстью лицо. Захватывая губами судорожные выдохи с Ромкиных губ и глухо рыча на сладкие стоны. — Кооот… — протяжный крышесносный всхлип. И я не выдержал. — Ромка… кончу… сейчас, — только и успел произнести, вдавливая в последнем непреклонном движении, срываясь в ослепительном оргазме. И смутно ощущая, как приятель судорожно потянул мою ладонь, обхватывая ей собственный член и, в пару рывков, обрушивая себя следом… …Яркий электрический свет. И что-то сварливо бубнит, сбиваясь на вопли, телевизор. И расслабленно обмякшее тело приятеля под моим — дрожащим от слабости. И чёткое, ни капли не пугающее больше осознание. Пусть. Сколько можно бегать от самого себя? Прятаться за глупыми догмами и убеждениями. В конце концов, можно и тридцать лет ошибаться… Или не ошибаться, а… чёрт знает. Не хочу об этом думать. Ни сейчас, ни, возможно, вообще никогда. Королёв — не знающий сомнений и так решительно сдавшийся, словно на самом деле побеждая. Такой сонный, с прикрытыми глазами, под разбросанными по лицу спутанными волосами, и сытой полуулыбкой. И в этот раз он проиграл пари. А может, мы снова оба проиграли? Или… выиграли? — Ром… — уткнувшись в самое ухо. Ну, не нужна мне, ни хрена, его расплата. — Ммм… — невнятное мычание. А значит, пусть проигравший будет лишь один. Я потерся носом о кожу на скуле, ощущая, как щекочут лицо растрепанные чёрные пряди. И вкрадчиво мурлыкнул: — Я снова тебя хочу. Пусть будет, как… будет. Бессмысленно, непредсказуемо, необдуманно, впрочем, как и всегда рядом с этим типом. Всего лишь друзья. Всего лишь… секс? Но… иногда и этого достаточно, правда? …И вот только не надо так на меня таращиться… чудовище ты моё.Конец первой части
* * * От автора: Это не окончание истории, а лишь завершение основного вопроса-дилеммы, поднятой в первой части. Но… герои ведь так пока и не достигли логического финала, правда? Поэтому вторая часть уже в процессе. Следите за обновлениями, мои дорогие читатели! И спасибо вам за поддержку! И терпение.