Любовь вне дурдома

Пожалуй, наступила самая неприятная пора для всех. В ноябре месяце люди предпочитают сидеть дома и с нетерпением ждать наступления декабря, ибо ужасающий праздник Хеллоуин уже прошёл, а до волшебного Рождества ещё очень и очень долго. Вот и остаётся только горевать, зябнуть, сильнее укутываясь в свитера, куртки и перчатки, и наблюдать унылый пейзаж: деревья голые и будто кривые, земля, потеряв разноцветный ковёр из листьев, потемнела и ожидает, когда её укроют белым пушистым одеялом. Небо, кажется, навсегда приобрело серость, которая давила и лишь ухудшала настроение. Хотя иногда, где-то раз в неделю, выглядывает ярко-жёлтое солнце, и тогда все поскорее выходят на улицы и в парки, чтобы насладиться золотыми лучами и впитать в себя энергию светила, а на следующий день всё снова бледное и как будто чёрно-белое, и люди снова становятся недовольными. Такая погода не самым положительным образом влияет на учащихся, в основном. Взрослые, по опыту, давно уже научились бороться с бесконечной сонливостью и периодическими головными болями, однако дети не в силах порою контролировать своё состояние. Они измученно сидели за партами, подпирая маленькими сонными ручками отяжелевшую голову, которая никак не желала впитывать в себя новые знания. А кто-то даже осмеливался спать на парте, подложив под голову толстый учебник и тетрадь — казалось, что это самая мягкая подушка. Балди, учитель математики, знаменитый в узких кругах благодаря своей лысине, устало посмотрел в окно. «Как же меня достал весь этот цирк», — досадливо думал он, возвращая глаза в класс. Маленькие ученики. Маленькие, совершенно глупенькие мальчики и девочки. Больше их глупости Балди ненавидел Директора, который в сентябре заявил, что зимой будут проводиться дополнительные занятия по математике для отстающих учеников. А так школа была летней. Учитель не жаловал холода, потому что довольно быстро замерзал, несмотря на хорошее отопление в школе. Да и к тому же он оставался единственным учителем математики, а значит и поговорить не с кем. Остальные преподаватели сидели в своих домах и, деловито попивая вино из бокала, планировали грядущий постпраздничный отпуск на каком-нибудь море. Балди со злорадством представлял, как избивает своей линейкой каждого коллегу. Эти мечтания, как ни странно, улучшали математику настроение, так что он стал достаточно часто пребывать в таком состоянии. — Дети! Де-ти! Очнитесь уже наконец! — но иногда стоит вернуться в реальность, хотя бы ради приличия. — Что же это такое?! То всё не успокоишь, то не поднимешь. Яростный и нетерпеливый стук линейки с раздражением дёргал всех присутствующих. Однако никто не пошевелился. И даже когда через минуту прозвенел звонок, никто не поднялся с места. Может, правда, кто-то позу сменил, а в остальном все продолжали плавать где-то в пространстве. На задних партах некоторые ученики уже забылись в глубоком сне. Математик несколько раз прошёлся по классу и убедился окончательно, что сегодня нормальное занятие провести не получится. Тогда, что-то недовольно пробурчав, Балди сел за свой стол и как-то неожиданно для самого себя погрузился в дрёму, облокотившись на спинку стула. Круглая голова, полная знаний, вдруг опрокинулась, а напряжённые плечи расслабились. В какой-то миг учитель решил, что хлопнула дверь (или это было окно), но звук был настолько расплывчатым и как будто отдалённым, что Балди решил, что ему, верно, послышалось. Однако дверь действительно открывалась. И захлопнулась она чересчур сильно из-за взявшегося из ниоткуда, казалось бы, сквозняка. В кабинет вошёл довольно худой и невысокий юноша с копной светлых кудрявых волос. Он подошёл к учительскому столу и взглянул на учителя. Тот, словно ощутив, что на него смотрят, всхрапнул, дёрнулся и, сонно поморгав, проснулся. Непривычным для него тоном, полным непринуждённости, Балди произнёс негромко: — Чего тебе? — Директор просил зайти к нему после уроков, — ровным, хоть и тихим голосом сказал юноша. Его глаза, словно от скуки осматривавшие класс, строго блеснули. Мужчина посмотрел в эти голубые глаза, подобные айсбергам, и слабо вздрогнул. Кое-как уловив смысл сказанного, Балди выпрямился и немного ослабевшей рукой записал себе напоминание на маленьком квадратном листочке. Всё это время юноша пристально наблюдал. — Так, ну иди ты уже отсюда, — махнул рукой в сторону двери учитель математики. — Принеси мне кофе. — Да, сэр. И вот дверь снова закрылась, и Балди позволил себе немного расслабиться. До звонка на урок оставалось ещё несколько минут, так что можно было немного вздремнуть. Не каждый же день быть тираном, в самом деле. Тем временем Арти, а именно так звали кудрявого юношу, направился в столовую, где постоянно (то есть иногда даже ночью) пахнет какой-то едой. Запахи были всегда разные и если для всех достаточно приятные, то для Арти не самые приятные. По какой-то для себя неведомой причине он не жаловал местную пищу, хотя остальные ели её с удовольствием. Здесь же временами пахло и кофе. Кофе Арти тоже не любил и причину этого он так же не мог понять. Юноша, шаря в карманах, подошёл к аппарату. Сунул деньги, выбрал напиток — всё по порядку, всё как положено. В бумажный стаканчик с характерным звуком начал литься горячий напиток. Процесс неприлично долгий и нудный, так что оставалось лишь озираться по сторонам или же задуматься о чём-то. — Время убо-о-о-орки! — жёлтые двери распахнулись, и в помещение влетел со шваброй впереди молодой человек. Его серые волосы с зелёными прядями частично прилипали ко лбу, но по-видимому это нисколько не беспокоило энергичного уборщика. От неожиданности Арти подпрыгнул на месте. Завидев друга, он немного успокоился и даже слегка улыбнулся, хотя эта улыбка, скорее всего, вышла кривоватой, ибо молодой человек остановился и удивлённо посмотрел на Арти. — Привет? Бро, всё ок? — спросил он. — Нет, — честно ответил юноша и тут же прикусил себе язык, чтобы не говорить дальше. Не хотелось жаловаться и привлекать к своим проблемам друга. — А у меня всё очень даже хорошо! — лучезарно улыбнулся уборщик. Он словно и не обратил внимания на краткий ответ друга. — Ха-ха, ты посмотри, мои волосы почти высохли. Значит, я быстро работаю! Классно, правда? — Свип, ты всегда такой позитивный и налегке, — после недолгого молчания начал Арти, осторожно забирая стаканчик с напитком. Затем юноша полностью повернулся к собеседнику и посмотрел тому в глаза. Пришлось задрать голову, ибо Свип был намного выше. — Почему ты такой? Неужели тебя не угнетает эта погода? Неужели ты не грустишь и даже не переживаешь? Я никогда не видел тебя в гневе. Как так? — Внезапно… — глаза Свипа забегали, пока не остановились где-то внизу. — А чего мне грустить, в самом деле? Бро, я вообще, если по чесноку, предпочитаю не копить в себе негатив. Он так тяготит! А ещё это всё плохое копится и копится в тебе, и чем больше в тебе такого, тем ты недовольнее становишься. Почему бы не радоваться жизни, чел? — Может, ты просто дурачок? — задумчиво произнёс Арти, однако на его лице проскользнула тень улыбки. — В натуре, может и так, ха-ха! После этого Свип, улыбаясь, поднял ладонь на прощание и полетел дальше чистить коридоры. «Конечно, он просто глупец, которого ничто в этой жизни не волнует», — заключил юноша и неторопливо пошёл обратно к учителю математики.