Мешая добро и зло

       Высокий, мускулистый и привлекательный парень скоро бродил по дому в поисках. Многие, с кем он сталкивался, спрашивали его насчет того, почему он такой заведенный. Но он лишь уходил от ответа. Ричард Фолли. Популярность школы. Вспомните из американских сериалов: благодаря чему статные парни были популярны в старших школах? Верно, игра в спортивной команде и богатенькие родители. Этот противный ублюдок с хорошей внешностью и властью вместе со своими дружками тоже из команды — задира колледжа. Наглый идиот, который мог подойти к тебе, приобнять за плечи и идти, вежливо болтая с ним о том, как он угрожает тебе набить морду. Мерзость. Так вот. Вернемся в реальность. Вы уже догадались, что именно, или кого именно, он ищет. Но никто не мог ему ответить, где его «любимая». Большая половина народа уже была пьяна в хлам или накурена до видения розового колобка на коне в цирке. Но, кажется, он наткнулся на нужного человека. Невысокий парень с длинными волосами странно поглядывал на Ричарда, однако, понял что именно ему нужно. — Чувак, она в одной из комнат на первом этаже. — от сделал затяжку сигареты. — И, кажется, я слышал ее стоны. Милые на слух. Парня кольнуло недоумение. Он ведь не мог даже представить, что его девушка могла изменить ему. Как говорится, не верь слухам, пока сам не увидишь. Ну что же, вот он и пошел проверять. Мало ли что… Ричи прошелся по некоторым комнатам. Их было много в таком особняке. Даже стало как-то жутковато, вспоминая специфические фильмы о кошмарных домах. Но камон, это 21 век и 19-летие. Сейчас даже маленькие дети не боятся вызвать Кровавую Мэри или Гнома-матершинника. Последняя дверь в его подсчете. Странный шум. Большая ладонь ложится на ручку двери, резко дергает ее и открывает дверь. Сказать, что он был в ярости и в то же время в растерянности — ничего не сказать. Картина маслом: парень с приспущенными джинсами нависает над девушкой, быстро и грубо вбиваясь в нее своим стволом, а она, словно вытрахання шлюха, прогибается и стонет под ним так протяжно и беспротестующе. И тут врывается ее парень и застает с другим. Ха-ха. Интересная драма. У Намо были хорошо развиты обоняние и слух, поэтому услышать открывшуюся дверь в таком интимном положении не составило труда. Зрачки тут же сузились. Он резко вышел из обмякшего тела девушки и переглянулся. — Какого, мать вашу, хуя тут творится?! — крик Ричарда был звонким, поэтому привлек внимание еще пары тройки людей. А знаете сейчас чувство Намо, когда он слышит от своей вытраханной «подруги», что он напился в дичайшую падлу и изнасиловав ее, принудил к такому? Так это же вообще подстава человечества. Когда Намо успел застегнуть молнию на ширинке джинс, он тут же почувствовать довольно сильный удар в челюсть, да так, что аж нагнулся, стекая капельками крови изо рта. Сразу же спортсмен ударил его коленом в живот. Нет, Намо и раньше избивали или он возникал в драки. Но когда ты получаешь от самого сильного старшекурсника, который еще и занимается тяжелым спортом по 3 раза в день и больше тебя в разы — это уже совсем иное. Благо, они не в колледже. Иначе удар головой об раковину хорошо не закончился бы. Ричи получал дикий кайф и даже забыл, что в комнате его девушка. Он будто бы плевал на то, что она даже не пыталась вырваться и так далее. А на хриплые ответы Намо: «Она сама полезла», он получал лишь новую порцию ударов по животу, груди и лицу. В комнате и за ее пределами собралось достаточно народа, чтобы все могли лицезреть такое первоклассное зрелище. Ах, это превосходное чувство боли. Люди боятся ее. Считают, что это плохо. Но они не догадываются, что боль лишь в наших головах, наших мыслях и страхах. Боль — это нечто такое, что дарит людям страсть, раскрывает их желания и похоть. Боль заставляет сладко сходить с ума. Медленно. Постепенно. Мучительно. Попробуйте один раз провести по чувствительному участку кожи острием лезвия. Ты привыкаешь к ней. Она становится частью тебя. Окутывает с ног до головы возбуждающими волнами. Вид наркотика, в дозах которого мы все нуждаемся. Разгоряченная щека чувствует холодный деревянный пол. Кажется, останутся малые занозы. В комнате пусто. Интересно, сколько парень был в отключке. Удары были сильные. Даже подняться было трудновато — колени немного дрожали. Но ничего. Физическая боль заживает за несколько недель максимум. Намо не слышал ничего. Либо все разошлись, либо он хорошо приложился, что уши заложило. Но не суть. Рисковать он не стал, поэтому медленно подойдя к старому и наполовину выбитому окну, он полностью открыл его и вылез через него на улицу. Да, звучит глупо, что Намо просто струсил. Но он один из тех отбросов общества, к которым нет уважения и сочувствия. Но он и не хотел этого. Он не хотел быть любимым, вспоминая каждый день, что конченый мудак. Но сейчас ему было тошно от металлического вкуса крови на языке, который он, кажется, случайно прикусил. И наткнуться на новую порцию ударов не было желания, особенно, когда он выпил в тот вечер много алкоголя. Ноги с трудом держали вес парня, но дойти до дома надо было. Его слегка шатало, хотя в целом шел нормально. Правда с губы немного капало крови. Нужно будет придумывать отговорки матери… *** 5:50. На полу много исписанных бумаг, несколько пустых чашек от кофе или чая, ноутбук с давно потухшим экраном и три раскрытых на разных страницах учебника. Рэнди спал на кровати, свесив одну ногу и руку на пол. Устал, бедный. Конечно, как тут не устать, когда за идентичного тебе придурка приходится делать курсовую, которая делается за недели. Но хотя бы 2-3 часа у него было, чтобы чаи погонять с Морфеем. От странных звуков и скрипа полов в доме Рэнди разлепил глаза и потер их. Соображать долго не пришлось. Пришла либо мать, либо кто-то другой. Недовольно прорычав, он встал с постели и, растрепанный, вышел из комнаты, с легкой опаской спускаясь вниз. В дверь входил его брат-близнец, который был немного… хреновым на вид. Разбитая губа, синяк под глазом, взъерошенные волосы, где-то засохла растекшаяся кровь. Он сгибался от боли в животе, придерживаясь за него ладонью. — Еще бы час, и побил бы свой рекорд. — Рэнди потер глаза прежде; чем рассмотреть брата. — Тебе повезло, что мама еще не пришла и… черт, что случилось? Намо будто не слышал его, поднимаясь вверх по лестнице мимо Рэнди. Сейчас у него не было настроения видеть его. Нет, может и раньше не было, но в данной ситуации тем более. — Эй, я задал вопрос! — он остановил Намо за локоть, но тот отдернул его с силой. — Отвали от меня. — Боже, давай ты оставишь свой дерьмовый характер и просто расскажешь мне, что произошло. И, думаю, мы сможем вместе разобраться с этим, тем более, перед матерью. — Закрой свое подвальное хлебало, пока крысы не заплыли, и перестань предлагать мне хуеву тучу помощи. Я не беззащитный щенок, ясно? Рэнди секунду пялился на него, а после вздохнул и, ухватив его за запястье, повел к себе в комнату. — Просто помолчи. Намо, раздраженно прорычав, все же пошел за ним. Было желание отдохнуть в тишине, без никого. Но увы, не получается. Комната его близнеца была вполне обычной комнатой: двухэтажная кровать, вместо первого этажа которой стоял большой стол, захламленный книгами, с компьютером, телевизор, диван, кофейный столик и шкаф. — Ну и? — Намо скептически приподнял одну бровь. Рэнди посадил его в компьютерное кресло, предварительно достав аптечку. В руках были бинты, спирт и вата. Начал он с лица, а именно, с вытирания крови. На лице ее было достаточно, что аж мерзко. Он старался аккуратно промывать его раны, некоторые из которых до сих пор кровоточили. Намо даже не реагировал на жгучую боль от спирта, что придавало жуткости. Заставив брата поднять футболку, Рэнди увидел синяки яркого цвета. Хорошо побили, что сказать. В этот раз сильнее, чем раньше. Спирт тут ни к чему, поэтому из аптечки он взял заживляющую мазь и бинты формы квадрата, которые закрепляют на участке тела с помощью белого пластыря в виде скотча. (Ну хз, автор так и делает х)). Младший, поднеся мазь к груди близнеца, слегка смутился, скривив лицо. Идеальный торс брата вызывал восхищение. И, вау, этот пьяный засранец, заноза в заду, сейчас мало того, что находится так долго в одной комнате с ним, так еще и позволяет обработать раны. Прогресс за 18 лет. Но старший просто был в стельку, поэтому стало плевать на всю эту семейную бурду. И вот он с обработанным лицом и перегаром изо рта сидит перед младшим братом, который сейчас смущается прикоснуться к его животу. Класс, Намо, до чего ты скатился, дерьма кусок. Пока старший ждал, когда же наконец он сможет пойти поспать, он непроизвольно и спокойно осматривал комнату брата. Ничего примечательного. Комната ботана. Его взгляд упал на стол, на котором лежала книга из серии книг о Гарри Поттере. — Господи, тебе что, 12 лет? — с усталой усмешкой он взял книгу и пролистал все страницы разом над головой, обратно откидывая книгу на стол. — Не начинай. Ты сейчас не в том положении, чтобы ненавидеть меня. Я прикрываю тебя за всю ночь, а потом стараюсь помочь с твоим физическим состоянием. Хоть бы спасибо сказал. Намо был безэмоционален. У него не возникло никакой реакции на слова брата. Просто похуизм. Похуй на все. Будто напичкали транквилизаторами. Он смотрел на Рэнди так, будто его там не было. Будто он смотрел сквозь него, немного склонив голову набок. — Я бы на Слизерин. Рэнди что-то кольнуло. Он поднял недоуменный и тупой взгляд на него, но потом тихо рассмеялся. — Черт, в жизни не поверю, что такой, как ты, вообще читает такое. Нет, может вы читаете пособие по хреновому образу жизни, но не думал, что Роулинг. — Мама говорила следовать за своей мечтой. Моя мечта сейчас — плюнуть тебе в лицо. — Намо недовольно прорычал. — Ты сам сложил такое впечатление о себе. И я не хотел бы сейчас этого говорить, не будь у меня шанса ответить тебе колкостью на твои каждодневные издевки. И вообще, из-за тебя меня завалили докладами от твоего имени. Черт возьми, у меня завтра дополнительные курсы до шести вечера, а идти на учебу через час или два. — младший чувствовал обиду от того, что он старается все сделать ради того, чтобы в семье было комфортно, чтобы прокопать себе дорогу к карьере. Но всегда найдутся такие сволочи, которые пинают хуи и им все сходит с рук. Намо перевел взгляд на кучу бумаг и учебников, лежащих на полу: — Боже, ты что, чертов Гинзберг*? Так, это уже было нечто. Рэнди был другого мнения о брате, думая, что он — плохой человек, любящий шлюх, алкоголь с курением и дестрой. Закончив с последним бинтом, он все сложил в аптечку. — А ты у нас — Карр*? — Предпочитаю его мировоззрение. «Первая мысль — лучшая мысль».* — Впечатляет. Странная ситуация, непохожая ни на что. Первая ситуация, никогда ранее не случавшаяся. Даже Намо с больной головой это понял. Встав со стула, он направился к выходу. — Знаешь, у тебя ложное представление обо мне. Во всяком случае, я посылаю все нахуй. Нахуй учебу, нахуй жизнь, нахуй тебя. И меня тоже нахуй. Это мое видение ко всему. Потому что, хоть мы и близнецы, но ты не знаешь обо мне ничего. Рэнди слегка замялся: — Как ты придешь в колледж? — Я не такой идиот, чтобы идти в это место с диким похмельем. — он вышел за дверь и захлопнул ее. Предоставленный сам себе человек, о котором не знает никто его настоящего. Никто не знает его мыслей, чувств. Никто не знает, как он заебался от всего с самого детства, пытаясь не показывать все это дерьмо на людях. Знаете, что самое хреновое? Когда человеку плохо просто до потери пульса, а слез у него нет. Никаких. Почти всю жизнь «сухие» глаза. Это грустно.