Век мозазавра

       Генри Ву долго и тщательно принимал решение, и в итоге всё-таки решил рискнуть. Он понял: ему надо создать нового мозазавра, ведь у него осталась его ДНК в зубе, а инкубатор и нужное оборудование были к счастью полностью исправны и пригодны к использованию. Но клык уже был старый, и ДНК было очень мало и хватало на создание только одного эмбриона. Значит, если с этим эмбрионом хоть что-то случится, то на Земле больше не будет ни единого мозазавра, и Аарон будет самым последним огромным, морским ящером. Генетик прекрасно знал, что у эмбриона с таким маленьким количеством ДНК ужасно мало шансов на успешную инкубацию и долгую жизнь. Обычно, такие эмбрионы либо умирают ещё будучи эмбрионами, либо погибают спустя несколько часов после появления на свет независимо от условий окружающей среды и удобств. А долгожданные и самые ожидаемые шансы на то, что детёныш всё-таки вылупился здоровым и проживёт много лет, были почти нулевыми, и поэтому детёныши почти никогда не выживали. Другого просто не дано. И Генри Ву это прекрасно понимал, но он всё равно решил создать эмбриона и вырастить его, хоть это его вторая и самая последняя попытка создать мозазавра… Прошла неделя.        Генри Ву всё-таки удалось создать эмбрион мозазавра. Он практически каждый день находился рядом с яйцом и внимательно за ним следил. Эмбрион требовал особого ухода: каждый день надо было менять воду на тёплую и чистую, внимательно осматривать само яйцо, чтобы оно ни в коем случае не было повреждено, а так же надо было каждый день сидеть рядом с ним и следить за системой жизнеобеспечения и за тем, чтобы быть рядом с детёнышем, когда он вылупится. И Генри Ву следовал этим правилам каждый день, выполняя всё вышеперечисленное. С эмбрионом всё было хорошо, чему генетик был невероятно рад и приятно удивлён. Прошло две недели.       Доктор Ву одиноко и волнительно сидел рядом с инкубатором, заполненным прозрачной, тёплой водой, и смотрел на стеклянный купол, под которым на дне лежало крупное, бежевое с рыжеватыми крапинками, яйцо. Он так долго ждал появления детёныша на свет. Система жизнеобеспечения и сканер говорили ему о том, что мозазаврик отлично развивается и прекрасно себя чувствует, а в ближайшие дни вовсе появится на свет. Генри Ву сильно волновался, но старался держать себя в руках и успокоится, ведь это детёнышу никак не поможет вылупиться живым и прожить дольше, чем пара часов.        Доктор Ву никак не мог быть полностью уверен, вылупится ли мозазаврик или нет… Но в любом случае он никогда не сможет заменить ему Аарона. Возможно, он будет похож на него, но ведь первый мозазавр всегда будет лучше, несмотря на то, кто был бы сильнее. Аарон незаменим, и навсегда таким и останется.        Вдруг яйцо легонько затряслось и тихо затрещало. Генетик с волнением затаил дыхание и на мгновение замер, не сводя полных надежды глаз с яйца, которое медленно распадалось на части. И вдруг из него выпал на дно маленький милый мозазаврик. Он был жёлтый, а ласты и кончик хвоста были ярко-красными. Детёныш осторожно и с интересом открыл свои большие оранжевые глаза и взглянул ими на Генри Ву. Генетик был невероятно счастлив, ведь шансов на то, что детёныш вылупился, практически не было, но мозазаврик плавал перед ним живой, счастливый и здоровый.        Доктор Ву, как семнадцать лет назад, невольно приложил большую и дрожащую руку к стеклу. Мозазаврик тихонько и с любопытством пискнул и неповоротливо подплыл к ладони, осторожно ткнувшись в неё носом, совсем как Аарон. Генри Ву не смог сдержаться и заплакал, закрыв лицо другой рукой.        Вытерев слёзы, он ещё раз улыбнулся и нежно посмотрел на мозазаврика, который радостно плавал в инкубаторе и изо всех сил старался удержаться на плаву. Детёныш ужасно сильно напоминал ему о мозазавре. Все его действия были точно такими же, как и у ящера. Генетик смотрел на него и видел Аарона.        Доктор Ву постучал пальцем по стеклу. После этого он, улыбнувшись и взглянув на детёныша, тихо произнёс: — Ну что ж… Привет тебе, Аарон!..