***
А он мечтает о свободе: Гулять, не пряча в вороте лицо, Сидеть на лавке у фонтана Иль с кружкой выйти на крыльцо. И чтоб без этих воздыханий: «Смотри, а это точно он? Тот самый, что в себя влюбить заставил Сотни поклонниц — Ким Тэхён?» А он желает бороду пустить, С Ёнтаном летом в парке колесить, Ходить на выставки, в музеи, Не прячась, выпить в баре эля. Хочет дышать, курить, ругаться Да так, чтоб с носом не остаться. Но слава — скверная подруга: Признанье есть — со счастьем туго.
***
Ты сердце держишь за решёткой, Боясь того, что разобьют; Что поиграют как с котёнком, А после — в мусор отнесут. Боишься, что ненужным станешь: Наскучишь, взбесишь, надоешь. И что страдать не перестанешь, Хоть и минует много лет. Спрячешь подальше, замуруешь, На семь замков в себе запрёшь. И слово дашь, что не заставят Вновь показать его, но врёшь Ты сам себе. Пойми же, друг мой, Что сердцу место не в груди. Оно сгниёт там иль от боли, Или истлеет от тоски. Поверь, найдётся тот, кто сможет Пригреть его в своих руках. И будет с ним он осторожен Словно оно — бесценный клад. Ну, а когда прибудет счастье Сказать, увы, никак нельзя. Судьба твоя в твоей же власти — Хочешь любить? Начни с себя.
***
Скрываясь в тени, скрипя половицей, Двое крадутся, дыша через раз, По библиотеке, где знанье хранится. Они исполняют такой вот наказ: «Когда ясное небо окрасится в алый, Отдаст голубое свеченье ночи, Вы двое: ты, Хоуп, и вот этот вот малый — Чонгук, должны ухватить в сторожке ключи, Прокрасться сквозь залы, миновать приведения И постараться не разбудить никого; Добраться до двери, показав все умения В колдовстве и сделать вот что: В третьем ряду, прямо на полке, Где описаны битвы магов известных Стоит одна книга — полметра в холке, А в ней — заклинание, одно из самых чудесных! Даю я вам мантию, что глазу невидима, — Она сохранит ваши лица в тени; Спасет ваши шкуры от завхоза-воителя Всем ясно? Чудесно! Тогда — удачи в пути!» И Чоны, вздохнув, собирают всю смелость, Что доселе хранилась в недрах их душ. С минуту сидят на дорожку, а им бы хотелось Сидеть так и дальше, да только вот что уж… Обещанье — закон, нелегок путь будет Ждут их преграды, опасности, чары, Но дело благое — с них не убудет И по финалу ожидает их слава. Часы как минуты летят, право слово; Под мантией жарко двоим, но нельзя, Чтобы их обнаружили — не допустят такого! Ох и нелегкая им попалась стезя! …Юнги наблюдает, жуя свои греночки, На лице его четко читается шок, За друзьями, что под пледом, шагают по стеночке Выпив весь забродивший яблочный сок.
***
За водопадом, чья вода — словно цитрус, Пахнет ярко, а так же щиплет губы и нос Ютится пещерка, что от глаз чужих скрыта И живет там юнец, что едва перерос Стол, за которым он мастерит так искусно. И поделки его — одна краше другой! Выглядят живо, прелестно и вкусно, Что не сыщешь в мире такой ты другой. Зовётся Чимином, по паспорту — гном, Ищет алмазы, киркой владея умело. Каждый добыт очень тяжким трудом. И нет рукастее гнома, чем он в этом деле. Фиолетовый, желтый, зеленый и красный Все камни берет, что встречает в пути Ведь станут они и шкатулкой, и вазой Красота неземная — ты только взгляни! «Вот он будет зайчиком — не алмаз, а находка!» — Лепечет Чимин, самородок на свет поднося «А этот — иголкой, что колоть будет ловко, Лучшей для швеи и придумать нельзя!» За водопадом, где сплошь эйфория, В пещере ютится гномик-Чимин Искусно владеет киркой и стихией Алмаз добывая на радость другим.
***
Нет места для грусти в вагоне метро — Тэхён так считает, улыбкой сияя. Глядит в эти лица, что серы давно: Кто спит, кто читает, кто рот рвёт, зевая. Сиреневой дымкой затянуто небо, Галопом несется — желает поспеть За вагоном, что начинает движенье несмело, Но не догоняет — тот въезжает в тоннель. Тэ шмыгает носом, подбирая простуду, Зарывается в шарф, чтобы ноздри согреть. Слышит вдруг аромат — вертит шеей повсюду, Чтоб уткнуться в плечо по соседству, и впредь Он готов наслаждаться сладкими нотками Ананаса и мускуса — вот ведь набор А на владельца, чьё лицо скрыто в вороте Смотрит пристально, силясь начать разговор. Нет места для грусти в вагоне метро, Тэхён так считает: радость грудью вдыхай. «Намджун», — говорит незнакомец имя своё А Тэхён понимает, что состав мчится в Рай.
***
В комнатушке, где солнечный свет под запретом, Искрится гирлянда мириадой из звёзд. Под веткой омелы и сухим остролистом По струнке стоит Пак Чимин в полный рост. На лице нет румянца, но парнишка смущён, И плевать что ему две сотни лет. В канун Рождества — вопрос тут решён — Он поцелует Юнги — вот вам крест. Вампир некудышный из Пака, но всё же: Пьёт кровь, спит в гробу, красотой наделён. Не носит он чёрное — не подходит цвет к коже Да и чеснок, как приправу, использует он. Пунш из А-крови с корицей и мятой Давно уж остыл. «Не приедет совсем?» Вековая влюблённость — не смешно ли, ребята? Осину под рёбра и нету проблем. Ну всё — полночь бьёт, Пак нос опускает. Остролист опадает — вот и ясен итог Но на лестничной клетке шум привлекает: Кто-то явно мчится сюда со всех ног. Дверь нараспашку, два шага и вот — Стоит, запыхавшись, в снегу, что не тает: «Опоздал? Ну прости. Сел в автобус не тот. Вот подарок», — и своими губами его накрывает.