Дворцовый мост.

      К семи часам вечера Ганнибал наконец-то освободился и добрался до кабинета Чилтона. Зайдя в его офис, Лектер удивлённо замер на месте. Напротив маленького диванчика, на котором он недавно отдыхал после операции, стояло кресло, а между ними — низкий журнальный столик с накинутой сверху одноразовой белой скатертью. Сам Фредерик стоял у своего стола с красивой свечкой в руках.       — Как поужинаем? — улыбнулся Фредди. — По-простому, или романтично? Чего хочет твоя душа?       — Она просит по-домашнему, — усмехнулся доктор.       — Как это?       — А вот так.       Ганнибал скинул туфли, снял носки, оставаясь босиком, затем пиджак, жилетку и галстук. Быстренько закатал рукава, расстегнул верхние пуговички на рубашке и радостно улыбнулся Чилтону, разводя руки в стороны.       — Вполне по-домашнему, как думаешь, Фредди? Присоединяйся.       Сердце Чилтона пропустило несколько ударов, прежде чем он смог кивнуть в ответ. Сейчас Лектер выглядел даже сексуальнее, чем когда лежал почти голый на его диване, и охреневший Фредерик выронил свечку на пол, даже не заметив этого.       «Какая солнечная улыбка, — любовался им Чилтон, поспешно скидывая ботинки. — Что с ним происходит? Куда делся мрачный сухарь, смотрящий на мир мёртвыми глазами? И что теперь делать мне?»       Ганнибал сел, а точнее, плюхнулся на диван, и доброжелательно наблюдал, как Фредди расставляет на столе пластиковые контейнеры из суши бара и, по возможности, сервирует столик. Чилтон сел напротив, и они одновременно разорвали бумажные упаковки, доставая деревянные палочки для еды.       — Очень достойный ресторан, — начал беседу Фредди, подцепляя и макая роллы в соевый соус. — Я часто…       — Прости, но я хотел бы поесть в тишине, — перебил его Лектер, и Чилтон сразу же заткнулся.       Это была, конечно, не ресторанная еда, но вполне подходящая для голодного рабочего человека. Они быстро поужинали в полном молчании, не поднимая глаз друг на друга. Ганнибал умел расширить свою зону комфорта настолько, что все остальные попадали в неё и вынуждены были наслаждаться ею, если хотели его общества.       Находясь в вечной френдзоне, Фредди давно научился довольствоваться и этим.       Когда на столе остались одни пустые коробочки, Лектер начал собирать весь мусор в корзину, включая скатерть, а Чилтон полез за рюмками и коньяком. Со стороны, ну прям семейная пара на отдыхе после тяжёлого рабочего дня, настолько они привыкли друг к другу. Пристроив рюмки на столе, Фредерик разлил коньяк, вдохнул горьковатый аромат и раскинулся в кресле, широко расставив ноги.       Он с нежностью наблюдал за своим другом, который окончательно захватил его сердце. Просто голый Ганнибал в прошлый раз парализовал его мозг, но сейчас, доступный лишь немного, он вызывал дрожь и умопомрачительное желание. Всегда закрытый, затянутый в пиджаки и рубашки Лектер неожиданно раскрепостился и стал совсем человечным. Чилтон с трепетом рассматривал обнажённые участки кожи — вздутые венки на сильных руках, седые кудряшки, выглядывающие из-под ворота рубашки, лёгкую полуулыбку на губах.       Они плотно поужинали, разлили по рюмкам алкоголь, и теперь можно было и поговорить.       — Мне понравилось ужинать по-домашнему, — сказал Чилтон, смотря на друга, который тоже расползся по дивану. Он впервые видел, чтобы Ганнибал так развалился, а не сидел прямо, как палка, и поэтому любовался таким уютным возлюбленным, отгоняя от себя картинки их брачной церемонии. — Предлагаю сделать это традицией.       — Я введу свои традиции, Фредди, — медленно ответил Лектер. — Ты ведь знаешь, я прекрасно готовлю. Раньше, до переезда в Берлин, я устраивал званые вечера и кормил своих гостей настоящими блюдами, а не этой кафешной штамповкой. Я немного позабыл эту мою страсть, но вчера решил снова всё наладить. Хочу снять дом на длительный срок, с хорошей кухней и большой гостиной. Если обращусь, поможешь мне с этим?       — Конечно, — кивнул головой Чилтон, снова доливая коньяк в рюмки, немного помялся, но всё же продолжил, — у меня огромный дом, Ганнибал. Ты можешь переехать ко мне и переделать мою кухню по своему вкусу.       — Да? И в качестве кого я поселюсь у тебя?       — Я буду рад любому варианту.       На секунду Ганнибал представил, как он фарширует человеческое сердце на глазах изумлённого Фредерика, который всё-таки хирург и может понять, что ему готовят на ужин. Эта мысль была настолько абсурдной, что он не удержался и рассмеялся. Тем более, он был не такой уж и дурак. Сможет ли он держать оборону, если его «сожитель» перейдёт в наступление и начнёт пробираться к нему в спальню?       — Спасибо, я буду иметь в виду, но я просил помощи с оформлением аренды. Ты же знаешь, я нелегал.       — Да знаю я, — ответил Чилтон, снова наливая. Ганнибал выглядел таким мягким и доступным, что Фредди решил его немного напоить. — А где ты возьмёшь себе гостей для ужина? Ты же тусуешься с одними покойниками.       — Не знаю… — хмыкнул Лектер, принимая от Чилтона рюмку. — Я пока об этом не думал. Могу начать с твоих друзей. Всё немного расплывчато, точной картины пока нет, одни намётки.       Домашний, захмелевший и немного взлохмаченный Ганнибал снова развалился на диване, подтянув под себя одну ногу и потягивая коньяк, и чему-то мечтательно улыбался. Несчастный влюблённый Фредерик больно ущипнул себя за мочку уха, чтобы усидеть на месте и не наброситься на своего разнеженного друга. Разнеженный Лектер — на словах это звучало, как сказка, а на деле выглядело куда более опасно и сексуально.       — У меня не так много друзей, Ганнибал, — сказал Фредди. — Но полно полезных знакомств. За свою практику я заштопал немало высокопоставленных животов, и часть из них латал ты сам. Если захочешь организовать шикарный приём, я с радостью тебе помогу. Только как я тебя представлю? Мой шеф-повар? Мой секретный хирург-потрошитель? Мой близкий друг?       — Ближе к дате и решим, — прекрасно понимая, куда тот клонит, ответил Лектер. — Ну, заранее спасибо за поддержку. Хочу немного вылезти из сумрака, пока я ещё не развалился на части.       — До этого ещё далеко, Ганнибал. Если бы ты был женщиной, я бы сказал, что ты в самом продуктивном возрасте.       — Если это комплимент, то спасибо, — рассмеялся доктор, залпом допивая коньяк. Алкоголь тихими молоточками уже начал стучать по вискам, и наступил переломный момент, когда надо было либо остановиться, либо уже продолжать пить до победного. — Мы что, уже приговорили целую бутылку? Пытаешься меня напоить, хитрый лис?       — Даже мыслей таких не было, да и бутылка была не целая… — невинно хлопал глазками Чилтон, вставая с кресла. Он подошёл к Лектеру, уселся на подлокотник и облокотился на невысокую спинку дивана. — Будешь ещё коньяк?       — Пожалуй, откажусь.       — Как хочешь, — Фредди немного помялся, но всё-таки наклонился и положил руку на колено Ганнибала. — Послушай, тебе не кажется, что наш флирт немного затянулся?       — Я думал, что мы друзья, Фредди, — хмельно улыбнулся Лектер, не делая попыток скинуть чужую руку. — Разве нет?       — Тяжело дружить с человеком, на которого у тебя эрекция, — пробормотал Чилтон, начиная потихоньку пробираться к ширинке «друга». — Я надеялся, что ты сможешь мне с этим помочь.       — Эрекция не аппендицит, — весело ответил Ганнибал, останавливая настырную руку в паре сантиметров от своего члена. — Разовая операция не поможет, она так и будет возвращаться снова и снова. Найди себе того, кто будет этому рад.       — Меня бы устроила хотя бы разовая акция, Ганнибал, — стараясь не выглядеть умоляющим, ответил Фредерик, вырывая руку и снова делая попытку пробраться к нему между ног. — Не заставляй меня умолять.       — Прости, дружище, — неожиданно испуганно сказал Лектер, грубо отталкивая его руку. — Я… Я, кажется, не могу.       — Не можешь со мной?       — Просто не могу и всё.       — Хранишь кому-то верность? — раздражённо спросил Чилтон, сползая с подлокотника на диван и садясь рядом с Ганнибалом. — Ты сам говорил, что секс — самая обычная вещь на свете и не несёт ничего, кроме физической разрядки. Он всегда и со всеми одинаков, дело лишь в опыте, так почему же нет?       — Есть причины, — размыто ответил доктор, спуская ноги на пол и отворачивая голову.       — Я не претендую на твоё сердце и свободу, — соврал Фредерик, снова пристраивая свою ладонь на желанную коленку. — Всё дело в Уилле? Вы что, уже настолько вместе, что дали клятвы верности до гроба? Вы же пару ночей провели в одной постели, не рановато ли?       — Нет. Мы не давали клятв, — медленно ответил Ганнибал, не поворачивая головы. — Но я дал слово, точнее, обещание, и не хотел бы его нарушать.       — Ах вот в чём дело… — усмехнулся Чилтон. — Мерзкий мальчишка развёл тебя на обещание в верности. И что он дал взамен? Тоже пообещал трахаться только с тобой?       — Что-то вроде этого.       — Какой в этом смысл? — продолжил гнуть свою линию Фредди, лишь смутно представляя, что он и сам бы не позволил Лектеру ходить налево, если бы только смог его заполучить. — Об этом знать будем только мы.       — Достаточно того, что я буду об этом знать. Предательство причиняет боль, я сам в этом убедился еще в детстве и вполне ясно увидел это вчера.       — Так что же вчера произошло? — спросил Фредди, «по-дружески» придвигаясь ближе и прижимаясь к его бедру. — Расскажешь? Моя невинная ложь принесла неприятности?       — Невинная ложь, — хмыкнул доктор, хрустнув пальцами. — Ты просто гений обтекаемых выражений, Фредди. Грубый пиздёж — вот это точнее. Какие у меня были причины не верить тебе? Я даже не счёл нужным поговорить с Уиллом, просто пришёл к нему на работу, снял другого парня и показательно с ним ушёл. А потом…       — Стоп. Ты подцепил себе другого? — обиженно проблеял Чилтон. Ну почему Лектер снимает и ходит со всеми подряд, кроме него самого, где справедливость? — Вот видишь, к чему такие обещания, которые легко нарушаются, в чём их смысл?       — Я не спал с ним, — уклончиво ответил Ганнибал, по-прежнему глядя в другую сторону. — Так, просто поиграл. Гораздо хуже я поступил уже позже. Когда Уилл заявился ночью, я просто выгнал его из дома. Точнее, вышвырнул, причём довольно грубо. Я был близок к насилию, так я был зол.       Лектер рассерженно схватил пустую рюмку, и Фредерик вскочил, чтобы открыть новую бутылку, плеснул им по большой порции и снова сел обратно.       — И что же тебя так угнетает, Ганнибал?       — Понимаешь… — сказал доктор, делая большой глоток. — Надо было действовать в другой последовательности. Сначала поговорить с Уиллом, разорвать и забрать своё обещание обратно, а не городить таких дел. Сейчас я вполне ясно вижу, как легко причинить боль, нарушив своё слово. Ведь парень оказался ни в чём не виноват — лишь в том, что ты боишься потерять свою страховку, которая переделывает за тебя твои косяки. Я не твоя подопытная крыса, Фредди, и зря ты решил со мной поиграть. Вчера я увидел разрушающую силу обмана, и это было мерзкое зрелище, поверь мне.       — Ты не был так сильно расстроен, когда узнал о том, что я немного приврал.       — Я говорю не о себе, — покачал головой Лектер. — Уилл — хороший парень, точнее, мужчина. Ему больше тридцати, но хоть он и гей, да ещё с такой профессией, он не жидкое гламурное дерьмо. Он убил человека, обосновался в другой стране, пережил потерю, бьётся с трудностями и целеустремлённо двигается к своим целям, а моё предательство сделало из него слабого и разбитого парня. Я попинал его немного, ткнул носом в пол, вытолкал за дверь, а он лишь плакал и просил его не бросать. Ему было так больно из-за меня, из-за моего предательства, что он потерял разум и гордость и почти ползал у меня в ногах. Это выглядело мерзко, но это было отражение моего поступка. Я вчера опять ничего не понял, сам разозлился на него, но сейчас я чётко понимаю, что такое предательство. На его месте я бы схватился за нож. Теперь я не уверен даже не в том, что он меня простит, а в том, что у меня есть право просить его об этом.       — Попинал… разозлился… — поражённо прошептал Фредерик, испуганно убирая свою руку, наконец-то осознав, что происходит. Он схватил Ганнибала за подбородок, пытаясь повернуть его к себе лицом, чтобы заглянуть в глаза. — Боже, Ганнибал, ты что, влюбился?       — С чего ты так решил? — буркнул Лектер, закрывая глаза, пытаясь спрятать правду.       — Влюбился! — неверяще пробормотал Чилтон, вскакивая на ноги. — Влюбился в ветреного мальчишку. Ты что, обалдел совсем?       — В смысле обалдел? — затравлено спросил Ганнибал. — Я что, специально, что ли? Что теперь делать, ума не приложу. Что посоветуешь?       — Ты выгнал его вчера из-за моих слов? — осторожно спросил Фредди, садясь прямо на столик. — Он ушёл. Может, оно и к лучшему, потом будет только хуже, ты же сам понял, что он за человек, он всё равно оставит тебя.       — Скорее всего, — согласился Лектер, откидываясь на диван. — Но я должен хотя бы извиниться. Хотя, может, он и не захочет меня слушать. Я бросил его уже дважды, возюкал по полу и даже угрожал. Больше он мне такого не позволит.       — Хочешь, я пойду с тобой?       — Нет, конечно, — улыбнулся доктор. — Вчера Уилл был расстроен и испуган, сегодня он уже может быть злым и агрессивным. Я не хочу, чтобы он покалечил тебя.       — Спасибо за заботу, — благодарно хмыкнул Фредерик.       — Но если он меня не простит, — холодно сказал Ганнибал, — тогда, возможно, я покалечу тебя сам, мой маленький врунишка. Руки так и чешутся сломать тебе хребет, а ты знаешь, меня мало что может остановить.       Чилтон вскочил с места и отбежал в сторону. Страх снова окатил его горячей волной, возвращая возбуждение и желание, и он стоял испуганный, красный и дрожащий, чем опять рассмешил Лектера.       — Дурак ты, Фредди, — улыбнулся доктор, вставая и начиная одеваться. — Не лезь в мои дела, и, как ты там сказал, будет тебе счастье.       Ганнибал быстро собрался и под несчастным взглядом Чилтона направился к дверям. Не выдержав, Фредди подбежал к Лектеру, крепко обнял и прижался к нему всем телом.       — Дурак, ничего уж с этим не поделаешь, — прошептал Чилтон и быстро поцеловал Ганнибала в губы. — Это так, для меня, пока ты не дал клятву верности.       — Хитрец… — рассмеялся Ганнибал. Он тоже знал, что Уилл надолго с ним не задержится, а щенячья преданность «друга» ещё ему понадобится, поэтому он обнял Фредерика и тоже легонько чмокнул его в губы. — Я и не собираюсь давать никаких клятв, Фредди, не волнуйся. Мы ещё вернёмся к этому вопросу. Пока, дружище. Если что, я на связи.       Лектер оттолкнул Чилтона и выскочил на улицу, не в силах больше оставаться собранным и спокойным.       Весь вечер его преследовало идиотское счастливое чувство, что Уилл оказался именно таким, каким он хотел его видеть. Его самого удивляла собственная реакция на происходящее: он едва не размотал Грэма за одни лишь подозрения, и те в прошлом, но гадливость Фредди его совсем не задевала, как будто весь мир порочен и полон грехов, а Уилл в нём — что-то особенное и святое, с заявкой на божественное.       Он закрыл глаза, подставляя лицо ветру, и судорожно сжал кулаки. Да, он был влюблён, и теперь сам понял и принял это.       Ноги сами понесли его в «Шершень», где он готов был упасть на колени перед Уиллом, лишь бы получить от него хотя бы ещё один такой взгляд, от которого сердце так сильно билось, напоминая ему, что он всё ещё жив, а не переваривается в желудках литовских мародёров.