Дворцовый мост.

      Ганнибал как-то тупо просидел около Уилла чуть больше часа, когда его испуганный мозг заработал и вернул его в реальность. Он рассматривал своего возлюбленного и не мог не заметить перемен. Уилл больше не был прекрасным и красивым парнем, который когда-то перевернул его сознание. Перед ним лежал исхудавший мужчина с впалыми щеками, потрескавшимися губами и грязными ногтями. Отросшие волосы разметались вокруг слегка пожелтевшего лица, и Ганнибал вздрогнул, когда понял, что Фредди оставил его здесь не просто так. Всё наши мысли материальны, и вот его раздражённые мечты сбылись, и он получил то, о чём так много думал. Его оставили в покое, Чилтон ушёл без скандала, давая ему возможность больше не возвращаться, а Уилл был совсем рядом.       Он получил то, чего так страстно хотел, на, бери, но разве от этого что-то изменилось?       Разве прошлое изменилось, и Уилл снова к нему вернулся? Они уже попытались это сделать, когда он явился к нему в отель, и даже сделали вид, что простили друг друга, но разве это так? Они любили друг друга какой-то больной любовью, но она была так изранена ложью, предательствами, трупами и изменами, что не приносила счастья, а только мучила и рвала душу на части. Они оба страдали от неё, но перенести эту боль они смогли по разному.       Лживый Лектер легко трансформировался под обстоятельства, нашёл новых и смог сохранить старых друзей, а вот Уилл так не умел. Юргис, Райли, Фредди — все они крутились вокруг него, не давая упасть духом, таща его к свету и пытаясь научить добру и заботе, а неспособный на лицемерие Уилл не справился в одиночку и обратился за помощью к наркотикам. Ганнибал смотрел на него, на своего любимого человека, и его сердце рвалось от жалости и тоски, но он вполне ясно понял, что всё равно не может его простить. Не может и всё. Он просто не умеет прощать.       Проверив уровень лекарств в капельнице, Лектер вышел из палаты, попросил у медсестёр карту Уилла, и, найдя в ней номер телефона того, кто там указан как близкий человек, позвонил и поговорил с новым бойфрендом своего бывшего. На том конце провода какой-то мужчина заголосил от волнения, запричитав, что ищет Уилла уже несколько часов, и пообещал сразу же приехать. Ганнибал сидел в коридоре, когда в палату к Уиллу ворвался его новый друг, и с тоской отметил, что это уже не тот, кто был на фотографиях, и даже не тот, кому он вломил по морде в опере, и, облегчённо выдохнув, он поехал домой.       Дом встретил его пустотой и темнотой. Ганнибал с удивлением бродил по тихой гостиной, где сейчас должна была сидеть Миша со своими игрушками, Райли тоже отсутствовал, и, добравшись до своей спальни, он увидел, что шкаф Чилтона открыт и не хватает части его вещей. Непонимающе поморгав в темноте, Лектер побрёл вниз, но ни няни, ни домработницы он так и не нашёл. Медленно сев на диван, он вытащил телефон из внутреннего кармана пиджака и набрал единственный номер, который ему всегда отвечал.       Чилтон взял трубку через несколько гудков.       — Ганнибал? — голос прерывался, слышался шум двигателя и крики Миши и Райли на заднем плане.       — Хм, Фредди, а вы где все?       — Алло, Ганнибал, я тебя не слышу. Ты дома? Говори громче.       — Куда вы подевались? — злобно закричал Лектер, вскакивая с дивана. — Я пришёл, никого нет. Вы где?       — Ганнибал, прости, я ничего не слышу, — тоже закричал Чилтон, чуть его не оглушив. — Я позже тебе перезвоню, как будет связь. Моя мама приболела и мы поехали к ней. Не знаю, сколько нас не будет. Прости, всё прерывается, мы уже за городом. Я…       Связь окончательно пропала и разговор прервался.       Ганнибал плюхнулся обратно на диван и замер в пугающей тишине. Мечты продолжали сбываться. Он остался один в этом огромном доме, и никто его больше не трогал. Он хотел одиночества — он его получил. Фредди всегда давал ему то, что он хочет. Он всё понял, и Лектер почти видел ковровую дорожку, которую тот расстелил перед ним, предлагая покинуть этот ненавистный ему дом, при этом избавив друг друга от болезненных объяснений. Ганнибал не очень поверил в больную маму, и, увидев на полу розового зайца, с которым Миша никогда не расставалась — видимо, они так спешили, что забыли про него, — он поднял его и потерянно прижал к себе.       Фредди отказался смотреть на то, как рушится его мечта, и предпочёл уехать, чтобы избавить себя от очередных унижений. Уже дважды он бросался в ноги к Лектеру, который начинал собирать вещи, и вид Ганнибала, который не просто не заступился за своего будущего мужа, получившего по лицу от вмазанного наркомана, а ещё и вцепился в него со счастливой рожей, окончательно расставил всё по своим местам, как тогда, после операции, когда он дал слово бросить Уилла, а вместо этого поплыл и забыл все свои обещания. На него пахнуло дерьмом от собственных поступков, и колючая злоба затопила его мозг.       — Да пошли вы все, — прошипел Ганнибал, резко вставая и с силой швыряя зайца куда-то вглубь дома. — Заебали со своими нежными сердечками. Валите, куда хотите, я хоть отдохну от ваших воплей и уродливых салфеток.       Подскочив к столику, на котором лежали нитки и крючки, он со всего размаха пнул по нему, разбрасывая всё полу, и, удовлетворённо кивнув, пошёл на кухню ужинать.       В холодильнике нашлась готовая еда, а на столе стояла маленькая коробочка французского шоколада, который каждый день покупал ему Чилтон, заезжая в частную кондитерскую. Не понимая, что делает, он смял несчастную коробочку и яростно швырнул её в мусорное ведро. Ганнибал нашёл в баре бутылку хорошего вина, разогрел ужин и уселся за стол, заставляя себя наслаждаться покоем и долгожданной тишиной. Он неподвижно сидел во главе огромного стола, где ещё сегодня утром Миша швыряла в него шоколадными шариками из завтрака, где громко пил свой кофе Райли, выхватывая намазанные маслом тосты из рук у Фредди, который пытался отдать бутерброд сердитому Ганнибалу, и он опять почувствовал себя обманутым. Он едва удержался, чтобы не влепить себе пощёчину.       Захватив недопитую бутылку вина и бокал, он перебрался в гостиную, включил телевизор и блаженно растянулся на диване. Вот он, этот момент, он постоянно об этом мечтал. Хотел, чтобы никого не было рядом, чтобы никто не трындел и не мешал ему мечтать о счастливой жизни с Уиллом. Несмотря на то, что телевизор был включён достаточно громко, ему всё ещё казалось, что тишина по-прежнему давит ему на уши, и он прибавлял и прибавлял звук, пока не понял, что это не помогает. Он попытался погрузиться в свои привычные радужные мечты об Уилле, но чего о нём мечтать? Они сегодня виделись, и ничего, кроме боли, эта встреча не принесла. Реальный мир оказался совсем другим, и, сколько не фантазируй, прошлое не вернуть. Уилл больше не был милым, ласковым и влюблённым в него парнем, которого он возюкал по полу своей кухни, безнаказанно отпинал и вышвырнул за дверь, и надо было давно перестать так думать. Мечтать о счастливой жизни с Уиллом — это всё равно, что думать о том, что его сестра оживёт и вернётся к нему. Это только высасывает из него душу.       Через час Ганнибалу стало скучно, а через два — тоскливо. Он выключил телек, стараясь разобраться в своей грусти, и молча пил вино, бессмысленно смотря перед собой. Фредди больше не звонил, хотя Лектер держал телефон под рукой, и, начиная скисать всё больше, он поднялся и начал бродить по пустому дому. Он бережно собрал все разбросанные нитки, радуясь, что не сломал столик, и впервые зашёл в спальню Миши.       В комнатке царил лёгкий хаос. Где-то валялись игрушки, где-то карандаши и ношеные носочки, и, всё меньше понимая свои мотивы, Ганнибал начал убираться в комнатке, поднимая с пола вещи и красиво рассаживая мягкие игрушки. В углу стоял детский столик со стульчиком, полностью заваленный рисунками, и, начав складывать их в аккуратную стопку, Лектер поражённо вздрогнул. На всех листках Миша рисовала свою семью. Везде в центре была она, с ярко рыжими волосами и широкой улыбкой, держа за руку Райли — кто это, Ганнибал догадался по длинным светлым локонам, а рядом стояли Ганнибал и Фредди, которые тоже улыбались, как, впрочем, и все остальные. Везде, на всех рисунках были её отцы, и лишь в самом низу он нашёл портрет какой-то женщины. Рисунок был старый, новая семья наполняла девочку свежими воспоминаниями, но Ганнибал сразу понял, что это Мишина мама. Лектер внимательно рассматривал картинку, впервые задумавшись, что пережила маленькая девочка, когда осталась одна на белом свете и попала в такие добрые и заботливые руки доктора Чилтона. Ганнибал воспринимал её, как агрессора, почти сразу возненавидев маленькую проказницу, и вместо того, чтобы искать к ней подход, вступил с ней в настоящую войну. Он даже ни разу с ней не поговорил, не улыбнулся и не назвал по имени, отталкивая и огрызаясь на неё, как на неразрешимую проблему. Ничего удивительного, что она ответила ему взаимностью.       Покинув спальню Миши, Ганнибал отправился в комнату Райли, всё ещё пытаясь найти ответы на свои вопросы, желая разобраться в своей злости на них на всех. Там тоже были разбросаны вещи, на компьютерном столе горела лампа, и все стены были завешаны непонятными плакатами с музыкантами и известными футболистами. На полу стояла человеческая голова, с длинными волосами и шикарной причёской, кругом валялись ножницы и какие-то папки с образцами оттенков, а на полу у окна Лектер нашёл лист бумаги с разбросанными по нему фотографиями. Стараясь ничего не трогать, он включил верхний свет и присел на корточки, рассматривая незаконченную работу. Это был свадебный подарок от Райли. Огромное количество изображений его и Фредди, сделанные на телефон и распечатанные, видимо, парень не знал, что такое фотошоп и как пользоваться компьютером, где-то уже порезанные ножницами, а где-то даже уже приклеенные, ввергли Ганнибала в настоящий шок. Он вспомнил о свадьбе! О своей свадьбе!       Резко подскочив, он выбежал из комнаты Райли, бросился в свою спальню, и, пробежав в кабинетик, где на столе лежали горы документов, начал в них рыться. Вот они, его свадьба запланирована на первое августа, то есть через пять дней. И куда тогда отправился Фредди? Что, свадьбы не будет?       Ганнибал медленно вернулся в свою спальню, залез в холодную постель и уставился в потолок, сложив руки на груди. Что же с ним произошло в тот момент, когда он вошёл в этот дом? Он практически возненавидел Райли, тихо желая ему смерти. Но почему? Что он ему сделал плохого? Милый, добрый мальчик, который целый год заботится о нём, отважно бросаясь на выручку в тюрьме, предлагая себя в качестве успокоительного и груши для битья, и даже убивший ради него человека. Лектер подскочил в кровати, сжимая руки в кулаки и вгрызаясь в них зубами. Да, ведь Райли убил человека, спасая его от побоев! Как он мог это забыть? Идя на поводу у собственного эгоизма, он добродушно взял парня с собой в Берлин и тут же вышвырнул его на улицу, спокойно валяясь в кровати и кушая фрукты. А что потом? Лектер вцепился в свои плечи ногтями, содрогаясь от стыда, вспоминая, как, втоптав Райли в грязь, заставил его делать ему минет, да ещё и считал, что оказывает ему милость. Вспорол ему грудь, чуть не отправив на тот свет из-за блядского актёра, и ведь до сих пор не попросил прощения. А теперь трясётся от ненависти и злости из-за того, что парень искренне полюбил Фредди и называет его отцом?       Ганнибал упал обратно в постель, скукоживаясь от отвращения к самому себе и натянул одеяло до самого носа. Фредди! Быть таким — это вообще отдельный вид искусства. Если сесть и начать вспоминать всё, что сделал для него Чилтон, то не хватит ночи. На Лектера свалились все мысли, все поступки Фредди, всплывая в его очищенном от злости мозгу, и он увидел всё до мелочей. Их дружбу, прошедшую через года, поддержку и бережную нежность друг к другу. Что бы ни случилось, чтобы он ни натворил, Фредди всегда был тем, к кому он бежал за помощью. Во время его отношений с Уиллом, когда он не знал, что делать, и даже когда Чилтон попытался разбить его любовную пару, сразу увидев маразматичность того, что Ганнибал предлагал своему возлюбленному, Фредди был на его стороне. Та ночь, когда они сидели и ждали результатов операции, — Лектер даже сейчас не верил, что это был он. Плакал, скулил, метался по офису, и лишь ласковые объятия его друга не дали ему окончательно погрузиться на дно своего сумасшествия. Сколько раз Фредди наступил себе на горло, бросаясь ему на выручку? Подделка документов, прикрытие и уничтожение улик после резни, борьба и откуп его в Белинском суде, хорошие условия и передачки на зоне, может, и Юргис с ним дружил из-за Фредди, спасение Райли, убийство Ганса, и что он сделал в ответ?       Ганнибал снова подскочил в кровати и уставился по пустующую половину рядом с собой. Он вспомнил своё поведение за последний месяц и почти завыл от боли. У них было всё нормально, пока он не вошёл в этот дом. Он вспомнил всё, как швырял в Чилтона образцы тканей для костюмов, как шёл наперекор всему, наслаждаясь его страданиями, как выплюнул торт, который тот выбрал, как отпихивал его руки от себя и как пинал ногами его дочь. Духи, завтраки, прогулки, их ночные беседы — он воротил нос от всего, едва переступил порог этого дома и решил, что надо отсюда валить. Зачем налаживать отношения с сиротой, которой и так хорошо и без Ганнибала, зачем пытаться понять Райли, зачем обходить дом и сад, зачем быть заботливым мужем в ответ, если он сразу решил, что он отсюда сбежит?       Он понял, что просто не может больше лежать один в пустой постели, и, прихватив с собой подушку Фредди, с ментоловым запахом его шампуня, он уныло спустился в гостиную и лёг на диван, где каждый вечер лежал на коленях у своего лучшего друга. Жалостливо укутываясь в плед, Ганнибал смотрел в пустоту, совсем раздавленный тишиной и таким долгожданным одиночеством, и окончательно прозрел. Ему нужны были эти коленки, любимые коленки, на которых он успокаивался каждый вечер, до ужаса, до трепета в груди, они были ему необходимы, чтобы знать, что его любят. Милый Райли, который оказался сильнее и добрее всех на свете, был очень нужен ему, как пример, как доказательство того, что Ганнибал тоже может спасти чью-то жизнь и вызывать искреннюю улыбку. Они сошлись с Фредди, имея по ребёнку, и Чилтон принял парня в свой дом, несмотря на всё, что было между ним и Лектером, а вот он сам даже не потрудился полюбить Мишу. Не захотел её понять. В её детском сознании могли быть только мама и папа, и она просто не поняла, зачем сюда припёрся Ганнибал, когда один отец у неё уже есть. Зачем ему одиночество, о котором он так много мечтал? Ганса больше нет, Уилл, которого он всё ещё по-своему любил, даже не захотел оставить свою работу и своего продюсера ради него, и что ему искать там, на холодных и пустынных улицах Берлина?       Настенные часы показали четыре утра, но он никак не мог заснуть. Он облазил весь дом в поисках аптечки, чтобы принять снотворное, и, обнаружив её в ванной комнате на первом этаже, не смог её открыть. Она оказалась заперта, а где лежит ключ, он даже не представлял. Это ведь теперь его дом, он живёт здесь целый месяц, и ничего в нём не знает, варясь в своей ненависти ко всем его жителям.       Мама Фредди заболела… У Фредди есть мама? Может, и папа тоже есть, или братья и сёстры, но он никогда его ни о чём не спрашивал. Чего уж говорить, если обручальное кольцо заметил только через два года. За что его вообще кто-то любит? В полпятого утра он не выдержал, и, завернувшись в плед и прижимая к груди недовязанную салфетку, он набрал номер Чилтона. Тот ответил через несколько гудков, и Лектер услышал его сонный голос.       — Да? Алло, Ганнибал? Что-то случилось?       — Фредди, привет, — прошептал Ганнибал, прижимая трубку к уху. — Прости, я разбудил тебя.       — Ничего, ничего страшного, — промямлил Чилтон, ворочаясь в постели. — Чего ты звонишь? С Уиллом что-то случилось? Он в порядке? Где ты?       — Дома, я дома. Не знаю я, что с Уиллом, я просто не могу никак заснуть и позвонил тебе узнать, где ключ от аптечки. Почему она вообще заперта на ключ? Как вы там? Как твоя мама?       — У нас всё хорошо, — сонно почавкал Фредди, отчаянно зевая. — Миша как-то своровала таблетки, и я стал запирать аптечку на ключ. Такая хулиганка, чуть до инфаркта мне не довела тогда, а ключ в моём столе в верхнем ящике. Там есть снотворное, но не злоупотребляй, оно очень сильное, а лучше попытайся обойтись без него. Выпей бокал вина. А маме уже лучше, спасибо, что спросил. Она… Хм, милый, ты там не заснул?       — Рассказывай, Фредди, — промурлыкал Ганнибал, чувствуя, что от его голоса начинает проваливаться в сон, — я слушаю.       — Вот, хитрюга моя, — тихо рассмеялся Чилтон, — меня разбудил, а сам там засыпаешь. Ну хорошо, слушай. Моя мамочка чуть с катушек не слетела, когда я заявился к ней с двумя детьми. Придётся покупать ей новые очки. Она уверена, что Райли мой родной сын и мы с ним одно лицо. Прикинь, я и Райли. Даже Миша смеялась, как сумасшедшая. Мы приехали очень поздно…       Фредди продолжал что-то рассказывать, но через несколько минут Ганнибал вырубился, счастливо улыбаясь и слушая родной голос. Фредерик окликал его ещё несколько раз, и, убедившись, что Лектер спит, тоже положил трубку.       Ганнибал проснулся после обеда и сразу же позвонил Чилтону, чтобы сказать доброе утро. Он начал понимать, что такое отношения. Он чистил зубы, заваривал себе кофе, прижимая плечом телефон к уху, и слушал историю их поездки и разные смешные мелочи. Как Миша испугалась собаки, как Райли уронил хот-дог в машине, как Фредди остановился на обочине отлить и провалился в лужу — ему всё было интересно. Его сердце сжималось от страха, что он чуть это всё не потерял.       — Когда вы вернётесь? — спросил Лектер, разбивая яйца на сковородку.       — Я не знаю. Моя мама очень вредный пациент, и таблетки мы пихаем в неё всей семьёй.       — Но наша свадьба, Фредди, — прошептал Ганнибал, замирая на месте. — Разве она не важна? Всё же оплачено, все гости приглашены, даже Юргис приедет из Литвы. Я растерян.       — А она ещё будет, Ганнибал? — прямо спросил Чилтон, после недолгого молчания. — Мне показалось, что ты этого не хочешь, и я…       — Фредди, Фредди, тебе показалось, я очень этого хочу. Мне совсем неуютно без вас, возвращайтесь скорее. Вези свою маму сюда, мы её быстро на ноги поставим. Я помогу.       — А Уилл?       — Что Уилл? Я же пообещал, никакого Уилла в нашей жизни. Прости, что неправильно отреагировал на его выходку, я просто растерялся.       — Я дал тебе время передумать, Ганнибал.       — И спасибо тебе за это большое, дружище. Именно это мне и было необходимо, чтобы понять и расставить приоритеты. Немного тишины, и я понял, что вёл себя по-скотски. Я вас всех люблю. Я опять чуть всё не испортил.       — Любимый, — искренне рассмеялся Фредди, — ничего ты не портил. Просто если тебе не нравится Миша, то прости, но я её не брошу даже ради тебя. Ты не волнуйся за меня, я, конечно, очень тебя люблю, но, если ты откажешься от свадьбы, ничего не изменится. Мы можем по прежнему дружить и встречаться, и единственное, чего я не хочу, это чтобы ты мучился в моём доме. Я не сразу это понял, но…       — Фредди, — перебил его Ганнибал, отчаянно стискивая трубку в руке, — прости меня, пожалуйста, прости. Давай пойдём другим путём. Доктор Фредерик Чилтон, согласны ли вы выйти за меня первого августа замуж, чтобы быть вместе до конца наших дней? Вопрос серьёзный и времени на раздумья нет, так что я жду ответ прямо сейчас.       — Выйти за тебя? — игриво прошептал Фредди. — Делаешь мне предложение по телефону?       — А что ещё остаётся, если ты от меня сбежал, а времени осталось четыре дня? Ну, старый плут, хватит юлить, согласен или нет? Всё оплачено и организовано, и если ты откажешься, я женюсь на первом встречном, чтобы не пропали угощения. Думай скорее, а то я побежал искать.       — Я не могу позволить тебе мучить какого-то несчастного бедолагу, который случайно тебе подвернётся и поведётся на твои сладкие речи. Я просто вынужден согласиться на это безумие, тем более, раз пропадают деликатесы.       — Ты всегда любил хорошо поесть, — беззаботно рассмеялся Лектер, облегчённо выдыхая. — Так когда вы приедете? Сегодня?       — Мы попробуем, милый, но я не обещаю. Снова в ночь я не поеду, и мама уже купила детям билеты в театр, но ты можешь мне звонить в любое время дня и ночи. Я всегда рад слышать твой голос. Я уже очень по тебе соскучился.       — И я соскучился. Постарайтесь вернуться поскорее.       Весь день Ганнибал ходил с телефоном в руке, тоскуя по своей семье всё больше, и, не зная, чем себя занять, он принялся за генеральную уборку. Фредди, который, как всегда, всё правильно понял, постоянно присылал ему видюшки и сообщения, звонил по поводу и без, а вечером снова убаюкивал своего любимого байками и пустыми разговорами.       Его семья вернулась только на следующий день вечером, и Ганнибал выскочил на улицу их встречать. Миша выпрыгнула из машины первая, в красивом новом платье и с огромной плюшевой обезьяной в руках, и, посмотрев на Лектера, внезапно, вполне искренне ему улыбнулась. Он подхватил девочку на руки и, крепко прижав к себе, звонко поцеловал её в обе щёчки.       — Привет, Мишенька, — сказал Ганнибал, опуская растерянную девочку на землю, — устала с дороги? Беги в дом, сейчас будем ужинать.       — А что на ужин? — снова улыбнулась Миша, хлопая глазами.       — Там много всего, выберешь, что захочешь. Беги, переодевайся. Лично для тебя я испёк клюквенный пирог.       Со всех дверей полезли все остальные, и Лектер топтался на месте, не зная, кому помочь. Райли с голливудской улыбкой выскочил с переднего пассажирского сиденья, радостно помахав ему рукой, а Фредди и няня кряхтели и потирали спины, разминая уставшие мышцы. Ганнибал не выдержал и бросился к любимому, который начал открывать багажник и доставать сумки с вещами.       — Привет, Фредди, — прошептал Лектер, жарко его обнимая и вдыхая родной аромат, — привет, привет, родной, я совсем вас заждался.       — Привет, любимый, — смущённо улыбнулся Чилтон, и Ганнибал впервые заметил, какие голубые у него глаза. — Не прижимайся ко мне сильно, я весь пропотел и мечтаю о прохладном душе.       — Так, подвиньтесь, — проворчал Райли, отпихивая застывших около открытого багажника мужчин, — дайте мне отнести вещи в дом. Раскорячились здесь, места, что ли, мало?       — Повозникай мне, — беззлобно отмахнулся от него Ганнибал, отступая в сторону и все ещё держа Фредди в объятиях. — Тащи всё в дом, беспутное создание.       Все как-то исчезли, и они остались одни.       — Не был уверен, что снова увижу тебя, — шепнул Фредерик, глядя на Лектера огромными глазами, — тем более здесь, дома. Я думал, ты сбежишь от нас. Я всё понимаю, с нами сложно, чужие дети, куча проблем.       — У тебя не дом, а приют искалеченных сердец, — печально усмехнулся Ганнибал, — как тебе, наверное, с нами тяжело. И я ещё вёл себя как капризный ребёнок вместо того, чтобы помочь. Тебе надо было меня отшлёпать и поставить в угол, на колени, на горох, а не гладить по головке.       — Я бы не хотел, но могу и отшлёпать. Если ты настаиваешь.       — Я подумаю. Пошли домой, я ужин приготовил.       Ганнибал увлёк Чилтона в дом, где уже через полтора часа он снова улёгся на любимые коленки и умиротворённо замер под пледом, отмахиваясь от ниток и наблюдая за Мишей, которая сидела перед ними на полу с розовым зайцем и смотрела мультики.