***
Светлана Геннадьевна, как и было обговорено вчера, когда пришло сообщение от Аксюты, что он ждёт наставников в 15:00 в своём кабинете, в Останкино, приехала к дочери в полдень. Косметика привела в порядок лицо Поли должным образом: будто ласточка пропела свою благословенную песню, и все круги под глазами исчезли. К сожалению, косметика не имеет такие волшебные свойства, как скрыть во взгляде моральную усталость, подумала об этом блондинка, когда мать заметила что-то неладное в дочери: — Что у тебя случилось? — спросила женщина, до этого щекотавшая заливисто хохочущую Веронику. Теперь она ровно сидела в спальне, на краю кровати, а малышка, закинув ногу на ногу, играла с плюшевым зайцем. — А что случилось? — удивлённо спросила Поля, вошедшая в комнату за телефоном и явно не настроенная сейчас разговаривать. — Ну я вижу, что тебя что-то гложет, — пояснила Светлана Геннадьевна, — по глазам, Поль, видно, что ты чем-то озадаченна. — Ой, мам, — отмахнулась та, взяла с тумбочки телефон и посмотрела в зеркало, — вспомни, когда я в последний раз была не озадаченной? Аксюта ответа ждёт, а я до сих пор не знаю: хочу ли я занять красное кресло в новом сезоне, — проговорила она довольно-таки будничным голосом, будто её и правда только «Голос» и беспокоит. «Так смело врать, Пелагея, ещё уметь надо» — ядовито прошептал внутренний голос. — А вообще, мам, ты права, — сдалась Поля, отложила расчёску и повернулась к ней лицом, — меня действительно волнует один человек, но об этом вечером поговорим, ладно? Мне уже ехать нужно. — Ладно, — вздохнув, спокойно ответила женщина, — хочешь отложить разговор до вечера, — пожалуйста, я не возражаю. — Какая ты у меня понимающая, спасибо, — Пелагея обняла мать за плечи и поцеловала её в щёку. — Всё, я побежала. — Подожди, — остановила уже на пороге спальни дочь Светлана Геннадьевна, — Поль, если ты всё ещё переживаешь из-за «Голоса», то перестань. Вероника уже подросла, без мамы сможет посидеть, пока ты работаешь. С бабушкой же будешь сидеть, правда, кнопка? — обратилась она к внучке и погладила её по животику. — Ты не против моего участия? — Не против. — А ты, Никуш? — Поля перевела взгляд на Веронику. — Не потив, — серьёзно заявила малышка и поддержала смех взрослых, когда те рассмеялись.***
В Останкино Пелагея добралась за добрых полтора часа на такси, простояв половину пути то в пробках, то на красных светофорах. Она практически опоздала, влетела в кабинет Юрия Викторовича, на ходу сердечно извиняясь и оправдываясь «прелестями» на столичных дорогах, и заметила, что на кожаном диване сидят только Гагарина и Градский, до её прихода о чём-то разговаривающие. Переведя взгляд на запыхавшуюся подругу, Полина самодовольно хмыкнула, закинув ногу на ногу и скрепив руку в замок на колене. Кажется, она была совсем не удивлена лицезреть здесь свою блондинку горемычную. — А где Юрий Викторович? — пытаясь восстановить сбившееся дыхание, Поля опёрлась ладонью на рабочий стол продюсера. — Здравствуйте, Александр Борисович, — она отошла от стола, обняла и поцеловала в щёку поднявшегося на ноги Градского. — Привет, Полин, — и проделала тот же «обряд» с Гагариной. — Привет-привет, Полечка, — по-доброму усмехнулся Александр Борисович, взяв Полю за руку и сжав её в своей ладони. — Юра скоро придёт, вышел недавно. Дай-ка я на тебя, красавицу, посмотрю, — широко улыбнувшись, Пелагея, не убирая ладони из руки мужчины, сделала несколько кругов вокруг своей оси. — Да-а, матушка, декретный отпуск пошёл тебе на пользу. Сколько твоей уже? — Два с половиной, — ответила та и села на диван рядом с Полиной, — ты чего сидишь такая поникшая? Декретный отпуск на пользу не пошёл? — А тебе бы всё поиздеваться, — хмыкнула Гагарина, состроив гримасу. — Просто, находясь в одной комнате с тобой, сдерживать себя очень сложно, — парировала Поля. — Так и хочется что-нибудь гадкое в мой адрес сказать? — Ага. — Ой, девчонки, с вами точно не соскучишься, — проговорил Александр Борисович, приподняв уголки губ вверх. — Что, Полька, с Гагариной всё известно, она своё согласие приехала дать. Я тоже, а ты? Порадуешь нас своим присутствием в новом сезоне? Пелагея выдержала эффектную паузу, лукаво сощурила глазки и посмотрела сначала на Градского, затем на Полину, потом вновь на Александра Борисовича. — Да расслабьтесь, — рассмеялась Поля, — куда ж я без вас? Я тоже приехала своё согласие дать! В этот момент в кабинете послышались два облегчённых выдоха, и на пороге нарисовался силуэт… Билана. Пелагея настолько не ожидала увидеть его, что даже поморгала несколько раз, надеясь, что, в случае чего, галлюцинации рассеются сами собой. Но галлюцинации, с которыми уже успела смириться девушка, оказались далеко не галлюцинациями. Дима прошёл в помещение, обменялся рукопожатием с Александром Борисовичем, по-дружески поцеловал в щёку Гагарину, наклонился к Поле, ошарашенно наблюдавшей за происходящим, опустил ладонь на её спину и коснулся легко, почти невесомо, её скулы горячими губами. — Ух, ты! — изумлённо воскликнула Полина, не спуская глаз с Димы, — какие люди здесь появились! Димон, а ты надолго к нам? — На минут десять/пятнадцать заскочил, — добродушно ответил Билан, присаживаясь с молчаливой Полей, изредка поглядывая на неё. — А потом? — с интересом спросила Гагарина. Она тоже подарила несколько взглядов подруге, понимая, сколько всего Пелагее нужно сказать Диме, ибо каши она наварила щедро, что, кажется, всю столицу можно было ею прокормить. И будет лучше, если о планах молодого человека узнать заранее и поговорить им сегодня, чем потом искать встречи с неуловимым другом. — Гагара, а ты в курсе, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали, а? — неожиданно резко уточнил он. Почувствовав сухость во рту из-за внезапного близкого расстояния с Биланом, Поля нерешительно поднялась с дивана и отошла к кулеру, нажимая на кнопку и набирая в пластмассовый стаканчик воды. Сказать, что она была удивлена увидеть Диму, — это ничего не сказать. Все предложения, сложенные в голове блондинки несколько суток назад, разлетелись в слова и буквы, и теперь Пелагея не знала, что говорить и как вести себя с Биланом. Громкий голос совести кричал, нет, орал, что нужно немедленно попросить у него прощения. Сейчас. Взять и предложить ему выйти вместе с ней на ненадолго. Сделав несколько жадных глотков, затем облизав вмиг пересохшие губы, блондинка едва заметно вздрогнула, когда на её плечо легла тёплая мужская ладонь, а на уровне уха раздалось взволнованное: — У тебя что-то случилось? Ты какая-то бледная… Та, почувствовав, как щёки залил предательский румянец, а мозг с удивительной точностью, будто и не прошло несколько часов, воспроизвёл картинку последнего разговора с мамой. Она кротко посмотрела на Диму, сжимая от волнения пальцами стаканчик. — По мне видно, что у меня что-то случилось? — невесело усмехнулась Поля, отправив стаканчик в мусорное ведро, склонила голову чуть назад и запустила длинные музыкальные пальцы в волосы, зачёсывая вылезшие на лицо пряди назад. Покосившись на разговаривающих и отчего-то рассмеявшихся Полину и Александра Борисовича, Билан утвердительно кивнул, а затем опёрся поясницей на кремовую стену, скрестив руки на груди и глядя на рядом стоящую блондинку. — Представляешь, мама сегодня задала мне точно такой же вопрос… — пробубнила она себе под нос. — Дим, давай мы с тобой попозже поговорим? — Ладно, — вздохнув, согласился он. — Надеюсь, что у тебя ничего серьёзного не случилось. Они оба почувствовали себя неловко — Пелагея из-за его глаз, устремлённых только на неё, заглядывающих будто в душу, а Дима — он, безусловно, волновался, что с этой девушкой могла произойти какая-то беда, о которой она упрямо не хочет говорить. И неизвестно, насколько бы задержалась эта пауза, если бы в кабинет не вошёл Аксюта. — О, я счастлив видеть всех вас в сборе, — искренне произнёс Юрий Викторович, — надолго я вас не задержу. Надеюсь, услышу положительные ответы, подпишем контракты — и всё, до середины августа вы абсолютно свободны. Продюсер сел за свой стол, предварительно поздоровавшись с каждым артистом, и в ожидании скрепил руки в замок. — Полина? — он посмотрел на Гагарину. — Да, я с радостью займу кресло наставника, — закивала головой блондинка. — Присоединяюсь к Гагариной, — улыбнулся Градский. — Замечательно, — довольно проговорил Аксюта и перевёл взгляд сначала на Пелагею, а затем на Билана, которые продолжали стоять у того самого кулера. — А вы, господа артисты, что скажете? — Я так же, как и Александр Борисович с Полиной, — пожала плечами Поля, просто улыбнувшись, и взглянула на Диму. По выражению лица Юрия Викторовича можно было сказать, что он бесконечно благодарен судьбе за такой расклад: если трое согласились, значит, и четвёртый не обидит своим ответом. Сезон обещал быть жарким, в прямом смысле этого слова, рейтинги высокими, участники талантливыми и артистичными. Билан передёрнул плечами от внимательных взглядов, что терпеливо уставились на него. — Ну, Дмитрий Николаевич, а вы что нам скажите? — хмыкнул Градский. Ответ пусть и был очевидным, но услышать его из первых уст было гораздо лучше. — Юрий Викторович, — спокойно начал Билан, — я очень сильно люблю этот проект и людей, которые здесь работают. Но я приехал сюда, чтобы сказать, — нет. Я не готов на данном этапе своей жизни и творчества вновь войти в реку под названием «Голос».