ролики, кабриолет, жвачка

Мейбл старается кокетливо облизать пальцы, глядя из-под опущенных ресниц на небольшую компанию за самым дальним столиком. Пасифика ей рассказывала как-то, что там сидят одни лишь крутые ребята, на чьих костяшках засохшие ошметки крови и это действительно было круто! Мейбл хотела бы присоединиться к их столику. Кленовый сироп капает с пальцев на грязный от жирных разводов стол, и Диппер напротив занудно цокает языком, протягивая салфетки. Мейбл берет одну на ощупь, а взгляд все никак не может оторваться от красивого блондинчика. На какую-то долю секунды кажется, что он ей подмигнул, и Пайнс тут же смущенно прячет личико за чистой ладошкой. — Мейбл, ты окончательно рехнулась? — Диппер шипит яростно и с толикой заботы, — Он же явно старше нас! — И это не мешает ему быть таким сексуальным, — старшая показательно двигает бровями, не замечая, как на пухлых щечках расцветает легкий румянец. Диппер смотрит на сестру с удивлением, подозрением и полным отчаянием. А после его взгляд вновь возвращается к учебнику по тригонометрии, будто никто за этим столиком не следил пару секунд назад за шайкой плохих парней. Но тонкая линия сжатых губ говорит за себя — этот разговор еще не закрыт. Мейбл вновь косится на дальний столик, томно вздыхая. × × × Мейбл тянет гетр еще выше и нервно опускает руки, когда слышит тихий треск ткани. Её ладошки и без того потные, а губы кажутся пересохшими, хоть на них и был блестящий слой розового блеска с ароматом жвачки. Пайнс ведет обутой в красный ролик ножкой по трещине в асфальте и делает последний глубокий вдох перед смертью — прямо перед глазами высокая фигура Сайфера (она узнала его фамилию совсем случайно, когда стала свидетельницей драки за старым ломбардом), а за спиной — Кендис и Гретта, показывающие два больших пальца. Не дрейфь, подруженька, надо бы утереть нос Пасифики, ты же помнишь, да? Мейбл жует нижнюю губу в неуверенности, сгрызая липкий блеск. Ей надо собраться с мыслями, налепить на лицо милую улыбку и подкатить к этому чертовому Сайферу любой ценой! Пайнс сжимает ладошки в кулачки и скользит по горячему асфальту легко и плавно, останавливаясь аккурат прямо напротив парня. Тот с интересом затягивается и смотрит на Мейбл, выпуская сигаретный дым ей в лицо. — Привет. — Мейбл улыбается мило и с робким смущением, — А ты катаешься на роликах? Сайфер медленно моргает, на миг опускает взгляд на ярко-красные ролики и тягуче поднимает его верх, осматривая неприлично короткую желтую юбочку, короткий вязаный топ (свитер?) с какой-то смешной мордочкой кота с невъебенно большими глупыми глазами, и только после — на лицо девчонки. Перебор с тенями, а так выглядит симпатично. Наряд, конечно, самый настоящий вырви-глаз, но ему это даже нравится. Это забавно. Ему двадцать пять и его приглашают покататься на роликах. Кому расскажи — не поверят! — Нет. Только на кабриолете, — Сайфер вновь затягивается и с усмешкой наблюдает за расстерянным лицом девчонки. На вид ей где-то пятнадцать-семнадцать. Ему такие по душе. — Ой, извини, — Мейбл перебирает в пальцах длинную каштановую прядь и пытается слиться со внешним миром воедино, разорвав этот шар неловкости момента, — Тогда я не буду мешать. Я пойду. Там мои подружки… Сайфер замечает их присутствие где-то на периферии и усмехается. — Могу прокатить. — его голос звучит буднично, ровно и уж точно без глупых запинок, не то что у Мейбл. — Что? — Пайнс пищит, краснеет и не верит происходящему, не понимает услышанное и откуда мог взяться этот огонёк интереса в глазах напротив. А глаза и правда напоминают сияющее на солнце золото, как и говорили когда-то подружки-сплетницы Пасифики. А она же, дурочка, не верила (на самом деле верила, но не признавать же это перед Нортвест). — Ах, — Сайфер ухмыляется как-то снисходительно и повторяет: — Если хочешь, могу покатать тебя на кабриолете. — У тебя есть кабриолет? — вопрос слетает с губ прежде, чем Мейбл успевает подумать о его глупости. Конечно же у него есть кабриолет. Красный, с блестящими боками, от него наверняка пахнет свежей краской, новой кожей и еще чем-то лесным и древним, что совсем не подходило автомобилю, но так шло Сайферу. Пайнс не раз его видела на парковке возле кафе или ломбарда. Или школы. А еще пару раз недалеко от хижины дядюшки Стэна. Она даже как-то давно делала несколько фотокарточек на свой потертый и с приклееными стикерами милых зверюшек полароид. — Конечно же у меня есть кабриолет, глупышка-я-не-знаю-твоего-имени. И хлопает ладонью по глянцевому капоту красной тачки. Билл лениво опирается на него и ухмыляется. Точно. Это. Же. Его. Кабриолет. Мейбл чувствует себя такой дурочкой, — она только что спросила есть ли у него кабриолет, ну что за невероятная глупость! — и становится как-то стыдно: она прикусывает пухлую нижнюю губу, отводит взгляд в сторону. Подружки задорно машут ей руками, всячески невербально подбадривая и успокаивая. Билл их видит, но делает вид, что нет. Он взглядом цепляется только за слегка подрагивающиеся плечи девчонки и в голодном оскале кривит губы. Пайнс всё ещё смотрит не на него. И тут до нее доходит. О божечки. Мейбл слегка хмурит брови: ну конечно, он ведь даже не знает ее имени, а она его! Пайнс старается убрать всякую неловкость в движениях, скидывает с плеч напряжение, собрано меняет опорную ногу и слегка поддается вперед. Надо быть крутой девчонкой! — решает для себя Мейбл — иначе он лишь посмеется, расскажет своим друзьям про нее-дурочку, а те — другим друзьям и в итоге обо всем узнает Пасифика, и уж точно провал. Но для начала, она должна представиться и не ударить в грязь своим все еще детским личиком. — Ах да, — девчонка ведет рукой по бедру, поднимая ее к тонкой талии, будто кокетничая; опорная нога скользит с небольшого выступа в асфальте, что совсем не нравится Мейбл, но сейчас не до этого — она доведет эту фразу до конца! — Меня зовут Мейбл. Если точнее, Мейбл Па-а-а… Не успев даже договорить фамилию, она падает на горячий асфальт, цепляясь коленками за мелкие камушки и крошку. Удивительно, что она не разбивает себе нос или что-то еще. Мейбл перекатывается на пятую точку, пачкая желтую ткань юбки в дорожной пыли. Она смотрит вверх испуганно, стыдливо и готовая разрыдаться на всю улицу, но держится. Сайфер за эту секунду не успевает даже запомнить ее имя, ну или хотя бы затушить окурок об фонарный столб. Ему это чертовски нравится. — Билл Сайфер, — он галантно подает ей руку в черной кожаной перчатке (Мейбл удивляется, что ему в них не жарко) и улыбается на правый уголок рта — все еще снисходительно, но теперь с каким-то особенным шармом, — С тобой не будет скучно, да, падающая звездочка? Мейбл смущенно улыбается, легонько кивает головой, но за руку хватается крепко, вплавляя липкую ладошку в горячую кожу перчатки. Сайфер ведёт её к автомобилю и широким жестом открывает дверь, вальяжно наклоняясь слегка вперёд. Еле заметный кивок головы — приглашение. И он весь, взгляд его: смеется над ней, издевается, тянет на себя, заставляет нырнуть в раскалённое золото с головой и желает удачного «не захлебнуться». Мейбл прячет глаза за челкой. Билл думает: она невероятная, пока Пайнс неловко запинается перед кабриолетом, вновь путается в ногах. Красный дешёвый пластик стучит, трётся друг о друга, и Мейбл забирается в машину прямо в роликах (ее черные туфельки остались в цветном пакете у Кендис). Как и подобает приличным девочкам, Мейбл складывает маленькие ладошки на коленках, приглаживая волнистые края юбочки. Она, будучи ещё совсем ребенком, в предвкушении ожидает поездки спереди, она ведь сидит рядом с водителем! Пальцы слегка сжимаются от дикого желания заглянуть в бардачок. Дядя Стэн не пускает ее вперёд, хотя ей уже почти шестнадцать! Будет через год. Сайфер садится рядом, их разделяет где-то тридцать сантиметров и панель переключения передач от касания. Одним поворотом ключа кабриолет заводится и начинает приятно гудеть. Билл включает радио, выворачивая катушку громкости на максимум. Песня для Пайнс не знакома. Она ей не нравится. Мейбл снимает ролики, пока Билл выворачивает руль вбок, съезжая с обочины. × × × Мейбл старается кокетливо слизать с пальцев взбитые сливки, пока Билл Сайфер — о боже, у них первое свидание! — смотрит на неё с кривой улыбкой на лице. Раскаленное золото вокруг зрачка заставляет Пайнс стыдливо покраснеть, но мягкие подушечки все еще остаются у рта. Кончик языка юрко проходится по губам, слизывая каплю крема. Сайфер скалится словно хищный зверь, а взгляд так и говорит: продолжай, хорошая девочка. Мейбл прячет руки под столом. Ей кажется, крохотные пузырьки в стакане содовой лопаются со звуком сверхновых. Пайнс чувствует себя неловко, она что, только что пыталась соблазнить парня старше её на десять лет? Какая же она жалкая. Билл смотрит хитро, но Мейбл этого не видит — её взгляд прикован на сцепленные руки на коленках. Сайфер хватается пальцами за точеный подбородок, заставляя глядеть прямо и только на себя. — Неплохое шоу, звездочка, мне понравилось. Кто-нибудь, передайте Пасифике, что она была не права — у Мейбл Пайнс есть все шансы. Всего неделю назад она впервые покаталась на переднем сидении кабриолета парня, в которого она влюбилась за пять секунд, а уже сегодня, прямо сейчас, в эту секунду времени она сидит перед этим самым парнем — «Биллом Сайфером» — Мейбл нравится шептать его имя перед сном и между поцелуями — и слизывает взбитые сливки с пальцев. Если бы дядя Стэн только мог это видеть! Нет-нет, лучше уж не думать об этом. Билл смотрит на нее лениво, с пеленой дурмана на глазах. Но в то же время так жадно и невыносимо сладко, что Мейбл сжимает пальцы на ногах в тягучей истоме и диком смущении. Его руки (не в перчатках) лежат на столе, и кончики длинных, изломанных в бешеной судороге пальцев слегка подрагивают в желании коснуться чужой кожи, схватиться за тонкую кисть и потянуть на себя, провести ладонью по бархатной щеке, смазывая розовые румяна. Он, блять, хочет хотя бы зацепиться своим мизинцем за её. Она выводит его из себя одним только видом. Они знакомы всего неделю. — Сходим завтра в кино? — Билл хлопает себе и своему актерскому таланту стоя. Он взглядом гладит Мейбл от волос на макушке до тоненькой жилки на шее, что пульсирует в такт чужого сердце: быстро, нервно. Пайнс притягивает бокал с газировкой ближе к себе. — В кино? — Мейбл задумчиво жуёт нижнюю губу, прежде чем очаровательно улыбнуться, — А на какой фильм? — Какая разница? — звучит раздражённо, от него — немного обидно. Но Мейбл думает: действительно, какая, к черту разница, если она будет проводить время с самым лучшим парнем в их небольшом городке? Она также думает о мятных поцелуях между ними и о том, зайдет ли Билл завтра за черту. События развиваются слишком быстро. «Стремительно» — вторит мыслям голос Диппера в голове, и Пайнс в растерянности моргает дважды. Билл все ещё сидит перед ней, смотрит-пожирает глазами, тянет губы в снисходительной улыбке. Мейбл ступнёй ведёт по камбаловидной мышце Билла снизу вверх к коленной чашечке. И сгорает под гнётом сумасшедшего блеска в чужих глазах. × × × Мейбл вертится перед полным шкафом одежды, не зная что и выбрать. У нее есть классные платья в цветочек, широкие свитера с глупыми узорами собственной вязки, короткие шортики и юбочки, а еще самая настоящая коллекция высоких гетр! Девчонка перебирает вешалки и швыряет одежду на кровать младшего братишки — он вернулся совсем недавно, так и не сказал где был и просто завалился спать, хотя не было и восьми часов вечера. Диппер даже не подозревает, что скоро будет погребён среди цветных паеток и шерсти. Взгляд цепляется за желтую жилетку с вышитым красным сердечком на одном из кармашек. Она совсем новенькая, и Мейбл пока что не повезло её куда-то надеть. И раз желтое, то обязательно должно быть что-то розовое или фиолетовое! Пайнс бросается к скинутой горке вещей и сдергивает с самого низа за уголок ткани платье. Оно слегка несуразное: цвет (очередной вырви-глаз) фуксии, крой слегка неровный (Мейбл сама его укорачивала до середины бедра) и сделан синими нитками, ведь подходящих не нашлось, а последние карманные деньги она потратила на пару ажурных чулков, купленных под слегка насмешливым взглядом продавца (это было так смущающе!). Брат смешно морщит нос, но продолжает крепко спать. Сегодня выходной — пусть отдыхает. Остается последний штрих — высокие черные чулки с кружевными вставками. Они доходят выше острых коленок, закрывая яркие лейкопластыри. Молочная полоса кожи меж линией платья — если приподнять подол конечно! — и чулка кажется игривой и сексуальной, и Мейбл чувствует себя, будто собирается идти на трассу завлекать мужчин на задние сиденья каких-то ржавых тачек (Пайнс плохо разбирается в марках машин, а единственная новенькая тут только у Билла). Это так непристойно, что кровь начинает закипать в каждом тоненьком капилляре. Сюда бы еще разноцветные кеды (один зеленый, другой бирюзовый) или черные лакированые туфли — ее любимые. Вот тогда будет сказка, а не наряд! А теперь Мейбл надо сделать красивую укладку и нанести легкий макияж на бархатную кожу. Она может сделать начос, но поддаваться течению моды и — еще хуже — Пасифики она не собирается, поэтому просто заплетает слегка длинную челку в тонкую косичку и брызгает на волосы лаком с кучей блесток. Куда же без них, ну. Мейбл кисточкой наносит на глаза зелёные тени, густо подводит их синей тушью до слипшихся ресничек, и напоследок мажет малиновой помадой. Через десять секунд сверху наносит еще и розовый блеск — вот так-то лучше. Вот теперь она самая красивая девочка во всем Гравити Фолз! Остальное — аксессуары. Большие красные серьги-кольца, подвеска в виде сердечка на тонкой цепочке и вдобавок крохотная фиолетовая сумочка через плечо для всяких девчачьих штучек. Шик да и только. Пайнс довольно улыбается своему отражению в зеркале, пару раз крутится вокруг своей оси и под конец подмигивает. Если в нее не влюбятся все мальчики в округе, то они слепые, раз не замечают такой красотки. Мейбл напоследок смотрит на свое отражение, после — на спящего брата и с предстоящим предвкушением покидает комнату. На кухне гремит посуда, что-то разбивается и тут же дядюшка Стэн громко ругается на весь дом, отчего Пайнс по-детски прикрывает уши и слегка жмурится. Он неисправим. Мейбл спускается по лестнице на первый этаж, спрыгивает с последних ступенек и пролетает мимо обеденного стола скорее к выходу. Стэн успевает хапануть ее за рукав и развернуть к себе лицом. — Побойся бога, деточка, что с твоим лицом? — дядюшка все никак не может вспомнить, чтобы во времена его молодости девушки так намазюкивались косметикой, и хмурит брови. — Ну, дядя Стэн, сейчас так все красятся, — Мейбл хватает со стола кусок сыра, сворачивает его в трубочку и откусывает, — и ты еще не видел Пасифику. Один раз она пришла в школу с такими синими тенями, что не было видно ее бровей! — Жуть, — Стэн отмахивается от племянницы, позволяя той щеголять в таком наряде. В другой бы раз он наверняка за руку повел ее отмывать весь этот авангардный кошмар, но сейчас на столе лежат аппетитные сэндвичи с ветчиной, сделанные Зусом по доброте душевной, а еще какие-то вафли и горячий кофе, и это все кажется куда более важнее, чем броский макияж. Ей всего пятнадцать, пусть развлекается. — Как так получается, что Зус иногда что-то готовит нам? — Мейбл маленькими глотками пьет апельсиновый сок и смотрит на дядюшку с задиристыми нотками в глазах. — Порой мне кажется, что мне стоит повысить ему жалованье, — Стэн усмехается; он мельком смотрит на часы и хмурит брови, — черт, там же уже начался новый эпизод Санты Барбары. Мейбл корчит смешную рожицу и, пока дядя не успел скрыться за пределами гостиной, кричит: «Я буду в гостях у Кендис!». Она все-таки решает обуть черные туфли и закрывает входную дверь на ключ, стащенный у дяди Форда из плаща. Сердце предательски стучит в груди непозволительно часто и гулко. Стэн не подозревает, куда же она собирается идти на самом деле, хотя, конечно, знай он правду, то... — Мейбл не хочет даже думать об этом! «Этот Сайфер и без прочего ебанный мудак, так ещё и цену ставит втридорога!». Такую кандидатуру даже рассматривать не будут. Мейбл хорошая девочка и не должна встречаться с такими взрослыми плохими парнями, верно? На часах без пяти минут девять. Билл никогда не опаздывает (разве что на встречи с дядюшкой Стэном, но то специально). Красный кабриолет появляется в ровно назначенное время, моргая фарами прямо в глаза Пайнс. Кончики пальцев слегка подрагивают — неужели она действительно готова? Мейбл не до конца понимает, что сейчас происходит, голова идет кругом. Билл. Кино. Кабриолет. Чулки. Ой мамочки. Сайфер смотрит на нее с нескрываемым голодом во взгляде, отчего мурашки ползут по коже особенно тягуче. Мейбл ведёт плечиком в сторону, и Билл следит за этим движением, даже не моргая. Дверца хлопает с оглушительным треском, и это приводит парня в реальность. Он скалится в знакомой улыбке: — Ну приве-ет, звёздочка, — и тянется за поцелуем, цепко хватаясь за шею и притягивая к себе. Мейбл даже не успевает пискнуть, как влажный язык слизывает липкий блеск со вкусом жвачки с ее губ. Но это оказывается приятно и как-то смущающе. Она робко касается кончиками пальцев щеки Билла, проводя от скулы до подбородка, но Сайфер спешит отстраниться. Напоследок он лишь легко прихватывает нижнюю губу зубами и тянет за собой. Мейбл тихо ахает и поддается вперёд. — Тише, звёздочка, ещё успеется, — Билл улыбается до одури красиво и хитро, большим пальцем стирая блёстки со своих губ. Он выглядит все ещё обыденно, будто каждый день целует неопытных девочек. В это время Мейбл пьяно ведёт вниз по касательной. Она такая влюбленная или такая дура? (Диппер бы быстро дал ответ на этот вопрос) Билл одним быстрым движением выворачивает громкость на магнитоле чуть ли не до максимума (из опыта: он терпеть не может разговоры за рулём) и вжимает в педаль газа. Кабриолет рычит диким зверем. Мейбл медленно сползает с сидения вниз под тягучие завывания Блэк Френсиса и вторит песни: «Where is my mind? Where-e…» Билл усмехается и вертит рулём влево. × × × Мейбл опускает пальцы на ладонь Билла, останавливая. Платье задралось вверх, открывая взгляду бешеных глаз вид на чёрную кружевную полоску чулков и бледно-молочную бархатную кожу. Сайфер ногтем поддевает капрон, играясь в попытках и оцарапать, и сдвинуть ткань ещё ниже. Другая рука наматывает длинную каштановую прядь и тянет на себя, чтобы быть ещё ближе. Мейбл чувствует, как начинает задыхаться от лёгкого головокружения и паники. Красный кабриолет стоит в самом заднем ряду открытого кинотеатра, что до них только долетают обрывки диалогов. Пайнс все ещё не уверена, какой именно фильм они тут не-смотрят. Кажется, в билетах указан «Охотники за приведениями». И Билл, как истинный кавалер, даже купил газировку и попкорн. Фильм уже идёт пятнадцать минут. Сайфер недовольно хмурит брови: ох, неужели эта девочка не знает на что шла? Он притягивает Мейбл для очередного поцелуя в губы. Липкий блеск размазывается по подбородку, мешается со слюной. Поцелуй выходит одновременно и сладким (газировка и жвачная помада), и солёным (попкорн), и кислым (от неожиданности Мейбл прокусила чужую нижнюю губу до крови). Она заставляет Билла медленно сходить с ума. Сайфер гладит обтянутые в капрон коленки, цепляется за тонкую талию, вжимается пальцами в шею, и время от времени носом зарывается в густые, пахнущие дикой вишней волосы. Его ведёт от одного только приторного аромата духов, которыми пропахла одежда, и парного молока, которым пропахла её кожа возле ключиц. Он хочет забрать её себе, закрыть в заваленном безделушками ломбарде и больше не показывать никому на свете. Билл мысленно бьёт себя по лицу. Ей пятнадцать (или всё-таки шестнадцать — он не помнит), и её будут искать дядя и надоедливый младший брат. Да черт. Мейбл цепляется тонкими пальчиками за воротник косухи, ноготками царапая натуральную кожу. Она чувствует вкус алкоголя на своих губах, хотя ещё ни разу не пробовала его. Даже пиво. Она хочет думать, что таким должно быть вино (красное, белое, розовое, сухое или полусладкое — любое). Получается насыщено, терпко, с лёгкой горчинкой от сигарет. Мейбл кажется, что на её зубах оседает серый пепел, а не разноцветные блёстки помады. Он скрипит под чужим языком во рту, немного обжигает и заставляет задохнуться. Она будто пьяная: без сил заваливается на Билла (или на спинку сидения: она не может понять, где лево, а где право), зарывается ладошками в золото его волос, меж пальцев становится липко от геля для укладки, и она глупо смеётся между поцелуями от горячего дыхания, что щекочет нос и щеки. А в глазах блестит если не космос, то хотя бы свет прожекторов, направленных на белый экран. Она бьётся ещё не мертвой рыбиной в объятиях: вся трепещет и мелко дрожит, когда шершавые пальцы проходят прямо под юбкой, возле той самой границы, которую она хотела бы пересечь этой ночью. Мейбл широко открывает губы, воздух рывками попадает в лёгкие и также судорожно выходит из них. Шею холодит от мокрых поцелуев, а кожу под подбородком слегка жжет от дикого и неожиданного укуса. Из рта вырывается тихий хрип, когда Билл широким мазком ведёт язык по тонкой ключице, зубами цепляясь за акромион. Мейбл на секунду боится, что их кто-то увидит. Крыша кабриолета собрана, и Пайнс взглядом приклеивается к звёздному небу над головой. Она на периферии вылавливает большой ковш и нервно кривит губы в улыбке: наверное, брат ужаснётся, если увидит свою горячо любимую сестру-близняшку в объятиях взрослого парня. Мейбл ощущает свою неправильность, порочность даже в самых кончиках трепещущих ресниц, и ей это нравится-нравится-нравится. Пайнс тихо стонет, когда Билл зубами впивается в яремную вену, вгрызается в саму шею, отчего натянутые мышцы сводит острой судорогой. Она пальцами скользит по высоким скулам парня, подушечки царапаются о еле заметную щетину, и это чувство ненадолго отрезвляет. Мейбл сводит острые коленки вместе и, уходя от липких, будоражащих кровь поцелуев, прячет лицо в мужском изгибе шеи: от нее пахнет морской солью, крепкими сигаретами и совсем немного — морозной свежестью. Ещё Мейбл ощущает на своей коже горячее дыхание, от которого становится почему-то холодно. Билл почти нежно целует её в раскрытую ладошку. Чтобы окончательно не потерять рассудок, Пайнс взглядом цепляется за блёстки на собственных коротких ноготках. Она ощущает дикий румянец на щеках. Она такая дурочка, конечно. Она, прикрывая глаза, вновь тянется к нему за поцелуем. — Это что, Мейбл Пайнс в кабриолете Сайфера?! Визгливый голос Пасифики (Мейбл не спутает его ни с кем другим, увы) бьёт по ушам и совсем немножко — под дых. Она кожей чувствует: Билл над ней весь напрягся, теряя во взгляде былую сумасшедшую страсть, оставляя обычное, так привычное для него безумие. Раскалённое золото в оглушающей ярости смотрит на Нортвест в попытке если не убить, то хотя бы заткнуть нахуй. И Мейбл тоже косится на свою соперницу-не-подружку-просто-знакомую-из-параллельного-класса и тихонечко ахает под нос: Пас такая лицемерка, если честно. Та готова взорваться от возмущения, все продолжая тыкать пальцем на них в кабриолете, хотя — ну что за вздор! — её саму лапает какой-то страшненький студент за задницу. Пайнс вся сжимается в комочек. Ей немного страшно, стыдно и обидно за брата (как бы тот не отпирался, она знает, что Дипперу на самом деле нравится Пасифика). Она почти готова расплакаться, а потом в голове появляется мысль, что Нортвест обязательно все расскажет её дяде, и их любовь с Биллом исчезнет, испарится, распадётся на атомы. Боже, только не это. Сайфер лениво потягивается, мажет губами по гладкой девичьей щеке в румянах и вылезает из машины. На его губах по-прежнему играет лёгкая снисходительная ухмылка, от которой в обычные ситуации у Мейбл все приятно тянется и томится внизу живота, но сейчас ей становится немного не по себе. Билл звонко хрустит позвонками шеи и, с прыжком дикого зверя, хватается за водительскую дверь потрепанного пикапа. Одним рывком он швыряет сначала Пасифику в коротких джинсовых шортиках на пыльную дорогу, а потом и того самого студента. Прежде чем Билл начнёт избивать несчастного парня, Пайнс замечает у того расстёгнутую ширинку джинс. Потом Мейбл закрывает глаза ладошками и всхлипывает. × × × Мейбл опирается на прилавок локтями, отчего коротенькая юбочка сзади слегка задирается, и её приходится отдергивать с лёгким румянцем на скулах. Она привстает на носочки и ладошкой бьёт по колокольчику над головой. Тихий перезвон заставляет Билла отвлечься от клиента и криво усмехнуться: этой девчонке все никак не усидеть на одном месте, так и норовит все потрогать, пощупать, посмотреть. Пайнс глупо хихикает и уже совсем не прячется от Билла. Смотрит на него прямо, без неуклюжего смущения во взгляде, и в ответ ловит всепоглощающее сумасшествие на дне чужого зрачка. Ей хочется кокетничать с Биллом наедине или на публике (оказалось, всем — ого, это даже как-то обидно! — плевать с кем она встречается), задорно улыбаться, водить ножкой по коленке или ладонью по руке, переплетать в минуты нежности пальцы воедино или же легонько царапаться от бешеных искр страсти. Она чувствует себя такой влюбленной, что готова воздушным шариком взлететь до стратосферы, а потом звездой упасть прямо в объятия Билла. Почему-то Мейбл кажется, что он точно поймает. Пайнс ещё раз обводит взгляд заваленное помещение ломбарда — главная обитель, крепость, цитадель Билла Сайфера — и не устаёт удивляться тому, сколько же здесь вещей! В углу пылятся завёрнутые ковры (аж пять!), на полках скопились потрепанные рваные книжки и журналы, старинные статуэтки из дерева, стекла и металла (есть одна из пивных бутылок), слишком уж реалистично-жуткие чучела животных и ещё какой-то прочий хлам, который от любого прикосновения либо осядет пеплом от изношенности, либо же звонко звякнет и сломается. Мейбл насчитывает аж шесть напольных глобусов, десять подставок под зонтики (они забиты теми самыми зонтиками, тростями, клюшками для гольфа и хоккея) и вроде как одиннадцать коробок с мелкими побрякушками, которые разобрать у Билла руки так и не доходят. И самое удивительное — у Сайфера всегда нет отбоя от клиентов. Кто-то обязательно придёт, чтобы продать какую-то рухлядь по дешёвке или же купить потом её втридорога. Мейбл ещё раз смотрит на товар за прилавком, потом на ценники и мысленно ещё больше влюбляется в Билла. Он такой умный, изобретательный, находчивый, замечательный, деловой и просто самый-самый лучший. Мейбл надувает и лопает пузырь из клубничной жвачки и легонько подпрыгивает на месте, когда оголенной кожи талии касаются прохладные кончики пальцев. Сайфер ведёт ладони вверх под короткий топик и прижимается к спине девчушки совсем тесно. Мейбл откидывает голову ему на грудь, пытается заглянуть в глаза, но не получается — Билл уже сладко целует ее в основание шеи, зубами прихватывая один из позвонков. Пайнс ладошками упирается в холодное стекло прилавка. Билл вплетает пальцы одной руки в длинные пряди каштановых волос, а другой окончательно задирает топик. Мейбл в смущении ахает и даже пытается уйти от прикосновений, но ей становится так хорошо, когда Сайфер целует-кусает её за мочку уха, что нет сил сдерживать тихий стон. Ладонь Билла скользит по кружевной ткани лифчика, и Мейбл почти задыхается от осознания, что сейчас должно произойти. О боже, неужели… Сайфера резко отдергивают назад, отчего тот спиной влетает в книжный шкаф. Полки рушатся, и все книги сыпятся на пол. В воздухе кружится облако пыли и несколько обрывков страниц. Билл в недоумении ловит один из них, и, только когда выгоревшая от времени и солнца бумага со скрипом сминается в кулаке, на него накатывает осознание. Его, блять, только что ударили со спины! Сайфер лязгает зубами словно бешеная дворовая псина и поднимает взгляд на нарушителя его — черт бы тебя побрал! — обжиманий с Мейбл. Это оказывается какая-то свора мальчишек с яростью в глазах и с битой в руках на перевес. Лидером шайки выступает на днях побитый студент, чью гордость, видимо, и задел Билл на открытом кинотеатре. Ох, ну да, так опозориться перед самой популярной (и доступной) девчонкой Гравити Фолз — прям трагедия века! Билл закатывает глаза: привести молодняк, чтобы на их фоне выделиться в лучшем свете — ну что за безвкусица? Он за капюшон вышвыривает какого-то сорванца на улицу и следом выходит из ломбарда. Разносить собственный бизнес он сегодня не намерен. Словно послушные псы, что слушают команды своего хозяина, остальной сброд также незамедлительно вытекает наружу, оставляя Мейбл в одиночестве задыхаться от накатившей минутной паники. И почему ему вечно что-то мешает побыть с ней наедине? Вдруг один мальчишка резко выныривает вперёд и трясущимися руками делает замах металлической (и где же только достал?) битой над головой Сайфера. Тот легко отклоняется от выпада, выхватывает орудие из чужой хватки и уже собирается ударить в ответ, как неожиданно для себя получает удар прямо в челюсть. Билл отшатывается назад и сплёвывает кровь на асфальт: пацаны решили играть не по-детски. Что ж, он принимает правила. Билл бьёт резко, с силой, со всей присущей ему жестокостью и безразличием по отношению к последствиям: возможно, он сегодня даже кого-то убьёт. Ему плевать, он зол, впал в состояние безумия, переполнен агрессией, готов зубами вырывать куски мяса из тканевых мышц, лишь бы эти чересчур самоуверенные выродки перестали вмешиваться в его жизнь. Хотя нет. Без подобных заварушек Билл загнётся через неделю от скуки. Блять. Он ведь просто хотел заняться сексом с Мейбл, почему нельзя было прийти завтра, через день, два, три, неделю, месяц, когда он уже перестанет крутить романы со школьницами. Ну, как вариант. На периферии Сайфер вылавливает сине-красные вспышки и противный вой полицейских сирен. Билл просто надеется, что Мейбл не настолько идиотка, чтобы вызвать копов к его ломбарду из-за какой-то ебучей драки! Его оттаскивает какой-то жирный полицай с перхотью сахарной пудры на униформе и заламывает руки, прижав лицом в капот машины. Билл ощущает разгоряченный металл под щекой и приятную вибрацию от незаглушенного движка. Это распыляет ещё сильнее и он всячески пытается вырваться. Где-то сзади визжит Мейбл, и Сайфер даже не пытается разобрать смысл её слов. Коп давит всей массой своего тела ему на спину, на изогнутые под углом руки, и Билл шипит от тягучей боли. Он бьётся лбом об капот и думает, что это какой-то пиздец. День смело можно считать хуёвым. А он даже не успел залезть пальцами под юбку Пайнс. Трагедия. × × × Пока Билла толкают в плечо на заднее сиденье полицейской машины, он пытается вспомнить сколько же лет Мейбл. Кажется она говорила, что у нее день рождения в самом конце лета, и… Хах, вот как. Что ж, в Гравити Фолз всем известно, что Биллу Сайферу все же нравятся красивые маленькие девочки.