***
«Соберитесь все по координатам » — было нашим указанием. Новым заданием. Сердце замерло, когда я понял, что это именно то самое. Встреча на горе, в какой-то глуши, непонятно что случается и приводит к тому, что семерка сильнейших становится аркобалено. Проклятыми младенцами, носящими на груди соску, символ проклятия. Поддерживают «мир во всем мире», являясь опорой системе равновесия, Три-ни-Сетте, что в переводе значит «три-на-семь». Семь колец, три «семьи» — пустышки аркобалено, кольца Вонголы и кольца Маре. Я глубоко выдохнул, усмиряя себя, успокаивая подскочившее сердцебиение. Переживания ни к чему, я уже прекрасно понял, что своим сопротивлением ничего не добьюсь. Ведь по факту, что целому миру какая-то букашка-человек? Раньше я думал, что смогу избежать своей судьбы. Потом пришел Кавахира и притащил меня сюда, и тогда я решил попробовать сбежать до того, как стану «проклятым». Но сейчас я прекрасно осознаю, что я лишь песчинка, что мои потуги ничего не стоили — это просто судьба. Родившись с чистым пламенем урагана… родившись Фонгом Линь, я уже обрек себя на это бремя. Все было предрешено, и изменить с самого начала ничего нельзя было… Возможно, если бы я в детстве не подвергся той сыворотке, благодаря одному ученому Вану, то у меня не было бы такого большого количества пламени, и возможно я бы не подошел на эту важную роль. Мысли становились все хуже, пока их не прервал голос разума. Ведь де-факто оригинальный Фонг стал аркобалено, и маловероятно, что он был в детстве таким же капризным и мстительным, чтобы убежать и попасться Четырнадцать, — да, это я один такой «умный», так что… Это значит, что Фонг был выбран аркобалено со своим исходным резервом пламени, без воздействия сыворотки. А также значит это, что я, всего лишь, еще больше подхожу, чем оригинал. Удивительным образом это помогло четко прочувствовать всем сердцем — я бы никуда не убежал. Кавахира бы меня из-под земли достал, — и достал вообще-то, в прямом смысле из подземного бункера, — и заставил бы остаться силой. {Фонг не знал, что шаман запретил выходить из дома без повода лишь из-за него, так как небезосновательно подозревал, что тот сбежит при первой возможности. И будет повторять попытки снова и снова. И Кавахире не хотелось каждый раз искать его и возвращать обратно, зачем ему такая морока, и поэтому он опередил наивного человека на шаг, лишив даже самой малой вероятности побега. Все-таки, прошлые поколения проклятых не были ограничены и могли спокойно покидать дом на несколько часов или день, лишь этому не повезло.} Да и… если бы получилось, каким-то невероятным образом, и я бы сбежал, то пропала бы важная деталька в этом мире, равновесии, и возможно я зазнаюсь, но простыми последствия бы точно не были. Подведя итог своим размышлениям, я поднял голову, неожиданно для себя встречаясь взглядом с пытливыми глазами Вайпера, отчего сердце екнуло. Я лишь чуть более неловко, чем обычно, улыбнулся, показывая, что все хорошо, не стоит переживать. — Итак, когда нам надо быть там? — спросил вежливо в никуда, и мне ответил мрачный, может даже озадаченный, Реборн. — Сегодня в полночь, — длинные мозолистые пальцы играли с завивающейся прядкой у уха, и я залип на это движение. — Подозрительно, кора! — Колонелло, в противовес Реборну, улыбался азартно, несмотря на свои слова. — Верно, — задумчиво прошептал Скалл, стреляя в меня наивными глазами, — зачем нам собираться на какой-то горе, как мы выяснили по координатам? — Не имею понятия, — я улыбнулся фальшиво, после коротко посмотрев на Луче. Женщина вроде бы улыбалась, но будто блекло, и никто из этих невнимательных мужчин не заметил грусти принятия в глубоко-синих глазах женщины без зрачков. Может, даже к лучшему… Как жаль, что я никак не мог поддержать эту сильную женщину, хотя бы взять за руку, погладив по кисти, прислониться плечом к плечу, потрепать волосы… … меня бы кто пожалел, чесслово, а то комок в горле все никак не уходит и приходится прилагать усилия чтобы голос не дрожал. — Что ж, — я собрался и улыбнулся, — значит пора отдохнуть и подготовиться, кто знает, с чем мы столкнемся на этой горе. — А тебя не напрягает, что это просто гора, где ничего быть не может? — Вайпер фыркнул насмешливо, но тепло. {Фонг не увидел, как Реборн окатил тумана волной презрения, а тот в ответ остро и недоброжелательно, с вызовом, смотрел в ответ, он в это время отвлекся на Скалла, что потребовал внимания своей «царской», а на самом деле растерянно-детской, персоне.}***
Когда некоторые из нас, за исключением одного ученого, сидели в гостиной, разговаривая, сближаясь, чтобы не стать социопатами, раздался звонок в дверь. Все были на месте и никого не ждали, — Кавахира в дверном звонке не нуждался, — а потому переглянулись. Открывать пошел Реборн, уверенным в себе шагом направившись к двери. — Каков наглец, думает, он тут самый крутой? — Скалл возмущенно фыркнул на самовольство брюнета. Щелчок предохранителя, звук резко открывшейся двери. И запыхавшийся голос, молоденького парня еще: — Простите за опоздание, я немножечко заплутал, — сбивчивые объяснения. — Хах, заплутал он, в трех соснах, — добавил Колонелло весело. — Что надо? — я улыбнулся от слов блондина и того, что Реборн был не особо дружелюбен. — П-простите, я принес письмо, письмо Чжи Цзяну. Я как наяву увидел, хоть и находился в другой комнате, как мужчина вырывает конверт из чужих рук и захлопывает перед носом дверь. — О, Фонг, это тебе? Так у тебя два имени, или даже какое-то из них псевдоним, да, да? А почему не сказал? — в глазах ребенка было любопытство, он даже от эмоций приблизился поближе. Надеялся, что так я поддамся и расскажу эту важную тайну? — Верно, — протянул руку и потрепал Скалла по пурпурным волосам, — А не сказал, потому что никто бы все равно не смог выговорить, — на возмущенный взгляд в стиле «ты в меня не веришь, а я смогу!» я лишь ласково улыбнулся и встал. Берем курс на Реборна. Ловко увернувшись от столкновения, я лишь миролюбиво улыбнулся, протягивая руку. На нее тут же плюхнулось письмо, которое я с любопытством оглядел. Это от кого же, интересно..? Конверт был снаружи пустым, неподписанным. — Почтальон был полностью пропитан пламенем тумана, — надменно сообщил Реборн, поправляя шляпу, — не думаю, что он осознавал себя или запомнит хоть что-то. Я кивнул, сам это прекрасно понимая. В скором времени надо будет выходить, но я быстро и легко открыл письмо. Внутри был текст на китайском, таким знакомым почерком... — Простите, я поднимусь к себе, — оповестил всех. «Здравствуй, ученик. У меня для тебя хорошая новость. Во-первых, в стране все идет лучше некуда, постепенно она поднимается с колен. А во-вторых, помнишь ли ты о той просьбе на счет кровного родственника?», началось откровенно и я улыбнулся от ностальгии. Гуань Инь как всегда немногословен и сразу перешел к делу. После прочтения письма я молчал некоторое время. «Подумаю об этом потом, — решил я, — Сейчас совершенно не то настроение для тяжелых дум». На данный момент я сидел у себя в комнате перед зеркалом в пол-роста и расчесывал свои шикарные волосы, достигающие в распущенном виде пятой точки — я упивался счастливыми взглядами на чернильный каскад шелка, ведь моя мечта иметь такие волосы исполнилась! В прошлой жизни мои волосы просто не росли дальше плеч, становились секущимися, редели, чем ниже отрастали, и приходилось обрезать столь жалко выглядящее нечто. Невольно я завидовал одной своей подружке, — имя да и внешность сейчас уже не припомню даже в гипнотическом сне, — у которой были волосы моей мечты. Но завидовал я не по-черному, чтобы желать ей испортить или обрезать шикарную прическу, а по-белому: часто гладил шелковые пряди, зарывался лицом в этот водопад, говорил гордиться. Я просто хотел иметь такие же, а сейчас, когда моя мечта исполнена, был счастлив, смотрясь в зеркало! — Кто на свете всех белее, румянее и красивее? — провоковал я, подмигнув отражению. Настроение, вопреки всему, было хорошим — мне было спокойно, я не переживал, не трясся в ожидании участи. Потому что, что, в целом, плохого быть ребенком? Да, недооценивают, да, считают ребенком и снисходительно поглядывают, но это же явно только для тех, кто не знает сути! Для гражданских и врагов, и я смогу даже использовать свою детскую внешность! И фактор неожиданности, что «ребенок» не совсем простой, и для скрытности — если понадобится затаиться, то разве мелкого ребенка заподозрят? Да, не буду доставать до полок, но наследник Гуань Иня я, или кто? Могу себе позволить соорудить подходящий по размерам дом, тем более в китайской культуре, как и в азиатской, мало высокой мебели — столы низкие, сидеть на подушках, разве что кухня современная, но как я и сказал, «любой каприз за ваши деньги», в остальном я не буду чувствовать себя ограниченным. Ведь я уже был ребенком, переживу. В дверь постучались. — Войдите, — ответил я и внутрь просунулась голова Скалла. — Привет, не помешаю? Я улыбнулся мягко, рукой похлопывая по месту рядом со мной. Кровать достаточно большая, чтобы уместить несколько таких Скаллов, уж один-то точно меня не потеснит. Размеренное продолжение того, что я и делал раньше: расчесывал свои длинные волосы. — Помочь? — неуверенно спросил юноша, думая, что я не соглашусь, но было видно, как ему хотелось потрогать. Хах, теперь я знаю, как выглядел раньше, это просящее выражение лица и вправду умиляет. Поворачиваюсь спиной к парню, перед этим дав расческу. Осторожничая, Скалл начал свое дело. — Приятно, — спокойная констатация факта. Мне нравилось, как аккуратно он проводит расческой по волосам, как «незаметно» гладит их рукой. — Я спросить хотел… ты ведь что-то знаешь, да? Как и Луче, точно знаешь. — Допустим, — я оперся о плечо Скалла спиной, расслабленно выдыхая. — Но что же? Поворачиваюсь к нему с хитрым лицом. Ах, какой я нехороший, наивное дитя даже покраснело от того, насколько мое лицо близко к его. — А вот это… Он завороженно уставился на меня, я же в то время потянул руки к его щечкам. — Секрет, — ласково улыбнулся. Руки достигли цели. — Ну, Фонг! Я же не ребенок! — тянулись, как резина. А какие обиженно-возмущенные глазки, так и сверкают! «Еще какой», гаденькое хихиканье удалось сдержать. Вскоре, за таким ребячеством, отведенное на сборы время подошло к логическому завершению. Уже закат, через два часа будет уже полночь, когда нам надо быть уже на месте. Все вместе мы вышли из дома, никакой барьер не препятствовал — я в своем ципао, спрятал руки в рукавах, миролюбиво улыбался; Скалл озабоченно хмурился, непонимающе переводя взгляд с меня на остальных; Реборн был сосредоточен и напряжен, прикрыв глаза полами шляпы; Колонелло азартно улыбался, щурясь вдаль, словно сокол высматривая добычу; Луче устало протирала лоб платочком, но улыбалась фальшиво, не желая никого беспокоить; по Вайперу, как всегда, ничего определить нельзя; Верде держался отстраненно, будто отрешившись от мира и лишь машинально шагая в такт нашим шагам. Сначала я не имел возможности подумать о письме учителя, хотя делать было нечего — отвлекал Скалл, что болтал обо всем подряд, тоже волнуясь, хоть и не понимая отчего, и Вайпер, что плыл рядом по воздуху и излучал волны неприязни. Те видимым синим коконом окружили его. И только когда спустя время Скалл замолк, — путь в гору не был таким легким спустя некоторое количество времени, Скаллу трудно было дышать и он решил окончить нескончаемый поток слов чтобы не сбить дыхание, — я мог подумать. Итак, я узнал из письма, что Гуань Инь ответственно приступил к моей просьбе, начав изматывать моего «братца» до состояния нестояния. И только спустя время, Гуань Инь признал свою недальновидность, когда результатов все не было, выяснилось — У Ронга был амулет с пламенем тумана, слабый, но много ли надо ребенку, простая цепочка с непримечательным камнем, который влиял на психику, останавливал в развитии, не давал критично думать, делал безвольным. Гуань Инь рассказал, что от него тут же избавились и потихоньку Ронг стал поддаваться обучению. Отчего-то мне стало жаль этого ребенка. Но тут же перед глазами всплыло воспоминание. Важное. — Вспомни, кто ты, — сказал Гуань Инь тогда строго, и смотрел своими пронзительными глазами. — Ты мой наследник, и не смей жалеть всякий сброд, что по определению стоит ниже тебя. Не важно, связывает вас кровь, узы дружбы или отношения. Никогда и никому нельзя доверять так, как себе. — Даже Вам, учитель? — я тогда еле заметно заломил брови, неосознанно. Ужасно не нравилась эта мысль, от нее что-то внутри скреблось в сердце, ведь Гуань Иню я доверял. Доверял, как доверял раньше Вэйшенгу. Всем сердцем и душой, всем естеством. А мысль о том, что Гуань Инь мог бы желать мне плохого или предать, была просто смешна. И страшна. — Никому, ученик. Запомни. Верно... Гуань Инь сказал, что в будущем из мальца вырастет хороший и умелый шпион, и это можно использовать. Везде надо суметь найти выгоду, и даже тут. Просто надо собраться, отринуть глупые чувства маленькой девочки внутри меня, стать тем, кем я являюсь: Фонгом, Чжи Цзяном, наследником Гуань Иня и будущим главой по внешним связям. На глубокий вдох тут же отреагировал Вайпер, подлетев поближе. И хоть его лица не было видно, ввиду естественных тканевых причин, я отчего-то понял — он беспокоится за меня, а еще ему любопытно. — Ты в порядке? Легкая благодарная улыбка тут же появилась на моем лице. — Конечно, спасибо. — Расскажешь, что было в том письме? — вроде отстраненно, но сразу вспоминаются кукольные черты лица, эти пустые глазки-стекляшки, что испытывающе смотрят, словно затягивают в себя. Морская пучина, действительно. Смог бы я в ней утонуть..? — Там новости из Китая, ничего особенного, — пространственно ответил, прищурив глаза. И вот мы на месте — пустое поле на горе, полностью правда. Стоим мы, ждем, через несколько минут уже полночь. Некоторые раздражены, некоторые напряжены, а некоторые и то и то, да, Реборн, говорю о тебе. Кавахира был пунктуальным чело… шаманом, появился ровно в то время, когда стрелки наручных часов у Реборна наложились друг на друга. Я стоял рядом, поэтому прекрасно понял, насколько точны у мужчины его дорогущие даже на вид часы. Синий туман скрыл очертания мужчины, но вскоре тот рассеялся и нам предстал вид на Шахматноголового, в этой маске в черно-белую клеточку. — Приветствую, мои дорогие, лучшие из лучших! — он стоял в воздухе, отчего приходилось смотреть снизу вверх, подняв голову, и пафосно поднял руки, разводя их в стороны. Я стоял спокойно и расслабленно, любопытно рассматривал мужчину. И вот он уже неизвестно сколько столетий поддерживает этот мир? В душе спокойствие, покой и тишина, никакой бури — штиль. Предостерегающе щелкнул предохранитель реборновского пистолета. — Вам, наверно, любопытно, зачем все это было, — размеренный, глубокий голос, словно у диктора телешоу. Только вот, у нас далеко не телешоу… — Зачем было несколько месяцев держать вас, лучших в своем деле, в одном доме, давать задания, запрещать выходить. Мы выжидали, все взгляды обращены на мужчину и тот упивается ими, лучится довольством. Но я знал, что это только искусная маска, отточенная столетиями, если не тысячелетиями. Вспомнив, какой у Кавахиры на самом деле взгляд, словно бездна всматривается, и затягивает, затягивает к себе в страшную глубину, я еле видимо вздрогнул и начал сжимать и разжимать подушечки пальцев другой руки, вновь приводя себя в равновесие. — Я раскрою вам секрет, дорогие мои. — Реборн с непроницаемым лицом умилил меня, когда я мельком посмотрел на него, и даже улыбка стала чуть ярче. Все в выражении лица итальянца так и говорило: «я тебе не дорогой и далеко не твой», тот даже пистолет поудобнее прихватил, поглаживая, словно дорогую женщину, — А правда в том, что… Вдруг я осознал, что стало невероятно тихо. Еле слышно трещали кузнечики и другие насекомые. Все внимательно слушали шамана, а тот и рад стараться, театрально сделал паузу, замолк в интриге. За доли секунды из неба во всех присутствующих, кроме Шахматноголового, ударили яркие разноцветные лучи. И в принципе, я бы мог уклониться, ожидавший нападения, было бы желание. Но остальные… без вариантов, во всех попали лучи под цвет атрибутов. Я обреченно закрыл глаза, чувствуя зуд во всем теле. — Поздравляю, — голос стал ниже, он сложил руки за спину, тон поменялся на потусторонний, повеяло силой, — теперь вы прокляты. Боль будто бы только этих слов и ждала, поработив всех до единого. Сбоку послышался жалобный стон Луче, вскрик Скалла, возмущенное восклицание Колонелло, чье-то шипение сквозь зубы. Я спокойно дышал. Вдох и выдох. Сильно сжал зубы, но размеренно дышал. Это было не настолько невыносимо — по сравнению с татуировкой… так, болючая прививка, только распространялась на все тело. Когда я открыл глаза, мир изменился. Так знакомо и в то же время дико… — Хах, — смешок вырвался, пока я рассматривал вновь маленькие ручки, такие нежные и не знающие труда. Оглянулся на других — они были в шоке, в прострации, некоторые агрессивны, некоторые с фанатичным блеском в глазах, но отменить одного нельзя — такого они не ожидали и были в растерянности. — Что это за cazzo, черт бы тебя побрал?! — Реборн был в ярости. Глаза сверкали, он тяжело дышал, руки схватились за оружие… но от мелкого ребенка угроза была небольшая, особенно когда его одежда спала с одного плеча, брюки вообще валялись на земле, как и пиджак, а рубашка сошла бы за платье. И это выглядело бы смешно, если бы не так грустно. — О, не волнуйтесь, всего лишь проклятие. Вы пробудете такими до самой смерти, — констатация факта веселым тоном, только вот прозвучало как угроза. Исполненная угроза. Я еще раз взглянул на свои руки, что были совсем непохожими на те, что у меня было в два года, и поправил спадающую одежду. Да и сам я выше, почему-то. Оглянулся назад — Луче не изменилась, осталась взрослой, обеспокоено и виновато поглаживала живот, Реборн был по виду ребенком лет четырех, остальные еще лучше — Верде, самый старший и бородатый, был самым маленьким, ему на вид около двух! Скалл чуть постарше, потом Колонелло, на счёт Вайпера все неоднозначно. И я, похоже, ровесник мальчика с черными глазами и курносым, милым носиком и с такими же милыми завивающимися бакенбардами…