Не бывает весны в голубых глазах

      Бросив ключи на высокий комод, Антон лениво стянул с себя ботинки, попутно чуть ли не улетев лицом вниз. Дорога его ужасно вымотала, и единственным его желанием было принять душ и забраться в теплую постель. Надвинув домашние тапочки — единственные в ближайшем магазине, которые оказались его размера — Шастун прошлепал на кухню и включил себе чайник — ужасно хотелось пить.       Вспомнив об обещании, которое он дал Ире, когда они прощались, Шастун вытащил мобильный из кармана и набрал ей сообщение. Кузнецова прочитала его сразу же, написала, что была рада его видеть, и на экране мобильного даже появился смайлик в виде поцелуя. Усмехнувшись, Антон отправил такой же в ответ и кинул телефон на стол.       Почесав свой затылок, Шастун отправился в ванную, открыл кран с горячей водой на полную и сел на край ванны. Он запрокинул голову и тяжело вздохнул. Месяц назад, когда ушла Ира, ему казалось, что кто-то поставил его жизнь на паузу, стер все яркие краски и измениться все может лишь в тот момент, когда Кузнецова снова переступит порог его квартиры. Всю первую неделю Антон верил в свою выдуманную правду, пытался дозвониться девушке, искал с ней встреч, пока она отсиживалась в Воронеже, выпрашивая для себя время. И вот сегодня им, наконец, удалось встретиться, и Шастун не испытал ничего. Совсем ни-че-го.       Ира много улыбалась, громко смеялась, брала его за руку и клала голову ему на плечо. Была совсем не против, когда Антон целовал ее щеку, вдыхал аромат ее волос. Была все той же солнечной Ирой, только Антона больше не торкало. Антон вдруг понял, что перегорел. От ее прикосновений ничего не переворачивалось внутри, как это было обычно. И дело было совсем не в привычке.       Он больше в ней не нуждался, у него появился другой источник кислорода.       Ирка эту перемену не заметила. Она прижималась к нему и звонко смеялась, обвивала руками его плечи и спрашивала, что у них нового. Антон и забыл, когда они последний раз вот так вот, как раньше, обсуждали его дела. Шастун сам не знал, зачем, рассказал Кузнецовой о Тане, сказал, что она встречается с Поповым. Ему столько всего хотелось поведать Ирке о ней — какой у нее дурной характер, что Белоярцева вся состоит из иронии и сарказма, смеется над ним и даже в телефон записала «Долговязым». Но Антон не смог. Как и не смог остаться в Воронеже, как просила его Ира. Соврал, что завтра эфир на радио.       Ира чего-то ждала от него, Антон это понимал. Но он не выдавил из себя предложение вернуться с ним в Москву.       Кузнецова ушла, потому что ей нужно было время. С Шастуном это время сыграло злую шутку.       Когда Антон, приняв душ, вернулся обратно на кухню, чтобы выпить чаю, его телефон разрывался от входящего звонка. Шастун даже не спешил, потому что ни с кем разговаривать особого желания у него нет. Даже если это Кузнецова. Он ей потом скажет, что был в ванной и не слышал звонка, а потом лег спать, потому что очень устал.       Остановившись около чайника, Антон все-таки бросил взгляд через плечо на свой гаджет. Увидев определившийся номер, он схватил мобильный и поднес трубку к уху.       — Да, — выдохнул он, почувствовав себя полным идиотом.       — Антон, — всхлипнула Таня по ту сторону.       Шастун кроме ее голоса больше ничего не слышал. Сквозь плач пытался разобраться, в чем дело. Она говорила что-то про кота, не с первого раза Антон понял, что тот выпал из окна. И единственное, что сейчас волновало Шастуна, это то, что она плакала, а у него внутри все переворачивалось. От собственного плача Таня уже практически и говорить толком не могла, между всхлипами Антон слышал ее «Шаст», хотя она никогда прежде так его не называла, и сорвался с собственной кухни.       — Я сейчас приеду, — выдохнул он в трубку.       — Спасибо, — чуть слышно поблагодарила она его, всхлипнув.       Шастун наскоро накинул на плечи ветровку, потому что конец июня выдался дождливым. Даже не потрудившись высушить волосы, он сбежал вниз по лестнице, перепрыгнув через ступеньки. Машину из-за волнения ему удалось открыть лишь с третьего раза. Сев за руль, Антон попытался взять себя в руки — он должен до нее доехать целым, потому что она в нем нуждалась.       Мобильный снова загудел в его кармане. Теперь Шастун отреагировал на звонок, потому что на экране опять номер Тани.       — Танюш, я сейчас буду, — с неожиданной нежностью пообещал Антон, заводя машину.       — Я забыла тебе сказать, — все еще всхлипывая, произнесла она. — Другой адрес, — Таня сделала паузу, чтобы набрать воздуха в легкие, потому что его там из-за пролитых слез не осталось. — Мы переехали.       Услышав новый адрес, Шастун кивнул и повел автомобиль в указанном направлении. Думать о том, о каких мы Танька говорила, ему некогда.       — Антон, ты приехал? — она даже удивилась, когда увидела его на пороге квартиры. Шастун кинулся к ней, обняв ее хрупкую фигуру и прижав ее к себе. — Я просто… я на работе задержалась, — всхлипывала она где-то рядом с его сердцем. — У нас контракт… с китайцами. Ты знаешь, они договоры совсем составлять не умеют… такой бред потом. Мы с Сашкой поздно закончили, я приехала, а тут… сосед… — с каждой минутой Антону все сложнее было разбирать слова Белоярцевой.       — Успокойся, — Антон отстранился от девушки и посмотрел в ее заплаканные глаза. — Я здесь. Что случилось, Тань?       — Он принес… — Белоярцева закрыла лицо руками и снова заплакала, из-за чего Шастуну приходилось напрячься, чтобы услышать ее. — Выпал из окна… жарко было, оно открыто. Зачем я вообще его открыла? — снова заревела она.       — Где он? — Шастун лишь понял, что речь шла о котенке.       — В комнате… — девушка указала за свою спину, но продолжала стоять на месте. — Он как его принес, положил… я даже его не трогала. Он тяжело дышит, я боюсь, что больно ему сделаю.       Шастун прошел в указанном направлении, а Таня тихо следовала за ним — он чувствовал ее горячее дыхание за своей спиной и слышал тихие всхлипы, которые стали таковыми лишь на время. Антон был прав — она всхлипнула еще громче, когда в поле зрения их обоих появилась подстилка для домашних животных, на которой вытянулся тяжело дышащий кот. Повернуться на молодых людей ему стоило больших усилий, но он это сделал. Кот был не котенком, подростком, скорее всего, — Антон не знал, есть ли вообще подобная возрастная категория у домашних животных, которых у него никогда не было. Рот кота открылся, но никакого звука он не издал, и Таня еще громче заплакала.       — Тише, — произнес Шастун Белоярцевой, в то время как сам осторожно присаживался перед котом.       — Я позвонила в клинику, они нас ждут, но я… мне кажется, я ему сделаю больно, если подниму.       Антон тяжело вздохнул. Признаваться, что у него аллергия на кошачью шерсть, было не вовремя. Кот жалобно смотрел на Шастуна, словно умоляя взять себя в руки, так как от хозяйки подобного чуда уже не ждал.       — Антон…       — Ну, чего ты, дружище? — обратился Шастун к коту. — Надо тебя выручать. Переноска есть? — Антон бросил через плечо взгляд на Белоярцеву, которая притихла, наблюдая за общением парня с ее питомцем. Девушка кивнула. — Неси, — девушка исчезла, и Шаст снова развернулся на кота. — Ты это, не обижайся, если я вдруг чихать начну. Это не значит, что ты мне не нравишься. Это моя природа, как у тебя вот в марте, — объяснял Антон коту, который, казалось, от неожиданного приятельского разговора даже дышать начал не так рвано. — Давай дружить, — улыбнулся растерянно Шастун.       Кот тоже растерялся от такой перемены в настроении своих собеседников.       Антон протянул свои руки, на которые кот недоверчиво посмотрел. Шастун подумал, что если бы он сейчас слышал мысли этого пушистого, то, скорее всего, они бы были об его кольцах. Может, кот подумал бы, зачем Антону столько ошейников на пальцах и на руках.       — Нашла, — доложила Белоярцева за его спиной. — Ему легче? — она спросила неуверенно.       — Да, я думаю да, — Шастуну пришлось взять на себя обязанность быть уверенным. — Давай, сейчас все сделаем, — он повернулся на испуганную Таню и улыбнулся.       И Антон понял, что ему плевать на все. Плевать на то, что час назад он мечтал лечь в свою кровать, потому что устал как собака. Плевать, что вроде как помирился со своей девушкой, расставание с которой так ранило его. Плевать, что аллергия и чихать хочется ужасно.       Он ради нее сделает все. Все, лишь бы не видеть этих заплаканных глаз.       — Арсений в Питере. Первый раз решился поучаствовать в обмене у Сережи, — подала свой голос с заднего сидения Таня, когда Антон остановил машину на светофоре. Шастун развернулся на нее — она осторожно гладила задремавшего кота. — Папа с Артемом уехали в командировку. Ты извини, у тебя, наверное, были дела.       — Все нормально, — заверил ее Антон, повернув руль. — Весь день на диване валялся, — соврал он. — Мне не сложно, — добавил Шастун, улыбнувшись.       — У тебя в машине женскими духами пахнет. Дорогими.       Шастун поднял глаза и посмотрел в зеркало заднего вида. Белоярцева произнесла это беззаботно и снова вернулась к общению с котом, правда, разговаривала она с ним шепотом и периодически из ее глаз катилась слеза.       — Я Оксанку вчера домой отвозил, — снова зачем-то соврал он. — Ее духи.       — Оксана с Лешей вчера были у нас с Арсением. Не надо, — попросила Таня, когда увидела, что Шастун силился что-то ответить. — Ты не обязан передо мной оправдываться. Спасибо, что приехал, — они столкнулись взглядами, и Антон, смирившись, кивнул.       До ветеринарной клиники они ехали в полной тишине. Невысокая девушка забрала полусонного кота из рук Шастуна — Таня снова не решилась прикоснуться к своему питомцу — и попросила подождать в коридоре. Пушистый предпринял попытки сопротивляться, но они не увенчались успехом, и только его грустная морда смотрела на растерянных Белоярцеву и Шастуна.       Таня опять как-то рвано всхлипнула. Антон повернулся на нее — по щеке девушки снова покатилась дорожка из слез. Он отыскал ее руку и взял ее в свою ладонь, сжав ее. Это было единственным, что Шаст мог ей сейчас предложить — свою поддержку. Все остальное сейчас лишнее.       — Спасибо, — прошептала одними губами Таня.       Минуты становились часами. Шастун пару раз сходил к автомату за кофе и шоколадом. Белоярцева принимала только кофе из его рук, Антону приходилось есть шоколадные батончики. Он даже поймал себя на мысли, что из ветеринарной клиники ему не мешало бы самому провериться, не развился ли у него сахарный диабет.       — Его Арсений мне подарил, — Таня первая нарушила тишину, когда в очередной раз посмотрела на дверь кабинета, куда унесли ее питомца. — Мы съехаться решили, — добавила она тише, наблюдая, как Шастун перебирал браслеты на своих руках. — Сережу притеснять не хотелось, а у меня отец… Я в этой квартире жила, когда училась, от дома было долго добираться, папа купил квартиру поближе. Ремонт недавно закончили. Продать хотели… Не стали, — осеклась Белоярцева.       Антон поднял голову — кто-то дернул ручку кабинета, однако выходить никто не спешил. Отворившуюся дверь снова прикрыли, и в кипельно-белом коридоре снова возобновилась тишина.       — Они его с Оксаной выбрали, — задумчиво произнесла Таня, изучив свои руки. — Она вчера сказала. Он у нас первым порог переступил, все как надо, — Белоярцева улыбнулась. — Неделю безымянным ходил, не знали, какое имя ему подойдет. И нашли. Оно ему идеально подошло, — она повернулась на Антона и улыбнулась. — Мы его Шастом назвали. Он, как и ты, вечно попадает в разные передряги, его постоянно нужно вызволять…       Антон уже мало что слышал о злоключениях кота. Лишь звук голоса Тани набатом звучал в его голове. Интересно, кому из этих двоих принадлежала идея дать коту его прозвище? Если Татьяне, то Арсений идиот, что согласился на подобную затею. Если Арсению, то это выглядит, как минимум, странно. Для чего это вообще?       — Татьяна, — женский голос позвал девушку, и Белоярцева отвернулась от Шастуна. Антон даже не видел, что она все это время смотрела на него. Таня вскочила с места и подбежала к девушке в белом халате.       — Все хорошо?       — Ничего страшного, — заверила Белоярцеву ветеринар. — Он больше испугался, просто шоковое состояние. Приземлился на что-то мягкое, серьезных травм нет. Прихрамывать разве что немного будет. Вы уж следите за своим питомцем, — девушка заглянула в карту, данные для которой Таня сумбурно диктовала медсестре. — За Шастом своим следите.       — Спасибо, — на лице Белоярцевой блеснула, наконец, усмешка, и девушка облегченно вздохнула.       За окном лил дождь, перед глазами Шастуна прыгали дворники собственной машины, а сам парень, кусая ногти, смотрел в боковое окно. Таня дремала на заднем сидении, лишь по инерции поглаживая посапывающего на ее коленях кота. Антону сильно хотелось курить, но открывать окно он не спешил — боялся разбудить спящих. Он немного приоткрыл окно, чтобы впустить поток свежего воздуха, и увел машину вправо, двинувшись в сторону дома Белоярцевой.       Мобильный, прикрепленный на торпеде, засветился, и Антон, мгновенно отреагировав, отключил звук. На дисплее высветилось совместное фото с Ириной и ее номер. Сбросить звонок было бы не совсем прилично со стороны Шастуна после того, как он сам просил Иру встретиться, но и разговаривать с ней у него не было желания. Мысленно молясь, чтобы Таня не проснулась от гудения, Антон из последних сил сохранял спокойствие. Телефон замолчал, а вторую попытку Ира предпринимать не стала. Мобильной коротко прогудел, и Антон повернулся на него. Ира ♥: Спокойной ночи, Тош ♥       — Помирились? — Таня сладко потянулась и выглянула в окно. — Опять дождик, — горько вздохнула она, протерев окно. Кот на ее коленках коротко мякнул и свернулся в полуклубок.       — Типа того, — недовольно проговорил Шастун, выезжая на знакомую улицу.       — Не рассказывай Арсу, что я чуть ли кота не угробила, — рука Тани коснулась водительского сидения, и ее теплое дыхание обожгло правую щеку Шастуна. Он повернулся вполоборота на девушку, которая нарушала его личное пространство. — Пожалуйста.       — Хорошо. — Коротко кивнул Антон, поворачивая во двор.       Антон остановил машину, но выходить из нее не спешил. Таня заелозила на заднем сидении, накинула на плечи светлый пиджак, который так и не успела снять, когда вернулась с работы, открыла дверь машины и выругалась, попав под дождь. Шастун покачал головой и вышел следом.       — Ты одета не по погоде, — покачал он головой, наблюдая, как Белоярцева, стоя на одной ноге, пыталась вылить воду из второй туфли.       — Ужасная погода. Ужасный день, — тяжело вздохнула Таня и бросила взгляд на кота, который, широко зевнув, встал на лапы. — Между прочим, все из-за тебя, летчик-испытатель, — строго произнесла она, глядя на сонное животное. Кот вопросительно мяукнул, уточняя, о нем ли речь. — У меня нервов на всех вас, Шастов, не хватит. Один Шаст перестал по клубам ходить, другой решил мое терпение испытывать, — устало произнесла она. — Идем, — Шастун беззвучно наблюдал, как промокшая Таня забрала своего домашнего питомца с заднего сиденья его автомобиля.       Шаст, тот который кот, сладко вытянулся в объятиях хозяйки, дождь ему вообще помехой не был, и, как показалось Антону, даже обнял ее одной рукой. Ну, нормально, выкинул такой фортель, свалился из окна, довел Таню до истерики и хоть бы что. Белоярцева погладила приятеля по макушке и подняла голову на оторопевшего Антона.       — Спасибо, Антон! — произнесла она, посмотрев в его глаза.       Антон смотрел в ее глаза, в ее красивые медовые глаза, не в силах отвести от них своего взгляда. Таня натянуто улыбалась, но не уходила, хоть и капли дождя уже стекали по ее волосам — совсем не переживала о своей прическе, глупая. Ей было неловко, до нее только что дошло осознание ее поступка, и она растерянно смотрела по сторонам, не видел ли кто двух идиотов, стоящих под проливным дождем, которые тупо смотрели в глаза друг друга и ничего не говорили. Она вернула взгляд Антону и нежно улыбнулась — ей вдруг стало плевать.

Мне бы только смотреть на тебя Видеть глаз златокрылый омут И чтоб прошлое не любя Ты уйти не смогла к другому

      Антон даже не помнил, кто автор этого произведения*. Антон вообще обалдел, что вспомнил эти строки, глядя на эту девушку. Таня как будто слышала его мысли и смутилась еще больше под его взглядом. Шаст, лежащий на руках хозяйки, приоткрыл один глаз и недовольно поморщился, когда ему на макушку приземлилась капля дождя.       — Ты меня выручил, — улыбнулась Таня, глядя на ожившего кота, который прижался к ней крепче. — Ты настоящий друг, — гордо добавила девушка, подняв глаза на Шастуна.       Друг. Из всех способов, которыми только можно убить человека, Таня выбрала самый страшный. Лучше бы дуло пистолета ко лбу приставила и, не пожалев, пулю выпустила. Лучше бы нож в солнечное сплетение вставила и пару раз повернула, чтобы сердце вырезать. Нет же, подарила улыбку, ради которой Москву спалить можно, из-за которой вторую Троянскую войну начать можно, и сказала, что он друг. Одним словом позвоночник ему раскрошила.       — Давай я тебя что ли чаем напою, — Таня была одним сплошным клубком неловкости и дискомфорта. Ей сжаться хотелось под прямым взглядом Антона. — Поднимешься?       — Нет. Имей хоть каплю собственного достоинства. Попрощайся и уезжай домой, — кричало все внутри Антона. Все то, что осталось после того, как одно ее друг выпотрошило его.       — Да, конечно, — улыбнулся Антон, и Таня облегченно вздохнула. — Предлагаю это сделать как можно быстрее, потому что я замерз ужасно.       — Мне кажется, что пациент, скорее, жив, чем мертв, — проговорил Антон, когда Шаст ловко спрыгнул с рук хозяйки и побрел по полу, прихрамывая для приличия. Наблюдая за своим питомцем, Таня покачала головой. — Это дурацкая привычка всех Шастов, — развел руками Антон и улыбнулся.       — Найдешь кухню? Мне бы просто переодеться, — Белоярцева попыталась отлепить от себя мокрую блузку и потерпела фиаско.       — Да, посмотрю, как нынче дочери олигархов живут, — пошутил Антон. Таня на шутку не отреагировала и, сбросив туфли, скрылась в одной из комнат, оставив за собой мокрые следы.       Шастун знал, что шутил он как-то нервно, смеялся рвано, да и импровизатор из него сегодня совсем никудышный. Он снял с себя ботинки и повесил мокрую куртку в шкаф. Понимая, что неприлично бросать ботинки посреди прихожей, Антон принялся искать, куда их можно поставить, и поиски увенчались успехом — под нижней полкой шкафа оказалось подобие обувницы. Красные кроссовки Арсения Шастун узнал сразу — он с парнями часто смеялся, что Попов носил их с короткими бабскими носочками. Арс вообще любил все эти прикольные ништяки, типа яркой и нелепой, по меркам Шастуна, одеждой, будь то красные штаны с дырками на коленях, футболки собственного производства с нелепыми хэштегами или яркие носки с причудливыми рисунками.       Ботинки ставить на полку Антон не стал, теперь ему это казалось вторжением на чужую территорию. Он выпрямился и еще раз осмотрелся в прихожей — теперь он везде искал почерк Попова. На стене висели общие фотографии Тани и Арсения в каких-то нелепых рамках, два-три портрета Арса, которые ему подарили поклонницы в последнем туре. И Шастуну показалось, что он грязными ботинками на чистый светлый ковер в чужую жизнь приперся.       — Антон, — позвала его Таня, и парень подпрыгнул от испуга, — чайник щелкни, пожалуйста. У меня тут технические неполадки, — ее голос дрожал, скорее всего, от холода.       Шастун кивнул куда-то в пустоту и продолжил свой путь. Проходя мимо комнаты с приоткрытой дверью, Антон еле удержался от соблазна заглянуть в нее. Он почти прошел мимо и на секунду вздрогнул, когда боковым зрением увидел слева от себя движение.       — Твою мать, — выругался Шастун, догадавшись, что испугался зеркала. Нервный он сегодня какой-то.       Поправив волосы на макушке, Антон улыбнулся собственному отражению, изучил свои зубы и убрал выпавшую ресницу с щеки. Он выпрямился и уже собрался искать кухню, как вдруг застыл.       Он знал, что так нельзя; знал, что посягает сейчас на чужое, что ему совсем не принадлежало, на что у него нет прав. Знал, но продолжал смотреть, как Таня, стоящая к нему спиной и не подозревающая, что Антон видел ее в зеркале, медленно стягивала с себя блузку. Затаив дыхание, Шастун смотрел, как медленно отлипала ткань от ее смуглой кожи и плавно опускалась на пол, предоставляя его взору нежно-розовое кружево. Антону настойчиво воздух кто-то перекрывал, пока женская рука грациозно тянулась к заколке и распускала мокрые волосы цвета темного шоколада. Она играла ими, будто в телевизионной рекламе, будто нарочно не желая возвращаться к Антону, который, как она считала, ждал ее на кухне. Но Шастун здесь. Стоял себе, как последний извращенец, и пожирал голодным взглядом девушку. Чужую девушку. Девушку своего друга.       Ошпаренный этой мыслью, Антон наугад свернул в дверной проем и оказался на кухне. Щелкнув быстро чайник, он громко опустился на стул и уронил свою голову на ладони.       Так нельзя. Нельзя прийти в чужой дом, где царит уют и покой. Глупо считать, что все останется по-прежнему в этих стенах, если здесь будет уже он.       — Спасибо тебе еще раз большое, что приехал, — Антон вздрогнул, когда услышал за спиной голос Тани. Когда знаешь, что виноват, кажется, что все об этом знают. — Я как всегда в своем репертуаре, — усмехнулась девушка, появившись перед Шастуном. Антон сглотнул — на ней был одет шелковый розовый халат, и парень наверняка знал, что он одним цветом с бюстгальтером, что под ним. — Развела истерику. Я, правда, испугалась, — она нервно усмехнулась, скрывшись за дверью холодильника. — У меня совсем не было животных, у мамы была аллергия… А тут живое существо. Мы в ответе за тех, кого приручили.       Шастун усмехнулся. Это точно. Как гармонично вписывалось это выражение в их ситуацию. Она ведь тоже его приручила.       — Ты какой чай пьешь? — неугомонно болтала Таня, когда щелкнул чайник. — Мне тут на работе пару дней назад в качестве презента принесли набор чаев. Они определенно что-то знали обо мне, — рассмеялась девушка. — Что у нас здесь есть? — она водрузила картонную коробку на стол и заглянула в нее. — Черный, зеленый, травяной, молочный улун. Последний, как по мне, зеленый чай, заваренный в бокал, который не ополоснули после молока, — веселилась девушка. Она подняла глаза на Антона, который продолжал все это время молчать. — Прости, — произнесла она и села на стул. — Веду себя как идиотка, — она поправила рукава своего халата. — Мне неудобно перед тобой. Ты был с Ирой, я тебе позвонила, вытащила из-за ерунды.       — Ира в Воронеже осталась.       — Все еще не хочет возвращаться? — ей, действительно, это было интересно.       — Хочет, но есть проблема… — Антон развел руками и облокотился на стол, не сводя глаз с Белоярцевой.       — Какая? — Таня встала из-за стола, вытащила две кружки и наполнила их кипятком.       — Я не хочу, — беззаботно пожал плечами Шастун и откинулся к спинке стула. Таня удивленно посмотрела на него из-под ресниц. — Черный.       — Что?       — Чай черный буду.       — Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, — осторожно начала Белоярцева, заняв свое место напротив парня. Шастун подвинул к себе бокал и обхватил его руками. — Но что случилось?       — Ты права, — кивнул Антон. Он открыл сахарницу и тут же опустил крышку обратно. — Это не твое дело, — он столкнулся с ней взглядом и усмехнулся. — Мне нужно идти, — он встал из-за стола под удивленный взгляд Татьяны. — Проводишь? — Шастун развернулся на нее только в дверном проеме, и девушка, кивнув, тоже поднялась со стула.       — Неудобно как-то, — растерянно бормотала Белоярцева, глядя, как Антон обувает свои ботинки. — Ты меня выручил, а я тебя даже чаем не напоила.       — Ничего страшного, мне и не хотелось, если честно. Так, отказать тебе язык не повернулся, — Антон выпрямился и подмигнул, глядя на девушку. — Иф ю ноу вот ай мин.       — Прости, что? — не поняла Таня.        — Если ты понимаешь, о чем я…       — Я не про это, и ты хорошо об этом знаешь, — лицо девушки стало серьезным, и она сложила руки на груди. — Что случилось?       — Просто я всю жизнь бежал за одним поездом и опоздал на нужный, — выдохнул Шаст. — Спокойной ночи, — он подошел к девушке и поцеловал ее в макушку. Таня оторопела от такой фамильярности. — И белье у тебя охерительное, — Шастун опустился к уху девушке, которая продолжала окаменело стоять посреди прихожей. — Мне нравится розовое кружево.       — Что? — возмутилась девушка. — Шастун, ты охерел? — она отстранилась от него и посмотрела как на умалишенного. — Простыл под дождем что ли? Какое белье? Приедешь домой, температуру измерь.       Антон покачал головой — все она прекрасно поняла. Он хорошо видел, как порозовели ее щеки от смущения. Сам не понимая, зачем он это делал, он шепнул тихо на ухо «твое белье», затем нарочно коснулся щекой ее щеки, почувствовав, как Белоярцева напряглась.       Отстранившись, он посмотрел в ее глаза, которые стали темными от злости и раздражения. Он усмехнулся.       — Расслабься. Я юморист. Я шучу. Спокойной ночи, — он махнул рукой и толкнул дверь от себя.       Дверь за Антоном уже захлопнулась, а Таня все еще продолжала сверлить ее взглядом. Почувствовав легкий озноб, она обняла себя за плечи и вернулась снова в комнату. Тезка Антона успел запрыгнуть на кровать и клубком свернулся на подушке Попова. Присев на край кровати, девушка ласково потрепала его за ухо, и Шаст сонно муркнул.       Татьяна прошлепала ногами по паркету и зашла в ванную. Включив кран с горячей водой, девушка повернулась к зеркалу — выглядела она, если честно, паршиво. Размазанная по лицу тушь, опухшие от слез глаза вряд ли могли сделать ее номинанткой на звание «Мисс Вселенная». Она собрала свои волосы в небольшой пучок, убедилась, что вода нужной температуры, и вышла из комнаты, повернув на кухню.       Бокал с нетронутым чаем так и остался стоять на столе, Антон даже не прикоснулся к напитку. Она взяла его и осторожно обхватила своими ладонями, пытаясь согреться от непонятного холода. Обжегшись, Таня вернула бокал на место, улыбнулась и покачала головой.       Нащупав в кармане халата свой мобильный, она достала его и сняла блокировку. Пролистав список контактов, Белоярцева нашла нужный и нажала кнопку «Изменить».       Контакт «Долговязый» этим вечером исчез из ее телефона, а на его смену пришел «Антон».