Финист - ясный сокол

Михаил склонился над чашкой кофе с молоком и озадаченно принюхался. Делал он это с такой колоритной смесью опаски и любопытства, что Петра невольно улыбнулась. Подавленность несколько притупилась. — Пей, не бойся, — сказала она. — Это же не зелье. Финист покосился на неё с подозрением, но напиток пригубил. — Странное варево, — чуть сморщив нос, отметил он. — В толк не возьму, горькое оно или сладкое. «Я же тебе три ложки сахара положила!» — мысленно изумилась Петра, но вслух лишь заверила: — Так и нужно. — Ишь ты… — фыркнул Сокол и сделал ещё один мелкий глоток. — У нас питиё другое. — Какое? — отпив из своей большой кружки, поинтересовалась Петра. — Мёд-пиво? Михаил посмотрел на неё с укоризной: — Мёд-пиво просто так только конченые пропойцы лакают. Сбитень с квасом пьём, отвары ягодные привечаем. А нет ничего, так и водица ключевая сгодится. Закончив тираду, он подхватил чашку на манер чарки и глотнул ещё кофе. Петра, впечатлённая по-сказочному певучим объяснением, не нашлась с ответом. На лестнице послышались голоса и какой-то шум. И хоть ключи загремели в соседской двери, это заставило её встрепенуться: скоро же должны вернуться с работы сёстры! И судя по тому, как Финист качался после превращения, с Аней и Лизой им не разминуться. Не погонит же она его обратно за тридевять земель в таком состоянии. Но можно утащить его к себе в комнату, пока не выкинул ничего фатального. А когда отдохнёт, проститься под видом прогулки. Сёстры, конечно, потом запытают вопросами про парня, но ей не впервой. — Тебе надо переодеться, — заявила она. В способности Сокола сделать это по мановению руки сомневаться не приходилось. — Почто? — спросил Финист, посмотрев на шитый золотом рукав, и вскинул на неё насмешливо прищуренные глаза: — Ай негож? Положа руку на сердце, Петра считала, что гож. Очень даже гож. В кафтане благородного вишнёвого оттенка, стянутом на талии широким бордовым кушаком, высокий, стройный и златовласый Михаил смотрелся не то что красиво — роскошно. Но едва ли Аня и Лиза это поймут. А уж прелесть бархатных штанов и щегольских сапог с загнутыми кверху носами и подавно. — У тебя красивая одежда, — объяснила она, — но по ней с первого взгляда ясно, что ты… «Из дурдома», — с готовностью подсказала внутренняя реалистка. — Из Тридевятого царства. А скоро придут мои сёстры, отец… Они не должны узнать, кто ты и откуда, — закончила Петра, отчаянно надеясь, что Финист если не поймёт, то хотя бы войдёт в положение. Сокол идею оценил: — Гостеприимство их хочешь испытать? Ладно. — Я тебе покажу, как у нас одеваются, — с облегчением проговорила Петра. Разблокировав мобильный, она торопливо вбила в строку поисковика запрос «одежда мужская летняя». Михаил, увидев, что она делает, встрепенулся: — Говоришь, волшебства у вас нет, а сама зеркальцем волшебным пользуешься. — Во-первых, это не зеркальце, — возразила Петра, — а во-вторых, никакого волшебства тут нет. — А что ж? — удивился Финист. — Технологии, — торжественно произнесла она и положила перед ним смартфон. Сокол, озадаченный новым словом, притих и осторожно склонился к незнакомому предмету. И надо же было такому случиться — именно в этот момент на телефон пришло сообщение. От звука смс Михаил отпрянул и отодвинулся к самой спинке стула: — Ругается! Петра не удержалась от шутки. — Это он требует, чтобы ты кофе допил, — заявила она и, развернув мобильник к себе, смахнула с экрана объявление об очередной книжной распродаже и отключила звук. Сокол взял свою чашку в руки и сделал большой глоток. — Видал? — уточнил он у девайса. — Доволен? — Доволен, — заверила Петра. — Давай выбирать. Пугающее нулями количество вариантов быстро уменьшилось. Бриджи и тем более шорты Михаил забраковал сразу: «Что я, одичал, что ли — оголяться?» Слишком короткие, на его взгляд, рубашки и футболки тоже не вызывали у него большого доверия, но договориться всё же удалось — Петра сумела найти комплект, который Финист счёл более-менее приличной заменой своему одеянию. — Так и быть. В это облачусь. И снова Петра не уловила, в какой момент произошло волшебство: выйдя на середину кухни, Сокол закрутился волчком, а уже через пару секунд остановился в белых брюках и винной рубашке с фотографии. — Чудные у вас порядки, — фыркнул он, поставив ногу на пятку и рассматривая острый нос туфли. — У нас в таких тапочках по покоям ходят. — Не быть же всем государствам одинаковыми, — парировала Петра. — И потом, у вас наверняка тоже одеваются по-разному. — И то верно, — возращаясь за стол, согласился Михаил. — Гости заморские по-всякому ходят… Но ты мне вот что скажи: кем я обрядился? Нищим аль странником? «Нищие «Прада» не носят», — подумала Петра, но, представив золотые и хрустальные дворцы Тридевятого царства, злато, над которым чахнет царь Кощей, и прочие богатства сказочного мира, мысленно усмехнулась: — «Хотя по сравнению с вами мы все нищие». — Ты одет как… горожанин, — объяснила она вслух. — Какого ж ты рода-звания, чтоб горожанами гостеприимство семьи проверять? — изумился Финист. — Ай самого царя-императора дочь? — Мой отец — инженер, — Петра задумалась над сказочным аналогом папиной профессии, но так и не смогла ничего подобрать. Михаил, кажется, счёл это титулом: — Ишь ты… А величать его как? — Пётр Алексеевич, — отрезала Петра. — Больше ничего не нужно. Если он придёт, скажешь ему: «Здравствуйте». Дальше я сама. — Грозный, — сделал вывод Сокол. Петра промолчала. Выставлять папу излишне суровым не хотелось, но и убеждать Финиста в обратном было бы неразумно — вдруг захочет пообщаться и ляпнет что-нибудь? И как потом быть? Сказка и так вторглась в её жизнь с гораздо бóльшими последствиями, чем она готова разгрести… — Что невéсела, нос повесила? — подначил её Михаил. — Чай не дурак, просила — не откроюсь. Петра вскинула на него глаза. Сокол ответил снисходительно-благодушным выражением. Кровь прилила к щекам. Сердясь на саму себя, Петра отвела взгляд. Избирательная сознательность Финиста вновь заставила её усомниться, уж не потешается ли он над ней, кося под дурачка. То он мобильника пугается, то вдруг проявляет такую сверхъестественную проницательность, что пугает уже сам! Какая-то её часть робко заметила, что не только пугает, но и крайне интригует. Обманывать ни себя, ни других Петра не привыкла. — Хорошо, — вздохнув, сказала она. — Спасибо. Это правда для меня очень важно. — Ты меня с дороги приютила, напоила… — Михаил сбился с привычной формулировки и закончил своими словами: — Накормить не накормила, да отчего ж хозяйку не уважить? — Ты хочешь есть? — уточнила Петра. — Да уж не отказался бы, — подтвердил Финист. — Я, пока за тридевять земель летел, крошки в рот не брал. Поймал на полпути перепёлку рыженькую, а та как взмолится: «Пусти меня, Сокол, я тебе ещё пригожусь!» Знаю я это «пригожусь», — фыркнул он. — Батюшка, когда вороном летает, тоже любит молодцам разным обещаться. А как до дела дойдёт, то одного крылом с моста в речку смахнёт, у другого стрелу поймает и в болото уронит, а к третьему вообще не полетит — с матушкой гулять будет. Да и чем она мне поможет, рябенькая? Я уж не птенец давно. Но отпустил, жалко стало. Так и летел голодный. Петра, приободрившись после сна и кофе, вспомнила, что и сама за весь день ничего не ела, если не считать батончика мюсли из университетского автомата. — Ну, раз такое дело, — открывая приложение любимой пиццерии, произнесла она, — будем ждать гостей с яствами заморскими.