summer wine

— Неожиданная встреча, — констатирую я, обойдя всех нужных и важных гостей и по итогу оказавшись возле Шармана — я и правда не знала, что он будет на этом вечере. Он, не спрашивая, увидев, что я без напитка, тянется к подносу проходящего мимо нас официанта и берет оттуда два бокала с шампанским. — Здравствуй. Вдобавок еще мило улыбается. Сердце екает. Как и когда-то. Я знаю, что Дэниел не один сейчас, да и я не одна. Но у меня ничего серьезного — кажется, так, как было с ним, уже ни с кем не будет. Идеально. В меру сахара и перца. В меру огня и нежности. Тут невольно начнешь думать, какими же мы были идиотами, что разорвали отношения и прекратили все. А что нам еще было делать? Мы не виделись месяцами из-за съемок, упорно трудились каждый над своей карьерой, и роман наш развивался только благодаря стараниям журналистов, которые приписывали нам то расставание, то свадьбу. В итоге так и случилось ведь — мы разошлись мирно, без ссор и скандалов, даже дали обещания остаться друзьями. Ну, почти сдержали — виделись изредка, контактировали лишь на подобных мероприятиях. Негусто для дружбы. Да и вообще грустно это все как-то. Я вздыхаю, выпустив из виду своего спутника — он давно уже затерялся в толпе гостей. С девушкой, пришедшей с Шарманом, похоже, такая же ситуация. — Как тебе с ней? Хорошо? — вдруг спрашиваю я, неожиданно и для него, и для себя. Ну чего я полезла в это? Пусть себе встречаются, не нужно ворошить прошлое — «нас» с Дэниелом ведь уже давным-давно нет. — Она работает архитектором, — начинает рассказывать он, — черпает вдохновение из путешествий, поэтому часто в разъездах. Еще любит кофе, а чай на дух не переносит. И лондонский смог ей не по душе. Я кошусь на него — странный ответ. Это не то, что я хотела услышать. Точнее, я не знаю, чего именно я ждала, но явно не этого — никакой конкретики, только скромный перечень фактов, по которому ничего о человеке не скажешь. — А твой… парень? — уточняет Шарман. Я даже не киваю, вообще не шевелюсь — мы определения ему не искали. — Музыкант, не любящий футбол. Теперь слежу за матчами в текстовом режиме, — это один из тех пунктиков, в которых мы с Дэниелом абсолютно подходили друг другу, как два кусочка пазла, соединяющихся вместе. — О, где же те времена, когда мы смотрели матчи… Вроде бы и останавливается за шаг до того, как мы разделим боль и горечь напополам, но все равно в груди щемит и тянет. И шампанским это не запить, да и вообще алкоголем не унять. — Ты так и не ответил, — отбиваю я. Он молчит. Вглядывается в спины окружающих нас людей, будто пытается найти свою спутницу для поддержки, или чтобы поскорее уйти отсюда, сбежать от меня и моих расспросов… Мне тоже все это дается нелегко — все-таки погорячились мы с обещанием дружить. — Есть кое-что, что я должен сказать тебе. Сердце пропускает удар. Это конец. Обычно после этой фразы следует что-то перечеркивающее все напрочь, ломающее жизни и разводящие в разные стороны параллельные прямые двух судеб. «Есть кое-что, что я должен сказать тебе». Я собираюсь сделать ей предложение. Мы помолвлены. Успели пожениться и вернулись из медового месяца. Хотим завести детей. Или она уже беременна. Острых, как бритва, вариантов, разрезающих связывающие нас до сих пор нити, не так уж и много, но каждый из них — ад. — Да? — я боюсь взглянуть на него. — Хорошо мне было только с тобой…