If...

Описание: где-то в параллельной вселенной Титаник не затонул, а Кэлу всю ночь не даёт спать некая мистическая сила. NC-17, AU, мистика. *** Каледон Хокли любил Роуз Дьюитт-Бьюкейтер. Он полюбил её ещё в их первую встречу — полгода назад, на какой-то фешенебельной вечеринке. И там, где собрался свет общества, юная Роуз, с её глазами цвета свежей зелени, огненной шевелюрой, изящными фарфоровыми ручками, была ярче всех. Узнав, что её мать готовит дочку на выданье, Кэл подорвался и сделал юной мисс предложение. Ну и что из того, что он не показал Роуз свою любовь так, как хотела она? Эти женщины, начитавшись своих любовных романов, вообще начинают ожидать непонятно чего. Предъявление высоких требований – на этом погорели многие знакомые Кэла. Но Каледон Хокли – всегда хозяин ситуации. И он не был намерен кому-либо потакать. Но Кэл тоже споткнулся на этом. Кто бы мог подумать. Потому что была одна вещь, которую Кэл ненавидел в Роуз. Господь Бог наделил её недостатком, губившим все достоинства. Её ослиное подростковое упрямство! Руфь, её мать, пыталась объяснить это юношеской придурью. В какой-то степени, это было верно. Роуз была, по сути, большим ребенком, но уже и взрослой девушкой, так что Кэл думал, что пора бы уже бороться со своей придурью. К тому же, наедине с Хокли Дьюитт-Бьюкейтер была вдвойне упрямой. Тут уже всем понятно, что дело не в мифической придури. Роуз его ненавидит. Вот и всё. Но существуют же хоть какие-то границы! Променять его, Кэла Хокли, на какого-то художника! На нищего бродягу! Только из-за нежелания выйти замуж! Что за чёрт!.. Из-за этого они и поругались. Кэл даже отвесил Роуз пощёчину, пока невеста клялась и божилась, что у них с Доусоном ничего не было. Она всего лишь заплатила ему за портрет. Ну да, конечно! Кэл не знал, почему ещё обязан терпеть присутствие этой девушки в своей жизни. Да, он ещё любил её, но одного слова хватит, и всё – помолвка и договор аннулированы. С появлением соперника Роуз превратилась в своеобразный трофей. Чёрт, да кто этот Доусон такой? Он ему, Кэлу Хокли, не ровня. Пока Кэл готовился ко сну после вечернего скандала, он уже мысленно готовил план мести, но всё, что ни приходило в уставшую голову, казалось слишком глупым или недостаточно суровым. И пока он обдумывал, как расправится с Доусоном, сон пришёл незаметно. И так был тяжёлый день, а теперь ещё и этот рисунок. Он придумает изощрённую месть для Доусона завтра, а пока что... - Ахх! – раздался женский стон из смежной спальни. Хокли вынырнул из сна и прислушался. Он и не заметил, как задремал. Стон повторился. Нет, подумал Кэл, это точно не сон. Вздохи сделались ещё громче, и это определённо была Роуз. А потом Хокли расслышал ещё и очень знакомое мужское пыхтение, а потом и шёпот Дьюитт-Бьюкейтер: «Быстрее! Глубже! Ооох!..». Кэл ущипнул себя за запястье – точно не сон! – и вломился к Роуз в комнату: — Какого хрена тут происходит?! Роуз подпрыгнула на кровати, перепугавшись от крика и включённого света. Она сонно посмотрела на Кэла, изучавшего взглядом каюту. Поразительно. Никого, кроме Роуз, здесь не было. — Что случилось, Кэл? — робко спросила Бьюкейтер. Её голос дрожал. Именно так, подумал Кэл, потаскуха выдаёт себя с головой. — Не шути со мной шутки, Роуз! — Кэл до того разъярился, что на его лбу можно было поджарить яичницу. — Где Доусон! Опять ты с ним трахалась? — изящные брови девушки поползли вверх, рот сам собой распахнулся. — Что? Какие такие шутки, Кэл, ты о чём говоришь вооб... — Ну да, конечно, — безумно хохотнул Кэл. — Чего ещё можно ждать от такой потаскухи, как ты, чистосердечного признания? Доусон, выходи, я тебя всё равно найду! Или мы в прятки будем играть? — приговаривая всё это, он прошёл к шкафу и распахнул дверцу, ничего там не найдя, кроме вороха платьев. — Давай же, куда ты делся?.. — Кто куда делся, Каледон? — пришла на крик Руфь в халате. — Что у вас тут случилось? — она посмотрела на Кэла, чей взгляд метал молнии, затем растерянно повернулась к дочери, но та только удивлённо развела руками. - У вашей дочери хватило смелости затащить своего любовника сюда! Может, он за дверью? – Кэл распахнул дверь, но никого там не увидел. Что за чертовщина? – Странно, его там нет... - Роуз, я жду объяснений, - потребовала мать. - Да что тут объяснять, мама? – воскликнула Дьюитт-Бьюкейтер. – Я уже спала, когда Кэл забежал ко мне в комнату и разбудил меня! И я не понимаю, причём тут мистер Доусон. - В постели ты его тоже так называешь? - Боже, Кэл! – сухо сказала Роуз. - Тебе приснился дурной сон, вот и всё! - Но я слышал... Неизвестно, чем это закончилось бы, если бы Руфь не вмешалась. - Мистер Хокли, думаю, Роуз права, я тоже ничего не слышала. На лбу Хокли проступил холодный пот. «Нет, Роуз не настолько глупа, чтобы трахаться с Доусоном, по крайней мере, здесь и сейчас» - подумал он. – «Неужели примерещилось?» Он вздохнул. - Хорошо. Прошу прощения, что разбудил, - Кэл поцеловал Роуз в лоб. – Доброй ночи. Дьюитт-Бьюкейтер устало прикрыла глаза и вновь укрылась одеялом. «Ревнивый говнюк» - подумала она. Раньше она не любила ругаться даже мысленно, но теперь, после знакомства с Джеком, решила не стесняться подобных выражений. Тем более, это было точное определение Кэла Хокли. Но на произошедшем Кэл не остановился. Ещё два раза Хокли вскакивал с кровати, будил Роуз, Руфь, Труди, даже напугал стюарда, которому не повезло проходить по коридору ночью. А в третий раз он вообще поднял на ноги Лавджоя и устроил со своим камердинером марафон в пижамах по коридорам палубы В с целью найти ненавистного соперника. Всё потому, что он ясно слышал, как Доусон трахает Роуз. Можно было бы подумать, что девушка просто решила сама довести себя до оргазма. Все женщины это делают. Но к женским вздохам примешивались ещё и мужские стоны, и Кэл руку готов был дать на отсечение, что это был Доусон. А в четвёртый раз... Кэл настолько устал, что ему начинало казаться, будто стоны каждый раз совершенно одинаковые. Да и вообще: ему просто надоело вставать и искать несуществующего любовника невесты, так что он просто остался лежать в кровати, вынужденный слушать это. - Боже! Глубже, Джек! – доносилось из комнаты Дьюитт-Бьюкейтер. - Ооох... Я же сейчас... А потом фантомная Роуз громко кончила, и фантомный Джек, видимо, вслед за ней тоже. На этом стоны, к счастью, прекратились, и Хокли благополучно уснул. И всё-таки, что это было? *** Утро 15 апреля 1912 года было для Хокли совсем не благополучным. Он совершенно не выспался, к тому же под конец ему приснилась и вовсе какая-то несуразица. Якобы Титаник тонул, и Роуз окончательно ушла к Доусону, и сам он пытался спастись с обречённого корабля… Сон был так правдоподобен, что Кэл ещё около часа бродил по каюте, борясь с зевотой. Да и у Роуз тоже была неспокойная ночь. Жених разбудил её три раза, а потом она ни с того ни с чего замёрзла. Пришлось будить Труди и просить принести ещё одно одеяло, но всё равно это не помогло. Все пальцы закоченели. Дьюитт-Бьюкейтер позавтракала, стараясь вести себя достойно и всем видом показывая, что она осознала свои ошибки и больше их не повторит. Потом она прогулялась с женихом по палубе, ещё походила пару часов для отвода глаз сначала в компании своих «подруг», затем в одиночестве. И только потом решилась спуститься к Джеку. Доусон совсем не обиделся. Выживание – важная штука. И – какое совпадение – художнику тоже приснилась какая-то дрянь. Во сне Джек прошёл все круги ада: сперва его арестовали, потом он тонул в ледяной воде, потом подрался, потом снова потонул... Когда во сне дошло до его смерти, Джек вскочил с постели, перебудив Фабрицио и соседей по комнате. - Хорошо, что это всего лишь сон, - улыбнулась Роуз. Когда они отошли в самый укромный угол, который только нашли, она позволила Джеку целовать себя. – Ты не поверишь, что сегодня приснилось Кэлу. Это какой-то кошмар. - Даже не представляю, - хмыкнул Доусон, прижимая к себе девушку. Она и не думала сопротивляться. - Ему приснилось, что ты в моей комнате, и мы... «Трахаемся». - ...занимаемся непристойностями. - Он недалеко ушёл от действительности, - пошутил Джек. - Ох, это сейчас смешно. А вот ночью он разбудил меня три раза. Перевернул весь шкаф в поисках тебя, даже под кроватью посмотрел. А в последний раз они с Лавджоем весь коридор обежали. Надо было видеть его лицо! - Вот это ревность, - рассмеялся Доусон. – Он точно убьёт нас, если сейчас увидит. Роуз хитро улыбнулась. - Да, но ведь его здесь нет, - она снова поцеловала Джека. – А это значит... – Дьюитт-Бьюкейтер сделала многозначительную паузу. - Ты... хочешь? – удивился Доусон. Эта девушка не переставала его удивлять, то портрет в одном лишь ожерелье, то занятия любовью на заднем сидении автомобиля, а теперь ещё и... В ответ на кивок Роуз он проговорил. - Только давай пойдём в каюту. Фабри и мои соседи вышли на палубу, и в каюте никого... - Зачем? Здесь же даже ещё лучше... - её игривые пальчики начали расстёгивать рубашку Джека. – Ты представляешь, что сделается с Кэлом, если он... хм... вдруг увидит свой кошмар наяву? Доусон хмыкнул и полез под юбку Роуз – с корсетом, этим орудием пыток, они и так вчера намучились. Хорошо, что между ног панталоны уже давно можно было развязывать: иначе проблемы начинались бы каждый божий раз, когда требовалось в уборную. Как только несчастные дамы терпели ношение стольких слоёв одежды? Чертыхаясь, Джек приподнял все многослойные юбки, пока Роуз, изнывая от желания, возилась со шнурками. Эта пустая трата времени только разгорячала обоих. Так что когда Доусон приспустил штаны, и ему, и Роуз было глубоко всё равно, найдёт ли их Кэл, или нет. Член Доусона скользнул в тугую и влажную глубину, отчего девушка не сдержалась и всхлипнула. - Ахх! Джек застонал. Как это было изумительно! Со стороны могло показаться, что парочка просто неловко трётся друг о друга, но если подойти поближе, то становилось ясно, чем именно они занимались. В дешевых похабных романах, которых якобы не было в Англии, но которые на самом деле передавались из рук в руки, именно так всё и описывалось. С одной только разницей: там не было сказано ничего про неудобные юбки. Дьюитт-Бьюкейтер раздражало, что из-за них парень не может войти в неё полностью, а ведь она так хотела почувствовать Джека в себе! Ещё нужно было сдерживать стоны, чтобы никто случайно не забрёл в эту маленькую каморку. Поэтому Роуз пыталась насаживаться сама, всё глубже и чаще, и шептать Доусону на ухо всякие заводящие его словечки. - Быстрее! Глубже! Ооох!.. – девушка охнула, когда Джек прижал её к себе, хотя теснее уже, казалось, некуда. Художник начал осыпать поцелуями шею Роуз, двигаясь всё яростнее. - Боже! Глубже, Джек! – бормотала Дьюитт-Бьюкейтер. - Ооох... Я же сейчас... – девушка не договорила, бурно кончив. Она очень хотела быстрого секса с Джеком, но куда больше ей хотелось уединиться с ним на большой постели на долгие часы. Ещё одно разочарование ждало её, когда Джек прямо перед своей кульминацией вышел из неё. - Мы же не хотим последствий, - вздохнул художник, хотя по его лицу было видно, что он страстно хотел такого финала. Чтобы доказать, что Роуз принадлежит ему, что она с ним, получает удовольствие здесь и сейчас, с ним, а не с Каледоном Хокли. Потом Джек провёл руку вновь под юбку, поигрывая ловкими пальцами. Роуз хотела сказать, что она уже испытать удовольствие, но прикосновения Доусона слишком заводили её. - Боже, Джек, ещё! – заныла девушка, подаваясь ему навстречу. Художник, целуя Роуз в шею, начал ласкать её промежность. Дьюитт-Бьюкейтер не сдержалась и со стоном на губах достигла второго оргазма. У неё был один раз с Кэлом, и, хотя он, помня, что Роуз девственница, попытался проделать всё как можно осторожней, девушке всё равно было неприятно. А Джек... не шёл с ним ни в какое сравнение. - Ты был великолепен, Джек, - Роуз поцеловала Доусона. – Я тебя люблю. - Я тоже тебя люблю, - блондин прижал её к себе. – Роуз, ты самая прекрасная девушка в мире. Хокли тебя не заслуживает. - Господи, я не могу дождаться, когда мы сойдём на берег и уедем в Санта-Монику, - прошептала Дьюитт-Бьюкейтер. Доусон улыбнулся. Ему тоже не терпелось дождаться этого момента, когда они уедут туда, где эта ревнивая тварь Каледон Хокли никогда их не найдёт. И пусть ему каждый день снится тот ужасный сон, где они с Роуз занимаются любовью, и это будет кошмаром вдвойне. Потому что кошмары Кэла Хокли должны воплощаться в реальность.