Маг из трущоб

      Несмотря на то, что в Скайриме наступило лето, месяц середины года выдался на удивление прохладным. Так что по ночам приходилось даже хорошенько протапливать дом, а иногда и укрываться одеялом в попытках согреться. А может, такая особенность была свойственна только Юнги, который сейчас только сильнее кутался в теплую накидку и старался не попасть ботинком в очередное небольшое болото. За все годы жизни здесь, в окрестностях Морфала, он научился различать практически незаметную для остальных тропинку между топями. И сейчас как можно быстрее старался преодолеть расстояние от собственного дома до города, не теряя свой путь даже в извечном тумане, покрывающим местные топи. Юнги поднял взгляд только однажды — проверить, насколько уже взошло солнце, чьи лучи должны были сделать переход немного безопаснее. При свете дня было легче распознать едва заметную кладку того же коруса или плетение огромных пауков, считавших болота своим домом. В любом случае, маг был напряжен, прислушиваясь к каждому шороху, бульканью и реагируя на едва проносящиеся поблизости тени. В такие моменты он останавливался и прикрывал глаза, стараясь успокоить бьющееся сердце и различить: слышно ли поблизости мерное, отчетливое шипение, несущее верную смерть. Но, на счастье, Мину пока очень сильно везло. Как только он переехал на болота, он сразу же изучил весь бестиарий Гербейна, насчитывающий всего лишь три тома. И той же ночью пустил его на растопку за банальной ненадобностью. Болотных тварей достопочтимый ученый почему-то обошел стороной, а потому Юнги научился справляться сам. И сейчас топи были наполнены тишиной, поэтому маг медленно открыл глаза, выдохнув, и продолжил свой путь. Он шмыгает носом от утреннего холода, пряча замерзшие руки в карманы накидки, и ведет плечами: за его спиной пристроился посох, чье легкое сияние не было сейчас заметно существам или другим людям. Зато сам маг имел возможность по легкому дрожанию почувствовать опасность быстрее, чем придется вступать в бой. Сейчас Юнги предпочитал уйти от битвы, обманывая себя тем, что дипломатия приходит с возрастом, когда на самом деле причина в его личной хронической душевной усталости. Мин останавливается еще на мгновение, когда убирает с ботинок прицепившиеся по пути сухие лепестки трав. Он стирает с ноги остатки слизи болотного стручка, который, в зависимости от времени сбора и в сочетании с различными другими ингредиентами, давал достаточно серьезные эффекты. Например, в конце лета, где-то в тридцатых числах месяца Последнего зерна, растение становилось идеальным вариантом для приготовления зелий с эффектом затяжного урона магии. Но после зимних морозов, в начале потепления, была возможность успеть собрать молодой, еще не впитавший в себя болотные испарения, молодой росток и заделать партию, восстанавливающую здоровье. И несмотря на то, что в доме на болотах у Юнги был календарь со всеми этими датами, он держал в голове этот мысленный образ. По крайней мере, алхимия неплохо кормила его, наравне с искусством зачарования став возможностью не умереть с голода в этих бедных заснеженных и пустынных районах Скайрима. Пустынных для людей, конечно, в остальном даже в самом далеком уголке этой страны можно было найти себе приключение, равное жестокой и кровавой смерти. Наконец, почистив штаны и ботинки, Юнги вышел на тропинку, ведущую от давно забытой и покинутой пещеры, к которой, все же, наказано никого не пускать. Говорят, что когда-то там водился выводок ворожей или нечто подобного, но в любом случае, маг чувствовал себя здесь неуютно и старался как можно быстрее попасть в город. Он услышал шум заработавший лесопилки, когда до окраины города осталось всего ничего, а чувство легкого напряжения наконец отпустило. Мин ускорил шаг, здороваясь кивком головы с работниками и стараясь как можно скорее пересечь мост. В отличие от Фалиона — придворного мага, к Юнги здесь относились со смесью равнодушия и вежливости. Он изначально много наслушался о себе, но, находясь в состоянии замкнутости и нелюдимости в первое время, общался с людьми так, как и они с ним. Кто знает, к чему бы это привело, если бы не сестра Фалиона, Джонна, владеющая городской таверной «Верески», способная, в отличие от своего брата, находить общий язык практически с каждым. Именно благодаря ей жители города смирились со вторым магом в окрестностях Морфала, да и сам Мин значительно потеплел. Тем более, живя в вынужденном уединении на болотах, ему так или иначе приходилось взаимодействовать с другими людьми. И лучше, если это будет невинная, редкая шутка, чем волчий взгляд и проклятия в спину. Это Юнги уже достаточно ощутил за пределами города. И сейчас, подходя к крайнему домику, маг коротко постучал в дверь, не зная, дома ли хозяин. И, не получив ответа, нырнул в секретную щель пальцами, вытаскивая ключ на крепкой веревке. Мин выдохнул, стягивая капюшон, когда замок щелкнул, а из-за двери неожиданно подуло теплом и ароматом жареного мяса. Юнги нахмурился, аккуратно закрыв дверь и слегка наклонив голову. Насколько он знал, то Фалион со своей воспитанницей Агни еще не должны были быть дома, и именно поэтому маг позволил себе прийти с рассветом, чтобы воспользоваться алхимическим столом и как можно раньше закончить с последним заказом. Половину денег он и так получил в письме, как дань доверия постоянного клиента, и Юнги совершенно не собирался проверять на себе чужое терпение. Но, заглянув за небольшую штору, отделяющую остальное рабочее помещение от импровизированной спальни, он все же нашел хозяев дома. А значит, лучше заглянуть к той же Джонне в таверну и переждать, пока Фалион не проснется. Тем более, придворного мага достаточно часто можно было заметить бродящим ночью в окрестностях города, что заставляло людей еще больше его остерегаться и иногда ненавидеть. И, сойдясь в одинаковых школах Колдовства, мужчины не стали задавать ненужные вопросы, ограничившись рамками чуть-чуть ближе, чем с другими. Каждый из них, выходцев Коллегии, научился держать язык за зубами, при этом стараясь уважать то, над чем работает другой. Опять же, это всего лишь была дань вежливости двух мастеров. Поэтому Юнги как можно тише выскользнул на улицу, прикрывая за собой дверь и пряча ключ обратно в тайник. Он сел на крыльцо, смотря, как в нескольких метрах в озере отражается начинающее светлеть небо. С началом работы лесопилки город и сам постепенно просыпался, и, несмотря на свою немногочисленность, иногда здесь бывало по-настоящему шумно. Мин поднял голову, зевая и прикрывая рот ладонью, и слегка повернул корпус, слыша грузные шаги, а после, как шуршит одежда. Проснувшийся Фалион коротко улыбнулся, садясь рядом на крыльцо, и сразу же достал свою фирменную трубку с выжженным рисунком четырехлистного ядовитого колокольчика на ней. И через несколько минут молчания Юнги вдохнул немного крепкий, но приятный запах табака. Только на две вещи Фалион тратился абсолютно без сомнения: на свои курительные принадлежности и на Агни. Мужчина успел сделать несколько затяжек, прежде чем положить возле бедра Юнги небольшой мешочек золота и желтоватый конверт с печатью Коллегии на нем. — Не хотел вас будить. Думал, что вы еще в Солитьюде на ярмарке. — Мин спрятал мешочек во внутренний карман накидки, мысленно напоминая себе не забыть его вытащить, когда к обеду станет теплее. К конверту он пока не прикасался, зная, что маг улыбался именно из-за этого. — Вчера закончилась. На последней повозке приехали. Ночевать в столице больно дорого, — Мужчина довольно выдохнул, передавая трубку Юнги, сделавшему несколько глубоких затяжек и выпускающему дым просто, без разнообразных фокусов по типу кругов или еще какой-то подобной чепухи. Такое обычно любила Агни, но пока девчушка сладко спала под теплыми одеялами, подложив под щеку собственную руку. — М-м-м. — Юнги передал обратно трубку, прикрывая глаза и выдыхая последний раз. Странное дело, без присутствия Фалиона ему не хотелось курить, да и мыслей о подобном не было. Но как только в руках мага оказывалась его неизменная трубка, Мин сам тянулся попробовать. Может, все дело было в этих последних выдохах, когда казалось, что вместе с сизым дымом слетала какая-то часть пыли на душе. — Это ведь из Коллегии. Открывай. — Мужчина отвлекся на трубку, осторожно прочищая и напевая себе под нос одну из трактирных песенок, популярных в столице Скайрима. До Морфала это дойдет быстрее из-за близости городов, но даже так, в этом городе практически некому это слушать. Юнги вздохнул, кончиками пальцев касаясь желтого конверта и нехотя беря в руку. Ничего хорошего ему еще не приходилось видеть за этой красной из сургуча печатью. Он резко сломал ее, раскрывая конверт и вытаскивая письмо, подписанное самим архимагом Коллегии. Мин читал быстро, всматриваясь в идеально ровные буквы, и мысленно хмыкнул: несмотря на подпись, это, да и большинство писем, было написано личным секретарем Савоса Арена — Мирабеллой Эрвин. Юнги угадывал ее отдельные фразы и слова, в особенности мерзкий тон, слышимый даже в рукописном виде, и, вникнув наконец в смысл письма, мужчина его попросту закрыл. — Ну что там? — Фалион лениво повернул голову, вытягивая ноги, и сделал еще несколько последовательных затяжек. — Мне пришлют ученика из Коллегии. У них начинается практика, и мое имя каким-то образом попало в списки подходящих учителей. Если откажусь — минус стабильный доход в 1500 золотых. — Они помнят, что ты не можешь колдовать? — Голос мага звучал спокойно, но в этом спокойствии между строк слышалась молчаливая поддержка. В своей особенности Юнги признался после двух бутылок черноверескового меда, которые Фалион достал из своих запасов. Это была попытка выведать у приехавшего парня, зачем и почему он здесь. И что же, она увенчалась каким-то, но успехом. Мужчина вздохнул, слыша скрип двери, и, повернув голову, улыбнулся сонной девчушке, трущей глаза. — Почему так рано встала, Агни? Иди еще поспи. — Не могу без тебя. — Девочка села рядышком, тут же оказываясь в объятиях мужчины, согревающего ее. Юнги смотрел молча, чувствуя, что внутри кололо как-то по-особенному. — Думаю, это какая-то ошибка. Напишу письмо в Коллегию. Извини еще раз, что разбудил, могу воспользоваться потом твоим столом для алхимии? Фалион кивнул задумчиво, смотря на далекий лес и как на лесопилке дробят очередное огромное бревно, готовя его к отправлению, мужчины работали быстро, подшучивая, и их голоса едва-едва долетали до ушей мага. — Может и не ошибка. Тебе давно пора вернуться в строй, Юнги. Это хорошее начало. — Мужчина повернул голову, всматриваясь в потемневшие от внутренней боли глаза Мина. — Ты знаешь, что не по моей вине я отлучен от магии и её искусств. Так что это Точно ошибка. — Мин встал, сжимая письмо в руке и пряча его во внутренний карман, хотя хотелось выкинуть и сделать вид, что никогда не видел его. Мин старался при девочке не ругаться и не показывать свой скверный характер, и, по глазам Фалиона, маг видел, насколько ему благодарны. — Приду позже. — Бывай, — Голос у старшего все такой же спокойный, он сделал несколько новых затяжек, выдыхая дым кольцами и вызывая у сонной Агни расслабленное и довольное восклицание. Оно отозвалось у Фалиона улыбкой, но он краем глаза следил за удаляющейся фигуркой, уходящей в сторону таверны. Ну да, сегодня могли быть новые поставки или заказы, ведь письма все равно приходят на таверну в руки Джонны. В любом случае, приезд ученика для Юнги мог стать действительно точкой отсчета, и единственное, что волновало Фалиона, зачем отправлять практиканта к магу, не способному колдовать. Что же, это откроется дальше, в этом гнилом городе, больше похожем на деревушку посреди болот — все не как у людей.       Тэхен, в очередной раз открыв глаза, еле заметно скривился: от холода не спасал даже теплый плащ. Несмотря на то, что вот уже три года, как он учился в Коллегии, находящейся на одной из северных частей Скайрима, Ким так и не смог адаптироваться. Он по-своему любил зиму, но когда живешь в ней столько времени, хочется увидеть сочную зелень и почувствовать приятное и теплое дуновение южных ветров. Парень выдохнул, сильнее закутываясь и пряча замерзший нос в меховом воротнике. Обещали жаркое лето, но Тэхен уже давно понял, что у природы свои законы и не всегда можно верить сплетням в тавернах. По крайней мере, жаркое оно будет для центральных и южных регионов страны, в то время, как для северных отличие только в еле заметном потеплении. Про себя покачав головой, парень быстро осмотрелся вокруг: неизменный маршрут дороги, по которой они путешествуют уже практически сутки. У них не будет остановок до самого Данстара, и, кажется, Ким уже видел его очертания, благополучно проспав большую часть пути. Но до самого города оставался приблизительно час езды, особенно из-за того, что извозчик больше не понукает лошадь идти быстрее. Животному необходим отдых, как и пассажирам, уставшим трястись по ухабистым дорогам. С самого отправления из Виндхельма, Ким присматривался к своим спутникам, помня все наказы и предостережения Чимина. И только сейчас вспомнил, что один норд-путешественник спрыгнул с повозки еще на середине пути, махнув своему родичу на прощание. И сейчас в повозке находилась пара каджитов — зверораса, похожая на больших котов и славящаяся своими воровскими данными, а потому свои вещи Тэхен старался держать как можно ближе к телу. Но сейчас женщина спокойно дремала на плече своего бодрствующего спутника, чьи золотистые глаза изредка переливались в наступающих сумерках. Еще парочка: светловолосый норд, тоже уснувший, и темнокожая данмерка, на чьем лице отпечаталась огромная усталость и жесткость. Все знали, что в Виндхельме ненавидели темных эльфов, вынужденных покинуть свои родные земли и обосноваться в ближайшем городе к границам их родного Морровинда. Наверное, женщина не выдержала больше и наконец отправилась искать другие места для жизни. Тэхен незаметно выдохнул, замечая сгусток пара, и облизнул обветренные губы, его уже не клонило в сон, однако желание оказаться на теплой кровати все еще присутствовало внутри. Но до цели его приезда еще достаточно далеко, так что пока Ким поднял голову, рассматривая звездное и красивое небо. На удивление, оно не было затянуто тучами, но маг не мог найти свои любимые созвездия Атронаха или Мага. Несмотря на это, звезды все равно прекрасно смотрелись на темном полотне Скайримского неба. Ким так толком и не заметил, когда они наконец въехали в город, а потому слегка растерянно осмотрелся и поторопился выскользнуть из повозки. Он едва не упал в белоснежный придорожный сугроб от того, что онемевшие от сидения ноги его попросту не держали. Про себя отметил, что парочка каджитов, подхватив свои вещи, тут же заспешила к встречающим их соплеменникам. И пока Ким разминал уставшее и задеревеневшее тело, к извозчику подошел еще один данмер, коротко взглянув на женщину, моментально поджавшую губы, но кивнувшую ему в ответ. Мужчина Тэхену не понравился, от него чувствовалась странная опасность, а может, это все навеянный страх того, что маг боялся попросту проспать завтрашнее отправление. И данмер один из тех, кто только посмеется над этим, ради жесткой шутки попросив ехать быстрее. Парень передернул плечами, подходя и уточняя еще несколько раз, во сколько они отправляются, и старался игнорировать веселящегося темного эльфа. — Слушай, таверна как раз за твоей спиной. Если не поторопишься, то и спать в повозке снова будешь. — Извозчик устало махнул рукой и вернулся к разговору с данмером. Тэхен только прикусил губу, направляясь в указанную сторону, в темноте пытаясь рассмотреть северный город. Киму хотелось на манер великих писателей вспомнить и рассказать какие-то интересные факты, легенды, развлечь себя по пути, но нет. Ничего. Данстар славился только своими немногочисленными шахтами и редким заходом кораблей, останавливающихся в маленькой гавани. Тэхен успел увидеть один пришвартованный к пристани. И небольшой маяк, стоящий на горе, освещающий путь заблудшим кораблям, следующим в столицу Скайрима — Солитьюд. Тэхен чертыхнулся, понимая, что замерз только сильнее в попытках разыграть внутри самого себя занимательную сценку, и дернул на себя ручку таверны «Пик Ветров». Лицо обдало жаром от огромного очага, источающего тепло и вкусный запах оленьей похлебки с овощами. Голодный желудок тут же выдал тихий скулеж, а Тэхен робко подошел к деревянной стойке, кое-где поцарапанной и влажной от эля. Он ждал, пока другие постояльцы выберут комнаты, и сам обратил на себя внимание рыжеволосого трактирщика, замечая, насколько грубы руки мужчины. — Доброй ночи. Мне бы комнату? — Голос мага немного неуверенный, все же, он толком никуда не выбирался за все время, а до этого жил в селе, где матушка опекала старшего сына. — Прости, парень, но все комнаты уже заняты. Трактир не большой. — Мужчина пожал плечами, готовый вернуться к своим делам, но заметил прикушенную губу молодого ученика и откровенно уставший вид, вздохнул. — И куда вас отпускают таких молодых. На смерть, что ли? — Торинг рассматривал темно-синюю робу ученика, шоколадные пряди, видневшиеся из-под обычного капюшона, и тяжелый рюкзак за спиной. Парень пожал плечами, оборачиваясь и рассматривая возможность попросить трактирщика устроить его где-то здесь. По-любому уже были подобные случаи, так что Тэхен повернул голову, уже готовясь высказать свою идею. — У нас остановился священник Мары, у него в комнате стоит две кровати. Думаю, что можно его уговорить уступить тебе на ночь немного места. — Торинг задумчиво кивнул головой, а после вышел из-за стойки и направился к двери, несколько раз стуча и мягко улыбаясь выглянувшему данмеру. — Хей, Эрандур, тут у парнишки проблемы. Можно на ночь к тебе заселить в комнату? Они ранним утром уезжают. Не на улице же его класть, а? — Трактирщик кивнул на замершего Тэхена, который так и остался стоять возле стойки. Священник повернул голову, рассматривая мага, и едва заметно скривил губы, пока красноватые зрачки следили за каждым движением Кима. — Пусть заходит. Его кровать — слева. — Эрандур тут же скрылся в комнате, а Торинг тихо выдохнул, становясь обратно на свое место. — Тоже неплохо, верно? С тебя десять золотых, парень. Пусть и не полная комната, но и не в общем зале. А здесь все же бывают пьянки до утра. — Трактиршик словил кругляши, не слыша даже возмущений. Тэхен убрал обратно плотный мешочек, выданный ему Мирабеллой перед отправлением, и поблагодарил коротко. — Если будешь чего — спрашивай. Оленина еще не достаточно отварилась, но скоро будет готова. Тэхен кивнул и зашел в комнату, стягивая теплый плащ и ставя рюкзак на пол, из которого торчал исписанный пергамент. Эрандур внимательно посмотрел на него и хмыкнул: — Из Коллегии? — и, получив кивок, осмотрел Тэхена: его робу ученика и обычный медальон на шее. — А школа? — Иллюзии. — Тэхен чувствовал на себе острый взгляд и инстинктивно поглядывал на трактирщика, которого было видно в щелку приоткрытой двери. И то, как он протирал стойку, переговариваясь с молоденькой девушкой в красивом наряде с лютней под мышкой. Эрандур словил его взгляд и пожевал нижнюю губу. — А куда путь держишь? — Морфал. Город на болотах. — Да, кроме болот там и нет ничего. Болот и тварей на них. Разве у их ярла недостаток в магах? — На практику… на шесть месяцев. После обратно в Коллегию, сдавать полученные исследования и переходить на полную специализацию. — Тэхен убрал отросшие пряди с глаз и шмыгнул носом из-за разницы температур. Ему было некомфортно с темным эльфом, несмотря на то, что он — последователь Мары — богини сострадания, плодородия и брачных уз. Его взгляд отдавал чем-то темным, сдерживаемым религией и покаянием, хотя Тэхен вообще не особо отличался любовью к красноглазым и темнокожим эльфам, которым издревле была присуща хитрость и любовь к жестокости убийств. И Эрандур, словно почувствовав это, усмехнулся, вставая и прихватывая железную булаву, устраивая ее на поясе. — Отдыхай тогда. Здесь кошмары снятся только жителям города. Приезжих минует эта беда. Эрандур вышел и прикрыл за собой дверь, оставляя Тэхена одного, смотрящего на стену несколько секунд и с выдохом наконец падающего на кровать, закрывающего глаза ладонью. Он не заметил, как устал, как ломит все тело и болит все, что ниже поясницы, от долгого сидения на обычном деревянном сиденье повозки, на которую была накинута истертая шкурка уже непонятного животного. Тэхен потянулся к рюкзаку, вытаскивая торчащий свиток, запечатанный лично от ректора Коллегии, и любопытство пожирало комками: его отдали уже перед самым отъездом, впихнули и наказали отдать лично в руки Мин Юнги. Посыльного он раньше не видел, но Ким предпочитал и не задумываться по этому поводу: у мужчины была мантия мага школы Разрушения, а взгляд и походка отдавали уверенностью, тем более, каждый знал, что ректор достаточно занят, чтобы передавать каким-то третьекурсникам письма лично. Тэхен вертел его в руках, пытаясь разобрать хотя бы на свет буквы, и, не получив даже намека, отложил обратно в рюкзак, доставая пару бутербродов и немного гнилое с одной стороны яблоко. Эти бутерброды сделал ему Чимин, и Тэхен с улыбкой вспоминал серьезного и занятого друга, успевшего оставить в его комнате котомку с вкусностями. Сам Чимин ехал еще дальше, в Маркарт — город на западе, построенный на скале, и Тэхен надеялся, что путеводитель по городам Скайрима пошутил, что там даже кровати из камня. Иначе он очень сочувствовал другу, считающему сон основой для здоровой учебы и жизни. Ким сел, разворачивая первый бутерброд, и довольно застонал, прожевывая и мысленно посылая Чимину кучу благословений. Он все так же тяжело улавливал потребности своего уставшего за две недели организма: ему самому последнему выдали рекомендательное письмо, немного денег, выслушали возмущения насчет места нахождения его практики и молча усадили в повозку утром в Винтерхолде. Все, что случится с ним дальше — на его совести и способностях, которые он должен был упорно оттачивать три года в Коллегии. Тэхен посмотрел на свою руку, освобожденную от перчатки, и хмыкнул: за эти несколько последних лет у него было слишком много проблем, усталости и нежелания постигать науку. Он с трудом выбрал школу, которая казалось ему подходящей, но даже сейчас — не уверен в ней. Тэхен заглянул в рюкзак, замечая книгу по контролю разума примитивных существ, которую должен был прочитать и понять ночью, но это совсем не то, что ему необходимо. И дело, возможно, касается не только книги. Тэхен заснул ближе к часу ночи: голоса в таверне стихли, а запах готовой похлебки уже не так тревожил перекусивший наспех желудок, конечно, теплого медового эля очень сильно не хватало, но тогда Тэхен бы точно все проспал. Он заснул, укрывшись собственным плащом, почесываясь от колющего сена, пробивающегося через тонкое покрывало, и нашел себя на самом краю кровати с утра. Тэхен чертыхнулся, зевая, и сонно сел на кровати, не понимая, сколько сейчас времени. Он встал и выглянул из комнаты в таверну, в которой трактирщик переговаривался с возницей, обратившего внимание на Тэхена. — Что, не проспал? — Мужчина засмеялся, кивая Торингу на лохматого парнишку, в волосах которого кое-где торчало сено. — Да ладно, иди поспи еще немного, если проспать не боишься. Так уж и быть, без тебя далеко не уедем, — Возница посмеивался, пока трактирщик ставил на огонь казанок с водой и бросал туда несколько трав. — Садись ближе к огню, трактир начинает остывать, а дни тут порой холоднее ночей бывают. Чертово Море Призраков не дает покоя, зимы круглый год с короткими прояснениями, — Торинг ругался, вставая за стойку, а возница облокотился об нее, усмехаясь: — Так давай, собирай пожитки, в повозку да в Рорикстед или в Ривервуд, там и ферму организовать можно. Будешь круглогодично спину гнуть, пшеницу собирать, да и сдохнешь там же от какого-то загулявшего фалмера или бандита. — Много ты понимаешь! — Хозяин «Пика Ветров» отмахнулся, наливая вознице чашку теплого меда и себе, кидая на стойку немного черствый хлеб и залежавшейся говядины. Тэхен шмыгнул носом, надеясь, что не простудился, и протянул руки к огню, пока за его спиной переговаривались мужчины. Ким вспомнил, что за эту ночь он так и не видел того темного эльфа, имя которого уже и успел забыть. Интересно, он не вернулся, потому что мог переночевать в другом месте или попросту не переносил магов Коллегии, у которых слава была не самая приятная. Тэхен задумчиво смотрел на разгорающийся огонь, от которого и жарко даже становилось, вздрагивая, когда возле него тоже поставили тарелку с хлебом и кусочками вчерашней оленины и зачерпнули в чашку отвар трав. — Перекуси давай, малец. До Морфала путь почти такой же, как до вашей Коллегии. — Не говори ерунды — после обеда будем. — Извозчик допил напиток в несколько глотков и поставил чашку на стойку, довольно почесав живот. — И давай, поднимай своих постояльцев, через час будем отправляться. — Мужчина хмыкнул, дергая за пояс, и прошел мимо Тэхена, успевшего откусить немного хлеба. Трактирщик только фыркнул, но пошел будить тех, с кем Тэхену нужно было делить последние километры до желанного города. Через час «Пик Ветров» наполнился проснувшимися, и у Торинга добавилось разных дел: приготовить блюда, проверить комнаты, да и отдать приказ своей дочке поубирать. Тэхен уже доел и спокойно грелся у огня, наблюдая за переполохом и слыша за деревянными стенами ругань шахтеров, идущих на глубину за новыми порциями руды. Это все казалось чем-то по-своему особенным, в их Коллегии жизнь текла по совсем другому сценарию: утренний подъем, завтрак, если успел на него, и лекции у учителя, в зависимости от выбранной школы. Конечно, весь третий курс Тэхен побывал на малом количестве уроков, пропадая на высокой башне, из которой открывался невероятно красивый вид на то же Море Призраков и на далекие земли в бесснежную погоду. Ким читал совершенно другие книги, несмотря на то, что брал и те, которые выдавали для подготовки к экзаменам на повышение специализации. Но… ему там было спокойно и действительно хорошо. Он сильнее запихивался в меховую куртку, подаренную родителями, и читал политические отчеты, экспедиционные заметки из двемерских руин, полных смертоносных ловушек, и исследования тех самых фалмеров, о которых говорил возница. Тэхен всегда интересовался чем-то забытым, практически исчезнувшим и погребенным под толщей времени. Двемеры — раса обособленных эльфов, оставившая после себя столько загадок и ценнейших артефактов, над разгадкой которых бились ученые умы всего Скайрима и не только. Или фалмеры — загубленная раса снежных эльфов, которых, по преданию, те же двемеры напоили соком ядовитого гриба, сделав своими слепыми рабами, навечно живущими в пещерах. Тэхен впитывал в себя сказания, мысли различных путешественников, и едва не отдал все свои накопления за фолиант, якобы полученный от одного мага, который дошел до глубин двемерских руин, был ранен в бою с автоматами двемеров и погиб на руках трактирщика, успев отдать ему свои труды. Остановил все тот же Чимин, которому Тэхен сейчас завидовал очень сильно. Он отправился на практику к Хосоку — второму придворному магу Маркарта, изучавшего двемеров и выпустившего уже несколько энциклопедий, которые Тэхен зачитал до дыр. Сам Чимин больше интересовался алхимией и школой Изменения, готовя на выпускную работу нечто действительно грандиозное, связанное с трансмутацией ценных металлов и их зачарованием на обнаружение потенциально опасных существ. И будь у Тэхена оценки получше, возможно, он бы и сам мог быть сейчас на пути к городу камня, но его интерес не распространялся дальше, чем книги и устремленный вдаль взгляд, мечтающий о великих свершениях. К сожалению, ежедневно он уговаривал себя прийти на лекцию, но каждый раз оказывалось, что он пропустил настолько много, что не понимал уже совсем ничего. И рвение было только в очередном прочтении восхитительной рукописи, которую он сам бы и мог когда-нибудь написать, став одним из величайших магов-путешественников. — Парень, тебя долго звать нужно? Ты что, в Обливион загляделся? — Трактирщик еще раз потормошил Тэхена за плечо, который осоловевшими глазами посмотрел на мужчину. — Возница только тебя ждет. Идешь, ну? Или передумал? Если передумал, иди дров наколи, мне рукастый помощник на первое время не помешает. Тэхен несколько раз моргнул, понимая, о чем говорил Торинг, и тут же вскочил, уносясь в комнату, где натянул теплый плащ и прихватил рюкзак, застегивая его на ходу. Он успел крикнуть благодарности и выбежать за дверь, жмурясь от белоснежного снега и его яркости от светящегося солнца. Тэхен несколько раз моргнул, убирая скользящие по щекам слезы, и выбежал в сторону дороги, видя возницу, что уже готов был отправляться, но потянул поводья, замечая Кима. — Где тебя даэдра носят, мальчишка? Я уже успел себе седалище отморозить. Марой клянусь, уже не хотел тебя ждать, так бы и шлепал до самого Морфала пешком. Живо в повозку. — Возница сплюнул зло, приостанавливая недовольную лошадь, и стал ждать Тэхена, который тут же устроился и зашептал благодарности. Он пытался отдышаться, криво улыбнувшись оставшейся парочке бретонцев, что только отвернулись от парня, из-за которого пришлось задержаться. Лошадь наконец-то пошла быстрее, поворачивая направо, и Тэхен попрощался с Данстаром, когда повозка проехала под разрушенной аркой, возле которой высился странный курган, припорошенный снегом. Тэхену через несколько часов надоел белоснежный пейзаж и он прикрыл глаза, стараясь устроиться удобнее в жесткой повозке и прислушиваясь к разговору возницы и того самого странного мужчины, который присоединился к ним возле придорожной таверны. Первое время Тэхен еще улавливал обрывки странных фраз, больше похожих на шифр, но постепенно даже это изменилось на белый шум, возникающий в голове. Ким начал дремать, особенно, когда ветер потихоньку затих, гуляя между покрытых снегом огромных деревьев. Лошадь ступала теперь легче, выбравшись на дорогу, на которой уже не было белоснежных сугробов, и на очередной кочке Тэхен приоткрыл глаза, наблюдая, как деревья все больше обрастают пушистой зеленью. Их повозка покинула пределы Белого Берега, и природа все больше приобретала свой проснувшийся вид, а значит, всего через несколько часов он наконец-то прибудет в Морфал. Тэхен зевнул, прикрывая рот, и поглядел на возвышающиеся над лесом развалины чего-то неизвестного ему. Возможно, будь у него больше опыта и знаний, он бы попросил остановиться, подхватил бы рюкзак и небольшую дорожную сумку, отправляясь исследовать неизвестный ему путь. Но это будет когда-нибудь, сейчас же, развалины остались за их спинами, а по правую сторону высился заброшенный форт, и Тэхен был уверен, что заброшенным он являлся только с виду. Ведь даже отсюда были видны странные огоньки, мелькающие в окнах башен, и чувствовались щекочущие спины взгляды, когда повозка скрылась за поворотом. — Гиблое место. Все время кажется, что оттуда какой-то огненный шар прилетит. — Возница сильнее погнал лошадь, оглядываясь назад и провожая последние огни форта хмурым взглядом. — Говорят, там обжились некроманты. И ярлы Морфала и Данстара никак не могут решить, кто из них должен заняться этой проблемой. Все же на торговых путях стоят. — Мужчина выбил из трубки уже прожженный табак, набивая новым и поджигая осторожно, выдыхая дым. — Как кого-то из высших спалят, так сразу решат, — Возница фыркнул, поглядывая на табак с интересом. — Хорош даже на запах. Откуда брал? — Из Рифтена. Вечная осень, помойка сточных вод и крепкий табак. — Мужчины залились смехом, пока Тэхен осторожно расстегнул плащ. Чем дальше они отъезжали от Белого Берега, тем теплее становилось. Конечно, это не могло сравниться с южными плодородными городами, о которых Тэхен, опять же, только слышал, но даже сейчас солнце грело уже по-другому. А через пару часов возница остановился возле въезда в Морфал. — Тпру, тихо! — Мужчина сильнее потянул лошадь, останавливая и поворачиваясь назад, наблюдая, как Тэхен соскочил с повозки, прихватывая рюкзак и дорожную сумку. — Гляди-ка, не уснул. Ладно, бывай. Возле Солитьюда будем ближе к ночи, все-таки. Небо странно морщится. Тоже не к добру. Тэхен обернулся напоследок, смотря, как повозка набирала ход, скрываясь за холмом и двигаясь к столице Скайрима — Солитьюду, откуда, наверное, поедет обратно в снежный Виндхельм. Ким дернул головой, тревожа прядки, которые тут же закрыли обзор. И пока маг разбирался с ними, он уже обнаружил себя входящим в город, который был больше похож на небольшую деревню, стоящую на озере в окружении болот. Он с некоторым любопытством осматривал невысокие домики, ища взглядом того, кто бы мог его встречать. Но как назло — улицы были совершенно пусты, несмотря на разгар дня. Только слышно, как вдалеке звучит шум лесопилки. Тэхен оглянулся: его точно туда доставили? Он заметил недалеко таверну, пытаясь прочитать ее название, а после наткнулся взглядом на сгоревший дом, чьи обугленные стены словно скрывали внутри себя нечто потустороннее. Некий шепот или чьи-то маленькие следы, появляющиеся сами собой. Тэхен сглотнул, выдыхая немного рвано, и едва не вскрикнул от голоса: — Ты из Коллегии, верно? Но молодой маг все-таки вздрогнул, отскакивая на шаг назад, наконец замечая мужчину впереди себя. Он не слышал шагов, и сложилось ощущение, что незнакомец возник из воздуха. — Да. — Голос вернулся не сразу, показавшись даже Киму несколько хриплым и грубоватым из-за сухости. Он осмотрел темнокожего редгарда в обычной синей робе, отмечая, что у мужчины какой-то особенно внимательный и изучающий взгляд. В него проваливаешься, оставаясь покорным до тех пор, пока не решат, что с тобой делать. Вытягивал душу и раскладывал перед каким-то внутренним судом. — Приехал на практику к Юнги? — Мужчина улыбнулся краешком губ, меняя свое изучение на обыкновенное любопытство, которое, тем не менее, отдавало мурашками по телу Тэхена. — Да. Он занят? — О да. Вечно занятой. Идем, я провожу тебя. Несмотря на солнечную погоду, между высоких елей струился еле заметный белоснежный туман. Но, припомнив географию, Тэхен всего лишь мысленно отметил, что это не вызывает удивления. Морфал находился недалеко от холодного моря Призраков, а его северные границы по-любому были покрыты снегом. Если все пойдет хорошо, то, возможно, ему позволят обследовать окрестности. Сейчас же, мужчина, представившийся Фалионом, вел его из города, и это беспокоило Тэхена намного больше. Он то и дело оглядывался назад, непонимающе смотря в спину своего проводника. Они уже взобрались на небольшой холм, откуда открывался вид на разнообразие болот. И можно только представить количество магических существ и тварей, живущих здесь. Ким сразу же попытался вспомнить местные легенды и бестиарии, но единственное, на что его хватило: «Спригганы — духи природы, внешне похожие на женскую фигуру. Встреча с ними - практически стопроцентная смерть для неумелого путника, нарушившего покой леса.» И мерзкие холодные мурашки прошлись вдоль позвоночника: в схватке со сприганном ему точно не выжить. Да и если честно, подобный бестиарий они начали изучать только на третьем курсе, пока еще не особо углубленно, и было не очень приятно обнаружить, что на этот курс могли попасть маги других потоков. Тэхен слегка поморщился, вытягивая из своей штанины острый сухой конец какой-то травы. Он уже устал идти, заметив, что скрылись даже крыши ближайших домов города. — Еще долго? Я думал, что Юнги живет в Морфале. — Ким кашлянул немного, привлекая еще больше внимания и выглядывая из-за спины своего проводника. Они как раз подходили к одинокому небольшому домику, и легкая заминка Фалиона дала возможность все рассмотреть. Это был обычный дом, одноэтажный, но пока Тэхен не мог толком оценить его длину. Справа виднелся плетеный забор, а за ним — разнообразие трав. Правда, было несколько странно видеть ядовитый колокольчик рядом с посаженной картошкой и лаванду возле разросшейся капусты. И если это дом Юнги, то самого хозяина нигде не было видно. Фалион несколько раз постучал в тяжелую дверь, цокнув языком задумчиво. — М-м-м, может быть… - Мужчина повернул налево, через пару минут скрываясь за небольшим береговым обрывом. И любопытство повело следом: Тэхен осторожно спустился, стараясь не скользить по мокрой траве, и заметил Фалиона возле берега, а недалеко, на небольшом помосте возле рыбного питомника, еще одного мужчину. Он был ниже ростом, одет более обычно: темные штаны и теплая рубаха, в руках держал небольшое ведро, а пшеничные волосы шевелил холодный ветер. Тэхен как-то замер, когда Юнги, а это был он, повернул голову и скользнул взглядом по своему ученику. Он что-то резко сказал Фалиону, и их разговор напомнил странный быстрый бой, до Кима долетали только обрывки фраз, в которых он мог определить, что у его учителя немного грубый и хриплый голос. Ноги не двигались, а желание трусливо убежать усилилось, стоило Фалиону напоследок что-то сказать магу, разворачиваясь и направляясь к Тэхену. Его мягкая улыбка совсем не успокаивала, а от касания к плечу парень даже сжался. — Не переживай. Он частенько не в духе, тем более не думал, что к нему действительно кого-то направят. Сейчас накормит своих рыб и подойдет. В любом случае, не принимай его дурной характер на свой счет. — Мужчина хмыкнул, поправляя свой синий капюшон и пряча руки в кармане робы. Он посмотрел на небольшую стайку хоркеров: внешне похожих на моржей животных, с огромными клыками, продающимися как отдельно, так и вместе с головой обладателя в виде украшения. Они как раз лениво перекатывались, пиная друг друга ластами, пока Юнги прошел недалеко от них. У него в руках все то же ведерко, которое изредка дергалось от рыбы внутри. Мин подошел отрывисто, да и каждое его движение было достаточно резким, но почему-то в голове Тэхена знание о том, что эта отрывистость точная, опасная и выверенная до миллисекунды. — Письмо. — Он протянул ладонь, и Ким заметил длинные тонкие пальцы и разнообразие жизненных линий. Он засмотрелся на эти полоски, не поднимая взгляд, пока не услышал предупреждающий кашель мага. И когда наконец посмотрел на лицо Юнги, то все же сделал шаг назад: в глубине лисьих глаз скручивалась темнота и недовольство. — Я, по-твоему, долго еще должен здесь стоять, как чертово украшение, даэдра тебя подери? Письмо из Коллегии у тебя есть? Тэхен моментально стянул тяжелый рюкзак и опустил его на землю, под взглядом Юнги и Фалиона стараясь найти заветную бумажку как можно скорее. Он чертыхнулся и запихнул обратно выпавшую книгу, из которой вывалился не совсем невинный отрывок из "Похотливой аргонианской девы" под авторством Крассиуса Курио, успевшего бы за свою жизнь выпустить не мало подобных историй, пока Тэхен добирался бы до Морфала. Фалион только заботливо поймал листок, сложив его вдвое, и передал покрасневшему Тэхену, отдавшему смятое письмо Юнги. — Не теряй, парень. А то здесь действительно нечем заполнить свои долгие зимние вечера. — Черт, — Юнги, поставив ведро на землю, как раз успел открыть письмо, пробегая по пергаменту быстрым взглядом. Его губы поджались от недовольства, а он сам запрокинул голову, прикрывая глаза и позволяя прохладному ветру целовать светлую кожу его шеи. — Что там? — Фалион сделал шаг, чтобы тоже взглянуть, но Мин уже спрятал письмо за пазуху, намереваясь перечитать уже в более теплом месте. — Ничего хорошего, как и ожидалось от Савоса Арена. Мне придется заняться этим. — Юнги коротко взглянул на Тэхена, кивая в сторону дома. Он подхватил свое ведро, в котором рыба уже не дергалась, только жадно шевелила жабрами и открывала рот с редкими тупыми и маленькими зубками. — Шевелись. Я уже замерз, пока ты возился. — Мин первый двинулся в сторону дома, не дожидаясь, пока Тэхен впихнет свои пожитки обратно в рюкзак. Фалион пошел следом, шепча просьбы о мягкости и вежливости. — Ты и сам знаешь, что мне вся эта идея не нравится. С какого черта я должен в этом участвовать? Хватает того, что мои книги издаются под чужими именами никому не известных магов, а некоторые даже не допускаются к печати! Потому что написал их я! — Юнги остановился возле небольшого стола, установленного недалеко от дома, и достал припрятанный нож. Он положил рыбу на стол и ловко отрезал голову, начиная вычищать методично и быстро одну за другой. — Но парень здесь совершенно не при чем. Словно ему хотелось бы оказаться здесь. — Фалион сделал шаг назад, чтобы ошметки не испачкали его одежду. — Уверен, что будь у него нормальные оценки по предметам, его бы не направили сюда. — Юнги повернул голову, окликая затаившегося возле дверей Тэхена. — Насколько плохо ты учился, ну? — Лисьи глаза выворачивали душу, а на губах отпечаталась ядовитая и едкая улыбка, разъедающая кожу. — Н-неплохо. — Тэхен безбожно врал и надеялся, что бог милосердия и терпимости Стендарр не обрушит на него сейчас начавшее затягиваться тучами небо. — Вот видишь! — Фалион тут же усмехнулся, добивая этим мужчину возле себя, вонзившего нож особенно глубоко. — В любом случае, мне нужно вернуться к Агни, тем более, чувствую, как собирается дождь. А ты не вздумай угробить парня. Хотя бы сегодня. — Маг только шире улыбнулся на рассерженное фырканье и помахал на прощание рукой, разворачиваясь и уходя в сторону города. По крайней мере, Тэхен надеялся, что мужчина не заблудится, потому как он даже вспомнить направление не мог из-за однообразности пейзажа. Юнги же, подумав несколько секунд, молча продолжал разделывать рыбу, складывая отходы ровно на край. Он работал быстро и ловко, видимо, привыкший за столько времени заботиться о себе сам. И даже не смотрел на своего ученика, присевшего на крыльцо и обнявшего увесистый рюкзак. Ким боялся задавать вопросы хотя бы до того времени, как отогреется и перекусит. Подсознательно молодой маг чувствовал, что сердить Мина не стоит. Но появилась еще одна возможность его рассмотреть. У Юнги действительно были пшеничные волосы, не доходящие даже до плеч, немного волнистые, начиная с середины. Они немного, кажется, мешали учителю, но Ким так и не увидел, чтобы старший их как-то поправил. Также у мужчины была очень светлая кожа, без каких-либо несовершенств, которые, например, у того же Тэхена не прошли в силу молодости и неправильного питания. И если самого ученика Коллегии иногда сравнивали с благородной расой альтмеров из-за высокого роста и миндалевидных глаз, то Юнги не получалось отнести ни к одной расе Скайрима. Он был действительно ниже своего ученика, не так широк в плечах, да и слишком узкие, лисьи глаза, в которых Ким снова утонул, не замечая ничего вокруг. Только болезненный пинок по голени помог прийти в себя. — Ты всегда такой тугодумный? Как ты концентрируешься на предметах, если не замечаешь ничего вокруг? Сдвинь свою задницу с порога наконец! — Юнги воскликнул, тут же заходя в теплый дом и не беспокоясь, что тяжелая дверь может ударить Тэхена. Но младший успел юркнуть внутрь, зацепившись только рюкзаком и замерев на пороге, наблюдая, как хозяин дома подошел к котелку, вкладывая в кипящую воду немного рыбы, а после — помешивая. Он снова погрузился в свой мир, раздумывая над чем-то, пока Ким осматривал новое для него помещение. И первое, что кинулось в глаза: единственная двуспальная кровать. В остальном это было нечто стандартное: небольшой стол с единственным стулом, несколько шкафов с полками, забитыми свитками, книгами и посудой. Тэхен отметил еще парочку небольших тумбочек и сундук, но поразил его красивый посох, установленный на настенной подставке. Оружие было сделано из дорогой древесины, а камень даже в спокойном состоянии переливался бирюзовыми и золотистыми искрами. Они плавно двигались возле своего центра, гипнотизируя и заставляя делать шаг за шагом. — Руки оторвет. — Хриплый голос остановил уже протянутую руку Тэхена, который даже не заметил, как оставил рюкзак возле приоткрытой двери. Юнги внимательно смотрел за смутившимся младшим, тут же убравшим ладонь от мистического посоха. — Извините? — Ким робко присел на край сундука, но под таким же молчаливым взглядом переместился на стул, а после, чертыхнувшись, забрал свои вещи и плотно закрыл дверь. Юнги закончил с мешаниной рыбного супа, чей восхитительный запах тревожил голодный желудок младшего, заставляя его бурчать. — Школа? — Ч-что? На лице мага отобразилась боль, он выдохнул тяжело, стягивая котелок и ставя на специальную подставку, оставляя огонь и дальше прогревать дом, открытый разнообразиям ветров. Молчаливо подошел к посуде и, подумав, взял две глубокие пиалы, наливая туда душистую жидкость. Одна тарелка оказалась перед Тэхеном, а Юнги, достав из-под пергаментов хлеб, быстро его нарезал, отдавая половину Киму. — Надеюсь, что, когда ты поешь, твой мозг начнет соображать быстрее чертового ленивого хоркера. Так что ешь. — Юнги устроился на сундуке, орудуя ложкой и жадно поглощая куски хлеба. На удивление, он умудрялся есть так, что все крошки оказывались максимум в тарелке. И больше не говорил, предоставив Тэхена самому себе, только задумчиво смотрел в огонь. Ким еще несколько секунд просидел, стараясь выйти из какого-то дурмана, настигающего его рядом с магом, и тоже принялся за еду. И она оказалась действительно восхитительно вкусной, так что вскоре о супе напоминала лишь парочка косточек на дне посуды, а сам младший довольно заскулил. На удивление, Юнги даже коротко, практически незаметно, усмехнулся. — Иллюзии. Школа Иллюзии. — Тэхен решил ответить на вопрос, уточнив, когда левая бровь изогнулась в вопросительном жесте. — Хорошо. У тебя хорошая предрасположенность к этой магии? — Юнги подошел ближе, забирая тарелки и складывая их одна на другую. А после внимательно посмотрел в глаза, также невыносимо и раздирающе. — Ну, не то чтобы. Я хотел бы быть путешественником, написать несколько научных трудов и изучать двемеров. — Младший внезапно поделился мечтами и желаниями, которые рассказывал только Чимину. Он боязливо посмотрел на Юнги, не выдержав и секунды взгляда глаза в глаза, и опустил голову. — Если у тебя были «неплохие» оценки, то почему ты выбрал меня и это место? — Юнги молчал несколько секунд, прежде чем задать интересующий его вопрос. Он смотрел на сжавшегося парня, чьи шоколадные пряди переливались из-за вспышек очага. Мин всегда чувствовал ложь, а здесь ее хватало с избытком. И лучше бы парню не врать, а вообще не появляться на его пороге, ведь маг до сих пор считал это какой-то ошибкой, несмотря на второе письмо от самого Архимага Коллегии. — На самом деле… - Тэхен замешкался, нервно облизнул губы и попытался вжаться в спинку стула, желая отодвинуться от близости старшего. — Я… у меня ужасные оценки. Поэтому выбора мне не давали. В доме повисла тишина, нарушаемая только треском дерева, пожираемого огнем. Младшему казалось, что Юнги даже не дышал, но поднять голову и проверить это ему было страшно. Тэхен не любил признаваться в том, что он неспособный или глупый, но именно это он постоянно видел в глазах окружающих. Достаточно сложно избавляться от лжи, когда сначала гордо носишь робу мага Коллегии, готовясь через два года заменить ее на робу адепта. Но, на самом деле, за этими одеждами, пропитанными магией, ничего нет. Ким колдует неумело, тяжело и бесконтрольно. И не то чтобы его магия была такой, на самом деле, он чувствует ее легкие щепотки, и на первом курсе ему едва ли не единственному удалось с первого раза создать и поддержать магический оберег. Пусть и начального уровня, но ощущение, как магия свободно перетекала в его руки, создавая нежно-голубое свечение — он помнит до сих пор. Но после что-то произошло именно с ним. В каменных стенах Коллегии, среди вечных снегов, холода и черствых свитков, где каждый уголок пропитан огромными ресурсами, Тэхен не смог найти себя. Сначала это был неподдельный интерес, выполнение домашних заданий, но чем дальше из него лепили правильность, тем больше он старался избегать этого, пока не дошло до неприятностей. Ким не мог больше находиться в аудиториях, где присутствовал еще кто-то кроме него и учителя, а предметы, в которых были задействованы все учащиеся разных потоков, навевали ужас. Ему казалось, что он делает все неправильно, и, кроме простеньких заклинаний, больше ничего не получалось. Он действительно внимательно слушал учителя, выполняя его четкие и последовательные приказы. «Прочувствуйте, как магия стремится выйти из вас. Ей нужна свобода и признание, вы — ее проводник, ее хозяин. Но всегда думайте о безопасности. Магия — самое прекрасное и ужасное создание этого и всего мира. Итак, сконцентрируйтесь и высвободите энергию на впереди стоящую мишень.» Она не слушалась. У него не получалось почувствовать желание чего-то внутри выйти или покинуть его. Наоборот, это что-то забивалось как можно глубже во внутренности, разрушало его только от мысли вырвать из себя этот комок непонятно чего. Вот кто и что он есть. И, решившись поднять взгляд, Тэхен встретился с нечитаемым выражением лица Юнги. Он смотрел на него неумолимо, отчасти жестоко, и его зрачки практически не двигались. — С чем у тебя проблема? — Со всем. Я практически… — Голос Тэхена вздрогнул первый раз, надломился, потому что он уже видел изогнутую желчь между чужих красивых губ. — Защитные обереги, благословения, примитивная магия стихий, начальная алхимия, зачарование, с чем? Что из этого ты не умеешь, Обливион тебя побери? Юнги ждал, напряженно смотря в глаза ученику, чувствуя, как внутри него что-то разъедало, глухо, но с каждым вдохом сильнее, отзывалось болью. Тэхен отвел взгляд первым, прикусил нижнюю губу и прикрыл на мгновение глаза. — Со всем. Я не знаю даже основ… не помню уже их. А после мне не удалось догнать из-за отсутствия этих самых первых уроков. — Если ты не проявляешь должного рвения и желания, то могу сказать, что Коллегия не для тебя. В Скайриме хватает магов, умирающих от собственного самомнения. А тебе, к слову, даже доступ к двемерским развалинам не дадут. Поэтому я считаю твое нахождение здесь бесполезным. — Юнги говорил правду в глаза, видя, как взгляд Тэхена становился горьким и печальным. И хорошо, что младший не знал, насколько сильно Мин сейчас ненавидел Савоса Арена, заславшего ему глупого неумеху, научить которого Юнги попросту не сможет. Его руки уже давно не чувствовали магии, а душа без легкого дуновения волшебства зачерствела и покрылась кровавой корочкой. И на ней сейчас очередной заживающий след от сотни попыток, но с магией архимага Коллегии не поспоришь, будь ты трижды гениальным. Земля, на которой зиждется здание Коллегии, до самых глубоких подвалов пропитана потоками, даже не снившимся Юнги, поэтому его проклятие вечно. Он закован до своей смерти быть магом без возможности колдовать, в то время, как парень напротив него не лишен способностей. Даже отсюда их видно, в шоколадных зрачках, в движениях, в дыхании, Мин чувствовал отголосок, пусть довольно странный, очень тихий, нетипично скрывающийся, но он был. — Ты говорил с Древисом? — Юнги отошел от Тэхена, садясь на кровать и опираясь позади себя на руки. Он прикрыл глаза от легкой усталости и напряжения, струящегося по телу из-за нервных перепадов. — Насчет чего? — Младший тяжело поднял голову, отводя взгляд моментально. — Насчет твоей неуспеваемости. Он твой учитель и, буквально, наставник до выпуска. — Наверное, с того времени, как вы закончили, многое изменилось. Сейчас учителя закрывают глаза на многое. — Тэхен пожал плечами, смотря, как за окном начинал капать дождь. Он скользил по стеклу сначала быстрыми росчерками, словно проверял на прочность. В наступившей тишине, в голове появилась мысль о том, что он представлял все по-другому. И, скорее всего, если Ким не решит вопрос с обучением, то вскоре ему придется уехать. По крайней мере, в словах Юнги были зерна истины и вполне понятное послание. Младший заметил молнию и мысленно начал отсчитывать до первых раскатов грома. Пятерка, что же, скоро здесь будет нешуточная гроза, судя по видневшимся тучам. Тэхен вздрогнул, когда Мин забрал тарелки, занимаясь уборкой, а после вышел под еще нестройный и небольшой дождь. Словно специально оставлял молодого мага в одиночестве. Ким не раз думал о том, что будет, если он приедет к родителям в родное село, которые, на удивление, гордились тем, что их сын — будущий волшебник. Они обменивались письмами, и один раз Тэхен даже смог вырваться и проведать их. Он помнил, как показывал разные примитивные магические штуки, от которых мать и два младших брата восхищенно приоткрывали рты, а отец довольно цыкал и важно кивал головой. Ким вздрогнул от хлопка двери, а вернувшийся Юнги несколько раз пригладил волосы, отфыркиваясь от усиливающегося дождя. По крайней мере, он успел кинуть ошметки рыбы подальше, чтобы не привлечь на запах разных падальщиков. Мин коротко взглянул на все еще не сдвинувшегося младшего и открыл бочку, наливая себе в чашку воды, залпом выпивая. У него в сегодняшних планах были заготовки еще нескольких поставок алхимических зелий, но дождь испортил все планы. Хотя, сегодня на болотах будет чуть более спокойно, чем обычно. — Вы сказали, что мое нахождение здесь бесполезно. Это означает, что мне лучше уехать? — Тэхен хотел знать наверняка, правильно ли он понял. — Да. Во-первых, я банально не смогу и не хочу тебя обучать всему с нуля. Во-вторых, тебе нечему у меня учиться. У меня школа Колдовства. Я понимаю в Иллюзии только основы. Поэтому я до сих пор думаю, что с тобой произошла какая-то ошибка. — Юнги поставил чашку на полку и облизнул мокрые от воды губы. Он видел удивление в миндалевидных красивых глазах и усмехнулся снова. — Тебе лучше написать личное письмо Савосу или его приближенной собачке Мирабелле, решающей подобные моменты, дождаться разбирательств и поехать обратно. А между этими точками подумать, чем ты еще можешь заниматься, кроме как проводить бесцельно свое время в Коллегии. — Я хочу изучать цивилизацию двемеров, — Тэхен говорил тихо и по-особенному устало. Он промаялся с самого утра в дороге, а сейчас, оказавшись в незнакомых окрестностях города на болотах, в доме какого-то мага, вынужден думать о ближайшем возвращении назад. — Ты можешь хотеть чего угодно, но если не делаешь к этому даже малейшие шаги — это не имеет смысла. — Мин пожал плечами, снова удобно устраиваясь на кровати. Из-за погоды его начало клонить в сильный сон, но лечь, не решив, что делать с этим парнем, не хотелось. — Позвольте мне хотя бы написать практическую работу. Если вы не хотите меня обучать, то я буду… постараюсь сделать это сам. — Тэхен пытался, из чистого упрямства или внутренней борьбы, доказать себе и Юнги, что он не желает уезжать так просто. — Ты понимаешь, о чем просишь? Я несу за тебя ответственность. Случись с тобой хотя бы что-то, и я полечу под трибунал. — Мин снова был раздражен, он едва не стонал от глупости и наивности этого парня. Он привык к своей жизни, к одиночеству, пусть вынужденному, но здесь у него не было секретов от себя, только сотни забившихся по углам демонов. Парень нарушит все, Юнги это отчетливо чувствовал, это понимание собиралось как раз на кончиках пальцев зудящим чувством страха. — Хотя бы неделю побудьте со мной, а дальше я буду сидеть здесь и писать свой отчет. — Ким пробовал разные варианты, он смотрел в глаза старшему, чувствуя, что тот от усталости вот-вот сдастся. — Тебе не хватит недели для какого-либо хорошего исследования. Ты вообще взял хотя бы какую-то тему своей практической работы? — Юнги стянул ботинки, устраиваясь на кровати с ногами, и теперь Тэхен мог рассмотреть тонкие, практически девичьи щиколотки. — Дайте мне шанс. — Это не я тебе его должен давать, а ты себе, во-первых. А во-вторых… — Учитель. — Ким увидел, как вздрогнул Юнги, очень крупно и по-особенному трогательно. Он поднял взгляд, в котором не было насмешки или злости, а всего лишь затаенная печаль и внимательность. Он приоткрыл рот, но, подумав, сжал губы. Прикрыл глаза, делая глубокий вдох, решая внутри себя различные варианты, сравнивал желания, цели, смешивал коктейль страхов и лекарств от яда. Он хотел сказать о том, что Тэхену здесь не место, что если парень не смог собраться в Коллегии, то чем ему поможет небольшая библиотека самого Юнги? У него аргументов на несколько десятков предложений и, если бы он захотел, Тэхен был бы вышвырнут за порог этого дома завтрашним утром. Но парень смотрел на него, его губы были искривлены улыбкой, политой надеждой, и очередная рана оказывалась свежей на застаревшей уставшей душе. — Хорошо, пусть будет по-твоему. Но… — Спасибо, учитель. — Юнги едва не застонал, понимая, что, показав единственный раз свое слабое место, дал в руки младшему один из козырей. — Только… где мне спать? Теперь была очередь Мина улыбаться, он посмотрел в довольные глаза, выражение которых менялось сначала на непонимание, а после на робость и неверие. И теперь учитель засмеялся, наконец устраиваясь на кровати удобнее и почему-то чувствуя вместо раздражения какую-то особенную ехидную радость и спокойствие. Он прикрыл глаза, слыша, как по стеклу барабанил дождь и все чаще раздавался грохот небес, как трещал огонь в печи, подпитываемый остатками бревен, и улыбался на возмущения Тэхена, почувствовавшего мало-мальскую свободу.