Маг из трущоб

      С самого утра солнце нещадно припекало, отогревая землю после недели затяжных дождей. Оно ласкало своими касаниями уставшие от влаги растения, пробегая взглядом по выглянувшим из нор животным. После той ночи в таверне прошла уже неделя, и силы Тэхена практически восстановились. Конечно, он все еще помнил о болезненных ощущениях, посматривая на посох учителя со всей осторожностью. Сейчас оружие было воткнуто в землю, оставаясь спокойным, а Юнги перебирал собранные болотные стручки. Он откладывал те, что были без малейших изъянов, справа, а слева уже высилась куча немного подгнивших и недостойных по мнению старшего. Тэхен вздохнул, посмотрев на гордо светящее в небе солнце, и вытянул уставшие ноги. С самого рассвета они обошли несколько мест, ища ингредиенты для зелья. И Ким под чутким и раздраженным руководством Юнги учился срезать непослушное растение. Оно было похоже на небольшой белоснежный шарик, устроившийся на лепестках, обитавший практически у кромки болот. Так что ботинки Тэхена были безнадежно грязными и промокшими. И если бы не жара, то закончилось бы все плачевно. Маг запрокинул голову, облокотившись об кору дерева, спасаясь в прохладе. Его дыхание еще было тяжелым, но как сказал Фалион: всего лишь долговременные последствия прямого магического удара. Тэхен помнил, как ему было плохо наутро: все тело было в огне, а часто приходящие судороги разрушали изнутри. Каждая клеточка его организма вопила о пощаде, а через несколько часов Ким впал в неясный бред. Кажется, он расцарапал Юнги руку, пока тот поил его настойкой для восстановления магии. По крайней мере, старший так и не признался, откуда у него красные полосы на руках и запястьях. Сейчас он отложил еще одну партию чистых болотных стручков и размял мышцу на шее. В отличие от своего ученика, Мин сидел на солнце, подставляя то спину, то бок на обогрев яркого светила. — Как вы определяете готовность ингредиента? — Голос Тэхена был еще немного хриплым, и он потянулся к небольшой фляге с водой. До дома им было идти не менее часа, ведь в округе Юнги уже срезал недавний урожай. — Листья должны быть уже немного сухими, а шарик молочно-белый, — Юнги отозвался не сразу, закончив осмотр очередного стручка. Его пальцы были уже испачканы обильно выделяющейся слизью. Маг в очередной раз вытер их об тканевую салфетку и только тогда взглянул на Тэхена. — Если сорвешь просвечивающийся, то сможешь немного подправить здоровье. Болотный стручок полноценно набирается яда в конце лета, так что придется добавить больше других ингредиентов, чтобы получить зелье необходимой силы.  — Каких, например? — Тэхен слегка наклонился, подсчитывая количество стручков в кучке справа. И очень надеялся, что двадцати Юнги хватит и он не заставит своего ученика идти дальше, перед этим устроив поклажи с ингредиентом у него на спине. — Лилового горноцвета, — пробормотал старший, достав из рюкзака нож и принявшись вырезать подгнившие части. Он действовал быстро, выкидывая отходы в сторону, а теперь уже чистые складывал в мешок. — Как так получается, что некоторые ингредиенты могут быть и полезными и использоваться в ядах? В курсе алхимии нам этого так и не объяснили. — Ким сделал еще глоток воды, ставшей уже теплой и неприятно ухнувшей в горло. — То, что ты прогулял лекцию, не означает, что вам не объясняли, — в голосе Юнги скользнуло привычное раздражение, маг поднял голову, выразительно посмотрев на ученика. И усмехнулся, увидев, как младший тут же отвел взгляд. Мин видел, как в последнее время Тэхен не спал ночами, а тихо листал книги и выписывал из них какие-то фразы в блокнот. И однажды Юнги проснулся раньше обычного, застав спящего Кима у стола. Парень практически уткнулся носом в книгу, а свеча давала еле видимый свет. Маг протянул руку, осторожно вытаскивая из-под пальцев ученика исписанный блокнот. Он вчитывался в разрозненные фразы, пытаясь составить из них предложения, но Тэхен едва ли сам понимал, что пишет. Это напоминало попытки найти хотя бы что-то вразумительное для себя. Юнги с досадой отметил, что младший углубился в систему двойного вызова существ и одновременно вычисления магического воздействия на мир. Страницу покрывали косые цифры, и Юнги улыбнулся, заметив, что Ким не ошибся в вычислениях. Проблема была в том, что ему это сейчас никак бы не помогло. Без возможности контролировать даже примитивный поток магии ни о каком воздействии или двойном вызове магии речи не должно было быть. Да и по большей части книги старшего относились к школе колдовства, специализирующейся на использовании существ из других планов. — Разве для создания любого зелья не требуется три ингредиента? — Тэхен встал и подошел к учителю, смотря на проделанную им работу. Он хотел было коснуться уже очищенных стручков, но под взглядом Юнги отдернул руки. — Да. Не менее трех. Можно добавлять и больше, но тогда зелье считается многоступенчатым, и, по правде говоря, мороки с ним больше, а польза не всегда доказана. — Старший снова вытер нож и заодно руки, кивнув Тэхену на уже собранный мешок. Чистые болотные стручки он уложил в другой мешок и осторожно поднял, не желая испортить по пути домой. Посох привычно устроился за его спиной на специальных подвязках, а рюкзак пришлось нести Киму. — Раньше считалось, что алхимики способны превращать обычное железо в серебро и золото. Это было до того, как этим начала хвастать магия изменения, конечно. — Юнги еще раз осмотрел поляну, на которой они провели последние несколько часов, и лишь тогда скомандовал отправляться домой. Он вел за собой младшего, который остерегался идти рядом с учителем, — совсем скоро тропка станет незаметной, а наткнуться на скрытое болото не хотелось. — Один из каджитов, Ари`джа, например, вывел систему образования зелий по их свойствам и элементам. Например, болотный стручок произрастает на скудной, но водянистой почве, — он носитель элемента воды и воздуха. Растение собачий корень растет на не менее плодовитых землях, но в более засушливых, — элемент земля-воздух. — Юнги внимательно следил за дорогой, вдыхая запах свежести, приносимый с берегов моря Призраков. — Находим общий элемент — воздух, третий ингредиент может быть дополнительным и сочетающимся с основным. Добавляем огненную соль — элемент огня, и получаем готовый труп. Именно поэтому алхимия так долго считалась псевдонаукой. — Старший завернул за овраг, поправив мешок с болотными стручками. — И как же она стала развиваться? — Тэхен остановился, едва не наткнувшись на своего учителя, вставшего к нему лицом. На губах Юнги играла легкая улыбка, и Ким завис на ней, с трудом подняв взгляд и посмотрев в глаза. — Наблюдениями и трудом. Оказалось, что в зависимости от движения лун и мест обитания, растения и животные получают определенные свойства. Поэтому очень надеюсь, что наш третий ингредиент сегодня порадует своей готовностью. — Улыбка Юнги приобрела какой-то особенный неприятный оттенок, он повернулся и продолжил идти. А Тэхен чувствовал, как в районе солнечного сплетения снова скручивается неприятный и липкий комок страха и подозрения. — Какой третий? — Он стоял на месте, боясь даже предположить, что предстоит сделать ради столь сильного зелья. Ведь, как объяснил Фалион, оно отличалось неприятными эффектами и очень редко встречалось в открытой продаже. — Не стой истуканом. Хочешь, чтобы тебя сожрали корусы? Вечером узнаешь. Придется, конечно, попрыгать, но с этим, надеюсь, ты справишься. Тэхен несколько минут смотрел на спину своего учителя, сглатывая ставшую вязкой слюну. Он вздохнул в молчаливом отчаянье и пошел следом, пытаясь предположить, что именно имел в виду Юнги. И на отчетливое шипение позади вздрогнул, стараясь больше не отставать от старшего. Возле дома было более свежо, близость моря Призраков давала необходимую прохладу, и Тэхен с удовольствием устроился на пне недалеко от ступенек. Он смотрел, как Юнги вынес из дома небольшой котел и устроил его на специальной подставке. — Принеси дров. Нужно сварить, пока не испортились окончательно. — Старший указал на мешок с болотными стручками и закатал рукава рубашки повыше. И уселся мелко нарезать растение, пока Тэхен разводил огонь, а после носил воду. Только после того, как в котелке забулькало, Юнги позволил своему ученику немного отдохнуть. А сам кидал нарезанные части в кипяток, тут же помешивая деревянной лопаткой. Он посматривал на солнце, запоминал его расположение, чтобы не ошибиться со временем и не испортить партию зелий, которые рассчитывал продать по дороге. Тэхен неотрывно смотрел на огонь, и иногда его губы шевелились, словно парень хотел задать интересующий вопрос. Его молчание одновременно тревожило старшего и было привычно-уютным. Ведь он уже долгие годы жил здесь один, привыкнув слушать шум листвы и пение греющихся на солнце птиц. — Недалеко отсюда есть небольшой дом, похожий на склад. — Внезапная реплика заставила Юнги вздрогнуть, но он взял себя в руки и кивнул. — Это принадлежит вам? — Тэхен слегка наклонился вперед, а старший посмотрел в сторону запада, где и находилось недавно обнаруженное здание. За всю неделю Тэхену так и не удалось добраться туда и как следует обследовать, но интерес никуда не исчез. — Нет. И я бы не советовал тебе лезть туда. — Ложечка постучала по краю котелка, а Юнги встал, намереваясь сходить в дом за другими необходимыми ингредиентами. — Удивлен, что там еще не завелись призраки, — Старший усмехнулся и скрылся в доме, а через несколько минут явился с несколькими небольшими мешочками. Он сел на свое место, открывая их и кидая поочередно в котел засушенный бесовский гриб и собачий корень. А сам подпер подбородок ладонью, наблюдая, как зелье меняет свой цвет на зеленый, а через несколько мгновений — на болотный. — Почему? — Тэхен снял ботинки, шевеля пальцами и грея их на солнце. Обувь стояла рядом с ним, чтобы быстрее высохнуть от холодной воды. — Раньше я часто слышал крики с той стороны. Наверное, убивали неугодных людей. Места здесь глухие, а за трупами никто не сунется. Или всегда можно оставить корусам или каким другим тварям. — Юнги внимательно наблюдал за зельем и посматривал вверх. Если его переварить, то потом не получится избавиться от неприятного привкуса, и яд очень сильно потеряет в цене. Юнги мало заботила моральная сторона вопроса: где и кто будет использовать созданные им зелья. Когда-то задавался, но холодная зима и отсутствие еды тут же изменили полюса принципов. — Правда, что корусы откладывают яйца в трупах? — Голос Тэхена стал ниже, а сам парень словно сжался, смотря в сторону молчаливого здания. Теперь понятно, почему никто так и не появился. Хотя и интерес теперь кипел в венах младшего бурным потоком. — Не уверен, — старший задумчиво потянул слова, прикрыв глаза от легкого касания свежего ветра, — хотя, у меня не было возможности убедиться лично. И надеюсь, что не будет. Мужчина зевнул, чувствуя легкий шум в голове, предшествующий скорой сонливости. Они встали на рассвете, спеша собрать как можно больше болотных стручков, прежде чем солнце уничтожило бы нежную кожицу и иссушило мякоть. Тэхен ушел в свои мысли, вспоминая, что дома было спокойнее: в пустошах Вайтрана чаще всего водились обычные волки, а в Коллегии он не часто выбирался вне стен. Но с замиранием сердца слушал рассказы других учеников о ряби среди снега Винтерхолда, предупреждающей путников о близости ледяного привидения. — В конце концов, — Юнги продолжил внезапно и повернул голову, смотря на Тэхена, — лучше совершить самоубийство, чем достаться фалмерам или корусам живым. В первом случае — опыты и долгая, мучительная смерть, а во-втором… может они откладывают яйца в еще живое тело? Тэхен тихо сглотнул, а старший как ни в чем не бывало продолжил наблюдать за своим зельем в котелке. Ким оглядел окрестности, ища подвох в пении птиц, шуршании травы или листвы от ветра. Он вспомнил недавний стрекот в траве, близкий и противный, казалось, он резал барабанные перепонки, заставляя сердце выбивать бешеный ритм. Как Юнги жил среди каждодневных ужасов на болотах? Как можно так спокойно говорить о самоубийстве и смерти? Тэхен отвел взгляд и даже не заметил, как покачал головой в собственном, внутреннем несогласии. С другой стороны, будь у Кима магия, бурлящая сила, послушная мгновенному жесту, он бы, наверное, думал иначе. Тэхен посмотрел на свою ладонь и, выдохнув, вытянул под солнце ноги, прикрывая глаза. Легкая дремота заставляла глаза закрываться, но все еще чутко прислушиваться к окружающей природе. Но было слышно, как Юнги что-то шептал себе под нос, проверял зелье на готовность и ходил в дом и обратно. Кажется, маг не мог сидеть на месте, находя себе каждый раз новые занятия и подключая к этому своего ученика. Который не против был бы для начала высушить свои ботинки и хорошенько прогреться под солнцем. Правда, сейчас это самое яркое светило пыталось превратить все живое в угольки, несмотря на то, что Морфал считался северной провинцией. Тэхен отсел подальше от огня, намереваясь скрыться в прохладе дома и заняться дальнейшим прочтением книг, но Юнги отвлек его через несколько минут. До самого вечера они разливали по колбам зелья, лишь единожды прервавшись на поздний обед, и то состоявший из хлеба и сушеной говядины. И завидев Фалиона вместе с Агни, Ким побыстрее закончил свой короткий отдых и встал, коротко улыбнувшись. Юнги же повернулся и кивнул в приветствии. — Решил помочь? — Больше проверить, не поубивали ли вы друг друга. Мальчик больше уставший, чем напуганный. Делаешь успехи, Юнги! — Маг посмеялся и отпустил руку девочки, которая тут же подошла к краю поляны, откуда открывался вид на темнеющие болота. — Хорошая шутка. — Уставший учитель даже не спорил, скрываясь в доме, а через несколько минут вернулся с ситом и небольшой глубокой тарелкой. — Появились! — Агни указывала на первые мерцающие огоньки, поднимающиеся из-за редких кустов и исполняющих свой мерный вечерний танец. И Тэхен, очарованный своими воспоминаниями, замер: темнеющее небо, вечерний воздух, тепло уходящего солнца и обычные светлячки. Он не заметил, как Фалион взял себе небольшой нож и устроился возле Юнги, ставящего сито. — Тэхен, не стой бесполезным куском, помоги Агни. — Учитель задумчиво побарабанил пальцами по своим губам и, рассчитав что-то, кивнул. Ким нахмурился, но покорно пошел к светящимся точкам, к которым тянулась Агни, желая словить побольше. Коснуться мистического огня, закованного в хрупкий танец ночных насекомых. — Они так красиво светятся. Красивые. Очень красивые, — Девочка шептала, в ее глазах отражался зеленый и желтый огонь. И она засмеялась, успев коснуться одного из светлячков, который тут же взлетел повыше. — Поймать тебе парочку? — Тэхен улыбнулся, вспоминая, как его младшие братья любили ловить светящихся насекомых и приносить матери для хвальбы. Да и что тут говорить, старший Ким тоже таким занимался. Так что сейчас цепко и быстро, но осторожно перекладывал в ладони Агни жуков. — Они при солнце не особо красивые, но ночью — прекрасны. Много меняется в зависимости от времени дня, да? — Девочка говорила в сторону, а после направилась к Фалиону, чтобы показать ему свою находку. А Тэхен задумчиво смотрел на жуков, отвлекаясь лишь на то, чтобы словить еще: Агни тыкала пальцем, радуясь и хлопая в ладошки, когда нужный светлячок оказывался у нее в руках. И детская чистая радость заставляла и самого ученика мага улыбаться. Он даже потерялся во времени, вдыхая запах ночи, да и еще стараясь уберечь прыгающую рядом девочку от падения в темноте. Ведь свет был лишь у дома, там, где тихо переговаривались Юнги и Фалион. Который принимал очередного жука из рук подбежавшей Агни и быстро орудовал ножом. И при взгляде на подобное что-то нехорошее возникло в груди Тэхена. Он подошел ближе и увидел, как в сите в предсмертной агонии ворочаются погибающие и обезглавленные светлячки. Их свет угасал внутри умирающих тел, но зато в чашу текла по каплям их кровь. — Это?.. — Голос Тэхена отдавал хрипотцой, и Юнги перевел взгляд на него, хмыкнув. — Третий ингредиент. Мне нужно еще три, и можно варить зелье. — Маг приподнял сито, оценивая количество жидкости, и поднял взгляд на не сдвинувшегося с места ученика. — Для зелья нужно убийство ни в чем не повинных насекомых? — О боги. — Фалион улыбнулся и с интересом взглянул на мрачного парня, принимая у подбежавшей девочки несколько найденных ею жуков и лично бросая извивающиеся тушки в сито. — Мы же не человека здесь режем или не палец великана вывариваем. Тэхен, успокойся, пожалуйста. — Палец великана слишком дорогая штука, кстати. Я не видел его у Лами уже несколько месяцев, — Юнги бормотал про себя, шевеля тростинкой еще двигающихся в агонии насекомых, а после выкинул сито с трупиками в сторону. Он поднялся и пошел к свету, проверив жидкость и поставив на стол, подготавливая остальные ингредиенты. Тэхен же так и остался стоять на месте, лишь на мгновение повернул голову в сторону еще веселящихся под звездным небом светлячков.       Через приоткрытое окно Тэхен слушал шум ветра и далекий плеск волн моря Призраков. Ему бы уже давно отдыхать после тяжелого дня, но как только парень закрывал глаза — сон исчезал, оставляя послевкусие горечи и раздражения в груди. После того как достаточное количество третьего ингредиента было собрано, Юнги приступил к варке необходимого зелья, а Фалион с Агни ушли. Учитель больше не обращал на Тэхена внимания, лишь один раз сказав принести еще воды. А дальше был слышен мерный стук ножа об доску и шкрябающий звук, когда очередная порция какого-то растения оказывалась в котле, стоящем на огне. Ким не захотел оставаться, гадкое ощущение странной обиды ворочалось в груди. Он пытался убедить себя, что на самом-то деле ничего страшного действительно не произошло. Но то, с каким равнодушием Юнги убивал, пугало и вызывало отвращение к учителю. И мысли, словно шипящие змеи, все больше проникали внутрь грудной клетки, вырывая себе мерзкие норы между ребер. Тэхен прикрыл глаза, пытаясь сделать вдох и выдох, но, услышав тихий кашель, решил встать. Поискал в темноте успевшие высохнуть ботинки и вышел, щуря глаза от света огня. Юнги сидел на стуле, вытянув ноги, и прикладывался к небольшой бутыли, похожей на каплю загустевшей крови. Он укрыл плечи своей меховой курткой и повернул голову на звук открываемой двери. И, судя по взгляду уставших глаз, по опущенным уголкам губ, ожидал только плохих новостей, новых каприз, но никак не молчаливого Тэхена, присевшего рядом на еще один стул. Между ними повисло молчание, нарушаемое только треском углей и бульканьем нового зелья в котелке. Оно пахло иначе, более душно и тяжело, с цветочным подтоном, заставляя первое время дышать через раз. И Тэхен жадно сделал несколько глотков чистого воздуха, как только ветер принес обычный запах снега вместе с прохладой. Заставляя задрожать и спрятать ладони между бедер. — Допивай. — Юнги протянул бутыль и усмехнулся на кашель ученика, похоже, впервые попробовавшего алкоголь. Тэхен вытер рот и посмотрел на наклейку, чувствуя, как на языке остается приятное виноградное послевкусие. — Что это? Никогда подобного не видел. — И не увидишь. Слишком редкая вещь для Скайрима. Так что наслаждайся максимально. — Юнги отвел взгляд и некоторое время молчал, пока его ученик открывал для себя вкус винограда, растягивая наслаждение. Ведь первая горечь сменилась мягкостью и теплотой, что, поселившись в груди, распространилась по телу. — Сегодня хорошая ночь для варки зелья, — Мин наконец прервал молчание и указал пальцем на небо, очерчивая звезды. — Видишь? Шествует хранитель магов и его ученик. — Запомню. Хах, а я родился в конце года… месяца Вечерней звезды. До него еще так долго. — Тэхен внимательно осмотрел очертания Созвездия Хранитель, раскинувшего руки над землей. В его руке угадывался посох, а вторая словно была направлена на невидимого никому врага. — Месяц Вора, значит, — Юнги хмыкнул и рассматривал звезды, что перемигивались между собой и ныне не спящими созданиями. Тэхен ожидал продолжения, типичного мнения о том, что рожденные в последний месяц лучше других поддаются дурному влиянию, но Юнги лишь шмыгнул носом и вернул ноги к теплоте огня. — А вы? Кто ваш Хранитель и знак? Хранитель точно Маг. — Тэхен улыбнулся, смотря на Юнги, чей взгляд снова искал что-то в темноте неба. Особенное, нереальное и грустное, ведь когда учитель повернулся, на его лице тоже была улыбка, но ей нельзя верить. Она отдавала застаревшим ядом, засохшей кровью, которая перестанет быть ею, польется, если Юнги скажет хотя бы слово. И он заговорил, и у Тэхена мурашки по коже от тона, от бледности и затапливающей боли в чужих глазах. — Не думаю, что мой Хранитель должен быть назван. Ведь он самый несчастный из всех. И возможно, это неспроста. Не нужно будить его, называя опасное имя. — Мин пожал плечами и облизнул губы, переводя взгляд на бутылку в руках Тэхена, но тут же отвернулся обратно к огню. Он прикрыл глаза, запрокинув голову, а Тэхен не смог отвести взгляд, сделать вдох, привести себя в сознание. Машинально приложился к горлышку и допил последний глоток вина. Самый несчастный Хранитель, хах. Ким перевел взгляд на огонь, пытаясь прогнать заползающий в разум туман, вызванный не иначе как диковинным вином. В Тамриэле, материке на планете Нирн, существовало всего лишь три главных Хранителя—Созвездия: Маг, Воин и Вор, которые давали предрасположенности к определенным навыкам. Но еще многое зависело и от знаков, то есть «подданных» Хранителей, у каждого по три. И Тэхен не мог вспомнить ни одного, которого можно было бы назвать «несчастным». Ким покачал головой, осматриваясь и внезапно сжимая горлышко бутылки сильнее: в его голове возник образ, пугающий и тяжелый, а шипение заставило расшириться глаза в удивлении и резко перевести взгляд на Юнги. Неужели? Существовало еще одно главное Созвездие, но Хранителем его никогда не называли. У него не было своего месяца, его ненавидели и боялись, а от рожденных в месяцы Змея ожидали как и великих дел, так и огромного горя. Змей появлялся внезапно, он путешествовал по небу, и пытался занять место одного из трех Хранителей, призванных защищать мир от страшной твари. Тэхен опустил голову, поджимая губы, чувствуя, как внутри раздается гадкий шепот о том, что если догадки Кима правда, то характер Юнги неудивителен. Он мог вобрать как и черты того месяца, чей Хранитель тогда был на небе, а мог и родиться в период яркого властвования Змея на небе. Может в этом и причина того, почему Тэхену так некомфортно рядом с Юнги? Ведь от мага шла особая атмосфера: опасная, обволакивающая, словно гибкое тело пресмыкающегося, ожидающего момент для лучшего удара. Тэхен закусил губу и поставил бутылку у своих ног, отгоняя подальше странную панику. Разве не он обижался и расстраивался, когда видел понимающие взгляды знакомых, узнавших дату его рождения? — Скажите, а был ли вариант чисто травяного сбора для зелья? Без… убийств? Юнги открыл глаза, размял немного затекшую шею и посмотрел на своего ученика странным взглядом, словно знал, о чем были мысли Тэхена и почему он молчал последние минуты. — Да. Был. — Тогда зачем? — Зачем… действительно, — Юнги хмыкнул, в его темных глазах отражалось пламя костра, он завораживал спокойствием и расслабленностью, соединяя ее с той самой опасностью.  — Чужие мучения, в данной ситуации светлячков, — залог сильного и хорошего зелья. Истекая каплями крови, эти насекомые выделяют горечь и яд. Он мне и необходим. Чем больше мучений, тем больше яда. Юнги усмехнулся и слегка наклонился к ученику, заставив Кима сжаться на своем стуле, а сердце забиться громче от адреналина. Каждая минута с Юнги — это погоня и разгадывание загадок. Вот и сейчас учитель всматривался в глаза ученика, стремясь найти там ответ на высказанный вопрос. Правда, через несколько мгновений сел ровно и с усмешкой спросил: — Откуда ты родом, Тэхен? — Эм, моя семья живет в окрестностях Вайтрана, — Ким отвечал медленно, удивленный странным вопросом. — М-м-м, открытые степи, теплое лето, центр Скайрима. Чем занимаются родители? Судя по твоей меховой накидке — охота? — Фермеры. Мама с младшими братьями возится и на рынке торгует, а отец с фермой больше. — Понятно. — Юнги встал и подошел к зелью, проверяя его готовность. Последним ингредиентом он влил кровь светлячков, помешивая и внимательно смотря за изменяющимся цветом. Маг несколько раз вдохнул изменившийся на более тяжелый запах. — Утром уже разливать можно будет. Сейчас пусть остывает. Помоги мне. — Мин кивнул на котел, и в четыре руки они осторожно сняли его с огня, отставляя в сторону. Юнги еще раз осмотрел зелье и лишь тогда накрыл крышкой. А после взял приготовленный небольшой кусок говядины и устроил его над огнем. Тэхен же сел обратно, с любопытством наблюдая за тем, что делал его учитель. — Почему вы спрашивали про родителей? — Мне стало любопытно, чем занимаются родители человека, который считает алхимию наукой об убийстве. Скайрим — не самая гостеприимная страна. Более того, опасная и суровая. И здесь сын фермеров говорит мне об убийстве светлячков, как о чем-то ужасном. Что с тобой не так? — Юнги повернул голову, смотря на хмурого Тэхена, не желающего нового спора, в котором он снова окажется виноватым или недостаточно хорошим. Ким уже сжал губы, стреляя раздраженным взглядом на своего учителя. Который все никак не успокаивался. — Тебя брали когда-то на охоту? — Брали. — Помогал на ферме? Собирал жуков, например? — Да. — Ну и? Как ты получился? — Юнги усмехнулся, повернувшись полноценно и посмотрев в темные глаза Тэхена. Парень был напряжен, но все еще сдерживался. — Мне не нравится причинять кому-то или чему-то боль. Есть другие способы решения проблем. Например, перетертую пшеницу добавить вместо того, чтобы убивать насекомых, — Голос младшего был хриплым, но звенящим от сдерживаемой злости. — Ого как. Фалион подсказал или вспомнил хотя бы что-то из курса алхимии? — Юнги скрыл усмешку, когда Тэхен резко отвернулся, сжав пальцы в кулаки. Лучше бы он не выходил из дома, а спокойно себе лежал в кровати, пусть и без сна, чем сейчас выслушивал очередные бессердечные и жестокие слова. — Я уже объяснял тебе — мне не нужны низкокачественные зелья. И я не делаю их. А также не жалую смертников в своем доме с подобными мыслями. Толку от тебя? Не выдержишь дороги даже до Солитьюда! — Юнги перевернул мясо и покачал головой, отмахиваясь, как от какого-то насекомого. И хорошо, если бы закончил на этом, но нет, голос учителя стал на мгновение злее и он продолжил: — Да разбойникам все равно, убиваешь ты зверюшек или нет! Главное, что сделают они, — убьют тебя. Двемерским механизмам, кстати, тоже плевать, как сильно ты любишь мир и тварей в нем — момент, и присоединишься к остальным неудачникам. — Юнги полноценно повернулся к Тэхену, смотрящему на него с невысказанной злостью и болью в глазах. Которая все увеличивалась от сказанных слов. Тэхена ломали, истязали словами с уже мягким, почти ласковым тоном, который бил сильнее, выжигал новые шрамы возле незаживающей, глубокой раны. — Миру, Тэхен, плевать на тебя и на твои моральные устои, вот что ты должен понять. Иначе тебе не стоило покидать стен Коллегии. А может и не нужно было выезжать из родного дома. — Все равно есть другие способы, — процедил Ким, медленно вставая напротив своего учителя, продолжая сжимать кулаки. — Конечно, но они не для тебя. — Юнги пожал плечами, смотря прямо в глаза и лишь однажды переводя взгляд на губы Тэхена, которые тот кусал. — Почему? Что со мной такого? А? — Ты не приспособлен к жизни. Могучие маги Иллюзии могут получить власть над миром, но ты к ним не относишься. Все твои мечты построены на хрупких фантазиях о собственном будущем могуществе, но этого никогда не будет. Ничего не случится просто так. Особенно для человека, который исключает страдания из цикла жизни. Неважно, свои или чужие. — Юнги смотрел прямо, тяжело и, казалось бы, не менее зло, чем младший напротив, но у Мина полуулыбка на губах. Которая раздражала все больше. — Я не исключаю, — шепотом, едва сдерживаясь, чтобы не взорваться миллиардами криков от бессилия и дикого желания таки причинить боль одному человеку. — Ты исключаешь, пытаясь сделать из жизни подобие сказки. Но так не бывает. Чтобы любить хорошее и по-настоящему ценить что-то, нужно познать обратную сторону и принять ее. Как неизбежное. Как то, что будет постоянно. А такие, как ты, — жертвы обстоятельств и ограничений. И будущие трупы из-за чужого желания как раз причинить таким, как ты, боль. Слишком добрым, до зубовного скрежета наивным и глупым. — Да что вы вообще знаете! — Тэхен сделал шаг, но Юнги даже не собирался слушать возражения, взмахивая рукой снова и проверяя готовность мяса. Киму хотелось кричать, беситься, ко всем даэдра перевернуть котел с варевом, побить каждую склянку с зельем и, пожалуй, окунуть дурного старшего в болота и швырнуть к корусам в гнездо! Тогда и узнает, как именно они обгладывают свою пищу и как яйца прячут. Тэхен был уверен, что возле него сейчас даже воздух вибрировал, настолько он зол, и даже сделал новый шаг, чтобы отвлечь учителя от его ненаглядного мяса, как краем глаза заметил странные огни вдали. Похожие на свет факелов или чьи-то голодные глаза. То возникающие, то снова пропадающие в темноте болот. И вся энергия, злость, что готова была вырваться наружу хаотично-убивающим штормом, резко исчезла, отдавшись в груди сильной болью как последствием. От того голос Тэхена сиплый, но он указал пальцем в сторону. — Там… огни. Юнги обернулся сразу, замирая и всматриваясь внимательно. Кажется, он превратился в статую, настолько старший не двигался те жалкие секунды, растягивавшиеся из-за молчания. — Возьми котел с зельем и унеси в дом. Поставь у дальней стены. Быстро. Тэхен словно и сам проснулся, вздрогнув и сбросив легкий ступор. Он подошел к остывающему котлу и с сомнением посмотрел на него. И приоткрыл сразу же дверь, подпирая камнем, чтобы не закрылась. С большим трудом осторожно взял и потянул котел в дом, слыша предупреждающее шипение:«И только попробуй его опрокинуть или разлить». Ученик поставил, как и сказано, к дальней стене, по пути стараясь ничего не сбить и самому не убиться. И все же уронил несколько капель, тяжело дыша и прислоняясь к стенке. В доме сухо и тепло, несмотря на приоткрытое окно, пахло картошкой и луком-пореем. И безопасней, чем снаружи, где остался Юнги, шуршащий чем-то и через пару минут заходящий в дом. Он сгрузил ингредиенты в углу комнаты, поставил кусок поджаренного мяса на стол и подошел к окну, задернув все шторой. И в конце концов, закрыл дверь на засов. — Вы затушили огонь? — Да. — Учитель осмотрел дом, непонятно что различая в темноте, и присел на стул возле двери. — Но почему? Разве?.. — Даэдра тебя побери, — Юнги раздраженно вздохнул, и даже в темноте Тэхен смог представить выражение на лице старшего, который продолжил: — Ты знаешь много людей, способных ходить ночью на болотах Морфала? Да еще и в стороне древнего кургана, населенного драуграми по самый потолок? Я не особо много. Не считая вампиров, конечно. Но и среди них у меня знакомых не завелось! — Значит… охотники за сокровищами? Грабители? Или… сами драугры? — Тэхен сглотнул, косясь на дверь и окна, держась подальше от возможных отверстий, через которые ожившие мертвецы могли полезть в поисках живой плоти и горячей крови. — Без понятия. Но можешь выйти и рассказать им о мирном способе жизни, — Юнги, судя по звуку, хмыкнул, но не двигался, все так же прислушиваясь к происходящему на улице. Но пока был слышен лишь ветер и стрекот насекомых. — В конце концов, если бы это были драугры, мы вряд ли увидели бы красный свет, — Юнги нарушил тишину и покосился на свой посох, висящий на полке. — А какой? — Тэхен так и не присел, сглатывая и стараясь успокоить неистово бьющееся в груди сердце. — У драугров глаза светятся синим цветом и только им. — Даже не видя своего учителя, Тэхен прекрасно представил едкую, мерзкую улыбку на губах Юнги. Ведь тот даже повернулся к своему ученику и смотрел всего пару мгновений, достаточных, чтобы по коже Кима прошлись мурашки. Все тело затекло, а в глазах пекло, стоило Тэхену их с трудом открыть. Он тяжело приподнял голову, выпутываясь из теплого одеяла, и осмотрел пустой дом. Ким не помнил, во сколько он уснул, утомленный ожиданием и темнотой, и как он оказался в кровати. Единственное, что он четко знал, — Юнги не сдвинулся со своего места, лишь посох поближе к себе принес. Его едва видимый силуэт прочно отпечатался в голове ученика, точно так же, как и светящиеся искры проснувшегося от своего сна магического посоха. Тэхен встал, оделся и привычно подошел к столу, замечая хлеб, нарезанный сыр, немного сладкого рулета. И отпил еще теплый компот из ягод, отдававший бодрящей кислинкой. Ким не против был бы сесть и перекусить, ведь желудок еще с ночи тихонько поскуливал, напоминая, что они ели самое раннее — в обед, но любопытство было сильнее. Ведь Тэхен слышал приглушенные голоса со двора и осторожно приоткрыл тяжелую дверь. Юнги и Фалион стояли к нему спиной, разливая настоявшееся за ночь зелье по небольшим бутылкам из зеленого стекла. — Мне десятое подходит. Как раз Фестиваль Торговцев. Можно зелья подороже продать. — Да… Я только подумал о том, что заказчик не запросил доставку через какого-то алхимика. — Фалион, судя по звуку, зевнул и потер осторожно глаза тыльной стороной ладони. Не хотелось бы, чтобы яд попал на чувствительные органы зрения. — Не ты ли намекал, что мне нужно пройтись? И что нужно принять столь выгодную сделку? Что с тобой? — Юнги остановился и внимательно посмотрел на своего друга. Колдун пожал плечами, но через пару мгновений решился поделиться: — Видел странных людей в таверне Джонны. Воины, маги, но сразу видно — наемники. Заняли все комнаты. — Джонна — хозяйка таверны, и не мне тебе объяснять, что подобные события - ее обычная работа. — Юнги остановился и поправил край рубахи, который как раз сполз. А после повернул голову к двери, заставляя застигнутого врасплох Тэхена подпрыгнуть: — Ты поел? — Н-нет. — Так чего стоишь? Работы еще много! Тэхен тут же скрылся в доме, садясь за стол и начиная кушать, но тем не менее любопытство никуда не ушло. И поэтому он осторожно дернул окно, приоткрыв его шире, и все так же прислушиваясь к разговору. Ведь если Юнги не отругал его за подслушивание, то значит, проблема только в том, что он не присоединился к работе? По крайней мере, Тэхен хотел бы так думать. И сейчас, уплетая за обе щеки слегка подсушенный хлеб с сыром, старался ловить каждый звук. Мужчины некоторое время молчали, заставляя младшего в нетерпении елозить по стулу. Но тут же замереть, различая голос своего учителя. — Сегодня ночью возле руин были видны факелы. Может те, кто остановился у Джонны, попросту разворовывают древние гробницы? — Которые на севере? Руины Высоких Врат? — Угу. — Юнги, судя по звукам, перебирал позвякивающие бутылочки. — Не ходил смотреть? — Нет. Мне это ни к чему. Так, десять есть. Нужно каждую подписать. Снова повисло молчание, а Тэхен задумчиво кусал губы: он не ходил еще на север, но вдалеке видел странные очертания высоких каменных шпилей древнего захоронения. В таких склепах, нередко уходящих далеко под землю, древние норды, предки Тэхена, хоронили своих мертвецов. Нередко оставляя в самых дальних комнатах несметные сокровища, которые так манили бандитов и разбойников. Проблема состояла в том, что часто в таких усыпальницах были ходячие мертвецы — драугры, охраняющие золото и артефакты, а иногда и своих могущественных хозяев. Чей громовой голос, как говорили, мог сотрясать сами основы Нирна. — Даже если это были грабители, то они или ничего не нашли, или наоборот, забрали то, что искали, — Внезапный голос Фалиона заставил Тэхена подавиться и закрыть рот рукой, приглушив кашель. — Почему? — Видел, как они рано утром уходили из города. Без потерь, как я понял, не обошлось. — Колдун молчал пару минут, и со вздохом продолжил: — Все равно расскажу ярлу, пусть отправит кого-то из стражников глянуть. Разгуливающие на свободе драугры — не самое приятное соседство. — Рассказывай. Только убедись, что пойдут люди, знающие болота. А то или тварей привлекут сюда, или оставшихся драугоров перебудят. Мне такое соседство не нужно, — Юнги пренебрежительно фыркнул и поставил ящик с готовыми зельями на пол словно нарочито громко, а Тэхен в два глотка допил оставшийся компот, и так понимая, что задержался. Он натянул накидку, чтобы не замерзнуть из-за прохладного ветра, идущего как раз из севера, и вышел из дома. Правда, через минут тридцать уже скидывал верхнюю одежду на плетеный забор возле дома. Юнги не давал ему ни минуты покоя: нужно было позаботиться о саде учителя, прополоть сорняки, упаковать зелья в ящики и пронумеровать, внести в особую расчетную книгу Юнги, поубирать в доме, и так по кругу. Казалось, что Мин специально выбрал день, чтобы довести своего ученика до одышки и боли во всем теле. Который жалел, что позавтракал так мало и не попросил добавки, ведь до позднего обеда покоя вообще не было. Не говоря уже о том, что Юнги спокойно сообщил, что именно Тэхену предстоит отнести каждый ящик в город, к Фалиону, который сохранит ценный груз до его погружения на повозку и отправления в Солитьюд. Сам же придворный маг спокойно устроился в саду Юнги, собирая травы и коренья, чтобы упаковать их в травяной мешок и подвязать к поясу. В конце концов, их путешествие затянется надолго, нечего оставлять ингредиенты на волю ветрам и случаю. И вот, Тэхен упрямо шел уже по истоптанной дорожке к городу, где его ждал Фалион, который помог лишь с одним ящиком, да через болота провел. Заметив ласково, чтобы ученик мага тщательно запомнил и не заблудился здесь один. Ведь болота, пусть и с виду пустынные днем, таили в своей тишине невиданные опасности, мучительные боли и ядовитых созданий. Тэхен потер нос об плечо и зашагал дальше, выходя из болот на более утоптанную тропинку, ведущую к лесопилке, а следом через мост к центру города. Хотя Морфал нельзя было полноценно назвать городом, здесь даже храма не было, не говоря уже о нормальном захоронении или присутствии лекаря. Зато люди любопытные и осторожные, присматривающиеся к новенькому юноше, таскающем из болот ящики со звенящими баночками. Да еще и к местному чародею, а таких в Скайриме не жаловали. Ким уже привычно поднялся на деревянные ступени моста, прошел пару домов и осторожно постучал носком сапога по двери. И с облегченным вздохом поставил очередную партию зелий на пол, когда Фалион открыл ему дверь. — Последний? — Ага. — Тэхен вытер пот со лба и вспотевшие руки о штанины, выдохнув, и наконец осмотрел дом чародея. Во все остальные разы ему было не до того, ведь за каждое промедление Юнги одаривал его раздраженным взглядом и недовольным ворчанием. Но сейчас можно было и передохнуть, прежде чем возвращаться обратно глубоко в болота. Фалион усмехнулся и подошел к печке, доставая кувшин и забирая пару чашек, передавая их опешившему Тэхену. — Голодный же, наверное? Ничего, сейчас перекусим и пойдешь обратно. Подождет твой учитель, никуда не денется. Бери себе рулета… Агни любит печь разное, — На последнем голос Фалиона стал мягче, он некоторое время смотрел на кровать возле печи, на которой аккуратной стопкой были сложены детские вещи. — Что же… да. — Маг подошел к шкафу, доставая оттуда табак, пока Тэхен с улыбкой разливал теплый компот в чашки и откладывал рулет, от запаха которого сводило внутри живота мучительной судорогой. Ким даже не заметил, как высунул кончик языка от усердия и голода, накладывая себе в отдельную тарелку. И успел с разрешения хозяина дома начать есть, пока колдун чистил свою трубку, присев за стол напротив Тэхена. — Ты куришь? Нет? Вот и правильно, — Фалион посмеялся и наклонился ниже, чтобы точно все вычистить, а Тэхен, жуя, осматривал чужой дом: он был больше, чем у Юнги. Более просторный и обычный, что ли. Дом его учителя напоминал жилище магов в представлении селян: связки трав по углам, куча свитков и разных ингредиентов, вид некоторых из которых вызывал отвращение. А еще много книг и записей, залежи бутылочек с разными подписями и самим его обитателем, нередко смотрящим раздраженно из-под светлой челки. Даже пахло по-разному: лесными травами и снегами у Юнги, и сладким, домашним у Фалиона. Тэхен обвел еще раз взглядом обстановку и откусил кусок рулета, тут же запивая компотом. — Юнги заготавливает очень много зелий. Намного больше, чем в заказе. Фалион усмехнулся и наконец заполнил трубку табаком, кивая на дверь и подхватывая себе чашку компота. Тэхен тут же поспешил за ним, присаживаясь на лавочку возле дома и ставя на нее свою чашку. Тарелку с остатками устроил на коленях. — Скажем так, Юнги не упускает возможности подзаработать. — Кончики губ мага исказились в новой улыбке, он поднес огонь к трубке и через несколько секунд запыхтел, выпуская клубы дыма. — Он на что-то копит? В смысле… мало кому хочется жить так далеко от города. Да еще и на болотах. Мне бы не хотелось. — Тэхен задумчиво наклонил голову и кивнул в подтверждение своих мыслей. — Думаю, что он не хочет больше голодать. — Фалион повернул голову и слегка сощурил глаза, вытягивая ноги и смотря на гладь озера, на берегу которого и устроился дом чародея. — Он голодал? — Тэхен даже жевать перестал, не сводя удивленных глаз с колдуна, пожимающего плечами. — Всякое бывает, когда начинаешь все сначала… особенно в таком месте, как Морфал. — Фалион замолк, его губы поджались, а взгляд карих глаз стал глубоким и печальным. — Да и не всегда есть силы снова попробовать дышать, жить, не то что о еде думать. Фалион словно очнулся, хмыкнул себе под нос и, окутанный дымом, пыхтел трубкой и не подозревая, что мальчишке рядом с ним самому тяжело дышать. Тэхен отставил тарелку в сторону и с трудом проглотил последний кусок рулета, чувствуя вместо сладости — знакомую горечь. Ведь он тоже прекрасно осведомлен, что значит плохие дни, урожаи, да и всепоглощающая темнота. Ким сделал глоток компота и посмотрел, как вдалеке играются дети, тревожа своими криками звуки ветра. Тэхену хочется задать вопрос, спросить почему же такой талантливый маг и, мало того, алхимик, живет в столь странном месте, а не в дорогих хоромах Верховного ярла Скайрима. И как называется тьма внутри Юнги. Но не спрашивал, не решался встретиться с дикими глазами чужой боли. Лишь прикрыл глаза, чувствуя, как ветер выцеловывал на щеках юноши холодные ожоги далеких воспоминаний.       Фалион указывал в сторону болот, стоя на границе города, и улыбался все еще задумчивому Тэхену. — Ты же помнишь? Обходи с правой стороны и выйдешь к дому. И если что — кричи! Мало ли, кто-то и откликнется. И не паникуй, что бы на тебя ни напало. — Ага, спасибо. — Ученик криво улыбнулся и, взмахнув на прощание, пошел обратно в болота. Первые десять минут просто — под ногами дорожка, уводящая в редкие леса, а дальше надежда только на свою память. Тэхен мысленно рисовал маршрут, по которому ходил здесь не менее пяти раз, и брел вдоль берега топей, поближе к деревьям. Здесь жизнь никогда не останавливалась: ночами были слышны всплески воды, а днем непрекращающийся стрекот и пение птиц, нашедших здесь себе приют. И, несмотря на отсутствие явной опасности, по коже Тэхена пробегали мурашки, словно кто-то смотрел на него. Ким даже вынужден был остановиться, чтобы осмотреться и выдохнуть, приложив ладонь к груди, где после разговора с Фалионом было тоскливо. Не говоря о том, что еще с прошлого вечера болело. Пусть они с магом не были знакомы достаточно хорошо, да и он был достаточно скрытен, но все же молодой маг чувствовал нечто грустное в словах друга Юнги. Какую-то песнь сочувствия и тоски по чужой жизни, словно… Юнги потерял однажды нечто великое, которое никогда больше не обретет. Тэхен опустил голову и провел ладонью по своему лицу, желая убрать разрывающие его изнутри мысли, как прицепившуюся паутину, но не удалось. Ученик перевел взгляд на болота, вдалеке которых начал заворачиваться туман, ночью укутывающий Морфал в свои губительные сети. Нужно было спешить, ведь даже далекое солнце покрывалось кровавой корочкой, возвещая о своем скором уходе на недолгий покой. Тэхен ускорил шаг, поднимаясь на овраг и с его вершины видя уже знакомые остатки руин — Устенгрев, как их называл Юнги. Они не возвышались прекрасными памятниками далеким временам, а наоборот опускались под землю, часто засыпанные землей и охраняющие мертвецов во всем их величии. Правда, эти тоже кто-то пытался когда-то раскопать, и Тэхен видел даже верхушку тяжелой, практически черной двери. А может и раскопал и вошел даже, пропав безвозвратно в покоище древних нордов, а ветер принес новые груды песка. Тэхен поежился, не замечая, как подошел к каменным глыбам, похожим на овалы, один край которых глубоко вошел в землю. Мысли о мертвецах, слушающих каждый его шаг через тонны земли, пугали не менее, чем вчерашней ночью. А ведь при нем нет ни единого свитка или даже возможности защитить себя, выползи что-то из этого кургана, затерянного в болотах Морфала. И Тэхен вскрикнул, видя резко выходящий из-за одного камня силуэт, отскакивая назад и машинально прикладываясь к пустому поясу. — Почему так долго? — Юнги смотрел на своего напуганного ученика со всей внимательностью, крепко держа посох в одной руке, а вторую спрятав в кармане робы. — Ф-фалион угостил компотом… - Тэхен перевел дыхание, чувствуя, как под ребрами возле сердца кольнуло несколько раз, реагируя на сильный испуг. Да только он усиливался, ведь его учитель с него не сводил темных глаз, в которых отражалось мрачнеющее небо, предвещающее еще один ветреный день. Пальцы мага сжимали посох до побелевших пальцев, а губы Юнги были сжаты в тонкую полоску. Тэхен заметил неестественную бледность, нетипичную даже для светлокожего мужчины, который был похож на блеклую тень. Или на мертвеца, зажатого между временами, вынужденного охранять никому не нужные, затерянные в болотах руины и их иссохших хозяев. — Мне не стоило? Я больше не... — Тэхен сглотнул вязкую слюну и решился нарушить молчание, вздрогнув от излишне быстрого ответа. — Все нормально. Конечно, ты мог, — Последнее более тихое, затихающее, и окончание унес прилетевший из топей ветер. Юнги снова замер, смотря куда-то позади Тэхена, а то и сквозь него. В глазах мага медленно таяли последние проблески чистого неба, как и какие-то отголоски его собственного, душевного света. — С вами все хорошо? Может быть, вам нужна помощь? — Ким точно помнил наставления матери не разговаривать с существами, встречными возле курганов, насыпей, опушках леса и озерах. Лучше бежать от них как можно дальше, не оборачиваться на зов и держать при себе амулет одного из богов и возносить молитву Талосу - защитнику людей. Но сейчас, видя перед собой Юнги, позади которого скрывалось солнце, освещая спину учителя своими последними яркими лучами, создавая невероятное свечение, Ким готов был позабыть о наставлениях мудрой женщины. Правда, Юнги и сам справился: вздрогнул, просыпаясь, словно ото сна, поморщился и посмотрел прямо на Тэхена, привычно фыркнув: — О чем ты говоришь? Конечно со мной все хорошо! — Маг развернулся и пошел в сторону дома, минуя ярко-фиолетовые цветки ядовитого колокольчика, задев их опустившиеся бутоны коленом. Тэхен перевел дыхание и поспешил следом, стараясь не оборачиваться и не терять из виду спину Юнги, который шел слишком быстро. И Ким почему-то улыбнулся от крамольной мысли, что заползла в голову мальчишке. — Учитель, вы что… волновались за меня? — О боги, за что мне все это? Эта ночь отличалась от прошлой спокойствием и теплом, исходящим от тлеющих угольков в печи. Тэхен смотрел на то, как они перемигивались между собой, вовлекая в приятную расслабленность и дрему. Возле двери уже стояли два рюкзака: один младшего, полупустой, и его учителя, еще раскрытый, ведь Юнги постоянно что-то докладывал. В нем уже лежали, переливаясь глубинным сиянием, камни душ для подзарядки посоха, разные запечатанные свитки и другие необходимые в путешествии вещи. Тэхен сладко зевнул, наблюдая, как от свечи на стене расползаются тени: его учитель до сих пор сидел за столом и что-то писал в своем блокноте. Несмотря на то, что уже как несколько часов назад они поели и условились лечь пораньше. Близость приключений будоражила молодого мага, не давала сразу закрыть глаза, и не омрачало настроение даже сказанное: «Тщательно собери свои вещи. Ты, скорее всего, сюда не вернешься». Тэхен тогда подумал, что если новые знания, чувства и переживания стоят того, он согласен узнать что-то большее, чем опасные болота вдали от людей. Тем более, он увидит царственный Солитьюд, побывает в городе своей мечты! Не говоря уже о возможности уговорить Юнги на поездку к Маркарту. Было бы большой удачей увидеть Консельмо — придворного мага ярла Каменного города, и, возможно, договориться о том, чтобы задержаться там подольше. Может, знания Тэхена хотя бы там оценят и примут. Пусть магия ему не дается, но ведь у магов всегда были охранники. Было бы золото в карманах. Молодой ученик поудобнее устроился, прикрыв глаза, и во снах он видел себя свободной птицей, взлетающей к туманам горделивых гор. Его крылья тревожил сильный ветер, но его зоркие глаза видели цель: далекий, но достижимый путь, петляющий между людских поселений, гор и бурных рек. Ему бы научиться управлять полетом, не зависеть от прихотливого ветра, уметь призывать себе крылья побольше, окутывать себя огнем или льдом. Быть молнией с небес, освещающей чужой путь. Электрическим разрядом, что бил землю, оставляя после себя глубокий след. Тэхен резко открыл глаза и приподнялся на локте, сонно осматриваясь. Юнги как раз поднимал упавший с его рук кинжал и уже правильно вкладывал в ножны. А после обернулся на своего заспанного и взъерошенного ученика. — Поднимайся. Нам скоро выходить. Сам же маг, судя по всему, так и не ложился: ведь Тэхен, оказывается, разлегся ровно в центре кровати, да еще и чужое теплое одеяло успел скомкать. Неужели Юнги не мог его подвинуть или разбудить? Ученик зевнул, протер глаза, в которых словно песка насыпали, и нехотя встал. За окном было по-утреннему серо и печально и, скорее всего, дико холодно. Хорошо, что в доме по-прежнему тлели последние угольки: видимо, Юнги несколько раз подкидывал небольшие ветки, которые сейчас и доедал оставшийся жар. — Поторапливайся, мальчишка! — Старший поднял голову от своего рюкзака, который, наконец, закрывал на застежки. А Тэхен вздрогнул и поскорее присел за стол, где были остатки вчерашней говядины, хлеба и несколько картошин. — И когда вы все успеваете делать? — Ученик пробормотал, набирая воды из стоящей рядом бочки и делая глоток, чтобы разбудить желудок для начала. И лишь тогда принялся за еду, стараясь закончить побыстрее, чтобы не раздражать невыспавшегося учителя. Который хмыкнул и через несколько минут положил на стол тщательно завернутый сверток. — Это твоя часть еды. Не хочу дополнительно думать, поел ли ты в дороге. Позаботься о себе сам. И кстати, у тебя осталось не больше десяти минут. Никто тебя ждать не собирается, — Юнги внезапно усмехнулся, — кроме ящиков, конечно. Не Фалиону же их таскать в повозку. Тэхен замер с набитыми щеками, из его груди вырвался тихий стон, ведь спина после вчерашнего нещадно болела, не говоря уже про руки. Но почему-то раздражения или злости не было, ведь от отошедшего мага впервые был слышен тихий смех. Не наполненный ядовитым торжеством, нет, Тэхен и сам улыбнулся, поскорее заканчивая с ранним завтраком. Глаза его учителя светились предвкушением, а смех был больше шутливо-злобным. Ким посматривал на Юнги до тех пор, пока старший не вышел из дома, прихватив свой рюкзак. Младший и сам уже застегивал меховую накидку, в последний раз осматривая дом, ставший его прибежищем на несколько недель: заправленная постель, залитый очаг, вымытая посуда и вылитая вода. Небольшая печаль ткнулась между ребер, заставив сердце в печали тихонько заныть. Но стоило услышать возмущенное бурчание, как Тэхен выбежал из дома, плотно прикрывая за собой тяжелую дверь.       Морфал еще отдыхал, как и оставшиеся за спинами магов болота. Между домами притаился пушистый туман, взрываясь завитками, стоило его потревожить. Он висел плотной дымкой над озером, окутывал деревья, словно паутина морозных пауков, живущих в самой глубине диких лесов. Тэхен уже проснулся, тем более, что даже теплая накидка не спасала от холодных касаний утренней прохлады. Пришлось последовать совету Юнги и накинуть капюшон, и даже в городе не становилось теплее. Вынуждая едва ли не подпрыгивать на мостике в ожидании Фалиона. Юнги снова тихо постучал и отошел от двери, когда послышались тихие шаги. Маг выглянул и сразу же поежился от холода, мазнувшего по сильным плечам мужчины. — Так люблю видеть твое лицо по утрам, Мин Юнги. Чтобы тебе хорошо спалось на повозке, — Фалион беззлобно заворчал и широко зевнул, лишь в последнее мгновение прикрыв рот рукой. — Взаимно. Мы за зельями. Тэхен, чего стоишь? Давай сюда свой рюкзак, бери ящики и начинай. — Юнги пихнул своего ученика, пробормотавшего извинения, не замечая лукавой улыбки Фалиона, и тут же схватился за первый ящик, зелья в котором разбуженно звякнули. В глубине дома возле печи заворочалась Агни, но что ей сказал хозяин дома, Тэхен уже не слышал: оставив рюкзак своему учителю, он направился к повозке, которую заметил при входе в город. Там уже стояли другие ящики: некоторые пустые, а другие такие же, как и у него, — наполненные бутылочками с разными наклейками. Сама хозяйка поглаживала рослую лошадь, фыркающую от холода, и указала парню, куда именно ставить зелья Юнги. Хозяйка алхимической лавки внимательно посматривала на молодого парня вплоть до того момента, как подошел Юнги и Фалион. — Доброго утра, Лами, — Колдун вежливо поздоровался. — Снова закончились ингредиенты? — И тебе здравствуй, Фалион. Ты же знаешь, я ставлю алхимические опыты. Мне нужно многое уметь, чтобы помогать людям в такой дыре, как Морфал. — Женщина поправила светлые короткие волосы, хмуро смотря на мужчину, пока Юнги поправлял ящики, которые, по его мнению, были неровно поставлены. — Опыты, значит… Надеюсь, что они принесут тебе то счастье, которое ты так ищешь. Правда, жаль, что люди принимают счастье за эфирную дымку кошачьей скумы. Ничего, кроме зависимости, она не приносит. Впрочем… Как и счастье, наверное. Но мы надеемся, да. — Колдун слегка поклонился замершей женщине. — Надеемся, ты прав. — Губы Лами исказились в улыбке. — Надеемся, что тебе принесет счастье то, зачем ты ночами бродишь в окрестностях города, на болотах. Больные сангвинаре вампирис нынче дорого платят? Что? Надеюсь, что наша договоренность еще в силе. Так что нечего раскидываться в любезностях с утра пораньше. — Женщина сузила глаза, а Фалион моментально изменился в лице: нахмурился, но через мгновение вежливо-язвительно улыбнулся. Юнги лишь фыркнул про себя и пнул замершего Тэхена. — Чего уши развесил? Полезай в повозку! Спасибо, Лами, что подвезешь, — последнее уже было к женщине, которая пожала плечами: — Ты все равно мне платишь. Да и втроем не так опасно. Тэхен как раз устраивался поудобнее в повозке, предчувствуя, как будет болеть не только спина, но и все то, что ниже. А Юнги пожал Фалиону руку, улыбнувшись ему мягко. — Присмотри за домом, пожалуйста. — Как обычно. Удачи! Пока, Тэхен! Вытряси из Юнги все знания, на которые он способен, — Маг засмеялся, а повозка плавно тронулась в сторону столицы Скайрима — величавого Солитьюда, очертания которого Тэхен видел из домика на болотах. Маг еще несколько минут махал Фалиону в ответ, выдохнув, когда повозка завернула за угол. Юнги деловито устроил рюкзак, пересмотрел зелья, а после удобнее уселся и вытянул ноги. И прикрыл глаза, выражая все свое мнение к предстоящему пути. А Тэхен… Он с замиранием сердца наблюдал, как с каждой минутой позади повозки остается Морфал — затерянный среди болот и снегов мрачный город. Где по ночам шипят корусы, в глубине лесов обитают морозные пауки и бродят вампиры, если Фалион не врет. Где редко бывают солнечные дни, растут ядовитые растения и дуют холодные северные ветра. Тэхен улыбнулся своим мыслям, провожая видневшиеся крыши домов взглядом, и сел, опираясь на рюкзак, смотря вперед. Лошадь шла по заснеженной дороге, подгоняемая любопытством и холодом, а Лами зорко смотрела вокруг. Возле нее был меч и еще пара свитков, а на груди висел защитный амулет. И несмотря на то, что Скайрим, как и говорил Юнги, был холодный, неприветливый и опасный, Тэхен всей душой с детства хотел проникнуть в каждую его загадку. И пусть его отправили в дикую дыру, но вряд ли кто из его однокурсников мог надеяться на такое путешествие.