Лисёнок

11 лет спустя

      Красные стволы бамбука, окружающие поселение кицунэ, за эти долгие — для человека — годы не изменились ни на миг. Они будто застыли в янтарной вечности, как и их обитатели — лисьи духи. Словно раскрашенный безумным художником, у которого любимыми цветами были все оттенки красного, лес провожал ласковым взглядом играющих в салки молодых лисят, только-только переступивших рубеж восемнадцатилетия. Один из них отличался от остальных светло-оранжевой окраской, меньшим размером и количеством хвостов.       Но, несмотря на кажущуюся хрупкость Ёши, в прошлом Тсунаеши Савада, проигрывать старшим собратьям не собирался. Его маневренность даже с тремя хвостами не уступала друзьям-кицунэ — уворачиваться от острых зубов соперников было привычно, легко и весело. В очередной раз сделав кувырок, Ёши увернулся от нападения, не дав себя поймать. Оставалось совсем немного бежать — «база» находилась рядом с домом, где проживал бывший Савада вместе со старшим братом Атсуши, ему оставалось только коснуться ее, и победа в кармане.       Рванув с места и оставив водящих далеко позади, Ёши молнией добрался до своего дома, но там его поджидали соперники. В голове юного кицунэ моментально появился план, как перехитрить их. Окно в своей комнате он никогда не закрывал, и сейчас ему это было на руку. Пока соплеменники не опомнились, Ёши стремительно запрыгнул на крыльцо, легко проскользнув в дом. Дальше нужно было поскорее добежать до окна на втором этаже и аккуратно спуститься с помощью прыжка на дерево. Но, конечно, если все идет по плану, неучтенный фактор должен его испортить.       Таким фактором оказался Атсуши, от чего-то находившийся дома, а не в храме. Сильная рука немного грубо схватила лисенка за шкирку и встряхнула его. Лисий облик тут же потек, оставляя в руках Шамана взъерошенного подростка с копной медных волос, одетого в юкату простого кроя сизого цвета.       — Ёши, ну сколько раз можно повторять? Возвращаться домой нужно до захода солнца, а не во время! А вы чего тут столпились? — произнес он, уже грозно обращаясь к любопытным друзьям его подопечного, что сунули свои носы за порог дома. — Брысь к себе!       Взглядом проводив улепетывающих кицунэ, Ёши тяжело вздохнул. Он не обиделся на резкие слова опекуна, потому что понимал свою вину — после заката всем лисам, в особенности молодым, запрещалось покидать пределы деревни. Как только наступает темное время суток, вокруг деревни начинает ходить патруль из взрослых обученных кицунэ, ведь не все ёкаи известны своим миролюбивым характером. Ночью просыпаются и выходят на охоту те, встреча с которыми будет последней в твоей жизни.       Ёши понимает насколько опасны его выходки, но иногда не может противиться своим животным инстинктам и зову леса.       Атсуши повторяет вздох лисенка. Сколько бы он не повторял, Ёши все равно будет делать по-своему, пока не набьет своих шишек. Сам таким был по молодости, потому и не слишком давит. Ему только и оставалось, что пенять на благоразумность молодого кицунэ и молиться богине о защите Ёши.       Наконец-то выпустив из цепкой хватки подопечного, Шаман наказал Ёши потихоньку собирать вещи.       На лицах обоих кицунэ еще присутствовал налет печали, задвинутый чувством смирения от неизбежности. Обещания нужно сдерживать.       Ёши поплелся в свою комнату, на ходу вспоминая те невероятные года, проведенные в поселении кицунэ.       Первый год был самым трудным: Тсунаёши часто плакал и безумно скучал по маме с братом, а Атсуши всеми силами старался помочь ребенку адаптироваться к новой жизни, но из-за неопытности получалось плохо. Он сам ещё считался молодым, даже не в расцвете сил, парнем и абсолютно не был готов к свалившемуся на голову ребенку. Но делать было нечего — ему приказали заниматься найденышем, а также отстранили от работы в храме на полгода.       Трудности возникали во всем, чего бы ни касался Тсуна. Из-за лисьего перерождения все чувства мальчика вышли из-под контроля. Нос стал слишком чувствительным, окружающий мир — резким для глаз, привычные звуки, по причине повышенной громкости, стали приносить дискомфорт. От этого ребенка сопровождала постоянная головная боль, и он отказывался выходить из комнаты, забившись в угол.       Шаману было больно видеть страдания мальчика, и он всеми способами пытался помочь: как можно больше времени проводил с ним, носил на руках, потому что Тсуна так чувствовал себя спокойней. Постепенно развивал все органы чувств, можно сказать, Савада заново учился видеть, слышать, даже ходить — новые атрибуты в виде хвостов требовали практики.       В первое время Атсуши стремился не выпускать маленького лисенка из виду. И правильно делал. Ведь как только мальчик более-менее пришел в себя, начались попытки побега, которые к счастью не увенчались успехом. Тсунаёши был нестабилен — его эмоции менялись со скоростью ветра: вот он радостно изучает новую магическую игрушку для детей, которую принес Атсуши, а в следующий момент, когда опекун отвернулся, выбегает из дома и несется к лесу.       Ох, и многого же натерпелся Шаман в эти дни. Атсуши пришлось объяснить новорожденному лисенку, что с родителями он сможет встретиться только по окончании обучения и получении всех необходимых навыков скрытия. Дети — существа отходчивые, а когда все свободное время стало занимать изучение нового мира, то грусть и тревоги постепенно сменились детским любопытством и радостью познания. Со временем Тсунаёши смирился, что он долго не увидит маму с братом, но все равно по ночам забирался в кровать к Атсуши, используя его пушистый хвост как подушку и одеяло.       Днем Шаман занимался обучением Тсуны, по началу объясняя ему, что значит быть кицунэ.       Кицунэ — это ёкаи — духи потустороннего мира, которые физически наиболее связаны с материальным миром. То есть, наполовину духи, наполовину живые существа, и человек с уровнем духовной силы, превышающим минимум (а таких предостаточно), вполне способен увидеть кицунэ.       Такими их сделала богиня Инари, даровав лисам способность оборачиваться людьми и сделав своими посланниками. Кицунэ, как и другие ёкаи, живут в другом плане, грань которого с миром людей настолько тонка, сколь материальна. Найти ёкаев трудно и легко одновременно. Они могут находится рядом, но ты просто не сможешь увидеть их, пока не расширишь границы своего мироощущения. Раньше многие были способны на это, духам поклонялись. Но время шло, про них стали забывать, и ёкаи превратились в часть фольклора.       — Конечно, кицунэ не обделены магическими способностями. — пояснял Атсуши. — Наша главная стихия — огонь. В зависимости от места обитания его свойства отличаются, например, у кланов снежных гор огонь обладает силой зимы и совсем не горячий. Для нашего вида обычный огонь безопасен и не сможет навредить, в отличие от магического. Кицунэ также мастера в иллюзиях. Никто не сможет обмануть нас на нашем же поле. Ёши, тебе стоит внимательней отнестись именно к этой теме, потому что, как я понимаю, ты будешь много времени проводить с людьми. Научиться маскироваться — твоя приоритетная задача.       — Атсуши, а почему ты зовешь меня Ёши? Мама всегда зовет меня Тсуной…       — Хм, как бы объяснить. В том, что ты стал кицунэ, виновата, как ты, наверное, догадался, богиня Инари. Она провернула то же самое, что и много лет назад, только наоборот — обратила человека лисом. Этот день стал твоим вторым рождением, поэтому и имя нужно новое. Да и старое сокращение мне не особо нравится, а Ёши подходит к твоей новой сущности. — Атсуши быстро закончил этот разговор, потому что всячески старался избегать перед Ёши темы родственников. — Давай лучше продолжим заниматься…       Ёши было интересно абсолютно все: история кицунэ, их способности, чем они питаются и так далее. Атсуши иногда был готов рвать волосы на голове от тысячи вопросов «Почему?».       Первый экскурс в жизнь кицунэ закончился на позитивной ноте, и вскоре Шаман приступил к обучению своего подопечного навыкам владения стихией огня и иллюзий, не забывая о физической подготовке.       Сначала мало что получалось. Ёши много уставал, не добиваясь желаемого результата, но нагрузки позволяли абстрагироваться от переживаний. С годами тело лисенка наполнялось силой и скоростью. Огонь больше не взрывался в руках и не причинял боль, а стал родным и ласковым. Иллюзии давались с трудом, но даже они потихоньку подчинялись, предоставляя возможность подшутить над наставником, не удачно, конечно, потому что Атсуши раскалывал мороки, как орешки.       С Атсуши у молодого кицунэ сложились странные отношения. Для Ёши он стал наставником и в тоже время старшим братом, который поддерживал и сопереживал. С ним было интересно проводить время, его было немного из-за работы Атсуши в храме, но все же.       Когда Ёши получил достаточно сил и знаний для маскировки в мире людей, время расставания со старшим, к его сожалению, пришло. Они не прощались, нет, ведь теперь лисенок принадлежит и миру кицунэ, но грустно было обоим. Не скоро они будут болтать обо всем на свете, сидя на крылечке и уплетая лесные ягоды. Не скоро Атсуши отругает его за вечный бардак в комнате и за игры в лесу с друзьями в неположенное время.       «Одиннадцать лет жизни. Много это или мало? Для кицунэ — момент, а для человека — целая вечность.» — с такими мыслями Ёши собирал вещи для своего путешествия. Не забыла ли его мама? А брат? Поселение кицунэ стало родным, можно сказать, домом, но дом был и с мамой. И сколько бы юный кицунэ не храбрился, все эти годы он искренне скучал по родителям и близнецу.       Ёши плюхнулся на кровать, лениво переоделся в одежду для сна, практически не меняя положения, и пожелав, чтобы все переживания и смятения разрешились завтра, погрузился в царство Морфея. *В начале канона возраст Тсунаёши — 13 лет, но автор решил сдвинуть временные рамки на 2 года, поэтому сейчас ему 15.