***
Празднество шумело музыкой и смехом. Люстры под высоким потолком разливали свет от сотен свечей вниз, где длинные столы ломились от яств и вин, где дамы в пышных ярких платьях и узких корсетах принимали ухаживания графов и герцогов. Где король сиял счастьем с сыном на руках и не видел надвигающейся грозы. Более того, ослеплен честью принимать у себя трех фей, согласившихся стать его сыну крестными. Вон они, в струящихся легких платьях, обшитых цветами и с узорчатыми сияющими крыльями за спиной. Голоса их звенели словно колокольчики, а в пальцах были зажаты волшебные палочки. Король, Ким Намджун, унаследовавший трон не по крови, но все равно мудрый и почитаемый, встал с золоченого трона и зал затих. Феи повернулись к правителю и мягко улыбнулись, перешептываясь и глядя на маленького принца. — Сегодня, в этот прекрасный летний день, мы празднуем рождение и крестины моего сына, в будущем великого короля. Отдельную благодарность я хочу выразить трем прекрасным феям, которые почтили нас своим присутствием, проделав длинный путь от Зачарованного леса. — Мы не просто так прибыли, государь, — мелодично почти пропела самая высокая из них, Сокджи. — Для нас будет честью одарить маленького принца, с вашего позволения. Король, который отчаянно надеялся на это, лишь кивнул и положил малыша в большую колыбельку. Тот взял игрушку маленькими ручками и сунул в рот. Сокджи подошла к нему и погладила по мягкой щечке, улыбаясь. — Малыш Тэхённи, тебя ждет великая судьба. И моими дарами тебе будут красота, перед которой не устоит никто, и доброта, с которой ты покоришь сердце каждого, — из волшебной палочки посыпались искры и упали лепестками роз на одеяльце. Мальчик чихнул и звонко рассмеялся. Намджун улыбнулся и кивнул фее благодарно, глядя, как ее место около кроватки занимает следующая. — Пирожочек мой, — улыбнулась Чимин, вторая фея. Она была ниже своей подруги и сама была похожа на пирожок — настолько мягкими были ее щечки. — Я подарю тебе чудесный голос. Слушая его, все будут забывать о своих бедах — настолько прекрасно ты будешь петь. По взмаху палочки феи из воздуха соткались ленты и обвязали тоненькие запястья ребенка. К колыбельке подошла третья, Хосун, теребя в худых тонких пальцах палочку. Но не успела она и слова сказать, как большая дверь зала со скрипом распахнулась и старый мажордом объявил: — Чон Чонгук, Владыка Зачарованного леса, — его дрожащий голос разнесся в тишине раскатом грома. Кто-то из особо впечатлительных дам картинно упала в обморок на руки неженатому графу, а король шумно сглотнул и встал с трона, оглядываясь на невозмутимую королеву. Она-то не знает о прошлом мужа. Не ведает о той боли, которую ему пришлось причинить наивному волшебнику из лесов, который был в него безумно влюблен и доверял настолько, что пустил к себе во время войны. Из-за этой боли сердце волшебника почернело в жажде мести. — Доброго вам здравия, господа, — Чонгук не спеша прошел сквозь весь зал, оглядывая перепуганных гостей и слуг. На губах играла добродушная улыбка, что совсем не вязалось с массивными загнутыми назад рогами и затянутой в черную кожу фигурой. — Что тебе здесь нужно? — Фи, как невежливо, Джунни. Так ли ведут себя короли? — глаза сузились в щелочки, а по длинным пальцам волшебника пробежали зеленые искры. Но он быстро взял себя в руки и улыбнулся, слегка склоняя голову. — Хотя такому королю, как ты, — простительно. Чон подошел к маленькому мальчику в колыбельке, которого пытались закрыть собой перепуганные феи. Взмах ладони — и все трое отодвинуты в сторону. — Я не буду есть его, с такими генами мяско явно жестковато, — Гук посмеялся над своей шуткой сам и взглянул на малыша. — Ну и чудовище. Он точно твой? — казалось, он сейчас потычет в него пальцем, но брезгует. — Но все же, принц достоин подарка. Голос темного волшебника разносился по всему залу. Никто не понимал, отчего он здесь и зачем ему одаривать принца. Намджун не знал, чего ожидать от обиженного Чонгука, и внимательно наблюдал за каждым его движением. — Не трясись, я же не зверь какой, — Чон ярко улыбнулся, становясь на миг милым мальчонкой, каким был в шестнадцать. Он стукнул посохом о мраморный пол, и тот засветился легким зеленым светом. — Слушай внимательно, малыш. Ты будешь жить счастливо и беззаботно, каждый день будет наполнен радостью и весельем. У тебя будет много друзей, и вы будете неразлучны, ведь будущему королю нужны верные соратники, так? — Чудесный подарок, спасибо, — подала голос королева, вставая и становясь рядом с мужем. Чонгук с презрением отметил, как она красива, но лишь шире улыбнулся. — Это еще не все, Ваше Величество, — темные глаза засияли изумрудным светом и Чонгук продолжил. С каждым словом его голос крепчал, а смысл повергал всех в ужас. — Но. Чуть солнце восемнадцать принцу лет отмерит, он уснет и никогда больше не очнется. — Нет! — король вскрикнул, бросаясь к Чонгуку. Тот брезгливо отошел на шаг и улыбнулся торжествующе. — На колени. Под неодобрительными взглядами народа правитель опускается на колени, умоляюще глядя на волшебника, собирающегося лишить его самого ценного. — Как мне нравится видеть тебя таким, — так, чтобы слышал лишь Намджун. — Униженным, растоптанным, беспомощным, — и уже громче: — Принц очнется. Всего-то уколет палец веретеном и уснет. И разбудить его сможет лишь поцелуй вечной любви. Намджун побелел и как-то весь сжался у ног того, кому когда-то в этой самой любви клялся. Зеленый свет окутал принца и растаял, а вместе с ним и Чонгук. В зале воцарилась тишина. Каждый соболезновал королю и королеве, прижимавшей к себе маленького принца, которого ждет такая страшная участь. — Не печальтесь, государь, — вперед вышла Хосун, третья фея, которая не успела подарить принцу свой подарок. — Еще не все потеряно. Есть то, что я могу сделать для вас. Она взволнованно выдохнула и подошла к королеве, погладила малыша по светлым волосам. — Я хочу подарить тебе любовь, малыш. Светлую, искреннюю, вечную. Ты встретишь свою любовь еще до того, как тебе исполнится восемнадцать, и она спасет тебя в тяжелое время.***
— Феи сбежали с принцем в лес, господин, — шутливо приложив крыло к пернатому виску отрапортовал ворон. — А король приказал собрать все прялки и сжечь. Чонгук, расслабленно плывущий на спине по спокойной глади озера, фыркнул. Мелкие рыбки сновали туда-сюда, сверкая разноцветными чешуйчатыми боками. Неподалеку заплетали волосы обнаженные русалки, стреляя глазами в привлекательного волшебника, на котором кроме набедренной повязки тоже ничего не было. — Прикрой срам, Чонгук, сейчас тебя русалки утопят. — Не умничай, Юнги-я, лучше найди, куда они принца уволокли, и сообщи мне. Чон даже глаз открывать не стал, нежась в прозрачной теплой воде и мурлыча песенку. На душе отчего-то было непривычно спокойно. И даже шрамы на спине не ныли. — Как скажете, господин, — ворон фыркнул и улетел, ворча. Ветер трепал черные крылья, а голубое небо звало взлететь выше, купаться в мягких облаках и нырять в солнечные лучи, но внизу мелькнула светлая макушка феи, и пришлось отложить мечты на потом. Снижаясь широкими кругами, Юнги старался не терять из виду три женских фигурки, бегущие по узкой тропке и постоянно оглядывающиеся. Чимин держала на руках маленький белоснежный сверток, усердно ему напевая колыбельную и укачивая. Ворон спустился ниже и разглядел маленькое улыбчивое личико и золотые кудряшки. Феи тихо переругивались, высоко задирая шелковые юбки и шагая по сырой после дождя земле. — Я не понимаю, как вообще согласилась на вашу бредовую идею, — ворчала Сокджи, переступая лужу с таким выражением лица, будто там не прозрачная дождевая вода, а коровья лепешка. — Да еще и без магии все восемнадцать лет. Это безумие! Мы ведь без нее практически ничего не можем! — Успокойся, онни, — мягко улыбнулась Чим, поглядывая на заснувшего, наконец, ребенка. — Мы не можем позволить Чонгуку снова портить другим жизнь. — А он уже испортил, — подала голос Хосун, морща носик и вытаскивая из рыжих волос веточку. — Мы без магии, а бедняжка Тэхённи теперь будет расти без родителей в глухом лесу, вместо того, чтобы быть настоящим принцем. — Мы все равно сделаем из него принца, Хосун-а, — Джи, казалось, взяла себя в руки, перестав оглядываться по сторонам с едва сдерживаемым презрением. — Да, Хо, не ворчи, мы будем хорошими тетушками для мальчика. — А ты умеешь готовить? Или может стирать? Убираться в доме? Ухаживать за детьми? — вспылила рыжая, дергая платье, зацепившееся за куст. Ткань затрещала и на красивой юбке появилась не менее красивая дыра. — Мы жили, пользуясь магией, всю жизнь, я очень удивлюсь, если мы не угробим ребенка вместо Чонгука в первый же месяц. — Ты, как всегда, оптимистка, — фыркнула Сокджи и взмахнула рукой. Перед ними почти что из воздуха соткался небольшой двухэтажный домик. Беленные стены, крепкая черепичная крыша, большие окошки с деревянными ставнями и большое увитое виноградом крыльцо. Чимин улыбнулась, и первая вошла в дом. Юнги не стал подглядывать дальше и, взмахнув крыльями, полетел в сторону Зачарованного леса. Когда Чонгук пришел к тому домику, где теперь обитал принц и феи, то была уже глубокая ночь. Полная луна светила в большое окошко, около которого стояла колыбелька. В ней истошно надрывался ребенок, явно не кормленный. Наверху крепко спали, накрывшись подушками, феи. — Няни из них и правда ужасные. А еще меня монстром называют, — ворчал Чонгук. Он хотел было уже уйти, оставив малыша кричать и дальше, но тот потянул к нему маленькие ручки и ухватил за черный плащ, крича еще громче и дергая крохотными ножками. — О небо, за что мне это? — Чон возвел глаза к потолку и под насмешливым взглядом Юнги взял ребенка на руки. В ладони сама собой появилась бутылочка с едой, которую Гук тут же отдал Тэхённи, и тот жадно к ней присосался. Причмокивая губками, он кушал, поглядывая на Чонгука большими янтарными глазами. Смеси в бутылочке становилось все меньше, а держать глазки открытыми все сложнее, и вскоре маленький принц уже уютно сопел, вцепившись крепко в воротник Чону. Тот, морщась, убрал ручки Тэ и, отряхнув черную рубашку, покинул дом. Юнги распирало от желания поехидничать, но он благоразумно молчал, дожидаясь, пока они доберутся обратно в Лес.***
— Не самый удобный облик, я тебе скажу, — хрипло произнес худой парень с кукольными чертами лица, осматривая свои пальцы и дергая за черные волосы. — А ты весьма хорош, оказывается, Юнги-я, — хохотнул Чонгук, превративший ворона в человека. — А ты сомневался? Я прекрасен, жалкий человечишка, верни меня обратно. Чонгук прищурился, взмахнул рукой, и на месте привлекательного парня оказался черный блохастый пес. — Хорошо, я осознал. Но больше так не делай, — пролаял Юнги и поджал уши виновато. Гук взмахнул пальцами снова и ворон захлопал крыльями, встряхиваясь и садясь на ветку раскидистого дуба рядом с Чоном. Волшебник взял в привычку наблюдать, как нелепо феи пытаются ухаживать за ребенком, силясь накормить овощным рагу, которое издалека воняло горелым или купая в холодной колодезной воде. Иногда отправлял Юнги спасать ребенка или делать подлянки горе-нянькам. А основным наблюдательным пунктом стал большой дуб недалеко от домика с замечательным видом на цветочную поляну за ним. — Ты когда-нибудь видел, чтобы наследному принцу могучего королевства заплетали косички? — Чонгук от этих слов подавился воздушным пирожным и прокашлялся. Неужели эти феи окончательно поехали крышей? Спустя несколько минут он бесшумно появился в тени деревьев около цветочной полянки, где бегал принц, собирая ромашки. Ему было уже три года и светлые кудряшки отросли почти до плеч, чем феечки и воспользовались, заплетя их в маленькие косички, что делали Тэхёна похожим на девочку. Чонгук поморщился и коротким движением пальцев сорвал с мягких волос ленточки. Но с распущенными стало только хуже — на девочку он стал похож еще больше. — Кошмар, подстричь бы тебя. Тэхён словно услышал и повернулся, глядя в сторону Чонгука большими янтарными глазами. На коленках были ссадины от частых падений, а милая мордашка перемазана в грязи. На носу желтело пятнышко цветочной пыльцы. — Ну, чудище чудищем. Подлетевшая лента связала волосы мальчику на затылке, оставляя только челочку, а личико стало чистым. Чонгук довольно улыбнулся и уселся на трухлявое бревно, снова доставая из воздуха пирожное. Нежный крем пачкал пальцы и губы, оставался кислинкой на языке. Тэхённи резвился в высокой траве, собирал ромашки и чихал, нюхая маки. Ловил бабочек и кузнечиков, заливисто смеясь и неосознанно все ближе подбегая к Чонгуку, который лишь с легким любопытством наблюдал за ребенком. В ручках был уже приличный букет, когда Тэ подбежал в тень за очередным цветочком и столкнулся взглядом с Чоном. И не убежал, как тот втайне надеялся, а лишь шире улыбнулся и протянул свой букет. Медленно Гук его принял, не отводя удивленного взгляда от мальчика. А тот захлопал в ладошки и полез на руки, царапая коленки о кору массивного бревна. — Ты ж себе больно делаешь, вот упрямое чудище, — воскликнул Чонгук, хватая ребенка и усаживая себе на колени. И сразу морщась недовольно, когда ручки начинают в любопытстве шарить по лицу и трогать рога. — Пальцы откушу, — клацнул зубами, но вызвал лишь смех. Малыш еще немного повертелся и сам слез. Помахал ручкой и побежал к дому. — Не хочешь сиротинушку подобрать, папаша? — каркающе засмеялся рядом Юнги и улетел, пока не нарвался на заклинание помощнее простого превращения. Чонгук повертел в руках букет ромашек и улыбнулся. Слишком милый мальчик, невозможно на него злиться. Своей улыбкой забирается под ребра, прямо к сердцу, и хозяйничает там маленькими ручонками. Чон тряхнул головой и нахмурился. Чего это он раскис, всего-то от одного букетика? Нельзя забывать, чей это сын. И что ему не суждено проснуться. Букет медленно почернел и рассыпался, а Чонгук встал, переполненный презрением к самому себе и Намджуну с его отпрыском.***
Тэхёну четырнадцать и он старается дома не появляться. Тетушки вечно ругаются между собой и ему тоже перепадает. Например, за то, что волосы состриг. Он уже большой, ему не нужны длинные волосы, они мешаются. А тетушки говорят отрастить подлиннее и заплетать косы. А еще готовят они ужасно, приходится есть в лесу ягоды и яблоки в саду. Иногда на окне сами появляются корзины с вкусными булочками и любимым яблочным пирогом, но Тэхённи все никак не может вычислить, кто же их туда ставит. И не нужно ему их сюсюканья, сколько можно его тискать? Злой мальчик с торчащими во все стороны неровно стриженными кудряшками шел в лес к своему любимому маленькому водопадику. Там его уже ждал давно знакомый большой черный ворон. Он привычно опустился мальчику на плечико, складывая красивые крылья и пощипывая клювом ушко. — Я тоже скучал, прекрати, — все беды и злость остались словно совсем далеко, и Тэхён засмеялся, поглаживая нежные перья спинки. — Будем плавать? И хихикнул, когда не любящий холодную воду ворон слетел с плеча и, мотая головой, уселся на камень подальше от мальчика. А Тэ быстро разделся и забежал в воду, прямо под струи водопадика, пища от бодрящего холода. Вдоволь наплескавшись, он выбежал на солнышко, стуча зубами. Губы посинели, но все равно были растянуты в улыбке. Мальчик натянул нагретую солнцем одежду и стал рыться в карманах. — Я тебе вкусное принес, — показал зерна и орешки на ладони. Ворон как-то радостно каркнул и приземлился на ладошку, клюя. Чонгук на другом берегу наблюдал за идиллией, жуя такие же орешки. Попросить Юнги быть другом этому чудищу было хорошей идеей, нельзя мальчику быть одному. Поначалу тот ворчал, клевал малышу пятки и «случайно» царапал плечо. А затем стал все чаще пропадать с ним, оставляя Чонгука в Лесу. И от скуки Чон следил за тем, как они резвятся, играют в салочки и лазают по деревьям. Тэхённи рос красивым. Золотистые кудри, большие выразительные глаза, красивая улыбка и замечательный голос. «Хоть на что-то эти феи способны», — ворчал Чонгук. Осанка у Тэ была поистине королевская, сам он был вежливый и внимательный, всегда боялся обидеть. А на границе Леса тем временем его не в меру мстительный отец ловил жителей и заточал в свои подвалы, выпытывая у каждого слабые стороны Чонгука. Ни один еще не сдал своего Владыку, но с этим нужно было что-то делать. — Просто стену построй вокруг, чтобы не прошли, — Юнги говорил, очевидно, в шутку, но идея казалась неплохой. И, накопив сил, он ее осуществил. Лоза за лозой, впитывая магию, как губка, повинуясь длинному заковыристому заклинанию, вдоль всей немаленькой границы вырос колючий кустарник высотой с башню замка, хватающий в свои объятья каждого, кто приходит со злыми намерениями. Силы покинули Чонгука, словно вода дырявую бочку, подпитав изгородь. Едва стоя на ногах, Чон упирался на посох, тяжело дыша. — И как я теперь домой попаду? — раздался до боли знакомый голос откуда-то сзади. Чон повернулся и едва не зарычал. Тэхён стоял в паре метров от него, а над ним кружил ворон. — Что он здесь делает? — Тэхён аж сжался и попятился, глядя, как глаза рогатого волшебника наливаются изумрудным светом. Движение пальцев и, едва приземлившись, Юнги вертит головой и недовольно разглядывает руки. — Мне повторить вопрос? — Он уже не младенец, я не смогу его поднять и унести. Он сам сюда пришел почти час назад. — Сказать нельзя было? — колени дрожали от бессилия, и Чонгук держался лишь на упрямстве. Юнги подскочил и подошел к Тэхённи, обнимая его за плечи. — Так ты человек? — парнишка не мог перестать смотреть на ворона большими от удивления глазами. — Только, когда этого хочет мой хозяин, — он кивнул в сторону опустившегося на пенек неподалеку Чона. Сердечко у Тэ билось, как бешеное, он переводил взгляд с одного на другого, пытаясь поставить свой мир обратно с головы на ноги. Ворон стал человеком и оказался слугой странного человека с рогами, затянутого в черную кожу с шипами на спине. Наводило на мысль о драконах. — Я доставлю тебя домой где-то через пару часов, когда смогу провести сквозь изгородь. Юнги, присмотри за ним и принеси мне эликсир. Мин кивнул, разворачиваясь, немного неуклюже идя вглубь леса. Теперь еще учиться передвигаться в этом облике, чертов Чонгук. — А кто он? — Тэхён подбежал, с любопытством разглядывая милого хёна и едва сдерживая еще целую кучу вопросов. — Владыка этих земель. Немного незаконный, но всеми признанный и самый сильный. — Я правда в Зачарованном лесу? Мне про него тетушки говорили, как про страшное и ужасно опасное место, — Тэ огляделся, пытаясь найти что-то страшное. — Но тут… обычно? — Ты правда думаешь, что ты уже прямо в самом Лесу? У нас с тобой есть время, чтобы успеть осмотреть хотя бы Лавандовый водопад и Искристые луга. Тэхён радостно подпрыгнул. Названия не звучали ни зловеще, ни опасно. Да и тетушки ждут его только к ужину, а сейчас полдень. Тэхён сразу понял, когда закончился лес и начался Лес. Вместо привычных дубов и лип стали окружать странные высокие деревья с длинными крючковатыми ветками и мелкими, с ноготь, листочками. Они переплетались ветками там наверху, пряча солнце и создавая вечную уютную тень. Казалось, даже зимой они будут защищать от холодных ветров и не подпустят близко к земле морозы. Кусты попадались редко, чаще странные цветы, похожие на тюльпаны, но гораздо больше. В каждом из них любопытный Тэхён находил маленькие драгоценные камушки, но благоразумно не брал, лишь все громче восхищался. Водопад показался внезапно. Странная сиреневая вода падала снизу вверх, на парящую высоко в воздухе скалу. Маленькое озеро возле окружали большие кусты крохотных алых цветочков. По водопаду, словно на горке, туда-сюда катались необычные голубые существа, с большими синими глазами и длинными ножками-ручками. Вместо одежды у них были розовые лепестки-платья, а волосы были короткие и даже на вид мягкие, как пух. Они резво подбежали к Тэхённи прямо по воде и, подождав, пока он наклонится, стали с любопытством гладить его руки и лицо, дергать за волосы. Тэ лишь восторженно смеялся и осторожно проверял, настолько ли мягкие волосы, какими кажутся. Юнги стоял в сторонке, сложив руки за спиной, словно крылья. Шевелил пальцами на босых ногах, прощупывая свежую травку и слегка ухмылялся, глядя на мальчишку, что так удачно оказался здесь. А Искристый луг, находившийся буквально в десяти минутах от водопада, заставил Тэ замереть от восхищения с открытым ртом. Он и правда весь сверкал, каждый цветок был будто из хрусталя тонкой искусной огранки и настолько хрупким на вид, что в высокую хрустальную траву было страшно ступить. Но Юнги смело шагнул первым и прошел вглубь, не повредив ни одного цветка. И тут же словно из-под земли вылетела целая сверкающая стая бабочек. Они подлетели к мальчику, и тот с восхищением осознал, что перед ним феи. Крохотные, полупрозрачные. Они звенели голосками, сыпали миллионами вопросов и летали вокруг вихрем, пуская крылышками яркие солнечные блики. Тэ был готов признать, что прекраснее он ничего никогда не видел и вряд ли увидит. А пока он болтал с феями, Юнги попросил птиц принести золотистый флакон из дома Чонгука. И когда они исполнили просьбу, то кивнул Тэхёну, чтобы тот следовал за ним. — Я отвечу на три твоих вопроса, тщательно подумай, — быстро сказал ворон, видя, как парнишка открывает уже рот. — Почему Владыка сделал тот большой страшный кустарник? — Потому что люди похищают фей и дриад, пытают их. Владыка защищает своих жителей. Тэ громко ругнулся и принялся костерить короля, который позволяет такое, а Юнги засмеялся, раздумывая, откуда же мальчик может знать подобные слова. — Как его зовут? Владыку. — Чон Чонгук. — Чон Чонгук, — медленно повторил Тэ. — Он жуткий. А имя красивое. Это он приказал тебе со мной дружить? — Кто же еще, — фыркнул Юн. — Его почему-то сильно волнует то, где ты. Он не хочет, чтобы с тобой что-то случилось. — Он меня любит, что ли? — Лимит исчерпан, мелочь, на это я не отвечу, — засмеялся хрипло ворон, ероша свои и без того торчащие во все стороны волосы. Когда они вернулись к границе, Чонгук уже снова гордо стоял, сверкая недовольно глазами без малейшего признака усталости. Тэ почему-то вдруг подумал, что никто никогда, наверное, не видел Владыку слабым, и ему даже повезло. — Можно вопрос, ваша светлость? Юнги не сдержал смешок, а Чон удивленно приподнял бровь. — Я похож на светлость? — он демонстративно оглядел свой мрачный наряд и потрогал рога. — Чего вам, людям, только не привидится. Спи. Глаза у Тэ сами собой закрылись, и он стал падать на спину. Но неизвестная сила подхватила его, заставляя парить в метре над землей. Чонгук подошел и, лишь убедившись, что мальчик спит крепко, выдохнул, становясь похожим скорее на встревоженного подростка, чем на грозного правителя волшебных земель. — Везде влезет, любопытное чудище. Ты принес? Юнги кивнул и протянул флакон. Взмах ладони, и он снова ворон, разминает крылья и тихо возмущается неудобству человеческих конечностей. Гук откупорил бутылочку и высыпал из нее немного золотистой пыли на ладонь. Затем подул в сторону спящего парнишки. Облако золота охватило его и словно прилипло к коже, чтобы спустя мгновение вспыхнуть и исчезнуть. — Он будет считать это все сном. Так будет лучше.