cursed (and) kiss

      Сопротивляясь усилившемуся ветру, большой ворон летел в сторону маленькой хижины, укрытой от чужих глаз высокими кронами деревьев. Ему нужна помощь и срочно, незамедлительно. Домик, потерявшийся среди стволов, стал странно обветшавшим, словно тосковал по покинувшим его хозяевам. Тосковал так же, как Хосун, привыкшая к шумным перепалкам с подругами и неугомонному Тэхёну, и скучавшая за ними. Небольшую кухоньку заполнили пар и умопомрачительные запахи выпечки — единственное, что она умела достаточно хорошо, и что ее успокаивало.       Стук в окно отвлек от замешивания очередной порции теста. Вытерев ручки об аккуратный фартучек, фея открыла окно и вскрикнула, — в него влетел большой ворон и приземлился прямо на стол, подняв облако муки. — Что за наглость?! В лесу уже не кормят?       Ворон каркал, в надежде, что феи не так дурны, как казались все эти годы, и все же понимают животных. Но Хосун поняла лишь, что этому ворону есть, что сказать. Она вздохнула и ушла наверх, в спальню, где они с сестрами далекие 18 лет назад спрятали палочки. Ворча, что теперь скрываться не от кого, и ей надоело жить без магии, она отыскала свою и крепко сжала в ладошке. По всему телу радостной волной заструилась магия, словно открывая второе дыхание. Фея гордо спустилась обратно, к нетерпеливо постукивающему по деревянной столешнице когтями ворону. Взмах палочки, — и на чистом столе сидит тот самый парень, обещавший следить за Тэхёном. — Ты?! — Долго объяснять, — Юнги спрыгнул со стола и схватил Хосун за плечи. — Тэхён в опасности. Я, как и обещал, следил за ним, но спасти не смог. И кроме нас с тобой ему никто не поможет. — А подробнее? — фея ну очень старалась мыслить здраво и забыть о том, какой же этот ворон красивый, и как приятно от него пахнет сосновым лесом и подснежниками. — Король его схватил, как вора и предателя, запер в темнице. — Ну так ведь он его отец! Как заточил, так и отпустит, нужно только сказать ему, что… — Он пытался украсть крылья Чонгука.       Фея запнулась с широко открытыми глазами. Беспечная улыбка сползла с лица, ее заменили шок и недоверие. — Зачем ему это? Чонгук его проклял! Он его заставил??? Заколдовал??? Бедный Тэхённи, его точно нужно спасать! Ох, знали бы Сокджи и Чим, они бы не оставили меня здесь.       Юнги закатил глаза. Нет, все же феи глуповаты. Пусть и красивы. — Помнишь, что ты пожелала малышу Тэ, когда Чонгук его проклял? Каким был твой дар? — Юн решил зайти издалека, чтобы не шокировать девушку больше нужного. — Конечно. Я пожелала, чтобы он нашел свою любовь до того, как уколет палец, чтобы было кому его разб… — она замолчала, озаренная мыслью. Казалось бы, невозможной, неправильной. — Он влюбился в Чонгука? — шепотом спросила Хосун, надеясь на отрицательный ответ, но его не последовало, и она закрыла лицо руками. Плечи ее мелко затряслись, Юнги сначала подумал, что она плачет, и думал треснуть по рыжей макушке, чтобы пришла в себя. Но потом услышал смех и покачал головой. Треснули ее еще до него, и не раз.       Фея стерла выступившие слезы и выдохнула. — А почему тогда Чонгук не спасает свое кудрявое сокровище? — Потому что в темнице они вдвоем. И завтра вечером король хочет показательно Чонгука казнить. Тем самым обрекая собственного сына на вечный сон. — Как был заносчивым простаком, так и остался, — фыркнула девушка. — Веди меня, красавец, будем голубков спасать. Но у меня одно условие, — добавила она, когда Юнги уже побежал к двери. Он остановился и вопросительно на нее взглянул. — Потом мы с тобой пойдем на свидание.       Юнги закашлялся, скрывая смущение и делая вид, что надышался мукой. — Тебя не смущает, что я птица? — Я вообще раньше одуванчиком была, и что? — беспечно махнула рукой та.       Юн окинул взглядом фею еще пару раз и вздохнул, соглашаясь. От одного раза ничего не случится ведь? — Это как ты не знаешь? — почти прошипела Хосун, схватив ворона за клюв. — Почему их нет в темнице? Ты уверен, что они там были?       Юнги бы ответил, если бы ему не мешала тонкая, но цепкая ладошка. Фея что-то раздраженно воскликнула на непонятном Юну языке и отпустила. — Их отвели в темницу и заперли в одной камере, на Чонгуке двимеритовые* браслеты, он сам бы не выбрался.       Фея постучала по ладони палочкой, посыпались яркие голубоватые искры. Затем вздохнула и коснулась кончиком волшебной палочки подушечки пальца. На нем сама собой появилась маленькая золотистая бабочка, которой Хосун шепнула пару слов и сдула, отправляя в полет.       Бабочка энергично замахала крылышками, улетела, рассыпая искорки. — Я отослала весточку сестрам. Они скоро будут. Уверена, они поймут, что иначе Тэхённи не спасти, а мы уж слишком все к нему привязались за восемнадцать лет.       Ворон лишь покачал головой, поражаясь, как из смешной беспечной феи Хосун стала сосредоточенной и правда единственной, кто сделает все для помощи Тэхёну.       Когда бабочка залетела в просторный богато украшенный кабинет и рассыпалась над двумя феями, те, виновато опустив головы, стояли перед королем. Они удивленно переглянулись, получив послание подруги и опустили головы обратно. Возле двери караулила дворцовая стража. — Как вы могли проглядеть такое? — почти шипел мужчина, вцепившись в стол пальцами. Внутри него все клокотало от ярости, разрывало осознанием, что его сын готов променять собственную безопасность, собственную жизнь на то, чтобы быть рядом с этим несносным чудовищем, от которого и правда следовало избавиться еще тогда, двадцать лет назад, отрывая крылья. — Мы предупреждали, Ваше Величество, что за детьми смотреть, а уж тем более монаршими, опыта у нас нет. Вы все равно пошли на этот риск. Вот результат. — Тем более, что Чонгук берег его явно больше нас, — Чимин прикрыла глаза. — И не потому, что хотел, чтобы принц дожил до восемнадцати лет. — Тогда в чем же причина, умнички мои? Хотите сказать — привязался? Пытаетесь мне мозг запудрить? — Не наша вина, что вы слепец, не видите даже очевидного. Чонгук единственный, кто способен спасти вашего сына. Только вы уже не желаете его спасать, — Сокджи презрительно поджала губы и чуть склонила голову. — Позвольте откланяться, Ваше Величество.       И обе феи гордо удалились, миновав стражу.       Хосун и Юнги ждали их дальше, в маленькой нише возле галереи картин. — Ты правда уверена, что Чонгук его любит? — сразу спросила Чимин, бросаясь к подруге. — Я уверен, — подал голос Юнги. — Никогда его таким не видел, он на этом ребенке помешался. Сначала ухаживал за ним, затем поручил это мне. Я упустил момент, когда Владыка взглянул на Тэхёна не как на неказистое чудище, сына своего врага, но то, что он за него и в петлю сам полезет — я уверен. — Еще раз поясни, кто он? — шепнула Сокджи Хосун. — Правая рука Чонгука, тот ворон, с которым Тэ играл. — Где были наши глаза все это время? — покачала головой Чим. — Неважно. Важно, что мы все еще не знаем, где их держат, — Хо нервно вертела в руках палочку. — Зато я знаю.       Феи и ворон дружно повернулись на голос, палочки взлетели вверх. Богом под прицелом слегка попятился и сглотнул. — Я помочь хочу. Я был на вахте, когда Тэ и Чонгука перевели в подземелья.       Юнги фыркнул скептически. — Ты сам Тэхёна охомутать хотел, я видел.       Богом опустил взгляд. — Не спорю, перед его улыбкой устоять сложно. Но ведь недолго ему улыбаться, если с Чонгуком что-то случится, верно? А если есть способ ему помочь… — Вот этот парень мне нравится. Может, он принца расколдует? — Чимин окинула Богома кокетливым взглядом. — Нет! — в два голоса крикнули Юнги и Хосун. И сразу огляделись, проверяя не услышал ли кто. Эхо прокатилось по длинному коридору, но слушать было некому. — Я могу проводить вас. Но идти нужно быстро и незаметно.       Хо улыбнулась и взмахнула палочкой. Феи маленькими блестящими точками опустились стражнику на плечо, а Юнги пытался что-то сказать, но получалось лишь странное жужжание. Мухой быть ему еще не доводилось. Девушки тихо засмеялись.       Богом шел быстро, минуя лабиринты коридоров и большие залы, спускаясь по множеству лесенок. Вышли они через скрипучую маленькую дверцу в нежилой части замка и прошли до небольшого строения с обваливающимися каменными стенами и ветхой черепичной крышей. — Они внизу. Там невозможно заблудиться, так что я с вами не пойду — мне нужно вернуться на пост. Передайте Тэ привет от меня.       Феечки зазвенели голосками, благодаря за помощь, а Юнги костерил направо и налево фей с их шутками, их ближайшую родню и всех будущих потомков. Но его жужжания никто не понял. Влетев в щель покосившийся старой двери, девушки снова приняли прежний облик. Хосун, слегка помедлив, превратила и Юнги, сдерживая смех.       Крепкие, новые ступени вели вниз и контрастно отличались от старого дряхлого фасада. Внутри царил полный мрак, эхо от тихого дыхания казалось слишком громким. Быстро и тихо спустившись, компания спасателей выглянула из-за угла, подсвечивая в темноте сияющими кончиками палочек фей. Возле единственной занятой камеры горели факелы и стояли четверо стражников. Чимин взмахнула палочкой, и все четверо, как один, опустились на пол, словно подкошенные, сонно посапывая. — Кто здесь? — крикнул Чонгук, вскинув голову. Он собрался, словно пружина, готовый в любой момент атаковать или защищать Тэхёна, который задремал, убаюканный тихим голосом мага.       Юнги бросился к камере. — О, небо, я знал, что ты найдешь нас, пернатый. И вижу не без помощи. — Тэхёна спасаем, не тебя, рогатый, — скрестила руки на груди Сокджи. Сам Тэ проснулся, встрепенулся, оглядывая новоприбывших. Вжал голову в плечи, увидев тетушек. — Все верно делаете, — немного виновато улыбнулся Чон и тихо добавил. — Меня и не обязательно. — Хён! — воскликнул принц, потирая запястья, Чимин уже освободила его от оков. Только что обретший, наконец, Чонгука, он понял, что для всех остальных он и останется злодеем. Никто не захочет ему помогать. На глаза навернулись злые слезы, которые от фей не укрылись. — И не думай, что я без тебя уйду! — и не дожидаясь, пока Чон начнет возражать и уговаривать, обнял его, целуя. Даже для себя неожиданно смело, не давая вырваться. Порывисто, так как может лишь подросток, впервые влюбившись. По всему телу прошла дрожь, его окутало тепло от объятий больших черных крыльев. А феи и ворон приоткрыв рот наблюдали, как Тэхён засветился зеленым светом, как это свечение стало ярким, золотым, искристым и словно взорвалось, рассыпалось множеством блесток.       Осыпались песком антимагические браслеты, сдерживающие мага, Чонгук обнимал Тэ, зарываясь носом в светлые кудряшки. — Я люблю тебя, Тэтэ, — шепотом на ушко. И так тепло, спокойно, словно совершенно одни, и не в темнице, а в родном Лесу.       Юнги закашлялся. Тэхён вздрогнул и едва не отскочил от Чонгука, но тот удержал, поглаживая по золотым кудряшкам. — Я надеюсь, мы не мешаем. И нам бы объяснений получить самую малость. — Да чего тут объяснять, чудо в перьях, проклятие с Тэхёна снято, — улыбнулась Хосун, расслабленно кладя макушку Юнги на плечо. Тот сделал вид, что не заметил этого. — И все? Вот так просто? — Просто? Ты серьезно? — Чимин ткнула его в бок локтем. — Это поцелуй истинной любви, вечной и нерушимой! Думаешь Чонгук просто так добавил это условие в проклятие? Оно должно было стать невыполнимым. Но шутница судьба считает иначе, — она смягчилась, улыбнувшись. — Так или иначе, нам нужно сначала выбраться отсюда и пересечь границу с Лесом, — серьезно добавила Сокджи. — Скоро рассвет.       С ней никто не спорил.       Оказавшись снаружи, все вдохнули прохладный ночной воздух. Казалось, что все проблемы уже позади, больше не потревожат, не посмеют. Чонгук расправил крылья. Тэхён, пусть едва различал его в полумраке, отчетливо видел счастливую улыбку, обращенную к небу, впервые за многие годы. — Лети, — прошептал Тэ, подходя ближе. — Мы нагоним тебя у Леса. — Нет, ты летишь со мной.       Не успел Тэхён и слова сказать, как был притянут за талию к горячему Чонгуку, а спустя мгновение уже не чувствовал земли под ногами. Парень взвизгнул, клещем цепляясь за него в страхе упасть. Встречный ветер растрепал волосы, заставил жмурить слезящиеся глаза. Земля была все дальше и дальше, мощные крылья шумно загребали воздух, поднимая выше, к облакам.       В этот момент над размытым горизонтом показался краешек солнца. — Открой глаза, Тэхён-а.       Тэ замотал головой, все так же усердно жмурясь. Чонгук не без усилия отстранил прилипшего принца, заставляя того снова завизжать, а затем пораженно распахнуть глаза. Чонгук его не держал, но Тэхён не падал. Крепко вцепившись в руку мага, завис в воздухе, болтая ногами и дыша часто, как перепуганный крольчонок. Чон рассмеялся и потянул за собой, прямо к солнцу, сквозь облачные океаны, купаясь в лучах рассветного солнца.       Тэхёна охватил такой восторг, такая безграничная радость, что он не понимал, как все это время мог жить на земле и не знать, что такое полет. Не удивительно, что Чонгук, знавший это чувство полета, эту свободу, столько тосковал, глядя на небо.       Кувыркаясь в прохладном встречном ветре, оба и не заметили, как оказались прямо над колючей границей королевства. Чонгук снова прижал к себе принца, но приземляться не торопился. Зарылся носом в пахнущие медом волосы и тихо спросил: — Я знаю, что столько всего произошло, и ты хочешь отдохнуть, но… Не хочешь жить в Лесу? Там у тебя будет свой домик, рядом с полянкой твоих любимых ромашек.       Тэхён хихикнул. — Зачем мне домик, если у тебя во дворце полно свободных комнат? — Ты там был?       Парень кивнул и коротко рассказал о своих приключениях там, смущаясь умолчав о том неловком поцелуе. — Проказник, везде нос засунул. Почему не разбудил меня?       Солнце поднималось все выше, начиная припекать. — Испугался, — стушевался Тэ, невольно бросив взгляд на губы Чона и чуть закашлявшись. — Врунишка. Значит точно что-то накосячил. Не признаешься?       У Тэхёна глаза сами метнулись к губам Чонгука, и он помотал головой. Чонгук взгляд заметил и усмехнулся.       Они молча приземлились прямо у водопада с крохотными пикси. Те возбужденно запищали, бегая по водной глади и разглядывая вновь обретенные крылья за спиной своего Владыки. Спустя час, к тому моменту, когда прибыли феи и Юнги, о крыльях знал уже весь Лес. О них судачили хрустальные феечки, древни, русалки, гоблины, дриады и крохотные эльфы. Каждому было интересно, каким же образом они вернулись, куда столько пропадал Тэ, и почему гномы с высоты острых словно драконьи клыки пик гор видели, что король собирает войско. Волнение охватило всех, росло штормовыми волнами, и как бы Чонгук ни пытался успокоить всех, у него не получалось.       Так на нервах прошло пару дней. Их хватило королю, чтобы под видом спасения принца от коварных лап чудовища, собрать у колючего кустарника армию. Темные тучи впервые за много лет спрятали лазурное небо над Зачарованным Лесом, предвещая войну.       На рассвете четвертого дня, едва доказав взволнованному Тэ, что ничего с ним не случится и уговорив его остаться с Юнги, Чонгук вышел в поле, где ровными рядами стояло войско. Тысячи четыре, по первым подсчетам. Каждый в начищенных сверкающих латах, с длинными устремленными в небо копьями и щитами, на которых распахнуты черные крылья вокруг стоящего на дыбах льва. У каждого солдата на лице обреченная решимость, каждый был уверен, что падет в неравном бою против волшебных существ.       Чонгуку было жалко их. Он не скрывал этого, растерянно рассматривая солдат. Почему они должны погибать из-за задетого самолюбия короля, который явно толкнул перед ними речь об оскорблении, похищении принца и угрозу всем жителям королевства от тирана Чонгука и его злыдней-слуг. — Вы уверены, что хотите этого боя? Вы верите своему королю?       Солдаты упрямо смотрели на него, на лицах обреченность сменялась едва ли не ненавистью. Его боялись, но готовы были положить головы тут ради убеждений. Глупо, но вызывало странное восхищение. — Проведите меня к королю. Этот бой может закончиться не начавшись.       Вперед вышел офицер. Его шлем был украшен перьями и на плечах красовался черный мех. — Его Величество знали, что вы скажете это. Они велели в этом случае провести вас, но с условием, что вы согласитесь надеть двимеритовые наручники.       Чона забавляло, что о короле офицер говорил так, будто их много. — Но в наручниках я буду заложник, а не посол доброй воли.       Офицер растерялся поначалу, но приказ был выше морали. — Хорошо, давайте наручники, — Владыка Зачарованного Леса протянул запястья и двое солдат защелкнули на них браслеты из черного металла.       Палатка Намджуна оказалась огромной, была расположена в самой гуще войска, украшена золотой вышивкой и хорошо охранялась. Чонгук хмыкнул такому пижонству.       Сам король ожидал, сидя за столом над тактической картой. Он поднял глаза и лицо его озарилось торжеством. — Рад тебя видеть. — Вижу. Не сказал бы, что взаимно. Чего ты добиваешься этим вот цирком? — Я уже говорил. Мне нужны прииски и мой сын.       Чон выдохнул и улыбнулся. — Тэхён не хочет с тобой видеться. А горы останутся на территории Леса, под моей защитой, как и весь народ гномов, проживающий там.       Намджун побагровел. — Почему ты даже в цепях так упрям? Эти гномы горстка идиотов! — Ты считал иначе в юности, любил там бывать.       Монарх опустил глаза. С каждой минутой рядом с Чонгуком в памяти всплывало все больше деталей прошлого, о которых хотелось забыть. Будь он неладен, этот Чонгук. — Почему ты пришел добровольно? — Чтобы напомнить тебе хотя бы о живых деревьях, боевых троллях, каменном змее и кентаврах. Они и праха не оставят от тебя и твоей игрушечной армии. Вечером, если я не вернусь, они выйдут и покрасят ночь в кроваво-красный.       Намджун побледнел. Чонгуку даже показалось, что на висках добавилось немного седых прядей. — Собирай людей и уходи. Советую тебе подумать о том, что ты в этой жизни сделал не так.       Выражение лица победителя сменилось отчаянием проигравшего. — Верни мне сына. — Он сам вернется, если захочет. Тем более, что на трон у него больше прав, чем у тебя, в нем течет кровь прошлого короля.       Чонгук видел, что побил каждый козырь, не достав ни одного собственного. — Ты такой упрямый. Всегда таким был. — Не делай вид, что знаешь меня так же хорошо, как тогда. Мы были глупыми детьми.       Намджун выглядел так, словно ему наступили на трепетно хранимую мозоль, морщился, будто от ноющей боли. Чонгук был той деталью его биографии, которую хотелось вычеркнуть, не оставляя следов. Он как бельмо в глазу, вечно маячил на краю сознания, напоминая о глупости юношества и ошибках. Пробуждая чувство, которое королю чуждо — совесть. — Хорошо, не буду, — улыбнулся Чон. Джун хотел бы встретить эту улыбку со своим кулаком. — Так мы друг друга поняли? Я могу идти?       Намджуну ничего не оставалось, кроме как кивнуть и позвать офицера, который привел Владыку Леса сюда. — Кстати, — потирая запястья, Чон повел ладонью и продолжил, — Тэхён уже расколдован. Мной.       Внутренне тешась перекошенным лицом короля и движением пальцев возвращая ничего не понявшему офицеру слух, Чонгук вышел из шатра и сразу взмыл в небо.       Через несколько часов до лесных жителей дошло известие, что война окончена, так и не начавшись. Мало кто знал, что переговорами занимался Чонгук, а те, кто знал, настойчиво выспрашивали детали разговора. Но тот отвечал коротко, больше внося лишних загадок, чем удовлетворяя любопытство. Даже Тэхён остался в неведении. Просто все знали, что их крохотный мир остался в безопасности на еще долгие годы. спустя 3 года       Тэхён нервно вертелся перед зеркалом, одергивая манжеты вышитого золотой нитью бордового камзола. Золотые кудряшки аккуратно уложены феями и присыпаны крохотными кристаллами.       Парень волновался. Лишь недавно он принял очень важное решение, которое перевернуло его жизнь, заставило задуматься о будущем, как настоящего взрослого, а не неугомонного принца, бессмысленно проводящего дни в Лесу в компании Чонгука. И вот, день, когда все окончательно и бесповоротно изменится, настал. Все приготовления закончены, приглашения разосланы, а у Тэхёна нервы вытрепаны напрочь. И что-то ему подсказывало, что это только начало.       В двери тихо постучались и принц вздрогнул. — Войдите.       В проем просунулась макушка Юнги. После вечно растрепанных локонов его аккуратная укладка смотрелась непривычно и почти дико. Но открытый лоб ему определенно шел. — Уже пора? — Тэ закусил губу, пытаясь унять внезапную дрожь. — Нет, еще пятнадцать минут. Меня Чимин прислала, сказала, что ты явно трясешься перед зеркалом.       Ворон подошел и стал рядом, осматривая их обоих в отражении. На нем был строгий неизменно черный костюм, кожаные полусапожки и укороченный плащ на одно плечо. В обуви он начал ходить после ссоры с Хосун, которая назвала его неотесанным животным, и ее не смущало, что по рождению он птица.       Тэхён стал едва заметно выше Юнги за прошедшие годы, стал называть его маленьким хёном, за что иногда получал по шее. — Это ведь не конец света, ты чего трясешься, м? — Ну не каждый же день такое со мной происходит, я впервые в такой ситуации, и вряд ли она когда-нибудь повторится. Ты будто не волновался бы. — Я бы вообще не согласился, я слишком свободолюбивый, — хмыкнул ворон. — Ты ведь не на каторгу отправляешься. Тебе всего-то придется пройтись по шикарной дорожке мимо гостей, а там, по секрету скажу, очень много народу собралось, к тому крохотному возвышению и сказать пару слов. Что-то типа «клянусь» и «согласен», не уверен. Я на таких мероприятиях не бывал.       Тэхён бы успокоился, если бы не фраза про народ. Страх споткнуться и полететь носом в шикарную дорожку пробрал до кончиков волос. Юнги это понял и засмеялся, хлопая принца по плечу. — Пойдём уже, важная персона. Раньше начнем, раньше закончим и будем праздновать. Я слышал, Чонгук заказывал у гномов самогон. Спорим, тебя вырубит с первого стакана?       Подшучивая над совершенно не умеющим пить Тэхёном, ворон довел его до огромной двустворчатой двери. Подскочили слуги и ловко надели на парня плащ с брошью, изображающей рычащего льва. Сам плащ был длинным, стелился следом алым шлейфом.       Дверь бесшумно распахнулась, и Тэ собрал всю волю в кулак, чтобы не сбежать. Он сделал первый шаг в давно знакомый тронный зал в замке Чонгука. Высокие колонны-стволы с кронами-потолками были украшены цветами и магией. По краям стояли столы с угощениями, но из-за толпы, набившей зал, их видно не было. Все расступились, освобождая центр, открывая вид на возвышение. Там стоял Чонгук. Сегодня привычные кожаные наряды ему заменил светлый кремовый костюм, слишком контрастирующий с черными крыльями за спиной и внушительными рогами.       Сбегать уже не хотелось.       Медленным шагом, под торжественную музыку, эхом разносившуюся, казалось, далеко за пределы замка, принц шел вперед, все смелее, не сводя с Чонгука глаз. Тот смотрел в ответ, не скрывая нежности во взгляде, любуясь особенно прекрасным сегодня Тэхёном.       Когда Тэ поднялся и стал рядом, Чон повернулся к замершему залу. Было ощущение, словно даже парящие повсюду бабочки и феи старались махать крылышками медленно и бесшумно. — Сегодня мы собрались по важному для всех нас поводу. Я знаю, как вы все любите юного принца, все видели, как он растет, становится взрослым мужчиной, достойным того, чтобы стоять сейчас рядом со мной здесь.       Чонгук повернулся к замершему под сотнями взглядов Тэхёну и улыбнулся. Светло, искренне. Только недавно он научился так. — Встань на колено, Ким Тэхён.       Послушно опустившись на одно колено, Тэ склонил голову. — Властью данной мне по праву монарха, я провозглашаю тебя королем Сёны.       Под громогласные аплодисменты Чон аккуратно надел на голову королю золотой венец, сразу затерявшийся в золотистых кудрях. Тэхён встал и величественно, как репетировал перед зеркалом, повернулся к народу, махая приветливо рукой. В первых рядах счастливая до невозможного Хосун на радостях целовала Юнги, уже привыкшего к такой эмоциональности феи. Сокджи вытирала шелковым платочком слезы Чимин и приобнимала ее за плечи. Крохотные хрустальные феи пускали фейерверки, а птицы пели стройным хором в его честь.       Пусть впереди ждет много сложных дней и важных решений, потому что отец бросил его и королевство, отправляясь путешествовать, но рядом будут близкие друзья, хорошие советники и Чонгук.       Чонгук, который держит крепко за руку, пряча ладони под плащом, чтобы никто не увидел, который после церемонии утащит подальше от любопытных глаз и будет целовать до звездочек перед глазами, который сделает предложение во время годовщины их знакомства, прямо на двадцать пятый день рождения Тэ. Но этому всему еще предстоит случиться. А пока что Тэхён сжимает его руку в своей и знает, что пока они вместе — все будет хорошо.