Бог Лжи этажом выше

В тюремном отсеке снова похолодало. В Нью-Йорке зима. Тони настоял на том, чтобы в камере Локи все было как на Земле. Чтобы он не забывал. А Локи и не забыл. Уже сотую, а может, тысячную ночь подряд он видит не сны — воспоминания. Последний вздох Питера. Ужас и ярость, перекосившие зеленое лицо монстра. Старк, прилетевший в тот же день и не сумевший скрыть слезы. Удары. Они сыпались, как сыплются осколки битого стекла. Хаотично. Врезаясь в плоть и в память надолго. Тор тоже не заставил себя ждать. Он прилетел через пару дней и, не сказав ни слова, забрал Локи в Асгард. На этот раз он не избежал суда. От Лафейсона не укрылось то, с каким презрением сводный брат смотрел на него. Что ж, видят праотцы, он привык к таким взглядам. К ночным пыткам не так давно прибавились и дневные. Точнее, одна. Питер, целый и невредимый. Слегка бледный, но живой. Жаль только, что неосязаемый. С улыбкой на губах он рассказывал Лафейсону о их возможной совместной жизни. О прогулках в парке… О чтении полюбившегося обоим Байрона… О горячем какао по утрам… Иногда Локи слушал с задумчивой полуулыбкой. Иногда непрошенные слезы пеленой застилали глаза, и Лафейсон раздраженно утирал их царапающимися позолоченными рукавами рубашки. А иногда крушил все в камере, тщась отогнать назойливую галлюцинацию. А Питер откидывал голову назад, обнажая тонкую шею, и заливисто смеялся. Этот смех стоял в ушах Локи до самой ночи, а иногда и дольше. В такие дни он позволял себе плакать.