Искусство подготовки джедая (продолжение)

      На завтрак тогрута сварила нам кашу. Каша была вполне съедобной, хотя и довольно пресной. Никто из нас не был избалован изысканной едой, так что никто не жаловался. Перекусив, мы поскребли грязную посуду песком, а для пущей чистоты протерли ее влажной тряпочкой.       - Ну, чего мы будем делать-то теперь? - спросила тогрута, когда мы все расселись на матрасе отдыхать после еды, - Честно говоря, мне пока совсем не хочется никуда отсюда улетать. По-моему, тут хорошо. Вот чего тут Падме такого не хватало для счастья? Мне кажется, она просто не любит Энакина. У нее в голове только этот ее дурацкий Сенат. Бедный Энакин. Мне даже его жалко теперь. Блин! Если бы я знала, что Падме ему не дает, я бы не стала тогда на Ондероне над ним издеваться. Да я бы, скорее, сама ему дала.       - Не завидую я этому Энакину, - озабоченно произнес я, - Он сам страдает, и другие из-за него будут страдать. Боюсь, он еще какую-нибудь фигню сотворит, но мы тут вряд ли можем что-то сделать. Я думаю, тебе пока лучше не лезть между ним и Падме. Пусть сами там друг с другом разбираются.       - Да я и не собираюсь между ними лезть, - ответила тогрута, - Просто я думаю, от чего он такой злой стал? Разве можно убивать человека только за то, что он с ним в чем-то не согласен? Мне ему тяжело было простить то, что он со мной на Ондероне сделал, но тогда он, допустим, меня за дело душил. А тут он вообще на ровном месте завелся. Мне это совсем не нравится. Я думаю, это Падме виновата.       - А я бы не стал ее обвинять, - не согласился я, - Мне кажется, у Скайуокера просто судьба такая. Он родился слишком одаренным. Самый сильный одаренный в Галактике! Это ж как на его гордость должно было влиять. Самый сильный! Ну и магистры тоже молодцы — рассказали ему о пророчестве. Они ведь даже сами точно не знали, Избранный он или не Избранный. Но рассказали и раздули его гордыню вообще до космических масштабов. Вот он теперь и грезит о власти над миром, несчастный идиот.       - Ну, ладно, - вздохнула тогрута, - Магистры, наверное, тоже виноваты, но мне все-равно кажется, что если бы Падме его любила, он бы сейчас таким не был. Я понимаю, что она не виновата в том, что не любит Энакина. Понятно, что это не выбирают, но она могла бы поступить с ним честно. Могла бы просто откровенно ему все сказать, что Сенат для нее важнее. Он бы это пережил. Может, пострадал бы какое-то время, зато потом мог бы нормально жить. Можно подумать, эта Падме какая-то особенная. Ну что в ней такого, в этой Падме?       - Да ничего в ней такого нет, - согласился я, - Таких, как она, в Галактике триллион. Я это называю неадекватным восприятием действительности. Энакин видит в Падме что-то такое, чего в ней на самом деле нет, зато не видит того, что в ней есть. Ну, и страдает от этого, разумеется.       - А вы ему расскажите, как надо эту Падме адекватно воспринимать, - предложила тогрута, - Ну, как вы мне рассказывали. Только так, чтобы он не перестал после этого вообще на девушек смотреть.       - Да у меня с ним отношения уж больно натянутые, - пожаловался я, - Может, будет лучше, если это ты ему расскажешь? У тебя больше шансов живой после этого остаться.       - Возможно, - кивнула тогрута, - Мне надо над этим подумать. Может, я действительно смогу ему помочь? Но для этого мне с ним сначала встретиться надо. Что мы теперь с его кораблем будем делать? Я, боюсь, не смогу его починить.       - А у меня такое чувство, что этот корабль вообще уже свое отлетал. И еще, я вот тут подумал. Допустим, мы на нем полетим, нас же полиция тормознет. Нам-то от этого, допустим, хуже не будет, но они ведь найдут его, - я кивнул на мальчика, - Как мы после этого будем отмазывать Скайуокера от его похищения. Это будет проблематично. В общем, я думаю, лучше оставить эту ржавую развалину в покое. Пусть ржавеет тут дальше.       - А нельзя как-нибудь связаться с моими родителями и сказать им, что со мной все хорошо, и чтоб они меня не ждали, - спросил мальчик, - А вы меня пока тут поучите. Я сегодня полночи тренировался двигать гайки, но поднять и держать пока не получается.       - По ночам ты должен спать, а не тренироваться, - строго сказала тогрута, - Иначе ты днем потом будешь никакой.       - Я бы спал, если бы ты у меня за стенкой так не кричала, - нашел отговорку мальчик.       - Но я же не полночи кричала, - возразила тогрута.       - Не полночи, - согласился мальчик, - Но я ведь мужчина, а мужчин такие крики очень возбуждают. Вот я только к середине ночи и смог заснуть.       Тогрута смутилась.       - Извини, - начала оправдываться она, - Я думала, ты еще слишком маленький для этого. Мы будем делать это где-нибудь в другом месте, чтобы тебя не смущать.       - Хорошо, а вот мои родители со мной хуже поступили, - пожаловался мальчик, - Они меня рисованием заниматься заставляют, чтобы я не мешал им трахаться. Ты мне, Асока, вообще больше нравишься, чем они. По-моему, у меня к тебе уже сексуальное влечение появилось.       Тогрута в полном шоке разинула рот. Я понял, что пора мне вмешаться в разговор.       - Нет, нет, Леви, - возразил я, - Ты меня невнимательно слушал. Сексуальное влечение у подростков появляется только годам к четырнадцати. Тебе пока только пять. Соответственно, влечение к противоположному полу у тебя возникнет лет через девять. Это вот столько, - я показал ему на пальцах, сколько будет девять.       - А, так вот откуда ты столько всего знаешь, - понимающе кивнула тогрута и неодобрительно посмотрела на меня, - Зачем вы ему всем этим голову забиваете? Он же еще маленький.       - Ребенка и надо всему учить, пока он маленький, - ответил я, - Маленькие дети гораздо более любознательны, чем взрослые. Они задают много вопросов и хотят получать на них ответы. Взрослого очень трудно чему-то научить. Он считает, что и так уже все знает, и слушать ничего не хочет. Взрослые даже вопросы задавать разучились, разучились слушать ответы. Когда ребенок тебя о чем-то спрашивает, и ты ему отвечаешь, он тебя слушает. Взрослый, если и спрашивает тебя о чем-то, то не для того, чтобы узнать истину. Когда ты отвечаешь на его вопрос, он сравнивает то, что ты говоришь со своими представлениями, и если твой ответ им не соответствует, он его отбрасывает и начинает грузить тебя своими представлениями. Получается бесполезная трата времени.       - Я не спорю, что ребенка надо учить, но зачем говорить ему про то, что он все-равно не сможет сейчас понять?       - Потому, что вопросы у него возникают сейчас, а потом, когда он это сможет понять, у него уже этих вопросов не будет.       - Ну ладно, может быть, - махнула рукой тогрута, - А все-таки, что нам теперь делать без корабля и без денег? Никто ведь даже не знает, где мы точно находимся. Ну, кроме Энакина, но он помчался к своей Падме и про нас, боюсь, вспомнит не скоро.       - Я думал над этим, - ответил я с тяжелым вздохом, - Теоретически, мы можем поехать в город, найти джав и попробовать срубить с них немного деньжат, сбагрив им этот ржавый мусор. Я имею в виду «Сумрак». Но, боюсь, нанять частника, чтобы он отвез нас на Бакуру, за эти деньги не удастся. К тому же, это все-таки собственность Скайуокера, и я не знаю, как он к этому отнесется. Вдруг опять схватится за меч?       - Ну, не знаю насчет собственности, - усомнилась тогрута, - Мы с Энакиным этот корабль спиздили у дроидов на Тефе. А у кого они его спиздили, я даже не знаю, но думаю, что они его тоже спиздили. Дроиды ведь на таких не летают. А Энакин действительно может обидеться, он с ним типа всю войну прошел.       - Ну, значит мы тут на какое-то время застряли, - подытожил я, - Сами улететь мы не можем. Остается только связаться с Амидалой и попросить ее прислать за нами корабль. Заодно предупредить ее, что Энакин к ней летит. Думаю, в городе должен быть подходящий пункт связи. С нас там, конечно, тоже деньги возьмут, но это все-таки не такие деньги.       - Да, пожалуй, это нормальный вариант, - согласилась тогрута, - Поторчим дней пять здесь, с Леви позанимаемся. А деньги мы можем выручить, если воду продадим. Нам же столько ее не надо, и мы еще можем ее достать, если что. А на сдачу я бы хотела кое-что на тамошнем рынке прикупить. Нам бы свежих овощей, я бы вам с ними мясо потушила, а то так сушеное мясо грызть не очень приятно. И что-нибудь сладкое. Леви, ты сладости любишь?       - Люблю! - с энтузиазмом ответил мальчик.       - Вот и я тоже люблю. У меня уже ломка началась от недостатка сахара в организме, - пожаловалась тогрута, - Энакин улетел вместе с нашими сухпайками, а там хотя бы шоколад был.       Мы стали соображать, как лучше будет организовать вылазку в город. Ферма Скайуокера располагалась вблизи экватора планеты, где днем стояла совершенно не совместимая с жизнью жара. С одной стороны, это было хорошо — можно было не опасаться незваных гостей вроде тускенов. С другой, накладывало ограничения на путешествия. Ездить куда-то можно было только ночью или рано утром. Мальчик сказал, что Скайуокер при нем несколько раз возил воду на продажу на том пятиместном спидере, на котором мы вчера летали. Улетал он задолго до восхода солнц, а возвращался около полудня, обливаясь потом.       Тот спидер не мог двигаться существенно быстрее ста километров в час, то-есть дорога до города на нем должна была бы занять не менее трех часов. Наш раскладной спидер мог бы покрыть это расстояние менее чем за два часа, но его грузоподъемность не позволяла нагрузить на него два пятидесятилитровых бидона с водой.       Получалось, что без пятиместного спидера тут никак не обойтись, а выглядел он далеко не новым. Мои знания такого рода техники не давали уверенности в том, что в случае какой-нибудь поломки, я смог бы ее оперативно устранить посреди пустыни. В общем, лететь на старом спидере было опасно. Рация у нас осталась только одна. Вторая улетела вместе с нашим шатлом и вторым раскладным спидером. То-есть связаться с фермой в случае поломки на полпути я бы не смог.       Мы решили отправиться в путь на обоих спидерах. Большой повезет воду, маленький будет у нас на случай поломки большого. Соответственно, ехать должны были как минимум двое. Леви было предложено остаться на ферме, но он настоял на том, чтобы его тоже взяли посмотреть город. Поскольку мы все втроем весили меньше ста пятидесяти килограммов, раскладной спидер должен был бы нас потянуть, так что желание мальчика решено было удовлетворить.       Сегодня мы уже точно никуда не успевали, так что поездку назначили на завтра. До тех пор еще надо было что-то придумать с одеждой моей и тогруты. В том виде, в каком мы были сейчас, нечего было и думать, долго находиться на солнцепеке. Мы порылись в кладовке и нашли пару старых накидок из светлой ткани. Они были сильно поношены, но от солнечных лучей могли нас защитить. Мне моя накидка пришлась впору, а тогруте пришлось свою немного укоротить.       Вечером я собирался потренировать Леви в отбивании камней световым мечом. Небольшие камешки были бы не так опасны, как парализующие заряды из бластера. К тому же, заряды для начинающего юнглинга пока были бы слишком быстрыми. В помещении у нас было слишком мало места для такой тренировки, зато там можно было познакомить мальчика со световым мечом.       Тогрута предоставила для этих целей свой шото. Он был мальчику как-раз по росту. Она обстоятельно объяснила ему, как полагается снимать меч с пояса, чтобы потратить на это минимум времени и не выронить при этом рукоятку. Как следует держать меч, чтобы не проткнуть им себя самого, и как его следует включать. Потом показала несколько простых стоек и заставила мальчика отрабатывать переходы между ними. Когда он более-менее это освоил, она показала ему несколько блоков, с помощью которых лучше всего отбивать летящие в тебя заряды или камни.       В итоге, этот день оказался для юнглинга весьма насыщенным тренировками. К заходу солнц он уже вполне уверенно активировал меч и мог совершить несколько относительно толковых движений им. Мы пошли с ним к кораблю Скайуокера и в его тени занялись тренировкой в отбивании камешков.       Первый камешек я запустил не слишком сильно. Мальчик махнул мечом, но не смог его отбить. Правда, я тоже промахнулся, так что он не пострадал.       - Леви, это тренировка в использовании Силы, а не в размахивании мечом, - напомнил я ему, - Ты должен почувствовать Силу и дать ей направлять твой меч.       Мальчик кивнул, и я запусти в него второй камешек. Результат оказался тот же. Потом последовало еще несколько камешков. Несколько угодили в юнглинга, но ни один из них он отбить не смог.       - Ты пытаешься действовать сознательно, - сказал я, - Так у тебя ничего не получится. Твоя соображалка работает слишком медленно. Ты даже камни так отбить не можешь, как же ты собираешься отбивать бластерные заряды?       Мальчик пожал плечами.       - Ты не должен думать о том, куда летит камень, попадет он в тебя или нет, куда тебе надо двигать меч. Ты вообще ни о чем думать не должен. Думанье работает слишком медленно. Ты умрешь, если в боевой обстановке начнешь думать. Сосредоточься на ощущении Силы вокруг. Больше в твоей голове ничего быть не должно.       Мы продолжили тренировку еще минут пятнадцать. За это время юнглинг смог раза три отбить летящие в него камешки, но это, похоже, было просто случайностью. В конечном счете, он утратил веру в успех, выключил меч и с унылым видом шлепнулся на песок. Я подошел к нему.       - Ничего у меня не получается, - проныл юнглинг, - Вроде, я чувствую Силу, но мечом моим она двигать не хочет. Может, ее надо как-то попросить?       - Нет, просить ее не надо, - ответил я, усаживаясь рядом, - Это не живое существо, с которым можно разговаривать. Ты не унывай. Путь джедая вообще не прост. У юнглингов в Храме Джедаев уходило несколько лет, чтобы научиться уверенно отбивать выстрелы. Ты уже до некоторой степени можешь ощущать Силу, но ты еще не научился отключать сознательную часть ума. Ты все-равно пытаешься думать, куда летит камень, а думать тут не надо.       - Ты можешь кидать камни помедленнее? - спросил мальчик устало.       - Могу, но толку от этого не будет, - ответил я, - Медленно летящие камешки ты сможешь отбивать, потому что твоя соображалка будет за ними поспевать. Это будет бесполезной тратой времени. Соображалку, наоборот, следует отключить. Сейчас твои мысли не дают Силе вести тебя. Сила всегда с тобой, и она всегда готова тебе служить, но ее голос пока слаб. Он не может перекричать твои мысли. Еще раз повторяю, все внимание на ощущение Силы, и никаких мыслей в голове. Мысли убивают. Запомнил?       Мальчик кивнул.       - Устал, или еще немного потренируемся? - спросил я.       - Давай еще немного, - ответил он, поднимаясь.       Мы продолжали тренировку, пока не начало смеркаться. Большая часть моих камешков летела мимо, я и не старался быть метким, почти все остальные попадали в юнглинга. Меня впечатлило упорство, с которым он продолжал свои попытки. Несколько раз мне казалось, что он отбивает камни не случайно, но я не был до конца в этом уверен.       Когда начало темнеть, мы прекратили свое занятие и пошли ужинать.       - По-моему у меня несколько раз получилось, - задумчиво произнес юнглинг, - Я не понял, как я это сделал, но несколько раз у меня это выходило как-то само собой.       - Оно и должно все происходить само собой, - порадовался я его достижениям, - Вообще, я думал, что с первого раза у тебя ничего не получится. Я помню, сколько это у меня заняло времени. Так что ты совсем не безнадежен. И упорства, похоже, тебе не занимать. Жаль, что у нас нет времени заняться тобой всерьез.       Мы подошли ко входу в жилище.       - Знаешь? На счет мыслей в голове, - обратился я к мальчику, - Тебе стоит это дело тоже тренировать. Это вообще полезная вещь — умение выключать мысли. Оно и при использовании Силы тебе поможет, и вообще по жизни. Мало кто может хотя бы минуту ни о чем не думать. Люди постоянно ведут у себя в голове мысленный диалог с самими собой, и конца-краю этой болтовне нет. Их ум отдыхает от ментальной болтовни только тогда, когда они спят без сновидений. В сновидениях они тоже думают, а уму не помешало бы давать возможность иногда отдыхать от этого бесполезного занятия. Девяносто девять процентов времени эта болтовня абсолютно бесполезна. Зачем утомлять ей ум? Ум от этого только переутомляется и тупеет. Как у тебя дела с остановкой мыслей?       - Я пробовал ни о чем не думать, - ответил мальчик, - Мне кажется, я при этом думаю о том, что ни о чем не думаю.       - Так не пойдет, - покачал головой я, - Надо тебе этим заняться по-серьезнее. Это стоящее занятие. Фактически, отсутствие мыслей при наличии осознавания, это уже медитация. Во сне у человека мыслей нет, но у него тогда и осознавания тоже нет. Сон может вернуть бодрость уму, но он не может его преобразовать, сделать более видящим. Медитация постепенно преображает ум. Я не могу это тебе словами описать, но это хорошие изменения. Это делает жизнь более счастливой.       - Отлично! Я не против, скажите только, что я должен делать, - заинтересованно спросил мальчик.       - Ну, тут есть много всяких путей, - начал я, - Я не знаю, что будет лучше всего для тебя, поэтому просто поделюсь своим опытом. Во-первых, тебе следует перестать засирать свой ум всяким информационным мусором. Будь осторожнее с Голонетом. Там очень много всякой дряни, от которой стоит держаться подальше. Я сам даже новости в Голонете почти не смотрю, потому что это все мусор, информационные помои. От того, что я не буду это все знать, ничего в моей жизни к худшему не изменится. Репортеры почему-то очень любят всякую дрянь — всякие преступления, убийства, конфликты, стихийные бедствия. Можно подумать, что ничего хорошего в Галактике не происходит. Это не только загаживает ум, но и делает его более негативным, склонным к агрессии. Советую держаться от всего этого подальше.       - Я новости вообще не смотрю, - заявил мальчик, - Папа их постоянно смотрит. Даже не знаю, зачем ему это все надо. Я фильмы смотреть люблю. Ну, еще мультики некоторые, которые не для совсем тупой мелюзги.       - С фильмами и мультиками тоже особо не перебарщивай, - посоветовал я, - Есть, конечно, нормальные фильмы, которые можно посмотреть. Если там о чем-нибудь хорошем речь идет, за жизнь, так сказать, то можно и посмотреть. Но таких фильмов меньшинство. В основном это жуткая тупость, бред и насилие. Это твой ум лучше не сделает. В общем, кроме тебя самого больше некому позаботиться о твоем уме. Старайся держать его в чистоте. Ты тело свое моешь? Вот и ум тоже нуждается в гигиене. А большая часть того, что сейчас показывают в Голонете, совершенно не гигиенична. Знаешь, зачем все эти пиф-паф со взрывами и кровищей делают? Почему так мало фильмов, где люди просто живут обычной жизнью, решают обычные жизненные проблемы?       - Потому, что они скучные? - предположил мальчик.       - Именно поэтому, - согласился я, - Люди хотят смотреть на пиф-паф со взрывами, потому что это отвлекает их от их мыслей. Я тебе говорил, что ум устает, если с утра до вечера безостановочно порождает мысли. Людям хочется дать ему отдохнуть, а для этого нужно его отвлечь. Быстро движущаяся красочная картинка и вспышки света привязывают к себе внимание. При виде этого, ум отвлекается от болтовни с самим собой и начинает следить за картинкой. Вот почему все это так любят. Сюжет-то у всех этих фильмов тупой как пробка. В идейном плане они ничего из себя не представляют и в духовном тоже. Только делают из людей агрессивных кретинов. Это не лучший способ дать уму отдохнуть.       - А какой тогда лучший? - спросил мальчик.       - Лучший способ это медитация, - ответил я, - Но пока ты ее еще не освоил, лучше уж просто валяться на кровати и размышлять о чем-нибудь более актуальном чем новости из Голонета. Лучше уж от скуки помаяться, но не замусоривать себе ум. Это неприятно, но это по крайней мере не вредно. А можно заняться тренировкой в отключении мыслей. Это будет еще и полезно.       - Так что я должен делать-то? - нетерпеливо поинтересовался мальчик.       - Я читал некоторые рецепты, как это можно тренировать. Где-то, помню, описывался специальный способ ходьбы. Там надо было держать взгляд чуть выше линии горизонта, а с руками тоже что-то полагалось делать. Я этот способ не практиковал, потому что если бы я стал так по Корусанту ходить, меня бы рано или поздно поймали и отправили в психушку на принудительное лечение как общественно опасного элемента. Я использовал другой способ, так чтобы не выделяться на фоне других людей. Не знаю, подойдет ли он тебе, но способ такой. Мне в свое время приходилось много ходить пешком по улицам, и вот как-то раз я шел по улице после дождя, на земле были лужи. Я шел ни о чем особенно не думая, а лужи обходил, чтобы ноги не замочить. И вот в какой-то момент я заметил, что когда гляжу на эти лужи перед собой, то чувствую куда какую ногу вскоре поставлю, чтобы их обойти. Мне это тогда показалось любопытным феноменом, я ведь об этих лужах сознательно не думал и ничего в уме не вычислял, просто знал, как мне скорректировать длину шага, чтобы пройти по сухому. Я не придал тогда этому особого значения. Решил, что это просто привычка у меня выработалась от долгого хождения пешком, и, наверное, так оно и было. Какое-то время я никак эту свою способность не использовал, а потом мне пришла идея, что ее можно использовать для тренировки безмыслия. Это чувство, куда я какой ногой наступлю, с мыслями было не совместимо. Теперь я, когда иду куда-то, смотрю на дорогу перед собой. Заметив что-нибудь приметное на пути — лист дерева, пучок травы, пятно какое-нибудь, я смотрю на него и пытаюсь почувствовать, какой ногой я на это место наступлю. Где-то метров с трех такое чувство появляется, и оно никогда не обманывает. Если чувство так и не появилось, значит это место окажется где-то между ногами. Когда я этим занимаюсь, мыслей у меня в голове нет. И это для меня проще, чем сидеть и пытаться ни о чем не думать. Когда просто сидишь, вниманию некуда деться, и мысли норовят появиться, а так сам процесс определения, какой я ногой туда наступлю, захватывает внимание. В общем, это хороший способ получить дополнительную пользу от прогулок по улице.       ***       На следующий день мы поднялись вскоре после полуночи, пока тогрута готовила завтрак, я вывел спидер из укрытия, проверил, что с ним все в порядке и перетащил в него бидоны с водой. Туда же погрузил запас еды и воды, так чтобы хватило нам троим на пару дней.       Перекусив, мы заняли места в спидерах и двинулись в путь. Кобуры с бластерами мы оставили на ферме. В случае нападения, они были бы нам особо без надобности, а я боялся, что на вооруженных людей будут больше обращать внимание представители местной власти. С хаттами я никаких дел иметь не хотел. Свои мечи мы, разумеется, захватили. Леви упросил Асоку дать ему по носить ее шото, чтобы он мог себя чувствовать как настоящий джедай.       Я вел старый спидер, а тогрута с юнглингом сидели на маленьком складном. Асока развлекала мальчика своей экстремальной ездой, носясь вокруг моего, относительно медленно ползущего спидера, взад и вперед. Когда им это надоело, мальчик пересел ко мне на правое переднее сиденье и постепенно задремал.       В Мос-Эспа мы прибыли еще до восхода солнц. Несмотря на ранний час и предрассветные сумерки, город выглядел оживленным. Мы выяснили, где тут ближайший рынок, и отправились туда. Продавца воды не пришлось долго разыскивать. Мы показали ему наш товар и даже дали попробовать его на вкус. Я в своей поношенной накидке выглядел как бывалый фермер, так что продавец не стал тратить свое и наше время попусту, предлагая смешную цену. Мы перелили воду из наших бидонов в его, заодно выяснили, где тут у них космопорт, и полетели к нему. Я предполагал, что пункт межпланетной связи должен быть там.       До космопорта мы добрались, когда уже совсем рассвело. Запарковав спидеры рядом с какой-то глинобитной лачугой, мы вылезли и стали осматриваться. Здания космопорта не сильно выделялись на общем фоне одноэтажных построек из глины, так что не сразу было понятно, куда нам тут следовало податься.       Пока мы стояли и совещались, из одной непримечательной постройки, откуда до нас доносились звуки музыки, вышел невысокий молодой родианец и, немного покачиваясь, побрел в нашу сторону. Я собирался спросить его, не знает ли он, есть ли где-то тут пункт дальней космической связи, но родианец сам приметил нас и подошел.       Обдав нас запахом перегара, он поинтересовался, не желают ли уважаемые фермеры отправиться на какую-нибудь планету? Я сказал ему, что, вообще-то, да, желают, но у нас денег для этого маловато. Он немного постоял задумавшись, напрягая плохо слушающиеся мозги, и в конечном счете предложил нам такой вариант — мы продаем свои два спидера старьевщику, лавка которого, на наше счастье, тут совсем рядом, а он на вырученные деньги везет нас куда нам надо.       Куда нам надо, он спрашивать не стал, а я решил пока об этом не говорить, так как надо нам было довольно далеко. Родианец не производил приятного впечатления, но нам он сам по себе и не был нужен. Мы с тогрутой имели достаточный опыт пилотирования космических кораблей, так что, если бы этот тип провалялся весь полет в обнимку с бутылкой, нас бы это вполне устроило. Нам был нужен только его корабль, но вот есть ли он у него? Это предстояло выяснить, прежде чем избавляться от своих средств передвижения. Не хотелось бы их лишиться, и потом остаться без корабля с кучкой кредитов, на которую, может быть, дальше соседней планеты не улетишь.       Мы попросили родианца показать нам его корабль. Он поморщился, но согласился, отвел нас на посадочную площадку, где стоял побитый, но вроде еще не старый небольшой коррелианский транспорт, и принялся нести какую-то ахинею про то, что этот корабль долетает отсюда до Кесселя меньше чем за двенадцать парсеков. Я не стал объяснять нетрезвому родианцу, что парсек это, вообще-то, единица расстояния, а не времени. Вместо этого, я попросил его показать нам его корабль изнутри. Поскольку полет предстоял долгий, мне было не все равно, в каких условиях нам придется путешествовать. К тому же, я не был уверен, что у родианца вообще есть ключи от этого корабля.       Корабль плохо подходил для перевозок пассажиров на дальние расстояния, но в нем по крайней мере имелись мягкие сиденья, на которых можно было и сидеть, и даже прилечь. Лучших условий мы вряд ли могли ожидать, так что мы согласились с предложением родианца и отправились к старьевщику продавать спидеры. Родианец остался в корабле, дожидаться нашего возвращения.       Поскольку он не назвал никакой конкретной суммы, а мы не стали сами поднимать эту тему, мы не долго торговались со старьевщиком и, видимо, уступили ему спидеры довольно задешево. Тойдарианец, вроде, выглядел внушающим доверие, так что мы на всякий случай обговорили с ним вариант, что, в случае проблем с тем родианцем, вернемся к нему и заберем спидеры обратно, вернув деньги.       Мы захватили из спидеров воду и продукты питания, так как родианец ничего не обещал нам в плане кормления. Когда мы вернулись на посадочную площадку, корабль все еще стоял там. Мы поднялись на борт, родианец забрал у нас деньги и начал готовить корабль к взлету. Видя его состояние, я уже хотел предложить ему свою помощь, когда он вдруг обернулся, увидел, что я стою у него за спиной, и в грубой форме потребовал, чтобы мы все пошли в салон и пристегнулись. Потом он что-то еще добавил на неизвестном мне языке.       Пришлось подчиниться требованию капитана корабля. Едва мы расселись, как пол под нами заходил ходуном. Потом взвыли двигатели, и нас вдавило в сиденья перегрузкой. Первые несколько секунд я ожидал столкновения с сооружениями космопорта, потом немного успокоился. Корабль развил полную скорость, и перегрузка пропала.       Мы отстегнули ремни безопасности. Я уже собирался пойти к родианцу и сообщить ему конечный пункт маршрута, как он сам заявился к нам в салон, придерживаясь одной рукой за переборку отсека. В другой его руке оказался небольшой бластерный пистолет, а на поясе у него позвякивала связка наручников. Встав перед нами, родианец произнес уверенным голосом речь примерно такого содержания — он сейчас наденет на нас вот эти наручники, а потом мы полетим с ним к его друзьям на Зайгерию. В ответ на это мы продемонстрировали родианцу свои световые мечи. Тот успел сделать по мне пару выстрелов, прежде чем тогрута припечатала его вместе с бластером к переборке Силой. У нее не ушло много времени на то, чтобы разоружить ошеломленного родианца и напялить на него наручники. Потом она шустро подтащила его к одному из кресел, поставила на колени ударом по ноге сзади, и прицепила его другими наручниками к подлокотнику. Я поспешил в пилотскую кабину, а тогрута осталась присматривать за пленным.       Я плюхнулся в пилотское кресло и начал знакомиться с панелью управления. Корабль шел по прямой с набором высоты. Я отыскал тумблер включения автопилота и выключил его. Корабль начал слушаться штурвала, и я немного по маневрировал, сбавил газ, перешел в горизонтальный полет и развернулся в направлении города. В общих чертах назначение большинства приборов было понятно.       Вскоре ко мне присоединилась тогрута. Мальчика она оставила присматривать за пленным. Тот был почти полностью иммобилизован, но никто не знал, какие секреты могли у него иметься на его корабле.       Мы решили вышвырнуть родианца с корабля как можно скорее. Я подвел транспортник к окраинам Мос-Эспа, сел в стороне от строений и пошел в салон. Родианец все еще стоял на коленях возле кресла и безостановочно выкрикивал ругательства в основном на незнакомом мне языке. Я пошарил по его карманам, нашел наши деньги и забрал их у него. Родианец яростно заверещал. Я отстегнул от кресла наручники, поднял его за подмышки и поставил на ноги. Вместе мы прошли к посадочному трапу, вышли в пустыню, я повернул его лицом к городу, дал на прощание пинка коленом под зад и вернулся на корабль, подняв за собой трап. Связываться с представителями местной власти мне не хотелось, так что я просто оставил разгневанного пьянчугу стоять среди песка в наручниках. Я надеялся, что этот инцидент научит его обращаться с людьми честно или, по крайней мере, не судить о них по внешнему виду.       Не тратя времени попусту, мы снова взлетели и полным ходом направились проч от планеты. Топлива в корабле было не так много, чтобы долететь до Бакуры, так что мы решили сделать промежуточную остановку у Джеонозиса, на орбите которого имелась республиканская космическая платформа.