Верни мне веру

      Дни сменялись ночами, погода подозрительно затихла и не намечалось ни ветров, ни дождей. Из-за того, что на пыльном тракте почти не встречалось деревьев, продвигаться было сложнее: пускай осень и вступила в свои права, солнце палило нещадно. Но даже это не замедляло ход путницы. Каждая минута могла стоить жизни Мирелии.       Около недели прошло с тех пор, как страна грёз бесследно исчезла. После всего, что случилось в чудном лесу, Талиси не узнавала саму себя. Дорога умотала её ещё несколько дней назад, но силы, чтобы подняться затемно и продолжать путь, откуда-то находились.       Поначалу она пыталась отыскать потерянный след на истрескавшейся земле, плутая из стороны в сторону. Затем, осознав, что это пустая трата времени, решила следовать по бездорожью к мрачным силуэтам гор. Она знала, что границы их сиджака лежат за горной грядой. Но на этом её познания заканчивались.       Дни бежали стремительно, на пути не встречалось ни души. Всё это жутко нервировало, Талиси с тоской вспоминала родную деревню. Люди просыпались на рассвете и бросались в омут повседневной суеты. Помогали друг другу, веселились, устраивали праздники, тёплые вечера.       А на дороге было пусто и глухо, ни звука. Однако желание вернуться уже не так волновало юное сердце, как мечта найти сестру и воротить её домой.       Седьмой день близился к концу, когда путница достигла подножия гор, к которым так долго и тягостно стремилась. Всё ещё зелёная в этих местах растительность радовала не меньше, чем лёгкий прохладный ветерок, спускающийся с вершин. Здесь можно было отдохнуть, набраться сил и хорошенько обдумать дальнейший путь. Талиси догадывалась, что перейти горные хребты будет нелёгкой задачей, однако перспектива идти в обход невесть сколько миль привлекала ещё меньше.       Солнечный блин давно скрылся за горизонтом, а Талиси сидела под раскидистым клёном уже битый час, потерявшись в раздумьях. Местность она не знала, захватить карту не додумалась. Поэтому всё, что оставалось, довериться своей интуиции. Но это решением назвать было нельзя.       Вдруг в свете убывающей луны прошмыгнула тень. Талиси прищурилась в надежде разглядеть незваного гостя, скрывшегося за деревьями. Некоторое время ничего не происходило, лишь тени раскидистых крон покачивались из стороны в сторону. Но затем невдалеке глаз различил движение. Душа ушла в пятки, но Талиси всё же поднялась. Она боялась встречи с дикими зверями не меньше, чем разбойников. Ведь ни оружия, ни навыков самозащиты у неё не было.       Осторожно приблизившись к одному из корявых стволов, она дёрнулась, когда что-то маленькое и юркое выскочило из-за дерева, направившись к другому. Талиси сначала недоуменно остановилась, прикидывая в голове, был ли это жирный кролик или корсак, о котором часто упоминали охотники в её деревне. Сама она никогда не видела степных лисиц, поэтому не могла знать, что у подножий гор в пролесках эти животные не водятся.       Любопытство взяло верх, когда неизвестное существо, зашуршав опавшей листвой, прошмыгнуло дальше и снова притихло. Набравшись храбрости, Талиси на всякий случай прихватила с земли увесистую корягу и последовала за беглецом. Она вскрикнула, когда её жеребец неодобрительно громко фыркнул. И напугал он не её одну: незнакомец шустро выскочил из-за очередного ствола, но далеко убежать ему не удалось. Недорослик споткнулся обо что-то и с писком повалился навзничь.       Талиси не рисковала подходить к елозящему, кряхтящему карлику до тех пор, пока он, кое-как поднявшись, не заговорил первым. Тогда желание знакомиться и вовсе отпало.       — Не нападай, не нападай на нас! Мы ничего плохого не хотим тебе сделать!       — Я и не думала нападать! — она поспешно откинула корягу в сторону. — Я просто немного испугалась.       — Да не бойся ты, не бойся! — затараторил он писклявым голоском, отряхиваясь. В тусклом свете Талиси разглядела его пухлое личико, обросшее короткой бородой. Голову украшал остроконечный колпак. Такой же цветастый, как кафтан и причудливые кальсоны. — Нам просто стало очень-очень занимательно, что это за гостья прибыла к нашему порогу в такой очень поздний час?       Талиси поёжилась. То, что он говорил о себе во множественном числе, немного пугало. Но его забавный тон и манера говорить не могли не разбудить её любопытство.       — Меня зовут Талиси. Я направляюсь следом за отрядом врагов, которые перешли границы несколько дней назад. — Поймав озадаченный взгляд, поспешно добавила, — Они похитили мою сестру.       — Меня зовут Эстаргон, будем знакомы, — немного помедлив, наконец выдал он. — Мы не видели врагов, пробегающих этой тропой, или какой другой рядом с нашими домами. Уж тем более никаких распрекрасных длинных девиц здесь не появлялось уже давным-давно.       Талиси обречённо опустила голову. Помощи от этого странного малого ждать было, судя по всему, бесполезно.       — Но мы знаем, где живут эти грязные скамы. — Эстаргон хитро прищурился, по крайней мере, Талиси так показалось.       — Эй, народ, выходи из-за деревьев, никто уж нам не угрожает! Она хорошая, и зверюга её вроде бы не дикая, — на последних словах он подозрительно уставился на жеребца, подёргивающего ушами.       Из-за стволов появились с десяток таких же карликов и карлиц. Все они были причудливо одеты, а волосы у девочек и женщин были закручены в высокие чудные причёски. Все они разглядывали гостью с нескрываемым интересом, перешёптываясь между собой. Кто-то совсем низкий, видно, из детей, умудрился даже потыкать в неё палкой.       — Ну хватит, хватит! — злобно пискнул Эстаргон. — Это вам не новый шедевр, чтобы пялиться во все глаза.       Он отогнал ребёнка к сердитой матери и обратился к Талиси:       — Пройдём с нами, в наш уютный дом. Мы тебя накормим, напоим, отдохнёшь, а там и, глядишь, расскажешь про свою беду. И мы все начнём искать решение.       Талиси задумалась. Терять действительно было нечего, её запасы почти иссякли, да и отдых не помешал бы. К тому же эти человечки, судя по всему, знали, в какую сторону двигаться дальше.       — Ты и зверюгу свою прихвати. Внутрь оно не поместиться, но у нас есть и отважные, которые смогут накормить и его. — Недорослик махнул рукой, толпа засеменила за ним. На свой страх и риск, ухватив коня под уздцы, последовала и Талиси.       Шли они совсем недолго, прежде чем оказались у большого входа в гору. Человечки, не останавливаясь, скрылись в темноте, и вскоре их гомон утих. Талиси недоверчиво сощурилась. Эстаргон остановился рядом.       — Не бойся, не бойся! Темно, чтобы не привлекать излишнего внимания. Там внутри очень много света, честное слово! Пойдём! — и он уволок её за собой.       Беспроглядный мрак окутал длинный коридор, поэтому Талиси двигалась вдоль стены на ощупь, чтобы не расшибить нос. Новый знакомый не обманул. За следующим поворотом в глаза ударил яркий свет факелов, резкий запах льняного масла вскружил голову. Когда перед глазами перестали мелькать чёрные точки, путница огляделась. Она оказалась в длинном подземном коридоре с высокими потолками. Однако коридор этот больше напоминал картинную галерею, чем гнилой отсыревший туннель. На стенах по обеим сторонам красовались разноцветные пейзажи, а маленькие человечки трудились, не покладая рук. Перед некоторыми рамками стояли высокие складные стулья, на которых мастера дорабатывали свои творения.       Девушка разинула рот, не в силах описать своё удивление. С самого детства рисование было её пристрастием, от которого родители так и не смогли её отучить. В результате дома пёстрые росписи красовались на всех деревянных стенах, глиняные кувшины были похожи на пасхальные яйца, и даже несчастные спинки стульев были проштампованы цветными ладошками. Но оказаться в настоящей мастерской, о которых рассказывали старые бабки, было верхом её мечтаний.       Поводив по живописным коридорам, Талиси наконец привели в небольшой закуток. Принесли ей немного еды, мягкую перину и небольшое ведёрко с водой. Несмотря на то, что хлеб был пресным и размокшим, а вода имела странный привкус, Талиси с удовольствием отужинала. В её небольшой комнате без двери было прохладно, на каменных стенах весело прыгали огоньки.       — Ты уже покушала? Могу я зайти? — знакомый колпак показался из-за стены. — Тебе всё понравилось?       Гостья лишь благодарно кивнула. Куча вопросов роилась в голове и хотелось задать их все разом. Но пришедший начал тараторить первым:       — Мы — художественных дел мастера, если тебе интересно, конечно. Или, как нас ещё называют, маликунты, — он криво улыбнулся. — Ума не приложу, кто придумал нам такое смешное имя! Здесь, в горах, мы обитаем очень давно, подальше от чужих глаз творим, рисуем, создаём свои краски и схемы по сокрытым формулам…       Заметив смятение собеседницы, Эстаргон скоро сменил тему.       — А ты из рода человеков? Ну да, прибыла вон-то на своей зверюге сверху. У нас таких не водится, уж слишком они велики. А мы? А мы маленькие, нам с такими не совладать…       — Когда ты говоришь «мы», ты имеешь в виду себя? — наконец задала волнующий вопрос Талиси.       — Нет конечно! Я имею ввиду нас всех, ведь не будь мы вместе, мы бы не могли творить. Одиночество вдохновения не несёт.       Теперь уж оба замолкли. Каждый задумался о чём-то своём. Сейчас, когда света было больше, девушка могла рассмотреть его румяное лицо. Рыжая бородка торчала во все стороны, а глаза с задорным прищуром горели, словно два янтаря. Неожиданно его лицо будто озарила гениальная идея. Он осмотрелся по сторонам и лукаво спросил:       — Рисовать любишь?       Талиси загорелась и закивала головой. Желание испробовать настоящие краски выгнало навязчивые мысли, начинающие мельтешить в голове. Маликунт почесал затылок и выскочил в коридор. Девушка немного посидела в тишине, ждала до последнего, а после не выдержала — усталость взяла своё, — и провалилась в сон.       Не ведая, сколько проспала, Талиси очнулась в полумраке. Рядом уже красовался завтрак, мало отличающийся от вечерней трапезы. Похоже, Эстаргон не решился её будить и просто оставил небольшой мольберт, резные деревянные кисти и выбитый из шкуры холст недалеко от входа. Но наибольший восторг вызвали стеклянные баночки, наполненные красками. Талиси, наспех перекусив, бросилась к принесённым подаркам.       Вырисовывая каждый узор, она потерялась в работе. Основной идеи у неё не имелось, поэтому она просто делала мазок за мазком, играя оттенками на плотном холсте. Каждая деталь, все до мелочей поддавалось опытным рукам, превращаясь в единый сюжет, который оживал на глазах.       — Давно наблюдаю за тобой, — появившийся будто из воздуха Эстаргон напугал гостью. — А ты все творишь без остановки. Нравятся наши кисти?       Талиси точно проснулась после того, как незаметно растворилась в творчестве, забыв о делах. Уверено кивнув на его вопрос, она задумчиво покрутила кисть в руках.       Довольно хмыкнув, маликунт заинтересованно посмотрел на ее наброски.       — Красиво получилось. Кто это?       Художница перевела взгляд на свое творение и чуть не выронила из рук склянку с алой краской. С холста на неё, лукаво прищурившись, смотрели выразительные зелёные глаза. Привычно выбившиеся рыжие кудри спадали на широкий бледный лоб.       — Что это? — в свою очередь поинтересовалась она, недоверчиво покосившись на работу. Не то запахи красок, не то нехватка воздуха пагубно влияли на сознание. Она не испытывала ни голода, ни усталости. Все, чего хотелось — продолжать творить, и найти в себе силы остановиться было трудно.       — Эти кисти — настоящая удача маликунтов. Они способны предугадать наши мысли и помогают выразить их на бумаге. А если у тебя еще и душа к этому лежит, — он хитро улыбнулся, — картины оживают.       — Невероятно… — только и смогла прошептать Талиси.       — Идём, я покажу тебе.       И не успела она и пикнуть, как маликунт ухватил её за штанину и потащил за собой.       Он долго водил её по коридорам, рассказывая историю каждой из работ. На глазах оживали силуэты, лица приобретали живой блеск. Талиси могла поклясться, что слышала детский смех и пение птиц, видела, как кружатся в танце пары, намалёванные на грубой коже холста. Измотавшись, она едва стояла на ногах, когда маликунт, ни на секунду не замолкая, подробно расписывал состав красок, который, по его словам, держался в строжайшем секрете. Талиси жутко хотелось есть, а от стойких запахов клонило в сон. Поблагодарив Эстаргона за экскурсию, она поспешила найти выход из пещер.       Над миром навис закат в исполнении багряных и огненно-рыжих тонов. Пахло сыростью, из-за гор принесло тяжёлые облака. Талиси прогулялась под сенью деревьев, приласкала своего жеребца, что мирно пасся подальше от ядовитых ароматов. Она всё ещё не знала куда идти и как быть, но вместо этого весь день потеряла за ненужной болтовнёй. Глядя на затянутое небо, путница подумала о семье.       Мирелия. Где она? Жива ли? Или, может, её жутко пытают в глубоких темницах? Иногда у Талиси мелькала надежда, что сестра спаслась чудесным образом. Но, понимая, насколько это немыслимо, она отпускала идею, предаваясь грусти.       Вернувшись в пещеры, она попыталась разыскать Эстаргона, но его и след простыл. А другие маликунты откровенно сторонились незнакомой гостьи, поэтому старались не заговаривать с ней, пожимая плечами на простые вопросы. Пришлось вернуться в свою комнату в ожидании следующего утра.       Портрет Мирелии, весело улыбающийся, приносил мало радости. Проведя рукой по тонким чертам, девушка вздохнула и улеглась на свою перину. Сон не шёл ни в какую и, недолго вздремнув под утро, она встала усталой. Завтрак, как и следовало ожидать, ожидал возле кровати.       Ополовинив миску с холодной кашей, она поспешила разыскать Эстаргона. Тот в свою очередь начал оправдываться, извинился за пропажу прошлым вечером и внимательно выслушал просьбу о помощи. Нахмурившись, он долго думал о чём-то, бормоча под нос. Потом снова куда-то исчез, наказав ждать его. Однако как и днём ранее, маликунт пропал на несколько часов.       Талиси, проклиная забывчивость маленького народа, до самого обеда проболталась без дела среди галерейных коридоров. Идея остаться с этими чудными невысокими человечками с горящими янтарными глазами посетила её голову. Но Мирелия ни на минуту не покидала мыслей сестры, да и находиться в каменной клетке за работой целыми сутками не особо прельщало.       Когда же Эстаргон, запыхавшись и залившись румянцем, наконец объявился, Талиси обошла достаточно поворотов и даже успела заблудиться. Маликунт, улыбаясь во весь рот, достал из-за пазухи потёртый свиток и гордо всучил его девушке. Она недоверчиво развернула пергамент, вгляделась в каракули и засияла: это была карта со всеми пограничными разделениями сиджаков, реками и перекрёстками дорог.       Талиси была готова расцеловать своего нового друга, но благоразумно передумала, обойдясь устной благодарностью. Она бросилась было собирать вещи, но Эстаргон попросил её дождаться следующего утра. Пожав плечами, она согласилась. Полдня погоды не сыграет, ночью всё равно придётся остановиться, а за время до утра можно было разобраться в карте, прикинув дальнейшую дорогу.       Но все её планы полетели к чертям, когда за ней забежал маленький мальчик, тревожно размахивая руками. Пришлось лениво подняться с перины и последовать за ним. Наконец, добравшись до какого-то зала, полного маликунтов, Талиси сумела разглядеть в толпе Эстаргона. Он помахал ей рукой, подзывая к себе, а остальные выстроили живой коридор, с интересом наблюдая за девушкой.       Когда она добралась до друга и готова была обрушиться на него с негодованием, маликунт лукаво улыбнулся, подмигнул и посторонился: за его спиной стояло четверо престарелых художников. Один из них, в радужном пиджачке и с седой бородой до самого пола, вышел вперёд и протянул гостье небольшой футляр, многозначительно задрав нос.       Не успела Талиси обернуться на друга, как он начал говорить:       — Прими эту кисть, как наш тебе дар, ну, то есть, подарок. Великая сила заключена в ней, очень великая! Эта кисть дарует жизнь и цвета любой картине, которую ты решишь сотворить. Она способна принести богатство, много богатства… и удачу!       Она перевела глаза на тонкую серебряную ручку, испещрённую сверкающей алмазной крошкой. Такой красоты видеть раньше не приходилось — кисть, даже без всякой силы, стоила недёшево.       — Ей не нужны никакие краски, совсем-совсем, — продолжал маликунт. — Она творит сама по себе. Всё, что нужно от хозяина — это только суметь вообразить картину в голове, и результат не заставит себя ждать ни единой минуточки!       Талиси открыла рот в изумлении, слова не шли в голову, поэтому она просто слушала.       — Благодаря ей ты сможешь написать такие шедевры, что тебе и не снились, и вообще никому никогда не снились! Ты сможешь заработать столько денег, что тебе хватит отстроить свою деревню сызнова много-много раз!       Заманчивое предложение, особенно учитывая все те беды и несчастья, произошедшие накануне. Но Талиси насторожило, что маликунты предлагали эту кисть сами. Не могло быть всё так просто. Неужели эти маленькие человечки каждому встречному предлагают подобные вещицы, как дешёвые безделушки?       — Однако есть одно маленькое незначительное условие… — неуверенно, почти шёпотом добавил карлик. Талиси почувствовала, как что-то рухнуло внутри, но сама лишь криво усмехнулась, снова оборачиваясь на говорившего.       — Я должна остаться здесь с вами? — Что-то подсказывало ей, что эти маленькие творцы попались ей на дороге совсем не случайно.       — Нет-нет-нет, — завертел головой Эстаргон так, что его колпак чуть не слетел. — Хотя, конечно, ты можешь остаться, если так сильно хочется. Дело в том, что… — Талиси вопросительно изогнула бровь, — что тебе нельзя покидать границы нашего сиджака… Иначе всё колдовство разрушится, и кисть перестанет быть волшебной, вот совсем …       Ожидая чего-то подобного, Талиси задумалась. Что-то, или кто-то, явно не желал, чтобы она добралась до сестры. Но было ли это так важно? Для чего кому-то преграждать ей путь искушениями и дорогими обещаниями? Эта кисть могла бы принести немало пользы для всех окружающих. Ведь если с её помощью заработать много денег, — рассуждала девушка по пути в свою комнатушку, — можно будет найти и другие способы выручить Мирелию. Можно будет нанять людей, знающих и бывалых воинов, чтобы не заплутать в дороге и быть уверенным в успехе. Талиси невольно думала о семье, о том, как обрадуется мать, вернись её дочь домой не только живая-невредимая, но ещё и с полными карманами золотых.       С другой стороны, спасение Мирелии — не просто приятное приключение. Это необходимость, которая не терпела промедлений. Талиси поймала себя на мысли, что спасение сестры перестало лежать грузной ношей на её плечах, и сейчас ею владело настоящее беспокойство, а не слепое чувство долга. Это не могло не радовать.       Погружённая в свои мысли девушка заплутала среди картин и потайных проходов. Голова шла кругом не только от изобилия образов и жгучих мыслей, яркие цвета и запахи — всё давило на и без того загруженное сознание.       Спасаясь от собственных эмоций, она забрела так глубоко в пещеры, что из виду пропали все недоверчивые маликунты, а света в этих местах было ничтожно мало, как и картин, украшающих холодные стены. Только непонятные наброски да незаконченные мазки. Сплошная серость и уныние. Видимо, отдел для неудавшихся работ.       Пройдя ещё пару шагов, девушка резко остановилась. Сделав ещё несколько ударов, сердце замерло. Перед ней коридор заканчивался, но стена впереди не пустовала. От пола до потолка, во весь рост красовался гобелен. Исполненный в блёклых тонах и освещаемый тусклым подрагивающим светом, он почти сливался со стеной. Но потерянная гостья чётко видела силуэт, изображённый на тёмном холсте.       Среди серой гаммы чёрной тенью был детально прорисован парящий дракон. Такой же, как всегда. Неясный, нечёткий, с размытыми линиями. Но Талиси буквально ощутила его присутствие, почувствовала холодок, пробежавший по коже от взмаха острых крыльев.       Все сомнения отпали разом, а разбежавшиеся мысли вернулись на места. Её учили не бросать начатое, и сама она хорошо знала, чего хочет её сердце. Глядя на грузный холодный силуэт, она думала только об одном. О том, как сообщить маликунтам о принятом решении.