I kept her warm and time was frozen

POV Niall Как сейчас помню: это был обычный школьный день. Шестой урок. Я, на посылках у миссис Эмерс, разношу учителям всякие документы. Миссис Эмерс была маминой подругой детства. Они ходили в один детский сад, затем сидели за одной партой. Только институты выбрали разные: мама — медицинский, а миссис Эмерс педагогический. Тут их пути и разошлись, они не общались около пяти лет. Потом снова встретились на вечере выпускников и с тех пор уже не расставались. Мама часто принимала Алису (так звали миссис Эмерс) у себя в кабинете без записи и дополнительной платы, а миссис Эмерс взяла меня к себе в ученики. Она завышала мне оценки и закрывала глаза на несделанное домашнее задание. Взамен использовала меня в качестве «мальчика на побегушках». Я был не против. В тот день миссис Эмерс сняла меня с литературы, чтобы я помог ей с бумагами. Я терпеливо сортировал огромную кучу документов сначала по дате, потом по важности. Уведомления, приказы, оповещения — чего только там не было! Первую стопку я понес в кабинет иностранных языков, вторую — в библиотеку, третью — директору. Четвертая, последняя, стопка была самой большой, поэтому я разделил ее на две части, чтобы не растерять по дороге. Нести нужно было на второй этаж, в восточное крыло, где училась начальная школа. У них не бывало больше пяти уроков, поэтому эта часть здания пустовала. Я шел по коридорам с макулатурой в руках, лениво поглядывая по сторонам. Двери всех кабинетов были открыты. Две уборщицы заканчивали домывать полы, им оставалась только женская раздевалка. Я шел на цыпочках по мокрому блестящему кафелю, а они смотрели на меня со злобой: за мной тянулась длинная вереница следов. Я всем своим видом показывал, что мне будто бы стыдно за то, что я пренебрежительно относился к их труду, но продолжал идти дальше. — Здравствуйте, — как можно более вежливо попытался сказать я, входя в кабинет, куда меня отправили. — Вот бумаги от миссис Эмерс. Полная женщина в длинном платье, подчёркивающем все ее недостатки, повернулась ко мне на своём компьютерном кресле, в котором она едва помещалась. — Отлично, спасибо. — Она оттолкнулась ногами и подъехала к краю стола, куда я положил документы. Своими толстыми пальцами она начала перебирать стопку бумаг и пересчитывать их количество. — А ты уверен, что здесь все? — Нет. Я сейчас принесу ещё. — Хорошо. Я быстрым шагом вышел из кабинета и направился обратно, к миссис Эмерс. Уборщицы, похоже, уже закончили мыть полы на этом этаже, потому что их видно не было. Проходя мимо женской раздевалки, я бросил взгляд внутрь, чтобы убедиться в том, что они действительно ушли. Мне было просто интересно. Это была своего рода игра: я решил для себя, если встречу их, непременно пройду по свежевымытому полу, чтобы позлить их. В раздевалке их не было. Но зато на полу сидел кто-то другой, точнее, другая. Я ухмыльнулся: прогульщица. На самом деле я и сам частенько скрывался на последних уроках на этом этаже. В раздевалки редко кто заглядывает, и меня поймали всего один раз. Я снова спустился на первый этаж, прошел по коридору до кабинета миссис Эмерс, постучался и, не услышав ответа, вошел. Ее не было на месте. Скорее всего, ее внезапно вызвали к директору, потому что на столе стояла недопитая кружка чая. Я взял бумаги со стола, прикрыл дверь и опять направился на второй этаж. Если честно, я немного жалел, что мне пришлось прогулять литературу. Это довольно интересный предмет, я считаю. Кроме того, полезный. Знание мировой классики часто помогает поддержать разговор. Да, согласен, в подростковом возрасте мало кого заботят «всякие там Капулетти», но каждый начитанный состоявшийся человек знает, что на все его жизненные вопросы уже есть ответы в литературе. Жаль, что про такую историю я ещё нигде не читал. — Вторая часть. — коротко сказал я, снова войдя в кабинет полной, коротко стриженой женщины. Я положил бумаги на край стола — единственную свободную поверхность в этом помещении и огляделся вокруг. Обстановка в кабинете была далеко не располагающей к работе: все было захламлено, забито до отказа. Двери книжных шкафов были распахнуты настежь, из них выглядывали кривые стопки документов, пустые грязные чашки, папки и канцелярские принадлежности. Но бОльшее отвращение у меня вызвала сама хозяйка этого кабинета. Она мельком глянула на меня через плечо своими маленькими заплывшими глазками и что-то промычала себе под нос. — Что, простите? — задал я вопрос, хотя и без того понял, что означало ее мычание. — Спасибо большое, можешь идти, — она повернулась ко мне и произнесла эту фразу с широкой слащавой улыбкой. Я постарался скрыть то, как меня передёрнуло от ее приторного вида. Выйдя из кабинета, я глубоко вздохнул и направился на первый этаж, снова к миссис Эмерс, снова сортировать бумаги. Я шел не спеша, словно во сне. У меня было такое ощущение, что кто-то или что-то внутри меня управляет всем моим телом. И я решил просто слушаться. Я отключился. Я тогда был не там, в школьном коридоре, а где-то далеко, за тысячу миль. Наверное, в гамаке, подвешенном между двумя огромными соснами. Как в детстве, в загородном доме, я лежал и смотрел на бесконечное голубое небо и пушистые бесформенные облака, так и тогда, в тот обычный школьный день, я витал над землёй. Я спустился с небес только тогда, когда оказался уже напротив двери женской раздевалки. Любопытство снова взяло верх надо мной и я заглянул внутрь. Все та же маленькая фигурка в серой толстовке и черных джинсах сидела на полу, обхватив руками колени. Теперь я заметил, что ее плечи изредка дергались, и все ее худенькое тело периодически сотрясалось. Она плакала. Тихо и сдавленно, находясь в полном одиночестве в том тускло освещённом помещении с грязными темными стенами. Мне стало жаль ее. Хоть я не знал, кто она. Я даже не видел ее лица, так что только мог строить догадки о том, кто она. Я несколько минут стоял и смотрел на нее. Я как будто врос в землю. Как я не старался, я не смог сдвинуться с места. И вдруг что-то щёлкнуть в моем мозгу, и я, не понимая, что делаю, смело вошел в раздевалку. Честно говоря, моя излишняя храбрость никогда добра не сулила. Однажды, потеряв всякий страх, я вскарабкался на высокое дерево, в поисках бурундучьего дупла. Только добравшись до самой вершины, я понял, что боюсь высоты. Я начал плакать и звать на помощь, но никто меня так и не услышал. Нашли меня лишь часа через два, всего заплаканного с трясущимися руками и ногами. Так и в тот день я опомнился только тогда, когда уже стоял прямо напротив девушки. Меня бросило в пот. Я начал бешено соображать, что я мог бы сказать в своё оправдание. Я ждал, что девушка поднимет голову, накричит на меня и скажет проваливать и дать ей побыть одной, но она молчала. Она даже не шелохнулась. — Эмммм… — дал ей понять я, что она была не одна. — Эмммм… Привет. Она не проронила ни слова. — Извини, я тут… мимо… — то, что она даже не подняла головы вызвало у меня сильное удивление, поэтому все мои мысли тут же перемешались, и говорить связно стало совершенно невозможно. — Что?.. Эмм… Что ты тут.?.. — я не мог окончить предложение. Ее холодное безразличие словно перебивало меня. — Ладно… Эмммм… Я пойду… Наверное… Ни слова в ответ. Я пожал плечами, развернулся и быстро зашагал к двери. Единственное, что было у меня на уме, это то, что та девушка была странной. Она не прогнала меня, но и не сказала остаться. Поэтому я решил, что ей лучше будет без меня. Меня остановил тихий сдавленный всхлип. Я обернулся. Она сидела все в том же жалком положении. И в тот момент в моей душе что-то перевернулось. Что-то кардинально изменилось и я решил, что если ей станет неприятно от того, что я пришел, она найдет способ меня выгнать. А до тех пор я побуду с ней. Тем более, меня не очень-то сильно манила перспектива снова разносить бумаги миссис Эмерс. — Надеюсь, ты не против, если… эмм… если я здесь немного посижу? — она так и не произнесла ни единого звука. Я счёл это за согласие. Я огляделся вокруг. У меня особо не было вариантов, куда я мог бы пристроиться. Я мог бы сесть на лавку, напротив девушки, но я посчитал, что это будет не очень-то удобно, получится, как будто я изучаю ее как музейный экспонат. Нет, так было бы не хорошо. Поэтому я сел на пол рядом с ней. Она так и не шелохнулась. Только ее плечи так и продолжали вздрагивать около четверти часа после того, как я пришел. Потом она затихла. Сидела, словно совсем неживая. Я даже, чтобы проверить, в один момент слегка потрепал ее по плечу. Она вздрогнула от неожиданности, но с места не сдвинулась. Вероятно, в ее голове тогда роилось столько мыслей, что сорок минут пролетели для нее совершенно незамеченными. Для меня же каждая минута длилась бесконечное количество часов. Время тянулось, пожалуй, даже медленнее чем на уроке. Но я был не против. Не против потерпеть, потому что, наверное, это было нужно ей тогда. Через некоторое время, которое показалось мне вечностью, она все-таки подняла голову. Слезы уже высохли, но глаза были вспухшими и красными. Она откинула голову назад и так и просидела в этой позе, пока я не ушел. Я узнал ее. Она была на год младше меня. Странно, я никогда раньше не обращал на нее внимания. Нет, не то чтобы совсем. Я имею в виду, не заглядывался на нее. Просто смотрел сквозь, как привык делать со всеми в коридоре. Для меня она просто была маленьким кусочком большого целого — обыкновенной неприметной ученицей нашей школы. Не могу сказать, что у нее была яркая внешность. Нет. Не знаю, была ли она вообще красива, но меня привлекли в ней глаза. Они были словно опустошенными. Но не пустыми, не стеклянными, как у большинства девушек, которых я знал. Ее карте глаза были безрадостными, наполненными болью. Оттого и опустошенными, что я в них не увидел тогда ни тени счастья, ни надежды на лучшее. Через сорок минут я всё-таки ушел. — Прости, правда… У меня алгебра… И… — я пытался извиниться за то, что не могу с ней больше оставаться. Мне было неудобно ее бросать снова одну. Но с другой стороны, а кто меня вообще звал? — Ладно… Пока… — я помахал ей рукой. — Эмммм… Что бы там ни было, все у тебя наладится. — я в последний раз заглянул ей в глаза и направился к выходу. — Спасибо… — долетел до меня ее шепот. Я обернулся. — Не за что.