I kept her warm and time was frozen

POV Niall Она сидела с закрытыми глазами, положив свою голову мне на плечо. Это была не самая удобная поза, но я не осмеливался подвинуть ее. Плечо начинало «ныть», а рука затекла от одного положения, в котором она находилась в течение последнего получаса. Я терпел. Мне было жаль ее. Я хотел заполнить ее опустошенный взгляд, но не знал, как это сделать. Не знал, что нужно было сказать, чтобы в ее глазах, наконец, засветилось счастье. Поэтому просто говорил ей все, что мне только на ум приходило. А она всегда отвечала мне немыми репликами. Она редко что-то говорила. И туда, в парк, позвал ее я. Просто встретил ее после уроков в тот же день и спросил, не хочет ли она развеяться. По правде говоря, я не ожидал, что она мне ответит. Она и не ответила, просто молча кивнула. И этого было достаточно. И вот мы оказались там. Вдвоем на лавочке, затененной кроной большого раскидистого дуба. — А однажды мы с моим двоюродным братом поссорились из-за собаки, — я рассказывал ей всякие глупые истории про свою семью и друзей, потому что не знал, о чём ещё говорить. Может, она думала о чем-то важном, и я своими разговорами сбивал ход ее мыслей, но она ни разу не перебила меня. — Он притащил с улицы дворняжку, и мама разрешила оставить ее. Но только с условием, что она будет жить только в нашем загородном доме, и мы не потащим ее в квартиру. Я, помню, был на седьмом небе от счастья, как и мой брат. Я тут же придумал ей новое имя: Вуффи. Правда, хорошее имя для собаки? — я задал вопрос, на который ей не обязательно было отвечать. Просто так я чувствовал, что хотя бы не сам с собой разговариваю, — Отличное имя. Только вот моему брату оно не понравилось, и он заладил своё: пусть, говорит, лучше будет Пэг. Дурацкое имя какое! Для собаки совсем не подходит! — я надеялся, что она хотя бы кивнет, но она не шевельнулась. Слышала ли она меня вообще? — В общем, он кричит, что раз он собаку нашел, то и имя выбирать ему, а я кричу, что я старше, и поэтому я все решаю. Докричались мы до того, что мама развела нас по разным углам, а собаку выгнала обратно на улицу. Вот такая вот история. Мы потом той дворняжке еду носили, но называли каждый по-своему. Я посмотрел на нее, на маленькую фигурку, приютившуюся рядом со мной. Она сидела все так же, положив голову мне на плечо. На душе было ощущение умиротворённости и спокойствия, как будто так, и только так, было правильно. Как будто все так и должно было быть, и никак по-другому. — Эммм… Даже не знаю, что еще рассказать. Ничего такого особенного в голову не приходит. Твоя очередь. Что там у тебя произошло? Я почувствовал, как она вздрогнула. Её плечи перестали ровно опускаться и подниматься на несколько секунд. Мне было непонятно, собирается ли она с мыслями, чтобы ответить, или, наоборот, сдерживает себя, чтобы не проговориться. Я был готов поставить на то, что она промолчит. — Ничего. — она прошептала это так тихо, что я еле расслышал. Я повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Ее лицо по-прежнему не отображало никаких эмоций, оно было все так же холодно и спокойно. Только в глазах стояли слезы. Почему она плакала? Сколько раз я задавал себе этот вопрос! А ее так и не спросил. Я вспомнил ее лицо тогда, в раздевалке. Все красное и мокрое от слез. Я тогда не обратил внимания, только позже понял, что, несмотря на заплаканные глаза, оно было неподвижно и спокойно. Даже слишком спокойно. Губы были плотно сомкнуты, и ни одна мимическая морщинка не дрожала. Я запомнил ее такой навсегда. — Не доверяешь мне? — я хотел попытаться втянуть ее в беседу. — Нет. — коротко оборвала она. Я глубоко вздохнул и провел рукой по волосам. Всегда так делаю, когда нечего больше сказать. Мои движения, похоже, заставили ее почувствовать себя неудобно, и она сняла голову с моего плеча. Она немного отодвинулась от меня, поерзала на лавке, откинула голову назад и снова замерла. — Нет. Прости, — она сморщила лоб и стала медленно потирать переносицу. — Не в смысле «нет, я не доверяю», а в смысле «я тебе доверяю, но просто…» — она опять задумалась и не договорила. — Просто что? — Не знаю. — когда она произносила это, а точнее, шептала, она не поворачивалась лицом ко мне. Даже не пыталась немного скосить взгляд в мою сторону. Однако это, почему-то, не казалось бестактным. — Просто… — Ладно. — я пожал плечами. — Тогда, может быть, расскажешь что-то другое? Какую-нибудь историю? Как я про собаку. У тебя есть питомец? — Нет. — я начинал привыкать к её немногословию. — Думаю, у тебя поинтереснее история найдется, чем у меня. Я улыбнулся. Ничего особенно веселого в её словах не было, но… Они звучали как-то менее холодно и депрессивно, чем все предыдущие ее реплики. — Ладно. — я наигранно почесал затылок и изобразил на своем лице соответствующую эмоцию задумчивости. — Сейчас что-нибудь вспомню. Она никак не отреагировала на мою попытку немного разрядить обстановку. Я тоже откинул голову назад и немного сполз с лавки. Никогда об этом не задумывался, но, похоже, у каждого человека есть своя «фирменная» поза, в которой он может находиться, не шевелясь, на протяжении долгого времени. Это была её поза. Я так ее запомнил. Сначала в раздевалке, потом в парке, на лавочке. Эти две картинки до сих пор хранятся где-то в самых дальних закоулках моей памяти. Я смотрел в небо. Оно было бесконечно. Бесконечно багряным из-за солнца, садящегося за горизонт. Это был особенный закат. Таких в год бывает лишь несколько, а в моей жизни всего один. И я его запомнил навсегда.