Гром, молния и звезды

      Я поджала губы, потому что не знала, что с ним делать. Наверное, стоит пойти в больничное крыло... Я жестом показала идти за мной. Видимо, он понял, куда мы направляемся, и, все такие же сырые от дождя, мы плелись по замку. Добравшись, мы постучали в дверь и к нам вышла все та же мадам Помфри. Я ей объяснила, что случилось, на что она куда-то убежала и вручила мне пузырёк, что-то написала на листке пергамента и дала Малфою. Пока он читал, она обратилась ко мне.       — Через пару часов это пройдёт, просто его оглушило. Спустя какое-то время у него может звенеть в ушах, поэтому держите этот пузырёк при себе. Звон полностью не снимет, но будет не так мучительно. Лучше присмотрите за ним.       — Спасибо, — сухо сказала я.       Делать мне больше нечего, как нянчиться с этим змеенышем. Неужели нельзя его было тут оставить? Ну да ладно, мы двинулись в нашу башню. По приходу я написала ему, что скоро ужин, и спросила, нужна ли ему в чем-то моя помощь. Он лишь отрицательно покачал головой и направился в свою комнату. Как предсказуемо. Я решила воспользоваться случаем и, достав маленький музыкальный проигрыватель включила музыку, которая свободно играла по всей комнате и, возможно, была слышна в гостиной. Переодевшись в сухое и взяв кое-какие задания, я пошла в гостиную, прихватив с собой музыку, и уселась за стол. Написав эссе на тему «Места обитания корнуэльских пикси» и закинув ноги на стол, я глянула в сторону комнаты слизеринца. Дверь была приоткрыта, и в этом просвете было видно, что Малфой стоял возле шкафа с книгами и что-то искал, беря в руки разные книги и, быстро перелистывая их, ставил обратно. За ним было интересно наблюдать. Длинными пальцами он перелистывал страницы, а лицо выражало сосредоточенность и напряженность, из-за чего между бровей проявилась маленькая морщинка. Все-таки он странный, как и все. В один момент может быть дружелюбным и интересным собеседником, а в другой заносчивым, высокомерным гадом, которого хочется задушить на месте. Неужели у него нет этой «золотой середины»? Или его странность в этом и заключалась, что у него она отсутствует? Забавно видеть его волосы не уложенными, они даже слегка волнились от влаги. Неужели все в жизни так сложно? Почему враги не могут просто помириться? Хотя, ответ прост — гордость. Такая вечная проблема и важная часть каждого человека. Иногда это порок, а иногда достоинство. Но вечно то, что никто и никогда не хочет ее сломать в себе ради другого, хотя, возможно, сегодня он это отчасти сделал. Он ведь не стал дальше нападать... А я, такая якобы умная и философская личность, даже и не подумала смирить свою задетую гордость. Он ведь просто хотел помочь, хотя зачем ему это делать? Может, он и правда хочет дружить со мной? Но как в этом убедиться? Вот у кого у кого, а у меня с доверием явно проблемы. Но надежда никогда не даёт покоя.        Вышла я из мыслей от осознания того, что все это время я, не моргая, смотрела на Малфоя, и он это заметил. Кхм... Неловко вышло… ну да ладно. Я услышала шаги в мою сторону, и потом он сел рядом. Я взглянула на него, а он что-то старательно писал на пергаменте, затем протянул мне.       «Пару лет назад я блуждал дома в библиотеке в поисках интересной книги и наткнулся на очень ветхий том, в котором описывались необычные явления и их причины. Так вот, я, конечно, могу ошибаться, но, кажется, в этой книге было какое-то упоминание о таких, как ты, но я уже многого помню. На зимних каникулах я могу поискать ее».       Информация была первой важности, но, черт возьми, у него был идеальный почерк. Ровные буквы с острыми углами. Мой же почерк не слишком ровный, круглый, и все буквы разного размера. Было даже как-то стыдно писать ответ... Но делать нечего, потому что я хватаюсь за любую возможность узнать хоть что-то о себе. Поэтому я беру перо и пишу:       «Это было бы замечательно, потому что некоторые вещи действительно начинают пугать».       Прочитав текст, у него в глазах пронеслась масса вопросов, которые он решил не задавать, а потом его лицо исказилось болью. Видимо, дал знать о себе звон в ушах. Я протянула ему пузырёк, и он быстро принял содержимое. Я решила дальше заняться домашней работой, а он уселся в кресло перед камином и читал книгу. Я знала все песни, что играли на стареньком проигрывателе, и я решила позволить себе подпевать, он ведь все равно не услышит.

***

      Пытаясь сосредоточится на книге, чтобы хоть чуть забыть о звоне в ушах, я за малым не надрывал глаза. Лекарство помогло, но не до конца. Кажется, я просидел так вечность, но потом услышал тихий и приятный мотив музыки и ее голос. Ничего особенного в пении Коул не было, но она не стеснялась, думая, что я ничего не слышу, и поэтому не хотелось ее останавливать. Звон все равно остался, но я хотя бы слышал.       — Приятная музыка, Коул.       Она повернулась в мою сторону.       — Ты ее слышишь? — легкий восторг и смущение читались в ее глазах. Неужели и правда переживала? Забавно.       — Не так хорошо, как хотелось бы, но хотя бы слышу.       Она подошла и села в кресло возле меня. Она слегка замялась, как будто не знает, как начать беседу, а затем спросила, что я читаю. Я ответил, что не слишком интересный учебник по зельям. Повисло неловкое молчание, а потом его прервал нелепый вопрос.       — Тебе не показалось, что молнии целились в нас?       — С чего вдруг? — я думал, паранойя не в ее стиле.       — Мне показалось, как будто она целилась в меня... Наверно, звучит ужасно глупо.       — Весьма, — ухмыльнувшись, подметил я, хотя призадумался над ее предположением. Она лишь нахмурилась и откинулась в кресло. — Ну, предположим, что она целилась в тебя, но зачем?       Глубоко вздохнув, она наклонилась и локтями уперлась в колени.       — Когда мы лежали в больничном крыле после нападения, Дамблдор рассказал все, что знает о таких, как я. Он сказал, что их истребляли, потому что люди, подобные мне, пугали Других людей какими-то способностями. И я подумала...       — Что наш ночной гость нападал не на меня, а на тебя, — закончил я и тут же продолжил ее догадку. — И ты думаешь, что кто-то заколдовал молнии, — утвердительно подытожил я. Она неуверенно кивнула.       — Поэтому я цепляюсь за любую возможность узнать хоть что-то о себе.       — Кстати говоря, что ты имела ввиду, когда упомянула про способности, которые пугают?       — Зачем тебе это знать?       — Необходимо, чтобы искать в книге нужную информацию, — я мысленно прошёлся среди библиотеки и приметил несколько книг, которые могут дать ответы.       — Ну давай начнём с того, что теперь мои волосы полностью меняют цвет, и не только в диапазоне лавандовых оттенков, и плюс глаза раньше цвет не меняли.       — О да, действительно устрашающе, — съязвил я, на что в ответ получил раздражённый взгляд.       — Ещё в момент, когда я злюсь или мне страшно, я чувствую сильнейший прилив сил, причём действительно большой, как будто я щелчком пальцев могу снести стену, но я даже не знаю, как ее использовать.       — А ещё говоришь, что я люблю хвастаться, — засмеялся я, за что получил подушку в лицо, хотя она тоже смеялась.       — Почему ты решил мне помочь? — вопрос был неожиданный, и, наверное, я и сам не знал на него ответ.       — Возможно, я хочу заслужить твоё доверие. С тобой мне не дискомфортно находиться, — хотелось добавить фразу «даже приятно», но не стал. Я ожидал какой-то подкол, шутку или вопросы, но она сменила тему.       — А который час? Нам на ужин не пора?       Глянув на часы, мы поняли, что его мы благополучно пропустили.       — Думаю, уже нет смысла, — вздохнул я и услышал вой живота, и уж точно не мой.       — Думаю, он против, — кинув взгляд на живот, грустно протянула она. — И все из-за тебя, — в шутку надулась она, а я, только собравшись ответить, был прерван стуком в дверь.       — Ты кого-то ждёшь? — Спросил я.       Получив отрицательный ответ, я направился к двери и лишь по пути вспомнил про Паркинсон.