А в чём сила, брат?

Элайджа прислал кучу денег. Целую, блядь, ебаную кучу денег. На похороны человека, с которым не разговаривал много лет, который предал и плюнул в душу. — Я не принимаю твои бабки! — кричал Гэвин в голосовом сообщении. — Забери нахуй свои ебучие бабки! Это было несправедливо. Томас не общался с Элайджей много лет. Элайджа не должен был его хоронить. Да это вообще было не по-людски — решать вопрос о похоронах, когда идёт речь о семье. В деле Манфредов Гэвин много об этом думал. В семье должно быть без этого мразотства. Без дележа квартир, судебных заседаний, без денег и наследств. Через три дня в дверь позвонил Маркус. Он был непоколебимо красив и прекрасно непоколебим. — Я узнал, что у вас, детектив Рид, случилась трагедия. Я соболезную. И готов помочь с похоронами. У вас, должно быть, нет лишних денег. — Ещё один. Откуда вы, блядь, берётесь на мою голову. Проходи давай. Маркус прошёл внутрь, не скривив своего красивого лица от обстановки. А посмотреть там было на что. Ричард готовился к началу семестра, да ещё эти договоренности о похоронах. Словом, Гэвин чуть подзапустил квартиру. — Непривычно тебе, а? — Что именно? — вежливо спросил Маркус. — Хата моя. — У вас более чем нормальная квартира. По меркам Детройта — даже, я бы сказал, солидная. Гэвин чуть выпрямился. Раз уж сам мажорчик нахваливал его хату. Может, и правда было на что посмотреть. От матери досталось. Маркус прошёл и сел за кухонный стол. На нём была футболка поло светло-салатового цвета. Спокойствием он был похож на фигурку Будды, а красотой на мраморную статую в музее. Но Гэвина вообще не торкало. Вот ведь закоротило. Никого больше не видел, никого не слышал. Уши-глаза заложило, всё закрылось, как у новорожденного, когда слепой и глухой, только на свет выпал. — Как умер ваш отец? — спросил Маркус. — Если, конечно, вы можете говорить на эту тему. — Да сам виноват. Нажрался стимуляторов потенции — сердце не выдержало. Все знали, что Томаса Рида погубят бабы. Никто не думал, что это будет в настолько прямой зависимости. — Как там Саймон? — спросил Гэвин, непривычно суетясь на кухне. Он, блядь, так в хозяюшку скоро превратится. — Тебе кофе? Воды? Пивка? Хотя вы, говорят, за ЗОЖ… — Саймон — отлично. Он ждёт меня в машине. Не откажусь от пива. — О, да зови его сюда. И эту феминистку вашу тоже. Зови всех сюда. У меня ж тут хостел. И пива на всех хватит. У него действительно было много пива. Осталось с тех дней, когда они с Ричи слишком много трахались и не успевали пить. Поднялись Норт и Саймон. Завязалась какая-то странная беседа, наполовину состоящая из благодарностей, наполовину из отчитывания одной стороны другой. Гэвин был знатно зол на всю честную компанию. В его голове была заготовлена целая речь о том, как безответственно они использовали свои ресурсы. В итоге это превратилось в невнятное мычание о том, что «ну, как бы это, вы вообще пиздец». В дверь позвонили. К этому времени все были уже прилично навеселе. На пороге стояли Элайджа и Ричард, немного растерянные и незнакомые друг с другом. Гэвин подумал, что самое время их познакомить, а кроме того… — Раз уж все собрались вместе, у меня есть маленькая идейка, а у Ричи есть целый пакет претворения этой идеи в жизнь.