Destroy me

      4 декабря 2017(вечер)       Сколько бы я ни твердил себе, что лишился всех чувств после падения с лестницы, но вечером, стоя перед зеркалом, я все равно старался прихорошиться. Я не чувствовал себя красивыми, даже симпатичным. У меня постоянно болело то там, то тут. Мне не нравилось, что я вижу в отражении, но все равно хотел выжать из этого максимум. Кого я хотел обмануть, конечно же, он не был мне безразличен даже после всех этих ужасных поступков. Мне так хотелось видеть в нем настоящего человека, по непонятным мне причинам облаченного в образ монстра. Я видел его другую сторону и знал, что он может быть другим. Я долго мялся перед его комнатой и привлекал нежелательное внимание. Потом появился Арчи, грызущий яблоко с гадкой ухмылкой. Тогда я вяло поскребся в дверь, и она тут же открылась. И черт возьми, готов поклясться, лицо Атрея поменялось из искренне радостного в надменное за доли секунды, стоило ему увидеть своих прихвостней неподалеку.       — О, ты живешь один. — Только и успел сказать я, прежде чем услышал, как захлопнулась дверь и повернулся замок. Я в ужасе развернулся, ожидая увидеть всю компанию, но Атрей стоял один.       — Я просто не хотел, чтобы нам мешали. Если хочешь, могу оставить дверь открытой. Все равно ко мне никто без разрешения не заходит. — Я пожал плечами, не понимая, какой ответ будет верным в этой ситуации. Я оглядывался по сторонам, комната была более просторной, чем моя, в углу стояла гитара, усилитель, на стенах висели плакаты. Блумфилд подошел к маленькому холодильнику, достал пиво и предложил мне. Я кивнул, хотя не был любителем выпить, но в таком положении выбирать не приходится.       — Слушай, не психуй ты так. Я не собираюсь делать ничего плохого. Честно. Я на самом деле хотел извиниться за все. И я уже сделал наш проект, так что мы можем просто расслабиться и послушать музыку. Ну… если ты хочешь? — Таким нормальным я его еще никогда не видел, не было ни следа той жестокости и самовлюбленности, что читалась в его глазах днем. Я присел на край кровати, сжимая в руках пиво и рассматривая свои ботинки.       — Ты что-то не очень разговорчивый.       — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.       — Ну, возможно, мы могли бы… Мы можем… можем просто поговорить, как нормальные люди?       — Я не знаю, Атрей, ты ведь понимаешь, что просто пугаешь меня. Одной рукой ласкаешь, другой бьешь. Ты можешь представить, в каком аду я живу? И теперь по твоей прихоти я должен стать твоим собеседником? А потом что? Ты выставишь меня в коридор, и там меня уже поджидает Арчи, который вообще питает ко мне какой-то нездоровый интерес?       — О чем ты? — внезапно оборвал меня Атрей.       — Что?       — Какой интерес к тебе проявляет Арчи?       — А то ты не знаешь. Он чаще других поджидает меня за поворотами, его удары всегда самые болезненные. А если он ничего не делает, то просто стоит рядом так навязчиво. Дышит в затылок. — Меня передернуло от воспоминаний.       — Я не знал. Правда. Они вовсе не действуют только по моим указаниям. Я пытался их остановить, Люк… — Выдал он, опуская голову. Я не знал, куда себя деть и что сказать. Я боялся его, но в то же время мне нравилось разговаривать с ним.       — Ты же понимаешь, что мне от этого ни грамма не легче. Я… я представил, как вы толкнули меня, насладились моим падением, посмеялись и ушли, и я лежал там, в отключке. — Я не мог сидеть, от холодного пива руки заледенели, и я громче, чем планировал, поставил банку на стол. Стал ходить по комнате, пряча взгляд. — Самому рассказать о том, что ты меня обнаружил, это такой способ все проконтролировать? Еще один плюс к образу самого образцового студента, а?       — Люк, нет, подожди, нет, все было не так. — Атрей встал и подошел ко мне совсем близко. Слишком близко, я чувствовал его дыхание возле своего уха, он хотел меня обнять, но не решался. А я сам не был уверен в том, чего хочу. — План был сначала припугнуть возле лестницы, а потом, когда ты расслабишься и пойдешь обратно в комнату, мы должны были… — Он пытался подобрать слова, беззвучно шевеля губами. — Ну, знаешь, немного побить. Я не придумывал этого. И не хотел.       — Ты серьезно думаешь, это имеет для меня хоть какое-то значение? Я видел твое лицо, перед тем как упасть. Видел, что ты испугался, но это ничего не меняет. Вы решили, что можете превратить в кошмар жизнь человека, который вам ничего не сделал. Кто дал вам такую власть?       — Мой отец тоже учился здесь, и в те времена эта традиция также процветала. Здесь все на все закрывают глаза. Но я должен быть лучшим, а для этого я должен играть по правилам. Мы все перепугались, когда увидели, как ты катишься по ступенькам, я уверен, каждый прощался со своей свободой в этот момент, я думал, ты свернешь шею. И я первым кинулся проверять твой пульс. Я сказал им уходить и просидел с тобой минут двадцать, прежде чем позвать на помощь. Ты не был один, я просто не хотел, чтобы эти придурки ходили рядом, хотел, чтобы они ушли… Я знаю, это не похоже на извинение… Люк. — Он нежно прикоснулся к моему подбородку, поднимая мою голову. И я был вынужден посмотреть в его карие глаза. — Прости меня за все, что я причинил тебе. Прости за все, что еще могу причинить. Правда в том, что ты мне нравишься. Можно я поцелую тебя?       Я кивнул, меня уже трясло от его низкого голоса, который снова проникал в меня волнами. Этот поцелуй был еще более нежным, чем предыдущий. Он был так ласков со мной, именно этого мне не хватало. Мы переместились к кровати, и, когда он повалил меня на нее, прижав своим весом, меня отрезвила боль, пронзившая спину. Я громко охнул, и Атрей тут же поднялся с меня.       — Прости, что случилось?       — У меня трещины в ребрах. Ушибы еще не прошли. — Я сел на кровати, хотелось исчезнуть, оказаться в безопасном месте, но его больше не было. Мне никто нигде не был рад, у меня не было дома, и никто не мог меня защитить. Не знаю, что отразилось на моем лице, но Атрей придвинулся поближе и обнял меня легко, стараясь не причинять боли. Он поглаживал мою спину, перебирал пряди волос и громко дышал мне в шею. Меня била крупная дрожь, и я не мог сказать, по какой причине, я даже не понимал, хорошо мне или плохо от этих действий.       — Хочешь, просто полежим рядом? Или, может быть, ты хочешь есть? У меня полно еды… Можем посмотреть фильм, или я сыграю тебе на гитаре. Только не уходи.       Конечно же, мое сердце растаяло. Мне казалось, что никто в целом мире еще не знал такого Атрея. Он был уязвимым, как я, нежным и заботливым. Его обманчиво взрослый голос смягчился, но все также эхом отдавался во мне. Я не мог этому сопротивляться, это было выше моих сил. Я кивнул ему, давая согласие на все, что он сочтет нужным. И тогда он, словно хозяюшка, стал вытаскивать из холодильника домашнюю еду, которую ему регулярно передавала мама, включил музыку, стал рассказывать о своей мечте просто играть в группе, а не воплощать представления отца об идеальном сыне. И в какой-то момент мы стали просто двумя парнями, совсем юными, неуверенными в себе. Непонимающими, что делать с нашей симпатией. Мне было хорошо, я давно так не объедался. Мы лежали в кровати, глядя в потолок, обсуждая, на какие концерты могли бы отправиться, соприкасаясь кончиками пальцев. А потом он целовал меня так страстно, что мне было больно оставаться в джинсах. Он нависал надо мной и терся, усугубляя напряжение. Но потом он стянул с меня кофту и застыл. Его горячая рука невесомо путешествовала по моему телу, как по карте моих мучений. Увидев на плече синяки в форме пальцев, он нахмурился и слез с меня на край кровати.       — Прости. — Сказал он. Меня накрыл горячий стыд. Минуту назад он был готов заняться со мной сексом, но, увидев мое тело, потерял всякий интерес, и, мне казалось, такого унижения я еще не испытывал. Быстро натянув кофту обратно, я кинулся к двери, но она оказалась запертой.       — Открой. — Почти истерично попросил я его, даже не оборачиваясь, я просто не мог сейчас видеть его. Он вздохнул и медленно подошел, будто нарочно растягивая время. Повернул в замке ключ, но продолжал придерживать ручку.       — Послушай, Люк. Я не…       — Выпусти меня! — Не выдержал я и повысил голос, с трудом подавляя рвущиеся слезы. Он удивленно поднял брови, и я оттолкнул его, распахнул дверь и выбежал. Арчи с Чарли стояли в коридоре, и их хохот еще долго преследовал меня, пока я бежал, не разбирая дороги. Что это было? Очередной план, как меня уничтожить? Или же он делал это неосознанно? Я сам виноват, что позволил ему пробраться за стену, которую выстроил вокруг себя в этом аду.       Меня нашел Оливер и отвел в нашу комнату. Он не задал ни единого вопроса, и я был благодарен ему за это.       5 декабря 2017       Когда учитель астрономии напомнил нам о наших проектах и поинтересовался, успеваю ли я в связи со своей болезнью, я хотел сказать, что отказываюсь от участия, но не успел. Блумфилд, широко улыбаясь, заверил его, что мы успешно справляемся и будем готовы в срок. Я ненавидел его и себя. Я не хотел находиться с ним в одном классе, в одном здании, не хотел дышать тем же воздухом. И он казался абсолютно безразличным, не кидал многозначительных взглядов. В отличие от Арчи, который прожигал в моем затылке дыры.       6 декабря 2017       Я был рад избавлению от уроков физкультуры. Освобождение было на несколько месяцев вперед благодаря моим мольбам у медсестры. Там я всегда чувствовал себя самым уязвимым. Я очень боялся, что затишье скоро закончится. Мелкие издевательства не исчезли, но я просто привык их не замечать. Возможно, я и сам не нарывался в последнее время.       Вечером зазвонил телефон, и я подпрыгнул от неожиданности, так давно не слышал этого звука. Увидев, кто звонит, я даже не сразу поверил своим глазам.       — Да? Лидия? Что-то случилось?       — Привет, Люк. Нет, все хорошо. У нас по крайней мере. Я просто хотела узнать, как у тебя дела? — Ее звонок, заботливый тон и сам вопрос привели меня в замешательство.       — У меня… ну, у меня все как обычно в этом месте. Я просто не ожидал звонка от тебя…       — Я понимаю, мы не слишком-то хорошо общались. Наверное, это я виновата. Я разговаривала с твоим отцом, предлагала ему вернуть тебя в твою старую школу, но он уперся.       — Оу… Это довольно мило с твоей стороны.       — Как ты себя чувствуешь?       -Так себе.       — Может, тебе что-нибудь нужно?       — Мне нужно свалить отсюда, больше ничего.       — Я попытаюсь поговорить с ним еще раз. Но ты же знаешь, какой он.       — Знаю.       — Береги себя, Люк. Можешь звонить мне, если захочешь.       — Хорошо. Спасибо.       Это был самый странный разговор в моей жизни, Лидия два года морщила нос, глядя в мою сторону, более того, я был уверен, что это была ее идея отправить меня сюда. Может быть, это какие-то игры, которых я не понимаю.       7 декабря 2017       Ночью в комнату ворвались Чарли и Джек и облили меня ледяной водой из ведра. Как высушить мокрый матрас, я не представлял. Оливер извиняющимся тоном сказал, что не может пустить меня в свою кровать, но я и не ждал от него такой щедрости. Весь день ходил разбитый и сонный.       8 декабря 2017       В полночь меня снова разбудила ледяная вода, щедро вылитая на меня.       9 декабря 2017       Мне кажется, я не спал уже трое суток и клевал носом на уроках. Ночью ушел в гостиную, там были диванчики. Попытки высушить матрас у батареи пока не увенчались успехом. Они и там меня нашли все вчетвером. Только в этот раз у них было не одно ведро с водой. Сначала они разбудили меня, а потом держали и каждый по очереди окатил меня. Готов поспорить, там даже кубики льда были. Когда настал черед Атрея, я отвернулся, не стал смотреть ему в глаза. И он как рванул меня за ворот футболки.       — Смотри на меня, когда я трачу на тебя свое время, пизденыш. — Я еще не видел его в такой ярости, и мне стало смешно. Что творится в голове у этого человека? Он воспринял мой смех как вызов и ударил в челюсть. Из треснувшей губы полилась кровь, и он размазал ее пальцем наподобие улыбки, и тогда я увидел, как его собственные губы дрогнули, из страшной улыбки преобразились в гримасу отчаяния, но опять всего лишь на секунду. А потом он вылил на меня свою порцию воды. Больше в ту ночь они меня не трогали, просто ушли спать в свои теплые постели. Я лег на полу комнаты в куртке.       10 декабря 2017       Рано утром, едва рассвело, нас с Оливером разбудил звук открывающейся двери. Меня аж в жар бросило от ужаса. Я так и не смог согреться с прошлой ночи, а они снова пришли, что им не спится-то. Разлепив веки, я обнаружил только Атрея. В руках у него было что-то большое.       — Вы, ребята, вообще спите по ночам или только и думаете, что обо мне?       — Иди за мной.       — Никуда я с тобой не пойду! Оставьте меня в покое!       — Я сказал, иди за мной. Не провоцируй меня! — Он был зол, и я решил, что выбора у меня все равно нет. Вздохнув, я встал, пошатываясь. Оливер проводил меня полным сочувствия взглядом.       Мы шли по темному коридору, Атрей толкал меня рукой между лопаток, если я останавливался. Говорить с ним мне не хотелось, я вообще не понимал, как он мог мне нравиться. За его красивой внешностью скрывалась совершенно испорченная душа, черная и гадкая. Я не хотел иметь дело с таким, как он. Когда мы остановились перед дверью, я уже прощался со своей жизнью. Я решил, что если почувствую угрозу, то плевать на все, буду кричать изо всех сил, несмотря на то, что это крыло было мало заселено и, вероятно, это была одна из пустующих комнат. Атрей открыл дверь ключом и втолкнул меня внутрь. Я зажмурился, ожидая очередного кошмара, но помещение было пусто. Кроме стола и расстеленной кровати, в ней ничего не было. На столе стояли какие-то пакеты. Атрей подошел ко мне со спины и стал стягивать с меня куртку. Я цеплялся за нее, будто она могла меня спасти от чего-то, но, в конце концов, сдался. Мне показалось, он обнимает меня, но, ощутив тепло, я вдруг понял, что он закутал меня в теплый плед.       — Шерсть альпаки, порода Сури, считаются элитными. — Я развернулся и просто смотрел на него в изумлении.       — Атрей, ты не задумывался о своем психическом здоровье?       — Живя с моим отцом, сложно не сойти с ума. — Он подошел к окну и замолчал, а я сел на кровать, млея от тепла. — Я не испытываю удовольствия от того, что делаю с тобой. Когда мы с тобой не наедине. Ты можешь не верить мне. Признаю, что сильно разозлился на тебя, когда ты сбежал…       — Ты разозлился? — Возмутился я. — Сначала ты показываешь, как тебе неприятно смотреть на мое тело, а потом, оказывается, ты еще и злишься на меня?!       — Я не показывал, что мне неприятно смотреть, о чем ты вообще? Мне стало стыдно, но я не хотел, чтобы ты уходил! Я позволил себе показать тебе свое настоящее лицо, и ты сбежал.       — Но я ушел, потому что… Ох, да к черту. Зачем ты привел меня сюда? Ты ведь понимаешь, что я не спал толком уже, черт знает, сколько.       — Да. Именно поэтому я привел тебя сюда. Нас никто не будет здесь искать. Арчи с утра уезжает домой до вечера, а остальные сами не будут лезть. Я принес еды. — Он указал на стол. — Мама вчера привезла Диплес, их готовят в Греции по особым случаям, но она любит меня баловать. У тебя нет аллергии на орехи? — Я слушал его монолог и поражался. Кто этот человек, и куда он исчезал, стоило нам оказаться среди других учеников? Он суетливо вытаскивал из пакетов контейнеры, рассказывал, что в них. Я слушал его вполуха, потому что прилег, закутавшись в плед. Кровать казалась облаком, глаза закрывались помимо моей воли. Я хотел что-то ответить, но больше не мог сопротивляться и провалился в сон.       Когда я с трудом разлепил глаза, то не смог вспомнить, где я. Паника охватила меня на секунду, пока я не увидел рядом с собой знакомую копну черных кудрей. Атрей мирно посапывал, приобняв меня. Он весь съёжился во сне, потому что плед был на мне, а, чтобы достать одеяло, нужно было меня подвинуть. Это показалось мне ужасно милым, и, как бы я ни хотел его ненавидеть, у меня не получалось. Мне очень хотелось дотронуться до его лица, зарыться в волосы, но я не решился, и тогда просто накрыл нас обоих пледом и развернулся к нему спиной, прижимаясь к его груди. Не помню, когда мне было так хорошо. Второе пробуждение было еще более приятным. Атрей забрался мне под футболку и нежно поглаживал. У основания шеи я чувствовал его мягкие губы, и если у меня и были какие-то сомнения, то теперь от них не осталось и следа. Единственное, что мешало мне, так это сильное желание сходить в туалет, и я, извинившись, выскочил из постели.       Когда я вернулся в комнату, Атрей сидел на кровати, опустив голову.       — Все в порядке?       — Да, мне просто нужно было… ну, в туалет.       — Я подумал, что опять что-то не то сделал.       — Мне очень нравилось, что ты делал. Ты мог бы продолжить? — Краснея, я подошел к нему и, наконец, позволил пальцам зарыться в густых кудрях. Он поднял голову, подставляясь моим ласкам, и прикрыл глаза. Я не хотел думать о том, как этот человек мог всего лишь день назад ударить меня. Атрей запустил свои руки мне под футболку, прижимая к себе, вынуждая сесть на его колени. Как я мог называть поцелуями то, что было в моей жизни до него? Я взрывался внутри фейерверком, терял голову, это было по-настоящему, именно то, о чем пишут в книгах, про что снимают фильмы.       Через какое-то время мы оторвались друг от друга, слишком ошеломленные, чтобы дойти до конца. Атрей снова включил хозяйку и стал угощать меня. Я не возражал, еда была вкусной.       — Просто, мне кажется, тебе не удается нормально поесть в столовой. — Извиняющимся тоном сказал он, доставая очередное угощение.       — Я так объелся, что снова хочу спать.       — Думаю, мы можем себе это позволить.       — Тебя действительно никто не будет искать?       — Я обладаю достаточным авторитетом, чтобы в мои дела не лезли. По крайней мере пока. — Грустно добавил он, глядя в сторону. — Я… хочу тебе кое-что отдать. Ты уж сам решай, как этим воспользоваться. Считай, что это запоздалое извинение. — Он протянул мне карту памяти. Мы лежали на кровати лицом друг к другу.       — Что там?       — Посмотришь потом. Ты еще пользуешься моим айпадом?       — Да, спасибо.       — Твой планшет лежит в безопасном месте, и я не взламывал его, если тебе интересно.       — Я на это надеялся.       — Плед, кстати, тоже подарок.       — Зачем ты делаешь все эти подарки?       — Потому что думаю, так правильно.       — А бить и унижать меня на глазах у всей школы тоже правильно?       — Нет. Но, черт возьми… все могло уже закончиться, если бы ты… если бы не был собой. Не в моих силах остановить это.       — Я не верю тебе. Если ты еще хоть раз причинишь мне боль, Атрей, я больше не поддамся твоим чарам.       — Это предупреждение? — Он виновато глянул на меня исподлобья.       — Да.       — Ты имеешь на это право. Но я прошу тебя, давай не будем сейчас об этом.       Мы лежали некоторое время молча, потом обсуждали новинки кино, которые не терпелось увидеть. Я ожидал, что он предложит мне сходить с ним на каникулах, но зря понадеялся.       В какой-то момент наши руки переплелись, и мы одновременно потянулись для поцелуя. И снова я практически лишился способности думать. Он был такой горячий, совсем не похожий на меня. Его ласки были уверенными, в отличие от моих. Я оказался на нем сверху, прижимаясь к нему пахом. Он стянул с меня футболку и притянул к себе, чтобы взять в рот мой сосок, и я громко вздохнул, не ожидав, что это будет настолько приятно. Его руки были на моих ягодицах, сжимая их, но не причиняя дискомфорта. А потом он стал давить мне на плечи, и я не мог понять, что он делает, пока до меня не дошло. Я не был уверен в том, что готов сделать это прямо сейчас, но не стал сопротивляться его настойчивости. Атрей сам расстегнул ширинку, приспустил джинсы и белье, и я стал нервничать. Раньше мне не доводилось разглядывать чей-то член так близко. Но он не дал мне времени на раздумья, просто стал тянуть на себя за волосы, и я подчинился. Это было неприятно, я хотел отстраниться, но он не дал, я начал паниковать, и как раз, когда я уже решил дать отпор, он с силой толкнулся в меня, проникая в горло. Я подскочил, закашлявшись. Отодвинулся от него, в шоке вытирая выступившие на глаза слезы.       — Люк, что не так? Ты не хочешь?       — А я разве намекал, что хочу? — Я разозлился на него.       — Слушай, я не какой-нибудь насильник, никто никогда не жаловался…       — Ах… — Я усмехнулся. Перед глазами снова встала та картина в женском туалете на Хэллоуине. — Я не делал этого раньше, Атрей. Я не такой, как ты, и не успел попробовать все на свете.       — Я не… Извини, я правда не подумал.       — Меня только что осенило, ты ведь это повторишь да? На рождество ученицы из той школы приедут к нам, ты опять будешь с кем-нибудь… — Я даже договорить не смог, сморщившись от воспоминания. — Опять будешь целовать ту блондинку у всех на глазах? Или другую?        — Люк, ну я прошу тебя, не надо. Просто она… она моя девушка…       Мне показалось, что вокруг наступила такая тишина, что я услышал шаги учеников дальше по коридору.       — Твоя де… — Хотел бы я пожать плечами, будто мне нет дела. Да и на что я действительно мог рассчитывать? Что такой парень, как Атрей, бросит ради меня все, что у него есть: репутацию, положение в школе, одобрение отца? Я для него никто. Он просто хочет овладеть мною, и я почти дал ему то, чего он желал. С перекошенным от обиды лицом я встал, схватил футболку и вылетел из помещения, хлопнув дверью так, что из соседней комнаты высунулся парень. Пошел он. И все они. Как же я ненавижу свою жизнь.