Роза и демон в одном теле

-Кагура-чан, мы вернулись! Выходи, у нас для тебя маленький подарочек! Мы хотим попросить у тебя прощения!, — Шинпачи держал в руке 3 килограмма суконбу. Если уж простит, то только так. -Кагура-чан, Гин-чан раскаивается, ты ведь не хочешь увидеть, как я плачу, выходи, — Гинтоки подошел к укромному месту Ято, открыв шкаф, он заметил, что девушки не было, лежала только записка: "Завтра утром вернусь, не хочу видеть сегодня ваши рожи, ублюдки -ару". -Гин-сан, почему вы так спокойны! Кагуры же нет! Что нам делать?, — Шинпачи бегал по второму этажу, пытаясь себя успокоить. -Всё будет хорошо, во-первых, она оставила записку, а во-вторых, Садахару нет, значит, он с ней. -Сегодня, я вам поверю, — очкарик выдохнул. На самом деле Ёрозуя догадывались, где могла быть Кагура. Всегда, когда ей становилось грустно, она уходила в парк, чтобы побыть наедине. А Садахару всегда с ней увязывался, потому что волновался за хозяйку. Ято сидела на качели с поникшей головой. Она постоянно трогала обрезанные волосы и начинала тосковать. В конце концов, Кагура любила свои волосы, потому что ей сразу вспоминалось детство, где мама ей плетет косы. Девочка явно была в не настроении, ей очень хотелось плакать, но она сдерживала слезы. Садахару понял, что Кагуре нужно побыть наедине, поэтому отошел от нее подальше, но все равно наблюдал за ней. -Эй, что ты здесь делаешь, иди домой, уже поздно, — за спиной Ято стоял мужчина, было трудно разглядеть, кто это, но девушка сразу поняла, что за ней стоит Сого. -Исчезни — ару! Что хочу, то и делаю — ару! К тому же, я ведь мужик — ару!, — Кагура надула щеки. -Понял, я понял, прости, был не прав, — ответил Окита: "Никакой ты не мужик, довольна?" -Нет-ару! Как — то неправдоподобно раскаиваешься, садист — ару, — Ято стало спокойно, что она не одна. -На колени вставать не собираюсь, и молить о прощении тоже, — полицейский сел на соседние качели. В парке стало тихо, лишь был слышен легкий скрип качелей, Садахару исчез из виду, видимо, отправился домой. Солнце уже давно село, луна не полная, а звезд совсем не видно, все закрыли тучи. Возможно, завтра будет дождь. Как назло, фонарь на площадке еле светил. Но его свет падал на Сого, так что Кагура могла разглядеть, какое у него было сейчас выражение лица. Полицейский раскаивался: на лице не было его мерзкой ухмылки, лишь спокойное выражение лица, которое редко увидишь. -Что — то сегодня я тебя часто прощаю — ару. Я немного расстроена, можешь уйти, хочу побыть наедине — ару, — Кагура посмотрела в глаза садисту, который в ответ, лишь отвернулся. Мужчина встал с качелей и ушел в темноту. Ято вздохнула с облегчением, ведь теперь, она могла спокойно поплакать в одиночестве. Но потом, Кагура со страху вздрогнула, потому что кто-то обнял ее со спины. -Только в этот раз…, — шепнул на ухо садист. Девушка почувствовала, что находится под защитой и даже не заметила, как из глаз полились слезы. -За что он так со мной — ару? Почему — ару? Неужели мои волосы настолько отвратительны — ару?, — всхлипывая, говорила девушка. -Нет, они прекрасны, — Сого сказал это тихо, что Кагура не услышала, она была занята лишь своим воем. После долгого плача, Ято заснула. -Тц, и что мне теперь с тобой делать?, — поднимая с качель Чайну, спросил Окита у самого себя. Полицейский решил отнести девушку домой. По дороге к Ёрозуи, Окита постоянно смотрел на ее обрезанные кудри и вспоминал, как Чайне их отрезали. Сого злился, ведь ему нравились эти огненные волосы, которые постоянно переливались на солнце, даже под зонтом. Когда он подошел к закусочной Отосе, то заметил, что на лестнице на второй этаж сидел Гинтоки. -Я знал, что именно ты приведешь Кагуру домой, — с ухмылкой начал разговор Гин. -Данна, забирайте свое имущество, — ответил Сого, не обращая внимание на издевки Сакаты. -А Садахару не видел? Все не надо, вон он, идет, — Саката взял на руки Кагуру: «Спасибо Сойчиро — кун». -Сого, — уходя, сказал Окита, затем добавил: "Не нужно Благодарностей". -Как дети малые, — входя в дом, пробубнил Гинтоки.