Надежда умирает последней

— Я считаю, что первый закон трансфигурации не до конца объясняет весь процесс превращения кастрюли в крокодила! — Лунатик, ты можешь повторить то же самое, но только нормальным языком? — невинно поинтересовался Сириус Блэк.       Ремус сделал глубокий вдох. Он уже начал жалеть о том, что согласился объяснить другу эту необычайно интересную, однако весьма запутанную тему. Но выбирать не приходилось. Вторым человеком, что мог прийти на помощь Сириусу, была Лили Эванс, которая почему-то именно сегодня, после занятий, решила навестить Хагрида. — Сосредоточься, Сириус. Ещё только начало года, а ты уже не можешь усвоить эту лёгкую тему. — Лёгкую? — в голосе юноши слышалось неподдельное удивление. — Подниматься по ступенькам ‒ это легко, а вот это, — он указал руками на учебник по Трансфигурации в руках у друга, — Полная катастрофа!       Ремус скептически взглянул на парня: — Тебе следует больше времени уделять учёбе, а не то… — Бла‒бла‒бла. Я уже слышал что-то подобное от одной рыжеволосой особы. Кстати о ней, где Лили? — Ушла в гости к Хагриду. Зачем она тебе? — Где Эванс, там и Поттер, дружище. Пора бы уже принять эту простую истину.       Ремус усмехнулся. О любви Джеймса к старосте Гриффиндора знал почти весь Хогвартс, кроме самой Лили. — Благодарю за лекцию. Я пошёл к Хагриду: забрать Сохатого и Эванс. Вернёмся к ужину, — Сириус отвесил другу шутливый поклон и быстрым шагом направился к выходу из библиотеки.       Парню только и оставалось закатить глаза и сложить все учебники в увесистую коричневую сумку. До ужина оставался ещё приличный промежуток времени. Поэтому, попрощавшись с библиотекарем, Ремус направился в сторону Гриффиндоской гостиной. Он решил потратить отведённое время с пользой и заняться повторением пройденного за сегодня материала.       Перейдя по движущимся лестницам на седьмой этаж, Ремус оказался в длинном коридоре, освещённом редкими факелами. Уже на подходе к гостиной факультета юноша услышал строгий вопрос Полной дамы: — Ещё раз повторяю, я не знаю, кто вы такие, — настойчиво сказала женщина с портрета. — Но как же так… — удивленно произнёс девичий голос.       Ремус застыл на месте от удивления. Неужели Полная Дама начала сходить с ума, раз не пускает студентов в собственную гостиную? Исключено. Или может Лили забыла сказать ученикам новый пароль? Такой довод тоже никак не был похож на правду, так как Ремус сам помнил объявление рыжеволосой старосты о новом пароле. Но что же тогда случилось? — Послушайте, возможно, произошла какая-то ошибка, что вы нас внезапно забыли. Хотя думаю… эээ… что это сделать не так-то просто, — сказал какой-то парень.       Решив, что пора спасать ситуацию, Ремус обошёл спины загадочных студентов и спокойно произнёс: — Здравствуйте, Полная Дама. Золотой Нюхль. — Здравствуй, Ремус, — с улыбкой поздоровалась в ответ женщина, открывая проход.— Поздравляю с получением значка старосты. — Спасибо.       Ремус повернулся и окинул взглядом парня и девушку, которые с неподдельным удивлением уставились на него. Складывалось впечатление, будто они увидели призрака. Парочка стояла не так далеко, поэтому староста мог легко разглядеть стройную девушку с кудрявыми волосами и черноволосого парня в очках, поразительно похожего на Джеймса. Отметив про себя, что никогда их раньше не видел, Ремус кивнул двум студентам в знак приветствия и указал рукой на проход: — Вы идёте?       Ребята удивленно переглянулись. Парень в очках уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но девушка быстро взяла на себя инициативу: — Нет, спасибо. Мы побудем здесь ещё какое-то время.       Пожав плечами, Ремус ещё раз окинул незнакомцев внимательным взглядом и направился в гостиную через проход. В этих двоих было что-то странное, но что именно, Рем сказать не мог.       Комната мародеров встретила старосту разбросанными вещами Сириуса и слегка покачивающимися от легкого ветерка шторами. Бросив сумку на пол, Рем сел на кровать, слегка помяв простыни. За окном светило тёплое сентябрьское солнце, игриво оставляя на лице старосты золотистые лучики. С улицы доносились звонкие голоса студентов, которые, видимо, пытались насладиться последними тёплыми деньками в этом году.       Взяв с тумбы книгу по нумерологии, Рем принялся её читать, но разум противился воспринимать текст. Все мысли парня были заняты двумя незнакомцами. Не то чтобы он видел в них потенциальных врагов или мошенников. Нет. В них было нечто другое, отличающее их от его сверстников, и это «нечто» притягивало его. Он пытался понять, что именно заинтересовало его в них.       Конечно, Рем понимал, что парочка студентов, утверждающих, что они с Гриффиндора и не знающих пароль от двери в гостиную, и без того является настоящей редкостью. Но в них определённо есть что-то ещё. Что-то, чего он пока не может понять.       Маленькие настольные часы зазвенели, напоминая Рему, что настало время идти на ужин.       Прекрасно. Он повторил пройденный материал.       С протяжным вздохом разочарования Ремус кладёт учебник на место и спускается в Большой Зал.       Сидя за ужином, староста вполуха слушал веселую болтовню Сохатого и Бродяги, которые с энтузиазмом обсуждали достоинства и недостатки новенького Нимбуса-1001. Напротив Рема сидела Лили Эванс, придирчиво вертя в руках пирожок. Она терпеть не могла вишнёвое варенье и наверняка размышляла над начинкой столь аппетитной сдобы. Питер тихо сидел в сторонке, уплетая за обе щеки покрытого золотистой корочкой цыплёнка и изредка бросая полные восхищения взгляды на десерт. От дальнейшего осмотра яств и других обитателей гриффиндорского стола Люпина отвлек лёгкий толчок в бок.       Заинтересованные взгляды Сириуса и Джеймса дают ему понять, что вокруг происходит что-то интересное. Ремус оглядывается на преподавательский стол и отмечает, что в зале стало значительно тише. — Дорогие друзья! Спешу сообщить вам, что в этом году к нашей дружной волшебной семье присоединится пополнение в виде двух новых учеников, — Ремус с большим удивлением смотрит на директора, который почти по-отцовски указывает на стоящие рядом с ним фигуры.       Получше присмотревшись к новеньким, Ремус узнаёт в них сегодняшних «потерявшихся» студентов.       Парень и девушка стоят достаточно близко друг к другу. Судя по тому, что они вместе пытались пробраться в гостиную, Рем делает незамысловатый вывод: эти двое хорошо знакомы. Брюнет стоит немного впереди своей хрупкой подруги, словно защищая её. — Ребят, — протянул Сириус, покосившись на Поттера, — Кажется, я нашёл двойника Джеймса! — торжественно объявил он, хлопнув по спине Сохатого. Тот в свою очередь поперхнулся тыквенным соком и с нескрываемым удивлением уставился на свою «копию».       Ремус перевёл взгляд на новенького и обратно на Джеймса. Сходство было налицо: посадка глаз, осанка, широкие плечи, чёрные, вечно взъерошенные волосы. Даже стёкла очков так же поблескивали в свете волшебных свечей.       Убедившись, что зрение его не подводит, Рем обернулся обратно к новеньким и случайно встретился взглядом с девушкой. И замер, не в силах отвести от неё глаз. Вдруг на лице незнакомки появилась улыбка. Быстрая, почти незаметная, но Рем мог поклясться бородой Мерлина, что искренняя. Что это? Почему она смотрит так, словно рада его видеть? — Итак, хочу представить вам мисс Гермиону Грейнджер и… — Дамблдор внимательно вгляделся в стол Гриффиндора, спустя секунду остановившись на Джеймсе Поттере, — … и мистера Гарри Гриверса. Добро пожаловать в Гриффиндор, друзья!       Стол с алыми знамёнами взорвался аплодисментами, приветствуя новоиспечённых студентов. Слегка тряхнув головой, Гарри Гриверс привычным (как показалось Ремусу) жестом берёт Гермиону за руку – та крепко сжимает его ладонь, и дальше они идут вместе к столу львиного факультета. Видимо, парень чувствует себя немного спокойнее в отличие от Грейнджер, которая явно смущена всеобщим вниманием к её персоне. — Добро пожаловать в Гриффиндор! На факультет храбрых и благородных! — одновременно восклицают Сириус и Джеймс, когда Гарри и Гермиона садятся за стол.       Ремус качает головой – эти двое в своём репертуаре. С первого курса Сириус и Джеймс отличались своей эмоциональностью и необыкновенным «даром» попадать в неприятности. Этим они очень сильно выделялись среди учеников других факультетов.       Но их манеры, по всей видимости, нисколько не смущают новеньких. — Спасибо, — робко улыбается Гермиона, а Гарри спустя секунду замечает: — Думаю, наши имена вы и так знаете.       Мародеры обменялись взглядами и положительно закивали в ответ. Дальше беседу предстояло продолжить Поттеру: — Меня зовут Джеймс Поттер, это Сириус Блэк, Питер Петтигрю и Ремус Люпин. Мы учимся на шестом, — Ремус заметил, что новенькие незаметно переглядываются, беззвучно что-то обсуждая, — Напротив сидит отличница, староста и просто красавица — Лили Эванс! — Эванс презрительно фыркает и утыкается в толстенный учебник по трансфигурации, а Поттер, громко восклицает, — Она от меня без ума! — Заткнись, Поттер! — цедит сквозь зубы Лили.       Уязвлённый Джеймс громко всхлипывает и утыкается в плечо Блэку с невнятными, но весьма печальными, возгласами о неразделённой любви. Сириус театрально кивает другу и грозит кулаком Лили, которая скептически наблюдает за всем этим представлением. — Не обращайте на них внимание, — советует Эванс новеньким. — И пока эти двое оболтуса приходят в себя, я продолжу ваше знакомство с нашим факультетом.       Ремус успевает заметить, что взгляд Гарри застывает на Эванс. Даже не так. Он стекленеет. И, вроде бы, здесь нет ничего удивительного, ведь Лили – одна из красивейших и умнейших девушек Хогвартса. Вот только во взгляде парня нет даже намёка на влюбленность или симпатию. В нем лишь какое-то наивное, почти детское удивление, граничащее с липкой грустью. Староста не успевает до конца проанализировать странное поведение новичка. Его мысли прерывает бодрый голос Эванс, которая продолжает знакомить студентов со своими сокурсниками: — Недалеко от Сириуса сидит Марлен Маккинон – та, что со светлыми волосами. Немного правее – Алиса Трэверс, Гидеон Сельвин и Эдгар Кормак, они с седьмого курса.       Новенькие ограничиваются улыбкой и кивком головы, бегло смотря на каждого из названных.       Дальше ребята рассказали о своей учёбе в Америке, о долгом путешествии в Англию и о том, что будут учиться на шестом курсе. Ремус в разговор не вступал: ему больше нравилось наблюдать за людьми, чем беседовать с ними.       Гарри и Гермиона интриговали его. Казалось, что они самые обычные подростки, но где-то глубоко в душе Рем знал, что это впечатление обманчиво. В осторожных взглядах Гарри на Джеймса и Лили, в чрезмерно усталых глазах Гермионы, во всех их движениях и привычках прослеживается настороженность. И Люпин делает для себя вывод: новеньким приходится прикладывать неимоверные усилия, чтобы оставаться в таком состоянии.       Ремус скривился. Он ненавидел свою привычку судить людей по волчьим инстинктам, а не по их поступкам. Каждый раз, встречая нового человека, он будто рылся в чужом белье, пытаясь заглянуть в самую глубину человеческой души, понять кто же перед ним стоит. И каждый раз Рем одергивал себя, проклиная собственное любопытство и желание узнать правду.       Почувствовав на себе взгляд новеньких, Люпин неуверенно поднял на них глаза. Они улыбались. Чистой, дружеской улыбкой. Так улыбаются самым лучшим, самым верным друзьям, с которыми вас связывают совместные воспоминания о лучших и худших моментах жизни. И, неожиданно для себя, Ремус улыбнулся в ответ, мучаясь в глубине души вопросом:       «Кто же вы, Гермиона и Гарри?»