/Летоволк/

С самого детства они брали друг друга на слабо. Сначала это была игра, непонятная никому из обитателей детдома, но, по крайней мере, безобидная. Погладить ворону — Сереже очень понравились мягкие легкие перья, а вот Олегу пришлось преодолевать брезгливость. Но не мог же он проиграть так просто. Показать учительнице язык — Сережа тогда выкрутился легко. Никто же не говорил, что он должен при этом смотреть ей в лицо. С тех пор Волков начал очень четко оговаривать условия споров. Пробежаться по гаражам — Разумовский тогда расцарапал себе весь живот, сорвавшись с ржавого старого забора. Но все равно залез. Они не остановились даже когда Олег первый раз сломал ногу — упав с дерева, в котором запутался чей-то воздушный шарик. Его он, кстати, из рук так и не выпустил. Со временем они стали спорить реже, но и ставки повышались. «Пригласи её на танец» «А слабо поцеловать её на глазах у всех» «Да ты дня за учебниками не просидишь!» «Слабо, наверное, в Москву поступить, а?» Последний спор оказался решающим. *** Эта осень казалась адом. Ребята жили в одной комнате в общежитии, но Олег даже не мог вспомнить, когда они последний раз нормально разговаривали. Сергей начал переодеваться за дверцей шкафа или вообще, когда Олег выходил покурить. Разумовский вдруг запретил ему дымить в комнате, даже в окно. И вообще постоянно придирался по разным глупым поводам. Волков и сам испытывал непонятное смущение, если ему доводилось случайно увидеть веснушчатое плечо, или когда он засматривался на тонкие руки Сергея. Он пытался встречаться с девушками, но постоянно ловил себя на том, что знакомится исключительно с рыжими. И от этого злился ещё больше. Между ними что-то происходило, но они боялись об этом говорить. …час назад в их комнату зашел Разумовский, непривычно веселый и расслабленный. И вот теперь Олег сидит на полу чужой спальни в компании однокурсников и не только, пьет и играет в бутылочку. Что ж, это лучше, чем киснуть в комнате под мерный стук клавиш. Играют они уже давно, Олег успел осчастливить нескольких девчонок, а некоторых — дважды. Снова его очередь, он крутит пустую бутылку, кажется, седьмой раз за вечер… Горлышко четко указывает на Разумовского. Повисает секундная тишина, вокруг раздается свист, смешки и недовольные девичьи вздохи. Олег этого не замечает. Он смотрит только в глаза Сережи. Тот ухмыляется, подняв одну бровь. И весь его вид как бы говорит: «слабо?». Олег резко встает, ноги его ватные и одновременно деревянные. Сергей выходит за ним в коридор. Закрывается дверь. Они слышат шуршание в комнате, тихие разговоры. Молчат. Волков замечает, что Сережа мелко дрожит — на нем тонкий свитер, а отопления так до сих пор и не дали. Пальцы холодеют, а по спине бегут мурашки. И это точно не от температуры вокруг. Олег никогда не мерзнет. В горле пересохло, но он все же заставляет себя говорить: — Мы можем просто вернуться. Никто не узнает, — говорит Олег собственным ботинкам. Он уже целовался раньше, и умеет это делать, но это же Сережа… — Я не буду тебя заставлять. Разумовский рвано вдыхает, подается вперед и несмело обнимает Волкова за плечи. Его сердце трепещет, словно крылья маленькой птички, Олег чувствует это собственной грудью. Сережа приоткрывает рот, точно бы хочет что-то сказать, но не может издать ни звука. Вместо этого он проводит языком по нижней губе, смотря прямо в глаза, и прикусывает её, как делал тысячу раз до этого. Но Олега словно срывает с цепи. Он наклоняется и накрывает губы Разумовского своими. Они тоньше и жестче, чем у всех девчонок с которыми Волков встречался — весь Серёжа оказывается такой, когда Олег обнимает его, прижимая к стене. От этого ощущения новизны по телу прокатывается волна жара, ударяя в голову не хуже выпитого алкоголя. Серёжа перехватывает инициативу, углубляя поцелуй. Девчонки никогда не были такими смелыми — Олегу нравится. Они жадно целуются в тишине, нарушаемой только их дыханием. Серёжа кусается и прижимается пахом, залезает холодными пальцами под футболку Олега, пытаясь её снять. В джинсах тесно, но Волков пытается не терять голову и перехватывает запястья Разумовского, разрывая поцелуй. И тут же натыкается на обиженный взгляд. — Ну не в коридоре же, — смущенно объясняет Олег. — И то верно, — Серёжа оборачивается на закрытую дверь, а потом вздыхает. — Ай, черт с ними, пусть думают, что хотят. Пойдём. Он улыбается. *** Их комната недостаточно далеко, чтобы остыть, но все время задуматься у них было. Щелкнул замок, и опять повисло неловкое молчание. — Серёжа, ты уверен?.. Что это правильно? — Олег старательно разглядывал обои. — Ты же пил сегодня… Разумовский закатил глаза, приложив палец к губам Олега. — Я пил меньше чем ты. Так что ещё кто кого… Перестань думать так много, — за руку он повёл Волкова к своей кровати. А затем хитро улыбнулся, — Предлагаю спор: кто первый издаст хоть один звук, тот проиграл. — Принято, — Олег улыбнулся. Они пожали друг другу руки, как делали всегда, но вместо того, чтобы разбить спор, Серёжа схватился покрепче и дернул Волкова на себя, для нового поцелуя. Возбуждение вернулось в двойном размере. Олег стащил с Разумовского свитер, растянув его, кажется, ещё сильнее. Они упали на кровать и замерли, не очень понимая, что дальше делать. Как далеко они готовы зайти сегодня? Чего им хочется? Но по правилам игры поговорить они не могли. Волков разглядывал плечи, покрытые веснушками, оставлял легкие поцелуи на острых ключицах. Это было просто и… долгожданно. Но что дальше? Олег тряхнул головой, словно что-то решив. А затем сел, прислонившись спиной к стене, и жестом позвал Сережу к себе на коленки. Тот, кажется, немного покраснел, но послушно уселся. Впечатления оказались… ошеломительными. Так близко они ещё никогда не были. Они чувствовали жар друг друга, каждое движение, дыхание… Олег потянулся рукой к ширинке чужих брюк, накрыл её рукой и замер. Не получив отказа, он расстегнул её. Серёжа глубоко вдохнул сквозь плотно сжатые зубы. И кивнул головой в знак одобрения. Олегу казалось, что он играет на каком-то странном инструменте, напрямую связанном с телом Разумовского. Если сжать посильнее, Серёжа начинает кусать губы, замедлишь темп — он прикрывает глаза и улыбается. А если вдруг ускориться… Разумовский сжимает пальцами его плечи, мнёт ткань футболки и ёрзает на коленях так, что Олегу кажется, что его джинсы сейчас загорятся. Серёжа замирает на несколько секунд, а затем со сладким стоном падает лбом в плечо Волкова. И этот стон был не похож ни на что, ранее слышимое Олегом. — Черт… — Серёжа пытается отдышаться. — Я проиграл. Олег ему не говорит. Но все совсем наоборот. — Ну ничего, теперь твоя очередь, — Серёжа вытирает капельки пота со лба и улыбается так хитро, что Олегу, пожалуй, стоило бы испугаться. Но он занят сейчас совсем другим. *** — Хэй… Можно я покурю? — Ладно, сегодня можно. Не идти же в таком виде в курилку.