Gasoline

      …Лиза стояла на крыше одиннадцатиэтажки, подставив лицо холодному порывистому ветру. Морковно-оранжевый закат слепил глаза, не давая насладиться им в полной мере. Она посмотрела вниз — там только чуть припорошенная снегом земля, ржавые детские качели и серые, как пепел, дома. Дома, дома, дома… Они окружали её со всех сторон. Казалось, эти одинаковые до боли панельные многоэтажки вот-вот затянут её в бетонный корсет, который не даст думать, дышать, жить. Дома вокруг хуже клетки для тигра, потому что клетку можно отпереть, сломать замок, в конце-концов, разогнуть прутья. Дома разогнуть нельзя. И только здесь, на крыше, она чувствовала себя свободной. Тут дул ледяной ветер, светило яркое донельзя апельсиновое солнце и не было никаких ограничений.       Об этом месте знал только Даня Кашин. Вообще, он — единственный, кому Лиза могла доверить своё сокровенное. Они являлись примером самой честной дружбы между парнем и девушкой. Познакомились фактически в день рождения Лизы: мальчик с мамой пришёл в гости к её беременной подруге, а та возьми да и начни рожать прямо посередине беседы за чаем и тортиком. С того дня женщины стали лучшими подругами, так что у детей выбора особо и не было. Им в любом случае приходилось общаться, да они и против-то не были. Разумеется, Даня не помнил, как они познакомились; ему было всего лишь два с половиной года. Но его с детства тянуло к этой девочке. Возможно, всё из-за того, что она не была похожа на других. Лиза без особого удовольствия носила платья, не восхищалась куклами, не подкладывала в лифчик вату (хотя Даня шутил, что не мешало бы) и даже ни разу за все шестнадцать лет не красилась. Для одноклассниц она не была изгоем, но и не входила ни в одну из чётко разделённых девичьих компаний, зато с одноклассниками легко находила общий язык. К десятому классу Лиза была единственной девушкой в компании парней, и никто не воспринимал это как что-то необычное. За десять лет все в школе привыкли к этому, не обращали внимания на такое странное в глазах общества девичье поведение и даже устроили бойкот новенькому парню, который, не зная здешних порядков, назвал её шлюхой. Правда, лучших друзей в классе у неё всё же не было; подруг, понятно, тоже. Единственным человеком, кому она доверяла, был Даня Кашин — сын маминой подруги. То ли дело было в том, что они были знакомы с детства, то ли в чём-то ещё, но он был той самой подружкой, которой можно написать в три часа ночи, и она ответит.       К десятому классу интересы Лизы стали совершенно чёткими: компьютерные игры, друзья и изредка пиво. Все мамины надежды а-ля «повзрослеет, поумнеет» оправдываться не спешили, да никто особо и не расстраивался. Разве что мать иногда вздыхала, глядя на одетую в мешковатую одежду дочь и молча радовалась, что девушка хотя бы волосы стричь не собиралась.       Даня и Лиза учились в одной школе, ибо жили неподалёку, да и матери хотели, чтобы дети были так же близки, как и они. Как ни странно, на учёбе они не афишировали, что общаются. Когда пересекались в коридорах, не здоровались, в столовую ходили каждый со своими одноклассниками, да и вообще, вели себя, как совершенно незнакомые люди. Почему — никто не знал. Наверное, так было проще обоим. Даня в школе сильно отличался от того Дани, которого знала Лиза. Среди учителей он слыл злостным прогульщиком, матершинником и курильщиком, а у школьников ходили легенды о том, что он якобы продаёт наркотики и расчленяет людей за деньги. Понятное дело, это не имело никакого отношения к реальности. Да, редко ходил на уроки, да, курил за школой, пару раз даже стрелял сигарету у преподавателя истории, да, матерился. Но за мрачной оболочкой скрывалось настоящее рыжее солнце, которое Лиза имела честь лицезреть каждый день у себя в комнате после уроков.       Их дружба была для них чем-то вечным, незыблемым, тем, что никогда не прекратится. Даже в самые тяжёлые моменты, когда не хотелось никого видеть, они были рады поговорить друг с другом. Ссоры были хоть и яростными, эмоциональными, но редкими. Да и мирились друзья быстро.       Вот сейчас Лиза стояла на крыше собственного дома, и её идеальный мир рушился по камешку, медленно, но верно. Хотелось свернуться маленьким невинным котёнком на постели и уснуть, чтобы забыть все мысли, которые не давали спокойно жить последние месяца два. А мысли были вот о чём. Совсем недавно девушка стала замечать, что она находится в состоянии непрерывной эйфории. Особенно когда рядом Даня. Хотелось прыгать по комнате, биться головой о стену, дёргать всеми конечностями одновременно, да так, чтобы они оторвались нахуй. Мозг в такие моменты отключался напрочь, и Лиза могла нести такой бред, что на Первом канале позавидовали бы. Даня, конечно, заметил, что девушка изменилась, но акцентировать внимание на этом не стал, списав всё на подростковые гормоны. Правда, не мог не признать, что она стала выглядеть лучше. Как-то более женственно. Сама того не зная, она начала держать спину ровнее, улыбаться не открыто, а как-то таинственно, да и походка изменилась. А ещё впервые за шестнадцать лет девушка задумалась о внешнем виде. К счастью, особых проблем с кожей она не испытывала, но вот постоянно шершавые губы почему-то начали напрягать. Поэтому Лиза купила гигиеническую помаду. Не учла, правда, что она с розовым оттенком и пахнет ванилью, которую девушка терпеть не могла, но прагматик внутри сказал «потратила деньги — используй» и заставил каждый день наносить её на губы.       Потом Даня стал ей сниться. Нет, он снился ей раньше, но в снах а-ля «бегали по городу, искали бутылку с водкой», а не «играли в игру, поебались». Это было не просто звоночком — колоколом, но Лиза и здесь не напряглась. Пубертатный период, все дела. Она учила биологию. Но последней каплей стала ревность к Лере — однокласснице Дани. Лиза видела, как она изо всех сил пытается понравиться загадочному парню, и это её, собственницу по натуре, абсолютно не устраивало. Всю жизнь она была единственной его подругой, а здесь ещё кто-то метит на её место! Нет, невозможно! О том, что совсем недавно она сама пыталась найти девушку, Лиза задумалась только как-то бессонной ночью. И всё вдруг сложилось в ясную картину.       Случилось невозможное: Елизавета Неред влюбилась.       И сейчас, стоя на крыше, где они с Даней часто проводили свободное время, она думала, что с этим делать. ***       Данила Кашин не спал. Причиной тому была… Он боялся себе признаться, кто.       Лиза всю жизнь была для него сестрой. В детстве они вместе лепили куличики в песочнице, плавали в резиновом бассейне; в его пятнадцать лет впервые посмотрели порно. Вместе получали пиздюлей за разрисованные обои, вместе рисовали хуи на обложке учебника вместо занятий математикой. И сейчас казалось невероятным то, что он испытывал к девушке.       В последнее время она стала занимать в его жизни всё больше и больше места. Он думал о ней даже тогда, когда не надо было. Во время их вечных посиделок в её светлой уютной комнате, например. Или на крыше её дома. Господи, да всегда! Это было похоже на то, что он просто сходит с ума. Пересекаясь с ней в школьных коридорах, он едва сдерживался, чтобы не обнять её, как всегда делал при встречах, хотя ещё неделю назад это не доставляло никаких трудностей. Как-то неожиданно пришли эти чувства, которые про себя Даня называл инцестом. Она действительно была для него как сестра… До определённого момента.       Как работает механизм влюблённости, никто так и не выяснил. В том числе и Даня. Он пытался анализировать, понять, что его привлекает в Лизе, но не мог. В конце-концов пришёл к выводу, что это не поддаётся анализу. Влюблённость нужно просто принять. Переждать. Может, оно пройдёт. ***       Надвигался Хэллоуин, в честь чего руководство школы решило, что неплохо бы и дискотеку устроить. Разумеется, всё планировалось в лучших традициях школьных вечеринок: учителя, следящие за порядком чисто номинально, вино в пакетах от сока и пьяные танцы на сцене. Картина не самая приятная, конечно. И Даня, и Лиза подобные мероприятия обычно пропускали, но сейчас как-то так получилось, что оба стояли под дверями актового зала, ожидая начала. Школьники весело гудели, обсуждая невиданное событие: самый загадочный одиннадцатиклассник удостоился посетить какую-то жалкую школьную дискотеку! На Лизу внимание обратили только её одноклассницы, тут же подлетевшие к ней, рассматривая непривычно облегающие стройные ноги джинсы и её новую рубашку в красно-чёрную клетку. В этот раз девушка была крайне общительна, ибо одной было как-то неуютно, а вот с одноклассницами — в самый раз. В идеале с Кашиным, конечно. Но эту мысль Лиза сразу отбросила.       Она, прищурив глаза, наблюдала за весьма милой парой: той самой Лерой и её Даней. И спалиться девушка совсем не боялась, ибо за ними во все глаза следил каждый школьник, присутствующий в холле. Это было странное зрелище: девушка, змеёй крутящаяся вокруг молчаливого парня, которому, как ни странно, происходящее, похоже, нравилось.       Лиза следила за ними, не подозревая, что за ней самой в этот момент ведётся слежка, как не подозревала об этом на уроках, по дороге домой и в школу. И не сказать, что тот, кто следил за ней, был слишком незаметным; скорее, наоборот. И этот кое-кто сгорал, как бензин, при одном только взгляде на неё, от одной мысли о ней. Кто он?