Последнее, чего хотел Арсений — стать вожатым первого отряда. Но желание его начальством учтено не было — и вот перед парнем стоит два десятка семнадцатилеток. — Сигарету в урну, — устало буркнул Арс, обращаясь к одному из своих воспитанников. «Здоровый же вымахал, метра два в нём точно есть», — отметил про себя педагог и строго спросил: — Фамилия, имя? — Шастун, Антон, — в тон недовольному вожатому ответил парень. — Для Вас просто Тоша. Как в мультике.

Эта дружба была для них чем-то вечным, незыблемым, тем, что никогда не прекратится. Даже в самые тяжёлые моменты, когда не хотелось никого видеть, они были рады поговорить друг с другом. Ссоры были хоть и яростными, эмоциональными, но редкими. Да и мирились друзья быстро. Вот только они не учли, что дружбы между парнем и девушкой не существует.

Четыре года Даня пытался убедить себя, что в этих синяках, ссадинах, порезах и ожогах нет ничего страшного. Четыре года привыкал к тому, что на улицах на него будут коситься с жалостью. «Она просто отбитая на голову наркоманка, ищущая приключений на свою задницу», — уверял себя парень. «Невозможно, чтобы четыре года над ней так издевались».

Она будто голову ему снесла этим поступком.

Потому что у Рики с некоторых пор было две жизни. В одной она была примерной женой с вечно болеющим сыном и работой в больнице старшей медсестрой, с противным, толстеющим и лысеющим с годами мужем, с морщинами и испорченным маникюром… Во второй же у неё было одно. Мила Калинина.