Монстр из прошлого

Уэйд выключил воду и поднялся с той стороны ванны, где Питер все ещё прижимался к нему. Уэйд бы подумал, что пацан заснул, если бы не продолжал слышать неровное дыхание Питера, пытающегося удержать слезы. Он не понимал, как пацан ещё не разрыдался в голос, черт, да Уэйд сам уже был готов заплакать после того как осознал, что ублюдок делал с его малышом Питером. Его это запредельно злило, но также причиняло такую боль, какой он ещё не испытывал. Иногда он забывал, что Питер не был всегда Человеком-Пауком, не всегда был таким сильным, так что ещё сложнее было представить время, когда ему могли причинить боль... когда он не мог защитить себя... не мог бы остановить-... Наёмник нежно притянул к себе ноги Питера, оборачивая их вокруг своей талии, и затем так же сделал с руками, оборачивая их вокруг своей шеи. Неспешно он начал развязывать толстовку пацана и стягивать ее с его плеч. — Я просто раздену тебя, хорошо, Пити? Положим тебя в ванную и помоем, ладно? Питер медленно кивнул. Он замер, когда Уэйд кинул его толстовку на пол, прежде чем начал осторожно поднимать край футболки Питера своей рукой в перчатке... но... не той, которой он ранее касался его щеки, нет. Дыхание Питера участилось. Нет. Нет. Он трогал- нет. Дерьмо. — Нет, не надо-... — визгнул он и в панике начал отстраняться. Наёмник продолжал держать Питера за футболку. — Хэй, хэй, Пити, это я. Это только я. Я не сделаю больно. Я никогда бы не сделал тебе больно, ты же знаешь, — говорил Уэйд, пытаясь успокоить пацана. Он не мог перенести мысли, что Питер — его малыш, его паучок — считал, что Уэйд причинит ему боль... тем более такую. — Не... это... — Питер судорожно выдыхал между глубокими вдохами. Он поднадавил на Уэйда, заставляя того отступить, а сам прижался к стенке ванной между раковиной и дверью. — Он... Он... он трогал... перчатку. Он-он-он-он-он-он-... — он опустился по стене вниз на пол, прижимая ноги к себе, сворачиваясь так калачиком. Уэйду потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что его паук пытался сказать, но в конце концов он понял; Скип трогал перчатку Уэйда, когда они пожимали друг другу руки. Он не хотел, чтобы к нему прикасалось что-то, что касалось этого ублюдка. Что было понятно. Он разорвал обе перчатки и выкинул их в помойное ведро. Он сожжет их позже. Он присел на пол и посмотрел на Питера, по чьим щекам все же потекли слезы. Видеть Питера столь замкнувшегося в себе, такого сломленного, разбивало его сердце. — Я... Я не могу... — сказал, плача, Питер, одной рукой нервно пробегаясь по своим волосам. Он не мог думать, не хотел. Он просто хотел прижаться к Уэйду и забыть про весь этот день. — Я должен быть сильным... я не слабак... я-я-я... он не должен быть с-с-способен... больше нет... Уэйд, я... — он сильно прикусил свою губу, прежде чем всхлипнуть, — он только... приблизился и я о-описался, Уэйд... я-я-я... — он опустил голову на свои колени, позволив слезам скатываться по щекам, пока он всхлипывал, глубоко вдыхая и дрожа всем телом одновременно. Уэйд просто таращился на Питера, не зная, что делать. Как он должен был помочь? Как он должен был все исправить? Как... о, он знал, как. — Я убью его. — он поднялся и направился к двери, потянувшись к ручке... но остановился, когда рука паучка обернулась вокруг его талии. — Не надо. Это неправильно, — сказал ему Питер. Он должен был догадаться, что Питеру не понравится такое решение проблемы, он никогда не поддерживал убийства. Он хотел бы сказать, что убийство Скипа было бы только к лучшему, что он заставит его страдать как можно сильнее и что он знал, что это не отменит того что сделал ему ублюдок, но зато не пришлось бы волноваться об его возвращении, потому что если Дэдпул его прикончит, он него не останется ничего. Он не мог. Он не хотел начинать спорить с Питером, рискуя расстроить его ещё сильнее. Так что вместо этого он встал на колени перед паучком и просто посмотрел на него, встречаясь с ним взглядом. Большие карие глаза Питера уже не были такими тусклыми, но и определённо не выглядели такими живыми, какими были обычно, тоже. — Давай сделаем тебе ванну. После того как Уэйд раздел Питера и помог залезть в ванную, он почувствовал себя таким беспомощным, когда паучок начал плакать, снова замыкаясь у себе. Так что Уэйд, по-прежнему одетый, снял свои ботинки и залез в ванную, садясь позади трясущегося Питера и оборачивая того руками. Он не мог потерять Пити. Не мог, нет, он не позволит своему малышу закрыться от всего... в особенности от него. Он нежно и грустно улыбнулся, когда Питер прижался ближе к нему... все ещё плача.