Satellite

Впервые за всё время моего проживания здесь мне удалось пробраться на крышу. Заколки-невидимки — гениальное изобретение. Правда, с замком промучилась я довольно долго, но оно того стоило. Сейчас, довольная тем, что в кои-то веки встретила рассвет, я вприпрыжку побежала вниз по лестнице до четвёртого этажа. Спускаться же легче. Двенадцатый этаж — последний, на котором есть квартиры в этом здании. Бежать вниз долго, но хоть ноги разомну. Вспоминая, как солнечный диск постепенно поднимался над горизонтом, прогонял темноту ночи, я внезапно оступилась. Нога соскользнула с края ступеньки, и я чуть не пролетела кубарем остальную половину лестничного пролёта. Благо, успела схватиться за перила, но вперёд меня всё равно вынесло, да так, что голова пару секунд кружилась. Когда способность твёрдо стоять на ногах вернулась ко мне, справа послышался звук приближающихся шагов. Кто-то поднимается. Я пошла навстречу, ибо мне же надо вниз, умоляя непонятно кого или что, чтоб это был не Томас. Хоть он и приятный человек, но сталкиваться с ним, по крайней мере сейчас, мне не хочется. И, как назло, я чуть не врезалась именно в Томаса. — Ой, прости, пожалуйста, я не хотела! — протараторила я. — Привет, кстати. — Доброе утро, — ответил он, но мой локоть не отпустил. — Будь осторожнее, — добродушно улыбнулся. — Откуда ты так несёшься? — На крыше была. Рассвет встречала, а то из моих окон не видно ничего. Я только сейчас заметила, что у него вся шея мокрая. Да и лоб и виски такие же. — А ты где был? — прищуриваю глаза, пристально вглядываясь в его глаза. — Бегал. — Ладно, я пойду к себе. Можешь отпустить, — я кивнула на его руку, всё ещё придерживающую меня. — Я-то отпущу. А ты меня? — мне показалось, что он готов засмеяться. Оказывается, я, когда столкнулась с ним, успела схватиться за его плечо, но так и не отпускала всё это время. Неудобно-то как… — Прости, — я быстро спрятала левую руку за спину и прикусила нижнюю губу. Напоследок кинув на Томаса беглый взгляд, бегу дальше вниз. Уши горят. Смутил меня — каков нахал! Только бы ещё раз не оступиться, а то несколькими этажами ниже живёт другой симпатичный сосед, правда у него беременная жена есть. Спокойно, без происшествий я наконец добралась до своей квартиры. Руки до сих пор дрожат, будто я долго убегала от кого-то очень страшного, поэтому в замочную скважину я попала раза с пятого, когда уже хочется психовать. Теперь ещё пытаюсь повернуть все четыре раза. С недавних пор замок у меня начал время от время заклинивать. И угадайте, что случилось именно сейчас? Чёртов апогей! Ключ не просто не поворачивается ни в одну, ни в другую сторону — он застрял. — Да будь ты проклят, — злобно прошептала я, пытаясь вытащить ключ. На дверь давила плечом, на себя тянула, ключ под разными углами пыталась двигать туда-сюда… А что толку? Уложенные волосы растрепались, спина взмокла, лицо искажено яростной гримасой. Зрелище то ещё. Последние проценты батареи в телефоне я истратила на съёмку восхода солнца. И никуда теперь не смогу позвонить. Соседка напротив на работе, снизу и сверху — аналогично. Да тут все сейчас работают — одна я взяла отпуск, потому что не хватало мне на третий десяток лет жизни седеть. Знаю, что та моя беременная соседка, у которой муж больно красивый, сидит дома, но, увы, мы с ней с первой встречи не поладили, и я не желаю в очередной раз терпеть её грубость, колкости и насмешки. Единственный, кто, я уверена, сейчас ещё дома, — Томас. Но и к нему не хочу обращаться за помощью, особенно после нашей сегодняшней встречи. Зато я могу посидеть под дверью до посинения или до того, как моя соседка напротив вернётся домой. Общаемся мы хорошо, так что она наверняка как-нибудь поможет. Без понятия, сколько времени прошло. По ощущениям, прошло три часа. На деле, мне кажется, — в разы меньше. Закон жизни. И даже часов нет, кошмар какой-то. Живот издал недовольное урчание. Были бы ещё деньги с собой, тогда я, может быть, сбегала бы в магазин. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо… — монотонно повторяю я, несильно стуча затылком о дверь. Нет, долго я так не выдержу, это точно. Надо что-то делать. Ещё подёргать ключ? Да без проблем! Делаю всё то, что делала некоторое время назад, но ключ всё так же торчит из замочной скважины, а остальные два — весело звенят в такт моим движениям. Только теперь он торчит неровно, под небольшим углом — просто прекрасно! Снова я сползаю на пол, прижавшись спиной к железной поверхности. Со злости бью кулаком в дверь и тут же с губ срывается ругательство, потому что, чёрт побери, больно. На всякий случай проверяю телефон, хотя знаю, что он разрядился ещё на крыше, и не включится, пока я не поставлю его на зарядку. Да, чёрный экран так ясно и отражает моё недовольное лицо. Можно поплакать? Знаю, что выдавливать слёзы не умею, но состроить из себя великомученика вполне возможно. Жаль, что зрителей нет. Считаю медленно до десяти, но спокойствие не приходит. Нервно сглатываю и, кряхтя, словно семидесятилетняя бабушка, поднимаюсь на ноги. Я не смогу так просто сидеть до вечера в ожидании доброй соседки. Пойду к Томасу и попрошу как можно вежливее в моём положении, чтоб он вызвал мастера. Уже в третий раз подёргав ключ и так и сяк, я вызвала лифт. Прошло только пару секунд, и двери открылись. Несколько мгновений я колебалась, но всё-таки заставила себя переступить через страх, гордость, неприязнь — или что у меня там внутри, — и нажать на кнопку с числом одиннадцать. Не свожу глаз с табла, которое показывает, на каком я этаже. Лифт поднимается мучительно долго, но в конце концов останавливается. Из меня чуть не вырвалось громкое «да неужели». К счастью, держать себя в руках хотя бы иногда я могу. Настало время колебаться перед дверью квартиры Томаса. Моя рука несколько раз то поднимается, то опускается. В голове ураган из слов, которые никак не получается выстроить в связное предложение. Что ж, хорошо, будем импровизировать. Главное — не ударить в грязь лицом. Раз, два, три. Глубокий вдох и медленный выдох. Всё будет нормально. Усмехаюсь про себя при мысли, что будто к свиданию себя готовлю. Палец усиленно жмёт на звонок. По ту сторону двери разливается довольно красивая мелодия. Спустя некоторое время слышны быстрые шаги. Смотрит в глазок. Открывается замок. — Элис? Привет ещё раз. Какими судьбами? — Томас удивлённо изогнул правую бровь. Влажные волосы, футболка с мокрыми пятнышками и приятный запах шампуня. Похоже, только что из душа. — Да, привет, — я потупила взгляд, подбирая слова. — У меня небольшая проблема. У меня… — Может, зайдёшь? Извини, что перебил, — он отошёл в сторону так, чтоб можно было зайти. — Не сто́ит, спасибо. — Сто́ит, заходи. Я не маньяк и не убийца. Некрасиво держать друга на пороге, — вон как, я уже ему друг. Ведь только пару раз виделись. — А вдруг я маньяк или убийца? — позволяю себе улыбнуться. — Защищусь, — усмехнулся мужчина. — Проходи, не стой. Я настаиваю. Я всё же сдалась, за что мысленно отчитала себя, и шагнула в квартиру соседа, которая особо не отличается от моей, разве что обстановкой. — Чай? Может, голодна? — заботливо поинтересовался Томас, чему я неслабо так удивилась, но о голоде не сказала. Дверь он закрыл и запер. — Нет, спасибо. Я только с одной небольшой просьбой. В долгу не останусь, — я сделала паузу, обдумывая своё последнее предложение. — Мне нужен мастер, чтоб дверь в квартиру открыть. Ключ застрял, ни туда, ни обратно не двигается. Телефон у меня разрядился. Можно от тебя позвонить? Пожалуйста! — Может, я сам смогу помочь? Пойдём, посмотрим, — он уже схватился за ручку двери. — Да там всё совсем плохо. Я уже всё пробовала и даже умудрилась сделать хуже. Думаю, лучше вызвать мастера. Но если хочешь погеройствовать, удерживать не буду, — я пожала плечами. Томас решил-таки попробовать самостоятельно исправить дело моих кривых рук. Засунув себе в карман телефон, он дал выйти мне, затем сам вышел прямо в том, в чём встретил меня, и запер за собой дверь. Лифт так и стоит на месте. Пока мы неторопливо спускались на четвёртый этаж, мой новоиспечённый сосед снова заговорил: — Как ты, кстати, на крышу забралась? Двери туда обычно бывают закрыты, наверно, разве нет? — Да, дверь была закрыта. Все те годы, что жила здесь, не решалась пойти и проверить это. Сегодня вот сходила. Заколку-невидимку у себя нашла, и ведь пригодилась. Дать? — Давай. Глядишь, и поможет. Ты же не пробовала ею? — он снова приподнял бровь. — Не догадалась, — я прикусила губу. Могла этой невидимкой поковыряться, и ничья помощь, возможно, не понадобилась бы. Вытаскиваю из недр кармана джинс уже странно согнутую «невидимку». Томас повертел её в руках и выпрямил, причём сделал это так легко, что у меня, кажется, над головой серьёзно образовались вопросительный и восклицательный знаки. Когда я гнула эту заколку, пальцы неимоверно сильно горели. Лифт остановился, и мы с Томасом друг за другом вышли, повернули направо, и вот уже моя дверь с криво торчащим из неё ключом. И смех и грех. Сосед мой сочувствующе посмотрел на меня и принялся за дело.